часть третья
звёздная ночь с щепоткой проблем
чанбин просыпается неохотно, потягивается медленно, пока не осознаёт, что находится не у себя в комнате. плохое предчувствие подпитывается воспоминаниями о том, как со засыпал в кровати вместе с другом, которого сейчас под боком нет. в кромешной тьме слабые лучики света пробиваются в щель между дверью в ванную комнату и полом, и бин на цыпочках направляется в эту сторону, словно мотылёк, увидевший фонарь. сначала он хочет тихонько постучаться, чтобы удостовериться в том, что феликс вообще там, однако планы его резко меняются, когда он обнаруживает помещение открытым. от разворачивающейся картины у чанбина кровь в жилах стынет. в ванной невозможно дышать: настолько жарко и душно, что с зеркала мелкими струйками стекает вода, некогда бывшая паром. на полу валяется скомканным то самое злосчастное полотенце с новыми алыми пятнами. феликс, которого чанбин и искал, оказывается сидящим на кафеле рядом с унитазом. младший полностью обнажён, и со может видеть, как сильно его друг постарался над тем, чтобы добить кожу на бёдрах окончательно. с мокрых волос бегут прозрачные капельки, очерчивая острые выступы костей и суставов. по линии позвоночника тянется тёмная полоса кожи, ухудшающая общий вид парня. сам он сильно дрожит, то и дело хватаясь за белый ободок фаянсового друга. чанбин в первый раз за всю свою жизнь видит нечто подобное, поэтому его дьявольскими лапами сковывает страх. он не может и с места сдвинуться, чтобы помочь ликсу, даже когда его обмякшее тело обессиленно падает на пол. со просто стоит в панике. он всегда считал, что в стрессовой ситуации ему хватит сил, чтобы помочь нуждающимся, однако в данный момент прошлые фантазии о геройстве рушатся, и парню хочется на месте разрыдаться от собственной беспомощности. бин медленно спускается по двери вниз, и ему не хватает духу ни на сантиметр приблизиться к ёнбоку. кажется, что сердце скоро разорвётся: оно бьётся так, словно в момент обезумело и решило схоронить своего обладателя раньше времени. чанбину чудится, что он задыхается, будто бельевая верёвка обворачивается вокруг шеи, что тело прошибает жаром. со теряет счёт времени, пока его мозг отправляется в полёт фантазии и представляет подростку немое кино, в котором феликс умирает у него на руках. когда он видит перед собой переворачивающегося ли, не понимает, галлюцинации это или реальность, однако слабый шёпот друга его отрезвляет. — б-бинни, это ты? — стоит чанбину услышать ставший родным голос, и парень подрывается к ликсу, садясь перед ним на колени и наклоняясь ближе к его лицу. — да, солнышко, это я, — со звучит не лучше. — помоги мне, п-пожалуйста, я так больше не могу, — кажется, ликс настолько обезвожен, что даже одинокая слеза не скатится по его щеке. — хорошо, как же я могу тебя бросить? — бин вовремя закрывает рот, чтобы не начать просить прощения за промедление. старший на время оставляет тощего мальчишку лежать, пока ищет чистое полотенце и попутно осматривает открытые шкафчики на предмет имеющихся в них необходимых вещей вроде аптечки. отыскав огромный махровый халат чёрного цвета, он хватает его вместе с прозрачной пластиковой коробкой, в которой звонко сталкиваются между собой пузырьки с антисептиком. жаль, правда, что в ней нет бутылочки виски для успокоения, к примеру. чанбин вновь оказывается рядом с ликсом и пытается хоть как-то одеть его, но потом решает просто накинуть на спину парня халат, а сам садится позади него, плотно прижимая истощённое тело к своему. ёнбок облегчённо откидывает голову на грудь бина, чуть жмуря веки, и окончательно расслабляется. со кладёт ладонь на чужой лоб со всей имеющейся в нем нежностью, интересуясь у друга, не больно ли тому, и другой рукой опирается в пол. одежда впитывает в себя всю влагу с феликсовых волос, но чанбину плевать. он чувствует, как солнышко больше не трясётся, не извивается в его объятиях, и не хочется ему отпускать ликса — опасается, что тот снова упадёт. ждёт потом терпеливо, пока дыхание глупого мальчишки восстановится полностью, а сам блокирует любые лишние мыслительные процессы. — б-бинни, помоги мне, п-прошу, — умоляет ёнбок, все ещё находясь в полубредовом состоянии. — я здесь, слышишь меня? я рядом, — бин в успокаивающем жесте проходится рукой по блондинистым прядям в надежде, что это хоть как-то вернёт парня к реальности. в которой раз за ночь жалобные всхлипы бьют по барабанным перепонкам со, и мозг взрывается в черепной коробке. чанбину так больно, словно все его кости сломали пополам, тело переехали несколько сотен раз на громадном грузовике, а в конце добили мухобойкой космических масштабов, будто он — не человек вовсе. так, мошка. подросток сам дивится тому, что может сдерживать жгучие слезы. ради феликса он потерпит. — знаешь, что