I
Тема слышал, как Нюта заглянула в его комнату. — Ты как? — Жить буду, — заверил он, не вынимая головы из подушки. — Мой бедный, — Нюта присела рядом. Она явно успела переодеться в домашнее, судя по тому, как знакомо шуршали ее штаны, но от нее до сих пор пахло холодной улицей и шоколадными сигаретами. Акриловые когти нежно прошлись по спине вдоль позвоночника и обратно. — Я могу что-нибудь для тебя сделать, Тем? — Придушишь? — Могу, но не буду. Ты же знаешь, Глеб расстроится. Он и так по кухне бродит сам не свой. Хочет отдать тебе все эклеры. Вообрази. Глеб. Делится. Своей. Едой. — Невероятно... Они оба ненадолго замолчали. Нюта продолжала гладить Тему, а тот собирать в кучку мысли, разбежавшиеся от него в разные стороны. — Нют, я совсем идиот, да? — Однозначно нет, — ответила та без промедлений. — Ты порывистый, иногда себе на уме, но в целом нет, ты славный и умный парень. Точно не хочешь эклеров? — Я не очень хочу, чтобы Глеб меня ими потом попрекал. — Резонно. Тогда рассказывай, — Нюта по-свойски улеглась на кровать. — Кто обидел мои маленькие глазки? Тема перевернулся на спину и принялся вспоминать сегодняшний вечер, опуская самые обидные моменты. Ему не хотелось выставлять Вадима абсолютным злодеем, как минимум потому что он таковым его попросту не считал, но и порцию сострадания все же получить рассчитывал. — ...и типа мы разные. На физиологических уровнях. Блядь, он амфибия, что ли?! И он все сказал и ушел. Суперважный. Прям просто... Ух... Ладно, я понимаю, я все просрал. Ты права, нах я к нему сегодня полез? Еще и реально про одиночество заговорил, — Тема неуютно поджал под себя ноги. — Нют, я все-таки идиот. — Не-не, — Нюта обняла его за шею. — Ты же хотел как лучше. Ну получилось, что получилось. С другой стороны, знаешь, мы с Глебом тебя тоже накрутили. За линзы ты меня прости, я думала, это придаст тебе уверенности. Билеты эти... Мы, конечно, тоже кайфовали. Знаешь, ого! Завалим взрослого, устроим романтику нашему очкастому, лепота. Мы... Я. Окей, я не учла, что мой единственный опыт сейчас на кухне и, будем честны, он уникальный вуглускр. Но, эй, — она похлопала Тему по плечу. — Не все так плохо. Я имею в виду, он не послал тебя нахуй, не заблокировал. — Когда я проверял, еще нет. — А когда ты проверял? — До того, как ты вошла. — Вот видишь! Он тебя припугнул. Знатно так, но не смертельно. И если мы выкинем его раздражение на весь мир и очевидную обиду на «одиночество», то перед нами вылезет довольно умильная картинка. Нюта уселась на кровать в позе лотоса с просвещенным видом: — Очевидно, что он переживает из-за возраста. И своего, и твоего. И ему надо поступить правильно, с его точки зрения правильно — это отодвинуть желторотика, дать тому возможность завести отношения с ровесником и вообще... — Ага, только я его об этом не просил! — сердито перебил ее Тема. — Неважно. Наверняка там планировалась норм такая лекция, но он обиделся, вот и нашипел. — И... Что делать? Типа я догадался, что его бесит, что я мелкий, и? — Бля, Тема, я кому имманентный анализ сейчас разложила? Ну, сопоставить. Я понимаю, тебе тоже в норку написали, но включи мозг. Покажи, что он неправ. Что, да, ты младше, но ты очевидно не ребенок. Тема едва ли мог нечто такое вообразить: включить мозг, показать самому (самому!) Вадиму, что тот неправ, попутно перестать обижаться и закапывать собственную голову в песок, — все звучало как что-то на уровне фантастики. «Причем мрачной. Типа "У меня нет рта, но я должен кричать"». — Не знаю, звучит так, будто ты права, но... — Я знаю, ты еще расстроен, чтобы со мной соглашаться и, — Нюта приложила палец к губам, кивнула на дверь, откуда медленно высунулся грустный Глеб. — Обжимаетесь тут без меня, да?.. — Уже нет, дарлинг. — А я там это... чай заварил. То-се. — Ты умница, — покровительственно