I
Тема сделал все, чтобы сохранить номер Вадима: тут же переписал в тетрадь, в заметки на телефоне, сфотографировал визитку, а ее саму аккуратно спрятал в бумажник. Правда, почти сразу перепрятал, вдруг его решат обокрасть? Неловко будет объяснять грабителям, что там вот памятная вещь, все забирайте, а ее отдайте. Визитка переехала под чехол студенческого, перекрыв уродливую фотографию недо-первокурсника с косой челочкой. «Слава Богу, он меня таким не видел, — Тема еще раз провел пальцами по матовой визитке. — Вадим Максимович Марецкий. Руководитель практики… консалтинга интегрированного бизнес-планирования... Ничего не понимаю, но звучит супер-круто!» Лишь после всех этих манипуляций Тема вспомнил о том, что номер можно просто-напросто внести в телефонную книгу, так он в итоге и поступил, но с опаской, как если бы добавление номера означало для них с Вадимом выход на совершенно иной, запредельно новый уровень отношений. «“Отношения”, — повторил Тема про себя с трепетом и все же подписал контакт уважительно «Вадим Максимович Марецкий», после долго пялился в экран. — Сразу написать? Или подождать? А сколько? И не в смс-ках же переписываться… Прочекать его в сетях? В “Вотсапе”? Или “Телеге”? У него они наверняка есть. А о чем писать? Типа, это Тема из кофейни, спасибо, спокойной ночи? Не-не-не, полный бред. Боже, какого черта так сложно? Мне нужна Нюта». Тема и прежде испытывал неловкость в общении с понравившимися ему парнями, как правило, на первых этапах: неловкие комплименты, потные ладони, пятнами краснеющее лицо, — но все удавалось перевести в шутку или отвлечь внимание со своих недостатков на достоинства, в конце концов, историк он или кто? Байки о том, как Петр Первый спал с Меншиковым, а Екатерина Вторая с конем — заходили на ура. В крайнем случае Тема звал поиграть в приставку. «Едва ли что-то из этого понравится Вадиму», — думал Тема, торопливо расставляя столы и стулья после мытья полов. Тревогу слегка унимала игравшая в колонке на повторе «Моя Мишель», а вместе с ней и предвкушение того, как он все-все, в мельчайших подробностях расскажет Нюте и Глебу. С прилавка с заговорщическим прищуром из-за очаровательно круглых очков улыбался медведь-маскот. — Знаю, приятель, знаю! Ты на моей стороне. Пожелай мне удачи, что ли. Чтобы я не обосрался, хорошо? Окрыленный внезапным успехом, романтичным плейлистом и ощущением близости визитки в нагрудном кармане куртки, Тема напрочь забыл о существовании внешнего мира и тем более внешних проблем, например, таких, как первый день Нюты. — Явился, — голос Нюты звучал приглушенно из-за полуприкрытой двери и, судя по сладковатой дымке, окутавшей двушку, они купили электронную сигарету. «И не одну», — догадался Тема, не сумев разобрать запах, а вслух поспешил спросить самым дурацким голосом, точь-в-точь как из мультфильма «Буревестник»: — Не, а чо я сделал-то? — Ты сломал мне Глеба! — Как Глеба сломал? Тема на ходу скинул кроссовки, заглянул в их с Нютой комнату. Там, на большой кровати, не застилавшейся испокон веков, распластав длинные руки и ноги, лежал абсолютно бледный и несчастный Глеб с задранной футболкой. На самом краю у изголовья сидела Нюта в пижаме тоже бледная, взъерошенная, но скорее сердитая, чем печальная. Тема взволнованно уточнил: — Глебушка, что ж с тобой? Тот вздохнул протяжно и жалобно, предупреждая, что доля ему выпала горькая, и он ее вот-вот поведает, но Нюта не дала ему ответить: — Что-что? Обожрался! Тема, честно, ты его кормил? — Кормил... — Вот. А этот Ондатр заявился ко мне с кислой миной и потребовал еды. — Не так уж я и требовал, — тихо возразил Глеб. — Цыц! Смолотил все. Еще и эклеры дожрал. А потом вот. Лежит. Умирает. — Нют, он еще и в столовой ел. — Шикарно! Один раз в месяц прошу пожалеть мои седины, нет, надо какую-то хуйню... Глеб издал протяжный стон. Зашептал, тяжело дыша: — Ребят. Мне ж больно. Чего вы?.. Выражение лица Нюты мгновенно из свирепого превратилось в устало-заботливое, она