ты — мой любимый мальчик? такой ранимый, нежный, с самой тёплой улыбкой на свете. я вот всегда плавлюсь, когда ты смеёшься, понимаешь? боже, как я рад, что ты у меня есть. мой маленький пушистый котёнок, которого солнечные ангелы поцеловали в щеки, — чанбин пытается сказать что-то связное, но слова вырываются из его уст быстрее, чем он успевает подумать. юноша продолжает гладить феликса по голове, и тот утопает в биновой заботе, приходя немного в себя. со устремляется кончиком носа в чужие волосы, целует в макушку, ощущает, как несколько солёных капелек собираются в уголках глаз. ёнбок аккуратно поднимает холодную костлявую руку, кладёт её поверх горячей ладони, расположившейся на его глазах, и спускает чанбинову лапу к сухим губам. мажет ими по коже парня, едва касаясь, но бину и этого хватает, чтобы задержать дыхание и перестать двигаться в попытках не спугнуть. — спасибо тебе, честно. и сколько раз я уже говорил тебе спасибо? — к феликсу медленно, но верно возвращается способность нормально мыслить. — сейчас это не имеет значения, ликси. отдыхай. ли ведёт рукой со дальше, спускает её к грудной клетке и прикладывает к области, где сильнее всего чувствуется сердцебиение. чанбин не сопротивляется, позволяет другу делать с собой всё, что тот захочет. радуется, что феликс жив. — ты как? можно обработать твои раны? — бин шепчет совсем на ушко, чуть задевая серёжки в хряще. — не испугаешься? мне иногда самому безумно страшно смотреть на то, что я делаю с собой. — ты такой сильный, веришь мне? — кивок. — я тоже не промах. можешь управлять мною, пока я вожусь со всеми этими баночками и ватками. — лучше я сам отдамся в твою власть, — феликс улыбается уголками губ, и бин принимает изменения в его мимике за хороший знак. парням приходится расцепить объятия, и чанбин, не решаясь подвергать ликса очередным рискам, поднимает того на руки и уносит на кровать, чтобы в случае чего падать было мягче. затем со забегает обратно в ванную за аптечкой, попутно проходит через кухню, чтобы налить феликсу стакан воды, и после возвращается во всеоружии к ожидающему его юноше, который включил висящий рядом с ним ночник. младший уже успел спустить ноги к полу и закутаться в халат сильнее, потому что смущать бина наготой не хотелось. — я, конечно, рад, что ты носишь меня на руках, как свою невесту, но не загадь мне постельное белье, раз уж решил сюда переместиться, хорошо? я только вчера его сменил, и, если оно вновь испачкается, очередной борьбы с пододеяльником мне не пережить. — буду аккуратен, честное слово. — клянёшься на мизинчиках? — клянусь, — пальцы друзей переплетаются между собой, и оба успокаиваются от такого нежного жеста. чанбин садится рядом с феликсом и оценивает масштаб работы. смотрит он на порезы без отвращения: понимает, что ликсу в данный момент намного тяжелее, чем ему. прошлый опыт многочисленных падений с велосипедов, детских горок и заборов позволяет бину легко ориентироваться в имеющихся средствах. он умело справляется с небольшим кровотечением, которое успело открыться, когда ёнбок случайно задел образовавшиеся тонкие корочки, и накладывает повязку, чтобы защитить раны от инфицирования. — ох, чудо моё, надеюсь, что ты обычно обрабатываешь порезы. — поверь, если бы не делал этого, ты бы в аптечке столько всего не увидел. вернее, не нашёл бы её вообще. — справедливо. феликс смотрит на чанбина пронзительно, словно ждёт, что друг начнёт его жизни учить. но ничего не происходит, и между ними повисает неловкая тишина. когда со заканчивает собирать препараты и бинты, он относит всё по местам и потом устало падает на мягкое одеяло. ликс решает, что ему лучше лечь спать в сухой одежде, поэтому собирается с силами и приподнимается над кроватью, однако чанбин замечает шевеления напротив и останавливает парня, заставляя того сесть обратно. — что ты хочешь сделать? — во взгляде парня считывается явный страх. — я думал переодеться. перспектива провести ночь в мокром халате меня как-то удручает. — прости, не подумал. ты бы мог просто попросить меня принести тебе вещи. — кажется, ты и так набегался со мной за последние несколько часов. кому из нас тут нужно отдыхать? скажи ещё, что ты бы на меня трусы стал натягивать, — ликс берёт приятеля на слабо, не ожидая, что тому в голову взбредёт поступить так в реальности. — если жизнь прижмёт, сделаешь всё что угодно. не смей вставать, сейчас нарою тебе вещи. — ты серьёзно сейчас? — серьёзнее некуда. чанбин пробирается к шкафу и ищет среди неряшливо сложенных футболок нижнее белье. отыскав черные боксёры, он поворачивается к феликсу и хвастается находкой, танцуя победный танец под оригинальным названием «крабик». ли не может сдержать смешка и пытается скрыть его, прикрыв рот махровым рукавом, но бин всё видит, радуясь