улыбнулась Нюта и жестом подозвала Глеба к ним с Темой. — Прости, что оставили, у нас были душевные беседы. — Я тоже душевный, — с кряхтением укладываясь четко посередине кровати. — Ты самый, дарлинг, но ты же еще и волнуешься. Тема улыбнулся Глебу: — Прости, что просрал твои билеты. — Ой, да забей. Млечный Путь от тебя никуда не денется. Тем более на экране. Вы все без меня посплетничали? Мне ничего не оставили, да? Ну вы и кóзлы. Любимые. «Любимые? Да. Везет им. Я завидую? Да. Однозначно. Это плохо. Но просто… это же понятно, чужое счастье солью на рану, когда тебе не везет. Или как там? Неважно. Тоже так хочу. Когда-нибудь. Раньше я об этом не задумывался. Вроде как мы постоянно втроем, они постоянно — пара, мне тоже достается достаточно внимания, грех жаловаться. А тут… Однозначно хочу так же. И только с Вадимом. Это… плохо? Ему оно вообще надо? Не, не так. Что вообще ему надо? Нюта права, я раскис. Надо собраться. Что-нибудь придумать и обсудить, как взрослым людям». — Ладно, — поднимаясь с кровати, объявил Тема. — Мне полегче. Пойдемте, реально, чай пить. Где там эклеры? Глеб коротко переглянулся с Нютой и состроил самые невинные глаза: — Уже во мне. Ну… Так-то вы долго тут сидели. А я волновался. Все выходные, как по заказу, Теме грезился идеально приветливый Вадим. Они ездили отдыхать, ходили в планетарий, сидели в его комнате и почему-то ждали, пока Нюта с Глебом освободят ванную. Сны были лишены обыкновенного пошлого подтекста, в них Тема делал то, о чем мечтал сейчас крепче всего — спокойно говорил. О том, как одно появление Вадима у них в «Кофейнике» или короткая переписка делали день лучше, откуда ни возьмись, находились силы на домашнее задание, вредных преподавателей, скандальных посетителей. А вспоминая об их встрече или перечитывая сообщение, Тема со спокойной душой ложился спать. О том, как хорошо Вадим выглядел. Как ему шли его костюмы, рубашки, водолазки и пальто приглушенных тонов. А его изумительный запах! Тема порывался заказать на том же «Озоне» аромадиффузор с сандалом, но побоялся, что это потянет на одержимость, а еще, что он случайно привыкнет, а ведь это не то. О том, как Вадим абсолютно точно стал не просто увлечением, Тема даже сомневался, что его чувство подходило под определение «влюбленности». До сих пор понравившихся парней хотелось добиваться, впечатлять и завоевывать, Вадима хотелось узнавать, располагать его к себе и хоть понемногу, но радовать. Во снах Вадим слушал благосклонно, гладил по руке, что-то отвечал, что именно — никогда не удавалось разобрать. Оставалось расслабиться и довольствоваться малым — иллюзорным ощущением прикосновений, объятий. Видом чужой улыбки. Тело к тому моменту делалось ватным и непослушным, так что и продолжить череду призрачных ласк не удавалось. Звонил будильник. Тема устало высовывался из-под одеяла, тянулся к телефону и с тоской убеждался, что ни за ночь, ни за утро ему от Вадима не пришло ни единого нового сообщения.II
— Почему бы тебе самому не написать ему? Нюта раскладывала упаковки с салфетками и трубочками по верхним ящикам, а Тема страховал ее, стоя внизу и уныло вздыхая при любой удобной возможности. — У тебя это звучит прям просто! — Ну, да. Мы цивилизованные люди. Мы разжижили наши мозги дорогими игрушками или как там объявлял перед спектаклями Виктюк? Пользуйся благами. Или дай, тетя Нюта все тебе сделает. — Нет. Я хочу сам. И не сообщением, а нормально поговорить, лично, — Тема встрепенулся, заслышав звонок. Подорвался. На пороге возникла группа школьников. Они, толкаясь, подлетели к витрине и, перебирая мелочь, заспорили о том, что им выбрать: пончик или капкейк. Тема сполз на приготовленную Боссом собачью лежанку и разве что не свернулся калачиком. — Уже неделя прошла… Нюта умеренно раздраженно потыкала его пальцем