приблизилась к Глебу и положила руку ему на живот: — Потерпи-потерпи. Скоро лекарство подействует. Будет хорошо. А ты не зубоскальствуй, — внезапно строго велела она Теме. «Очаровательные придурки», — нисколько не обидевшись, усмехнулся Тема и сел на противоположный от Нюты край кровати. — Да я вообще не про то. Я с добычей. Нет, Глеб, не еда. Мне Вадим номер оставил. Оживились оба. Нюта окончательно забыла, что на кого-то сердилась, с видом искреннего изумления и восхищения похлопала, а Глеб на секунду перестал умирать и, приподнявшись на локтях, заметил: — Ну, вот, а ты говорил, что я все испорчу. Ай... — Спасибо, спасибо, — расшаркался Тема. — Но мне теперь нужна ваша помощь. Я понятия не имею, что писать. — О, ты обратился по адресу, — Нюта самодовольно пощелкала пальцами, в сочетании с длинными черными когтями, движение выглядело устрашающе. — Перед тобой королева болот, повелительница озер и владычица водянистых дипломов. Давай, неси, сейчас все напишем по красоте! — Но... Ты же будешь меня гладить? — спросил Глеб, с опаской косясь на телефон Темы, он явно не хотел уступать место той самой примадонны в красном бархате, которая много страдала. Расположились на кровати уже втроем с чаем, электронками и запасами «Мезима». Нюта пристально просматривала страницу Вадима на «Фейсбуке», параллельно играла с волосами Глеба на солнечном сплетении и бормотала проверенные временем заговоры: — ...у кошки боли, у собачки боли... — Жалко. — Хорошо. У кошки не боли, у собачки не боли, и у Глеба все пройди. Тот млел, жмурился и постепенно задремывал. — А это... Ну... Обязательно? — нетерпеливо спросил Тема. — Я имею в виду... Я просто поздороваться с ним хочу, ну, и... Так, чтобы он на это ответил, а я мог продолжить. Вот и все. — Если ты хочешь реально продолжить, то тебе надо о нем хоть что-то знать. Поэтому узнавай по возможности всю инфу заранее. Почему я должна тебя таким элементарным вещам учить? Тема проглотил выпад в свой адрес. Его опыт ухаживаний обнулился почти сразу, когда он увидел Вадима, да и... Пригодились бы его знания о сверстниках со взрослым мужчиной? «Навряд ли». — И что ты выяснила? — силясь заглянуть в экран собственного телефона. — Ну, давай так. Он хорошо фотографируется. Глянь. Вот фотка в «Вотсапе», вот в «Фейсбуке», но мне особенно нравится в «Телеге», — Нюта поочередно открывала все приложения, давая Теме насладиться действительно красивыми селфи. — Вот эта явно в доковидную эпоху где-то в Европе сделана. Тема смотрел на все зачарованно. Снимки были простыми, без фильтров и всякой обработки, но приятными, почему-то особенно порадовало то, что все снимки Вадим делал сам, а не просил кого-то другого. «Он тут похож на Бонда. Нет, тут. Божечки, а тут он вообще невероятный. Хочу все сохранить...» Нюта подождала с полминуты, потом отмахнулась: — Подбери слюну, налюбуешься еще. Хотя, признаю, он хорош. — Я чесслово не понимаю вас, — вновь заговорил Глеб, куда внятнее и спокойнее, чем раньше. — То есть не, он неплохой. Но это просто взрослый дядька. Что такого? — Ты и правда нас не понимаешь, — вздохнула Нюта и добавила, понизив тембр. — После стольких лет? — Всегда, — со всей серьезностью кивнул Тема и приблизился к Нюте. — Так что ты добыла, моя хитроумная Нагайна? — На самом деле, ничего особенного. Культурный дядька. Был в Италии, Франции, Амстердаме и Финляндии. Ходит по музеям, выставкам и театрам. Либо репостит какие-то записи, либо скидывает набор симпатичных снимков с короткой подписью, в основном место-дата. О своей жизни, естественно, вообще не говорит. Себяшечки делает редко, но метко. Мужиков рядом с ним обнаружено не было вообще. Погоди из штанов выпрыгивать. Смотри, значит, впечатлять его какими-то супер-искусствоведческими познаниями мы не будем. Сядем в лужу и не вылезем. Начнем с простого, с музыки. Будешь скидывать ему понравившиеся треки. «Аффинаж», «Дайте танк», Петр Налич. Взрослым такое нравится. Может, он что-то слушал. Только не перебарщивай. Одна-две