тому, что получилось хоть немного разрядить обстановку. по пути к парню со снимает с себя ставшими влажными футболку и джинсы, закидывая их на стул за рабочим столом, а затем подходит к ёнбоку. подросток сначала стесняется стягивать с себя единственную вещь, которая его укрывает от чанбинового взгляда, но старший непреклонен. феликс сбрасывает с плеч халат и ждёт дальнейших действий бина, в то время как тот без какого-либо смущения продевает поочерёдно по одной ноге ли в каждую пройму и нежно натягивает белье через бёдра выше, стараясь максимально не прикасаться к повязке. — не верится, что ты реально это сделал, — хрипло шепчет ликс. — а почему нет? не хочется мне сейчас ставить тебя в ещё более неловкое положение, но я, кажется, увидел больше, чем предполагается обычным друзьям, так что можешь больше ничего от меня не скрывать, — бин глупо подмигивает, но остаётся проигнорированным. — ну простите, я как-то не планировал твоё вторжение. слушай, давай чуть позже поговорим? боюсь, если ты мне скажешь хоть слово, я точно разойдусь в ругательствах, а ссориться с тобой желания нет, — ледяной тон ли словно окатывает чанбина ушатом холодной воды. со понимающе замолкает, безмолвно ложась на своё место и приглашая к себе парня. феликс теплеет и забирается под одеяло ближе к приятелю, отключая ночник прежде, чем оказаться маленькой ложечкой в крепких объятиях. ликс не слышит за спиной привычного сопения, которое обычно раздаётся в тех случаях, когда чанбин засыпает. он переступает через оставшиеся сомнения, оставляя их где-то в глубине себя, и прокашливается. — бинни, ты ведь не спишь? — не-а, — парню остаётся лишь удивляться ежеминутно сменяющемуся настроению ёнбока. — признаться честно? пока сознание медленно покидало меня в душе, я реально испугался за свою жизнь. если так подумать, я никогда не хотел умереть на самом деле. пусть время от времени мне становится настолько плохо, что единственным выходом видится выход в окно, потом-то я отхожу и возвращаюсь в более-менее нормальное состояние. или мне так только кажется, не знаю. когда режусь, тоже обычно слежу за тем, чтобы не получилось слишком глубоко. это своего рода медитация, которая помогает отвлечься. наверное, только благодаря ей я пока что не сбросился с крыши. но тут тоже забавная ситуация. в те моменты, когда бываю на грани, всегда думаю о последствиях. к примеру, скинусь я с высотки и выживу, и что тогда? останусь овощем, который проживёт остаток дней безвольной куклой. или вот другой вариант. решу я закинуться таблетками или чем похуже, получу отравление или ожог слизистой, а потом? мало того, что не умру, так ещё и последствия разгребать придётся. не спрашивай, откуда знаю, уже успел разных статей в интернете начитаться. в курсе, как домохозяйки любят убиваться? — понятия не имею, — главное в таких диалогах с феликсом не показывать собственного ужаса, рождённого речами блондина. — они пьют кислоты или щелочи. им в какой-то степени не везёт, если их спасают, потому что несчастные потом питаться нормально не могут. и зачем это всё? ладно, ещё одна идея — повеситься. а ведь там можно так неудачно в петлю залезть, что задыхаться придётся долго и мучительно. к чему я веду-то… ага, точно. я пришёл к выводу, что в случае чего пойду резать вены — так проще всего. максимум, что нужно скрыть, — это шрамы. не самая большая проблема. — солнце, боюсь спросить, для чего ты мне всё это рассказываешь. я не против тебя выслушать, но какого ответа ты от меня ждёшь? — никакого, вероятно. просто хотел поделиться своими мыслями, потому что люди в адекватном обществе вряд ли обсуждают за чашечкой кофе все способы выпилиться, а меня иногда распирает от желания узнать, какую смерть они предпочли бы. — не смей меня спрашивать об этом, не отвечу. — да ну тебя, зануда, — по телу разливается тёплой волной усталость. — всё ещё не осуждаешь меня? — разве должен? я благодарен тебе за доверие. — это тебе нужно говорить спасибо за то, что слушаешь так внимательно. чанбин сжимает руки кольцом на животе феликса сильнее и теперь целует парня в висок. — пока ты не уснул, скажу вот что. по всей видимости, я — человек, прикованный морально к инвалидной коляске. не понимаю, как жить свою жизнь. с другой стороны, раз я даже убиться не могу, стоят ли мои переживания хоть чего-нибудь? — феликс, все люди страдают из-за разных вещей. не слушай тех, кто говорит тебе или кому бы то ни было, что у других жизнь похуже будет. повторюсь, ты имеешь право грустить и плакать из-за чего угодно. то, что кажется окружающим мелочью, не заслуживающей внимания, может сильно влиять на тебя. плюй на мнение идиотов и ставь на первое место себя. — спасибо, бинни, приму к сведению. впервые за долгое время ликс спокойно спит, не просыпаясь в течение ночи.