в макушку. — По-моему, ты страдаешь херней. — Нет. Я просто страдаю. — В том числе и херней, — вздохнула та и побрела разбираться со школьниками, выбравшими киш со шпинатом и сыром. «Господи, я превращаюсь в отвратительного вечно ноющего друга-неудачника, двадцать четыре на семь нуждающегося в поддержке. Какая гадость. А что делать? Может, позвонить ему? А когда? Нет, понятно, что не сейчас и не днем. Но вечером, когда он обычно мне отвечал». Чтобы удостовериться — полез проверять в «Телеграмм», и дальше все повторилось по сотому кругу: перечитал все, что они успели написать друг другу, в очередной раз убедился, что ничего сокровенного они не обсуждали, а весь таинственно-романтический флер, что он испытывал — не что иное, как результат все того же бурного воображения, умноженного любимой музыкой, будившей приятные ассоциации. Следом шли фотографии Вадима, хранившиеся в отдельной папке: вот он на работе, вот — в кафе где-то в Европе, Теме нравилось представлять, что в Италии, вот — в саду. На всех снимках у него получалось примерно одинаковое спокойно-строгое лицо, но от частого любования Тема запросто накатал бы эссе о скрытых эмоциях, улыбках и прочем. Жаль, что ничего не работало, как обычная их встреча, и ничто не поднимало настроение выше плинтуса. «Кого я обманываю, я зассу ему звонить. Даже в говно пьяный зассу. Не в говно — тем более. Надо отдать смены на следующую неделю, а то меня инспектор сожрет и…» Нюта легонько пнула его в бедро. Тема подвинулся и постарался занимать собой как можно меньше места. Нюта пнула еще раз. «Надо вылезать». Тема на прощание взглянул в глаза расслабленного Вадима из отпуска, чтобы, выбравшись из-под стойки, столкнуться с ним настоящим лицом к лицу. Мимо пронеслась ехидная Нюта, нет, выражение у нее было самое что ни на есть услужливое. «Но в душе она уже все растрепала Глебу!» — Доброе утро, — произнес Вадим, постукивая по экрану айфона. Вживую он казался краше, чем на самой удачно сделанной фотографии: зимнее черное пальто, синий портплед, объемный аспидно-серый шарф с синими вставками. Румяные с мороза щеки. «Или он волнуется?» От собственного волнения перехватило дух. — Здравствуйте! — Тема буквально чувствовал, как его сердце и легкие готовились выйти через рот вместе с утренней кашей и недопитой чашкой чая. — Вам как обычно? Фраза вылетела случайно, лишь потому что мозг полностью утратил способность соображать. Где-то за спиной с грохотом опрокинутых коробок мысленно выругалась Нюта, Тема все равно ее услышал, научился за годы совместной жизни. Вадим на миг закусил нижнюю губу, натянуто улыбнулся: — Да. Будьте так любезны. «Пиздец. Он рассердился». Как назло, следом за Вадимом набежала толпа посетителей, так что при всем желании как следует исправиться и обсудить произошедшее — не вышло бы. Тема доготовил заказ, с полным впечатлением побитой собаки произнес: — Ваш латте с собой и сахаром. Вадим молча приложил айфон к терминалу и выскользнул на улицу, обдав шлейфом знакомого одеколона. «Странно, я и звонка не слышу. Ха. Это что? Состояние оглушения или как там?» Тема настроился работать дальше, по инерции поздоровался с девушкой, подошедшей следом, уточнил про объем, молоко, добавки… и завис на несколько долгих секунд, за них он успел вспомнить и их первую встречу с «какое кофе», их неловкие беседы у столика, неправдоподобные, по-своему трогательные сны про поездки. Все сложилось в аляпистую, но симпатичную картинку. «Так какого черта я все просираю по второму кругу?» — Нюта-а! Подмени! Мне срочно! — Тема осторожно прополз мимо посетителей. — Простите-простите… Схватив куртку, он вывалился из кофейни и, озираясь, побежал к офисным зданиям. Порыв изначально был глупым и опирался на то, что Вадима с его ростом Тема легко заметит. Опять замутило, теперь уже от