песни в день, не больше. Сегодня лучше просто отпишись ему. Тема растерянно развел руками: — И... все?.. — Ну и дай мне на проверку. А то я тебя знаю, ты ж ошибок наляпаешь. Что? Чем ты недоволен, очконавт? — Я просто думал... ну, что совет будет более действенный. Где-то внизу тихо сжался Глеб. — Ага. Действенный, значит? — неожиданно спокойно отреагировала Нюта. — Слушай, я все понимаю, влюбленность и моча бьют в голову без промаха, но я ж не Роза Сябитова, чтобы тебе откровенную чушь впаривать. Начни с малого, а там... Ох, задолбалась я с вами. И кажись протекла. Пустите, я в ванную хочу, — сказав так, она положила телефон на одеяло, взяла ладонь Темы и положила Глебу на живот вместо своей, а сама медленно, кряхтя и морщась, побрела к коридору. Когда за ней скрипнула дверь, Тема и Глеб переглянулись. — Ну, так-то кот права. — Она у тебя всегда права. Это часть ваших садо-мазо игр. — Отчасти. Так ты?.. — кивнув на ладонь. — Да-да-да, — Тема принялся растирать Глебу живот и в заметках набирать варианты сообщений: «Добрый вечер, Вадим Максимович», — здесь мысль и застопорилась. — Как думаешь, я могу перейти просто на имя, но сохранить вежливое «вы»? — Думаю, да, но лучше об этом у него не спрашивай. «Добрый вечер, Вадим». — А теперь выглядит так, как будто я все сам за нас решил. — Добавь вежливый вопрос. «Добрый вечер, Вадим Как Вы поживаете? Это Артем из кофейни Спокойной ночи!» — Бля, это полный бред! — бессильно выругался Тема, а Глеб скривился: — Больно! Больно! И укачивает. Нюта показалась в дверном проеме: — Во-первых, гладят по часовой стрелке, а не против. Во-вторых, дай сюда телефон, — она быстро постучала когтями по экрану, потрепала Глеба за ухом. — На. Испортишь мне мужика, я с тебя шкуру спущу. Все. Дайте подмыться спокойно. Тема послушно кивнул, покосился на экран: «Добрый вечер! Это Артем из кофейни. Спасибо, что зашли сегодня и оставили свой номер. Добрых снов👋»II
«Добрый вечер! Это Артем из кофейни. Спасибо, что зашли сегодня и оставили свой номер. Добрых снов👋 01:55 Доброе утро, Артем! Насчет "зашли" и номера — пожалуйста. И за пожелание спасибо. Сегодня вы с утра работаете? Если что, я приду к 10, не пугайтесь меня, как обычно это делаете. 06:45» — Нюта-а! Тема не помнил, когда он прежде так же легко и непринужденно поднимался с кровати. Сердце билось где-то под горлом, тошнило, но так, не с уверенностью, что тебя непременно вырвет, а скорее весело. — Нюта! Нюта! Он ответил! Нюта, дай я тебя поцелую! Та, застыв в коридоре, испуганно выставила перед собой руки: — Фу, бля! Дай поссу. Потом слюнявься. Иди вон... Об Глеба щетиной оботрись. Тема на прощанье послал ей воздушный поцелуй и заскочил на кухню, где Глеб хозяйничал у плиты. Вовсю пахло полбяной кашей, размороженной клюквой и еще чем-то полезным. — Как ты, потерпевший? — Прекрасно! Нет, вчера было хуевенько. Но ты знаешь, был в этом какой-то романтизм. — Нюта до утра начесывала тебе пузико? — Не без этого. Но! Сытый обморок, это ж как у королей. Тема достал капучинатор и уселся поближе к окну готовить Нюте и себе дальгоне: — Главное не повторяй судьбу Адольфа Фредрика. Это единственный король, умерший от обжорства. Шведский. — Да ладно? А что ж он ел? — Всего понемногу. Праздновал окончание Великого поста. Омары, суп с кабачками, икра, пирожные с миндалем. — Ну, я не так богат, чтобы жрать омаров, — усмехнулся Глеб и расставил тарелки. — Тогда ты можешь умереть, как батюшка Крылов. Тоже на Масленицу от блинчиков, — заявила Нюта, гордо войдя на кухню. — О. Полбятина. Подать ее сюда. И показывай сюда, что твой Вадим написал, будем ответ сочинять. Пока Нюта с Темой перебирали приличные и бодрые треки, Глеб потягивал мятный чай из большой кружки и с загадочным видом уточнял, а не принес ли, ну так, вдруг, случайно, Тема с работы сладкого. Начали с простого, с Петра Налича, его имя знали или по «Гитар», или по «Евровидению», к тому же у него относительно недавно вышел свежий альбом. «Доброе