осознания, что он повел себя как герой дешевой мелодрамы, кинул Нюту в период полного завала, и все для того, чтобы облажаться по полной. «О, вот его пальто!» Тема припустился со всех ног, скользя по обледенелой плитке. — Вадим Максимович!.. Вади-им! Вадим Максимович, погодите!.. — Артем? — Вадим растерянно оглядел его с ног до головы. — Зачем вы... Еще и в расстегнутой куртке! — Я... Просто... — выравнивая дыхание. — Подумал, что хочу вас проводить. И... Ух. Взять перерыв. — Застегнитесь сейчас же. Вы заболеете. — Да-да, извините, — Тема застегнулся до самого горла, для убедительности надел капюшон, чего обычно не делал — тот сильно портил прическу и смотрелся совсем уж по-дурацки. Вадим строго поправил подол куртки и тихо спросил: — Зачем вы извиняетесь? — Что? — Артем, я вас не понимаю. Вы меня запутали. Или я сам себя запутал, — Вадим перекладывал стакан с латте из одной руки в другую. — В любом случае, это я собирался перед вами извиняться. Долго. Хотел вам написать. Потом думал зайти. Тут вы со своим «Здравствуйте, вам как обычно»! — Вадим дергано переступил с ноги на ногу. — Я был неправ, ясно? Я вам очень нахамил. Мне жаль, что так вышло. Вот, — он шагнул вперед. — Всего доброго. Возвращайтесь. Вас... Ждет Нюта, вы ее бросили одну. Тема испытал странную смесь эмоций: вроде как у него попросили прощения, предварительно позаботившись — и это однозначно круто, но в то же время его отгоняли разве что не фразой «кыш-кыш-кыш» — и вот это ни разу не круто. «Окей, мы выяснили, что из меня — хуевый взрослый, но и вы, Вадим Максимович, откровенно говоря, так себе». Тема сжал в карманах куртки кулаки и поспешил догнать Вадима, успевшего дойти до первого пешеходного перехода после Ладожской. — Артем, какого?!.. — У меня по правилам перерыв пятнадцать минут. И вам очень идет приказной тон, но можно мне тоже сказать? Спасибо. Обещаю говорить тихо и быстро. Вы не опоздаете из-за меня, обещаю. Так вот, — подстраиваясь под быстрый и размашистый шаг Вадима. — Я тоже хочу извиниться. Я не умею разговаривать. И выбирать моменты для разговора. И вообще я часто веду себя, как идиот. И вы имеете полное право отшить меня поэтому. Но, — огибая встречных прохожих. — Не надо меня отшивать, потому что я не-взрослый, ладно? Вы не несете за меня никакой ответственности. Мне уже не восемнадцать. Вы у меня не первый и даже не второй... — Боже, Артем, тише, — Вадим дернул его за локоть. «Дернул! Не оттолкнул!» Как назло, они шли сначала мимо толпы школьников с родителями, затем матерящихся студентов, приходилось выкручиваться, понижать голос и ждать подходящей секунды: — Я тоже не знал, что писать. Типа... Такие вещи нельзя обсуждать в переписке. У букв же есть интонация и все такое. Я бы мог наговорить голосовое, но вы же ими не пользуетесь. А потом я зассал. И ждал вас. Я вообще не ходил в универ на этой неделе и... — Вы что?! — Погодите! Они вышли в относительно безлюдный сквер, скрывавшийся за шотландским пабом со стильной черно-красной вывеской. Тема обогнал Вадима и зашагал спиной вперед, глядя ему в лицо: — Я много думал про то, что вам наговорил. Я форменный мудак и идиот. Но я осознанный. Я принял осознанное решение втрескаться в вас. И я понимаю всю серьезность своего решения. Поэтому, пожалуйста, не думайте, что я совсем без царя в голове или что-то там. Да, я ушел с работы. И, по сути, я вас преследую. Но, Вадим Максимович, вы мне очень... Тема оступился. «Ну да, ну да, пошел я нахер со своими признаниями». Вадим ухватил его за рукав, чудом удержав от падения затылком назад прямиком на грязный асфальт. От сильного и внезапного рывка открылась крышка стакана с латте. Часть вылилась на джинсы Темы, часть — на рукав Вадима. «Да епт твою мать». — Простите! Простите! Я идиот! Я совсем-совсем идиот! М-мы что-нибудь придумаем, давайте