утро! Да, я сегодня работаю. Обещаю не пугаться. Вот, нашел недавно забавную вещь, может, вам будет веселее добираться до работы: ▶ Петр Налич — Половники и вилки 07:21» — А не грубо, что я ему безымянные сообщения шлю? — Не грубо, — отозвалась Нюта, впрыгивая в рейтузы. — Такие штуки лучше лично обсуждать. Все, погнали! Будем проверять, как там у тебя обстоят дела. Он наушниками-то пользуется? — У него есть эйрподс, — почти оскорбился Тема. Как и обещал, Вадим появился в кафе к десяти, приветливо махнул им с Нютой рукой. — Латте большой с корицей и «Ирландский крем». Простите, не успею с вами поболтать, должен сегодня отчитывать ленивых работников. — Так им и надо, — закивал Тема. «Я им завидую». — Послушал песню, что вы прислали. Она правда забавная. Спасибо. Тема покрепче ухватил бумажный стакан, чтобы не уронить его, почувствовал, как Нюта едва ощутимо похлопала его по колену под стойкой. — Я рад. Я м-могу еще вам присылать? Понемногу. Я не буду надоедать. — Да, было бы мило с вашей стороны, — Вадим быстрым жестом поправил волосы. — А то я слегка отстал от современных трендов и давно не обновлял плейлист. Теме понадобилось произвести над собой титаническое усилие, чтобы не запрыгать снова, лишь за Вадимом со звоном закрылась дверь. Вскоре обмен сообщениями стал неотъемлемой частью их жизни. Сообщения получались короткими, зато грамотными, благодаря проверке Нюты, и местами смешными. Вадим отвечал всегда, развернуто, местами занудно, с точками и минимальным количеством восклицательных знаков и смайликов. Порой писал ассоциации на ту или иную песню, угадывал отсылки на старые книги или фильмы. На выручку вновь прибегала Нюта, но и у нее культурный запас исчерпывался, поэтому они втроем усаживались гуглить. Особенно активные переписки выдавались на выходные. Теме разрешалось посылать одну-две фотографии или мемную картинку, никакого самоуправства и никаких пьяных сообщений. Когда они втроем садились выпивать, Глеб прятал от Темы телефон и ни в какую не соглашался отдавать. По будням Тема с щенячьей верностью ждал Вадима в «Кофейнике». Они успевали перекинуться парой фраз, зато позже... Можно было рассчитывать на полноценное свидание. — Это не свидание, ты тупо стоишь у его стола и трепешься, — рычала Нюта. — Зато как я хорошо помою потом полы, м-м-м, вынесу весь мусор, помою посуду, вычищу раковину. Все выполню, только дай с ним побыть! Стоило Вадиму переступить порог, как Нюта делалась очаровательно милой и плюсом ко всему подслеповато-глуховатой, потому в упор не замечала, как Тема вставал по стойке смирно возле Вадима с заготовленными и отрепетированными в ванной репликами. Однажды он отважился поговорить о поездках. — Вы много путешествуете? То есть сейчас, наверное, правильнее говорить «путешествовали»? Вадим усмехнулся: — Не то, чтобы. Два раза в год, не чаще. — А как? С группами или один? Простите. Моя верхушка — это домик в деревне у бабушки с дедушкой. — Один. Не люблю большие компании. Хотя с фирмой тоже выезжать приходилось. Иногда езжу с братом. Тема изумился: — У вас есть брат? Вы ничего о нем не говорили. — Ну да, а с чего бы... — Вадим достал айфон. — Хотя, думаю, если бы вы увидели нас вместе, то не догадались бы, что мы родственники. Вот, — показал снимок. На нем Вадим в объятьях крупного румяного, явно выпившего мужчины с широкой улыбкой. «Они реально ни разу не похожи. Разное телосложение. Рост. Одежда. Лица. Разве что волосы одного цвета». — Коля. Он младше меня на пять лет. «Обалдеть, еще и младше. Вадим выглядит лучше». — Это Колина жена — Зина, — на следующем снимке полная короткостриженая женщина, тоже с задорной улыбкой. — Они вместе с университета. А это... Их дочки-тройняшки. Вера, Надежда и Любовь. Думаю, очевидно, что Колино чувство юмора это что-то с чем-то. Тема долго разглядывал трех круглолицых девочек, судя по всему, из средней школы. Они все дружно прикладывали каштановые косы к верхним губам на манер усов и косили глаза. — Ого... Николай и Зинаида... Молодцы. Удивительно, получается, вы старший брат. — Что ж в этом странного? — Ну, я вот, например, младший. Самый. Из пятерых. Тут настала очередь Вадима делать недоуменный вид, брови домиком и т.д. «И все это ему, безусловно, супер-идет». — Что ж, теперь я понимаю, почему вы такой безответственный и упрямый. — Что? Не-ет, — Тема встревожился. — Не шутите так, я очень ответственный. Я закончил школу с серебряной медалью. На бюджет поступил, и не куда-нибудь, а в МГУ. Я сам жилье снимаю и работаю сам... Вы... Вы смеетесь, да? — Н-нет, — ответил Вадим, прикрывая рот рукой. — Продолжайте, пожалуйста. — Я слышу, вы смеетесь. Вадим Максимович, это довольно подло. — Простите-простите, — коротким прикосновением вытирая глаза. — Признаю, был неправ, — и с видом благосклонно-ласковым добавил. — Я вами искренне восхищаюсь. Артем, вы молодец. И... Как выпускник МГИМО, клятвенно обещаю вас не задирать. Мир? — Мир, — чуть заторможенно согласился Тема, а про себя подумал: «Это... Флирт? Можно считать, что мы сейчас флиртовали друг с другом? Не я ведь один это чувствую, да?» В любом случае, Вадим стал приходить чаще. Он брал стакан и еду навынос в обеденный перерыв, а по вечерам иногда оставался посидеть, выпить чашку кофе с каким-нибудь небольшим пирожным. Тема даже взял за обычай придерживать для него столик, смастерив нечто наподобие таблички «зарезервировано». Нюта ворчала: — Вот спалит тебя Босс, по шапке прилетит, — но иной раз сама напоминала выставить табличку. Вадим приходил и разговаривал с Темой. Они обсуждали музыку, что успели поделиться, фильмы, сериалы, книги, новости. Порой Вадим просил объяснить ему какой-нибудь мем, Тема устраивал целые мини-лекции. Однажды они поменялись местами, и уже Вадим помогал Теме с учебой, на пальцах объясняя задачи по экономике, чтобы подготовить к контрольной. В какой-то момент они оба оказались доведены этим до такого отчаяния, что уровень объяснений скатился до картинок с вишнями и яблоками. Тема сдал контрольную на четверку, о чем тут же похвастался Вадиму в «Телеграмме», а потом еще полчаса прыгал по квартире, ведь тот не просто ему ответил, но и похвалил: — Он назвал меня «молодчиной»! И смайлик поставил! Обнимающийся. А-а-а! С одной стороны, о таком прорыве пару месяцев назад Тема и мечтать бы не посмел, с другой стороны, дальше уютных бесед, переписок по расписанию на строго заданные темы и встреч исключительно в кафе они не двигались. «Не, оно и ничего. То есть я рад проводить с ним вечера. Получать сообщения. Его внимание — это уже для меня супер-успех и награда. Но это же не отношения. Это и общением-то полноценным назвать нельзя. Так. На меня тратят время. И ведь он не заставляет себя. Он реально заботливый, внимательный, организованный. Предупреждает, если придет. И если задержится тоже. Он волнуется обо мне. Но делает ли он это осознанно или так, по инерции, типа у него уже есть младший брат, вот и… но если у него уже есть младший брат, то на кой ему сдался я? Или ему одиноко?» Николай создал большую и дружную семью и, если судить по фотографиям, они все подходили под описание экстравертов, т.е. недостатка в друзьях или знакомых у них не было. «А как же Вадим?» Тема невольно рисовал образ тихого, замкнутого человека, живущего на работе, привыкшего развлекаться самостоятельно, из приличия раз в полгода навещать родных и погружаться обратно в пучину беспробудного одиночества. — Звучит как полный бред, — говорила Нюта, когда они затрагивали эту тему, сидя втроем на кухне. — Я понимаю, что ты влюблен, и все такое. Но, дарлинг, ты не похож на Джека Шепарда, а Вадим не похож ни на Башмачкина, ни на Белинкова. Да, он точно не любитель громких тусовок и на брата своего реально не похож, но это не превращает его в безногую собачку, которую срочно надо жалеть. Да, он сложный. Я имею в виду… как я. — Кот, ты великолепная! — тут же встревал Глеб. — Спасибо, милый. Расслабь булки, я не про то. Я имею в виду, что Вадим ценит свой комфорт, и он сто пятьдесят раз подумает, прежде чем согласится его нарушать ради кого-то. Представь: тебе сорок лет, ты живешь по отлаженному графику, и тут вылезает очконавтик. Нет, симпатичный, базару ноль, но суетливый, и ты думаешь, оно тебе надо? — Конечно, ему наш Темыч очень нужен! — снова перебивал Глеб. — Да я же не то имела в виду! Я гипотетически… Тема слушал их обоих, пил чай, ковырялся в запеканке с брокколи — чтобы придерживаться плана он постарался исключить все сладкое из рациона, — и благодарно-протяжно вздыхал. Его умиляла поддержка друзей, но вместе с тем задевала идея того, что он — «суетливый очконавт, который лезет», и про которого бедному (а после всякого такого вечернего разговора именно таковым он и становился) Вадиму приходилось думать. «Интересно, что же он про меня надумает в итоге?» Изредка Тема предпринимал попытки как-нибудь сдвинуться с мертвой точки. Бросал комплименты, пока никто их не видел, касался Вадима рукой или впроброс упоминал, что в таком-то фильме встретилась красивая гей-пара или горячий мужчина. Тема старался не частить, подбирать удачные моменты, но все заканчивалось одинаково. Вадим бледнел, краснел, притворялся, что не слышал или выдавал сухое «м, вот как», после чего хотелось прочистить горло и выпить, лучше не кофе.III
Вадим снился Теме регулярно в разных позах и амплуа. Часто, кроме простых постельных сцен, снилось нечто сюжетное, в основном они на условном отдыхе вместе, совершенно не стесняясь друг друга, заигрывали еще по дороге в отель. Тема объяснял такой выбор сохраненными и уже вдоль и поперек изученными селфи. И именно такие сны ему нравились сильнее всего, но навряд ли бы он о них рассказал тому же Глебу. Они держались за руки, Вадим выбирал по буклетам места для экскурсий, а Тема со всем соглашался, хотя половину вариантов пропускал мимо ушей, любуясь тонкими губами, светлой кожей, безупречно подобранным гардеробом. Всерьез продумать архитектуру города или дизайн отеля фантазии никогда не хватало, поэтому получалось всегда странно, аэропорт — кусок улицы — холл с одним единственным консьержем с лицом Рэйфа Файнса (логично, ведь Тема недавно выяснил, что Вадим любит Уэса Андерсона) — их номер. Номер тоже повторялся из сна в сон: светлые стены, белые шторы, белые простыни, белые подушки. Теме хотелось кончить еще на этапе соприкосновения рук и осознания, что они пара, пускай и лишь до утра, а здесь в окружении пошловато-роскошной белизны ему и вовсе срывало крышу. Он лез к Вадиму с поцелуями и объятиями, нес несусветную чушь с самыми топорными и дикими комплиментами, которые и в порно-то постеснялись бы использовать. Самым удивительным было то, что Вадим все ласки встречал с одобрением, подставлял шею, плечи, бедра, помогал справиться с одеждой. Смеялся. Дразнил, но не жестоко. Кое-как они добирались до кровати, прижимались друг к другу, признавались в любви. Вадим отвечал. Он выкрикивал признание за признанием... Где-то тут глупый сон трещал по швам от нереалистичности. Тема прекрасно понимал, что еще пара мгновений, и он проснется в своей кровати, в своей комнате, в наполовину своей квартире, что надо будет собираться на учебу или работу, занимать очередь в душ; но все равно отчаянно цеплялся за ускользающие детали. Ему особенно нравилось в последний раз любоваться родинкой у рта Вадима или серебряным кольцом на мизинце, правда, очень часто в его фантазиях оно перемещалось на безымянный палец левой руки. Вот и сегодня Тема проснулся с ложным ощущением, что они с Вадимом давно все решили. Влажные мечты с каждой ночью становились настойчивее, не спасали ни фильмы с Колби Келлером, ни тренировки перед сном. Кстати, о них. Тема наконец заметил результат. Перед тем, как идти красоваться, Тема выполнил последний комплекс упражнений из приложения в телефоне, подтянулся на турнике и перевел дух. Приложение после паузы на рекламу осыпало его мультяшными шарами и заверило, что Тема — герой, то же самое подтвердили Нюта и Глеб. — Темыч, ваще! Все вокруг мыши белые, а ты Аполлон. — Кубики видно, да? — Да-да, — отмахнулась Нюта. — Все отлично видно. И эти, как их... — Косые мышцы, кот. — Да, их тоже видно. Я хрен знает, как ты это сделал, но их видно. Супер. Глеб, давай проходки. Тот с важным видом достал из домашних штанов билеты в планетарий и выложил их на стол. — Прошу. Будут рассказывать про Млечный Путь. Мой кореш. Очень увлекательно. — Жуть какая, — наморщила нос Нюта. — Но... Наш ход рискован, но осмыслен. Он явно не увлекается астрономией, ты тоже в ней не шаришь. Будет удобно. Плюс наука. Так, — толкнула Глеба. — Следи, чтобы очконавт тщательно побрился, я пойду ему одежду гладить. Тема испытывал смесь неловкости и радости от того, как друзья крутились вокруг него и вместе с ним боролись за его счастье. «Не облажаться бы». — Про линзы не забудь, — напомнил Глеб, вытирая ему подбородок после пены. — Не люблю их. — Зато красиво. Ща кот тебя причешет. Вообще будешь ослепительный. Все эти сборы отдаленно напоминали первое сентября: тебя наряжали на чужой вкус и цвет, оставалось повиноваться и не слишком вертеться, чтобы случайно не оказаться без ушей. Справа и слева сыпались напутствия: — Главное, не неси херни. — Будь спокоен как удав. — Не наседай. — Будь молодцом. Умение носить линзы затерялось в ту же далекую пору, что и носилась косая челочка. Тема терпел и по чуть-чуть чесал глаза через веки, что больше раздражало, чем помогало. Нюта успокаивающе гладила его по рукаву куртки и уверяла, что он — настоящий красавец, и Вадим непременно обратит внимание. Вадим обратил, но как-то странно, в принципе сегодня он держался отстраненно. На утреннее сообщение ответил поздно и коротко. В кофейню примчался, долго всматривался в Тему, так что пришлось подсказывать: — На мне линзы. — А. То-то я понять не могу. Простите… — Завал на работе? — М? Д-да… Да… В каком-то смысле. Сделайте мне… Что угодно, просто крепко. Тема обеспокоенно обернулся на Нюту и подскочил к кофемашине. — Вас… ждать в обеденный перерыв? — Вряд ли, — отвлекаясь на сообщения. — Простите, Артем. Действительно, как вы сказали. Завал. Пятница. Конец месяца. Скоро конец года. Надо закрывать отчеты. Половина отдела заболела… Я вечером обязательно приду. Хорошо? — Хорошо, — послушно повторил Тема и для верности проверил билеты в планетарий, чинно лежавшие в фартуке. — Эй, все в порядке? — шепнула Нюта, когда они расправились с утренним потоком клиентов. — Да, все путем. Он не в духе из-за работы, но, думаю, я смогу его отвлечь. — Что-то я не уверена, что это — удачная затея. Тема взволнованно замахал руками: — Все будет отлично. Я что-нибудь приготовлю. Он отдохнет. Мы поговорим. Я отдам ему билет. Справлюсь. Ты же знаешь, я та еще ананья. Тревога медленно, но верно подкрадывалась к Теме. Она караулила его за витринами, высовывалась из-за дверей склада, замирала за спинами покупателей и покупательниц. Как он ни храбрился, мысленно он умудрился перебрать бесчисленное множество событий, произошедших с Вадимом. Объявился его старый любовник, разумеется, абьюзер. Жестокие родители узнали об их связи и строго-настрого запретили им общаться. Или Николай, такой с виду добряк, на деле оказался манипулятором? Или все еще хуже? Что-то случилось? Кто-то заболел? Не просто работник отдела, а важный, тот же Николай, и сейчас перед Вадимом возвышался вопрос жизни и смерти: жертвовать ему свое сердце или... — ...ма... Тема, твою мать! — А? — Я говорю, я волнуюсь за тебя. Я могу чем-то помочь? — Нюта, окутанная вечерней полутьмой в сочетании с ярко-желтым светом энергосберегающих ламп, напоминала печальное привидение. — Не-не, — Тема неохотно вылез из тревожного оцепенения, размял плечи. — Все путем. — Иди к Глебасу. Вы ж в кино собирались. То-се. Давай-давай. Я без тебя справлюсь. — Точно? Тема, если что, ты звони нам, пожалуйста. Чтобы мы не волновались. Хорошо? Ты у нас самый молодец. И мы тебя любим. — Фу, бля, — рассмеялся он демонстративно громко. — Какая ты сладкая сегодня. Проверь сахар, старушка, — помог надеть ей куртку, шарф, шапку. Крепко обнял на прощание. — Я буду себя послушно вести, обещаю. Ноябрь за окном гудел недружелюбным ветром, гонял туда-сюда дырявый пакет. Все студенты и преподаватели давным-давно разбрелись по домам и барам, никто вечером в пятницу не горел желанием выпить модного кофе вместо пива или согревающего глинтвейна. «И, черт возьми, я их понимаю». Тема достал телефон, перечитал по кругу их с Вадимом переписку, пролистал его фотографии, открыл фронтальную камеру, кое-как поправил прическу, с усмешкой отметил, что белки у него покраснели. «Вот тебе и красота, — проверил часы. — Половина девятого. Да где же он? Позвонить ему?» Звон двери. Вадим отточенным жестом поправил волосы. — Здравствуйте, Артем... Простите, я только-только успел вырваться и... Тема выскочил из-за стойки и поспешно кинулся к Вадиму. — Вадим Максимович, вы пришли! — Ну да… Я же… обещал и… знаете, это все-таки нелепо, что вы зовете меня по имени-отчеству, так-то я представился вам ради шутки. — То есть я могу называть вас по имени? — Да, Артем, очень можете. А я могу попросить вас сделать кофе? Клянусь, мне он необходим, я с ног валюсь. — Конечно-конечно, — Тема кинулся обратно к стойке, но застыл посередине все в том же мальчишеском восторге. — Ох, черт, спасибо! И за имя! И что пришли! Мне столько всего хочется вам рассказать. — Вот как? — слабо улыбнулся Вадим. Тема нащупал билеты: — Да! Столько. Про себя. Про меня. Про нас. — Про нас? — недоуменно переспросил Вадим. — Да! Понимаю, звучит нелепо, но интересно и… простите, я, когда нервничаю, несу чушь. Я хотел сказать, если вам одиноко или не с кем провести вечер, то я мог бы, ну... Плохо вышло. Забудьте. Я имел в виду, что мне нравится проводить с вами время, и я хочу проводить его с вами еще больше и... — Тема поймал себя на том, что еще немного, и он измял бы билеты в планетарий в труху. Слова категорически не клеились. Не помогали ни репетиции, ни заверения ребят, что он — красавчик и со всем справится. Сейчас он смотрел в глаза Вадиму и не видел там ни одобрения, ни поддержки, ни даже намека на смех. Одну досаду. — Я-я... — голос соскочил на идиотский мальчишеский фальцет и где-то там и остался. — Вы закончили? От резкого тона Тема невольно втянул шею. — Простите. Я устал, — Вадим растер переносицу до красноты. — Но раз уж так вышло, давайте правда поговорим. Он опустился на привычное место, ослабил галстук. Чуть помолчал. — Мне отрадно знать, что вам со мной хорошо. Признаюсь, я тоже в каком-то смысле получаю удовольствие от нашего общения. Но мне бы хотелось прояснить несколько моментов. Во-первых, у нас разница семнадцать лет. — Вадим Максимович, это не... — Артем, не перебивайте, пожалуйста. Это не существенно, если вас интересуют разовые отношения на ночь, как опыт. Но учитывая, сколько времени вы на меня потратили, это не так. Но если вы всерьез намерены создавать отношения с человеком настолько старше вас, я бы посоветовал вам трижды подумать. Это может оказаться не так романтично по разным причинам. В том числе и физиологическим. Ну, и во-вторых, — Вадим резко поднялся со стула. — Артем, я не считаю себя одиноким. Я просто не-молодой, ясно вам? Жалеть меня, пожалуйста, не надо. Это грубо. Теме показалось, что на него поочередно вылили несколько ведер помоев и ледяной воды, формально он стоял абсолютно чистым, но продрогшим до нитки и не знающим, что сказать. Почему-то и советов спрашивать у тех же Нюты с Глебом не возникало желания. Защипало в глазах. «Я что, реву? А. Не. Это ебучая линза решила выпасть. Заебись, как вовремя». Все поплыло, так что и Вадим, застывший совсем близко, подернулся блеклой сизой дымкой. Кажется, он ждал. А чего? Тема понятия не имел, он по-прежнему сжимал билеты и боялся вдохнуть. После долгой паузы силуэт Вадима кивнул и растворился в вечерней темноте с глухим звоном дверных колокольчиков. — Всего доброго, Артем.