я провожу вас и отнесу пальто в химчистку. И-или нет... Если вы не хотите, чтобы меня видели, я могу придумать, как его доставить. Можете взять мою куртку! Вадим задумчиво погонял остатки латте по дну стакана и допил их, неожиданно спокойно пожал плечами: — Знаете, я эти дни ходил в МакКафе, и мне было... Феерически невкусно, — коротко рассмеялся. — Артем, это просто кофе, я отмою это сам очень быстро. Пожалуйста, успокойтесь. Но вы меня впечатлили. Чтобы, знаете, одновременно быть убедительным и... Таким. Это надо постараться. Но мне нравится. Вадим отряхнул забрызганную руку и украдкой проверил часы: — Так, я минуту как опоздал. А вам теперь точно надо к Нюте. Что вы так смотрите? Да, я запоминаю имена ваших друзей, это несложно. — В-вы же не бросите нашу кофейню? — Обещаю, нет. Никогда. И... — Вадим дотронулся до кончика покрасневшего носа. — Я к вам сегодня приду. Вечером, ближе к закрытию. Чтобы нормально поговорить и... Если вы меня, конечно, пустите. Тема закивал. Он проследил взглядом за тем, как Вадим скрылся между домами, и запрыгал на месте. Какая-то пожилая дама свесилась на него из окна, но какая, собственно, ему разница? Безлюдный скверик почудился невероятно красивым: облезлые лавки сами собой покрасились, голые деревья покрылись листьями, детская площадка в виде уродливого трансформера засветилась всеми цветами радуги. Если бы не Нюта, погибающая в запаре, Тема бы выплеснул восторг, прокатившись с горки или как минимум покачавшись на качелях.III
«Повтори еще раз. Ты согласился, как Хатико, ждать его в кофейне после закрытия не пойми сколько времени. Опять. Чтобы что?? 00:34Нют, мы поговорим. Уладим все недопонимания. Все в порядке 👍 00:34
А уладить недопонимания днем-вечером у твоего Вадима жопа треснет?? 00:34Я тоже тебя люблю, спасибо, что волнуешься 😘 00:34
💩💩💩 00:35» Тема погасил телефон и потянулся. Да, ситуация с полуночным ожиданием повторялась, и следовало бы заподозрить неладное или дежавю, но на удивление волнение все не наступало. Вернее не так, единственное, за что всерьез переживал Тема — что Вадим так долго задерживался на работе. «Неправильно. Он начальник или кто там? Его должны беречь, а не эксплуатировать. Но он говорил про завал. Черт». Тема переделал все дела в кофейне, поиграл в «Геншин», полистал обновления на «Мангалибе». Нюта порывалась ругаться еще, но, судя по всему, ее отвлек Глеб, он был немногословен, прислал короткое «удачи» и в сети не появлялся. Снаружи гудел ветер и бросался кусками снега, такого, что и до утра-то вряд ли дотянет, но все равно идти под ним приятного мало. Тема прижался к витрине щекой, достал куртку и высунулся наружу, ночная улица, освещенная оранжевыми пятнами фонарей, встретила недружелюбной морозной оплеухой. «Будет очень тупо, если я пойду его встречать? — Тема достал телефон. — Написать или позвонить? Так-то нерабочее время, и вообще...» Длинные гудки показались чересчур длинными. Вадим взял трубку не сразу, почти крикнул. — Артем, застегнит-тесь! Я отсюд-да вижу! Тема недоуменно покрутился. Вадим брел по Ладожской медленно и неровно. Махнул. — П-простите. Вы долго ждали?.. у нас был корпорат-тив... И меня не отпускали, — приблизившись, вместо приветствия потрепал Тему по волосам. — Ид-демте внутрь. Что вы... Весь раздетый. — Вы, что, пили? — спросил Тема, хотя отчетливо слышал запах, видел, как Вадима вело в сторону, но все равно верилось собственным глазам и носу с трудом. — Ох, я не то, что пил... Я очень пил, — неловкий смех. — Боже. Не помню, когда я так напивался... со времен университета?.. — его снова занесло вправо, и он налетел на Тему. — П-простите. Мне оч-чень стыдно. Но я б-б инач-че не н-набрался смелост-ти. А так-к я еще и набралс-ся. От соприкосновения предплечьями сделалось приятно и жарко, все напоминало типичный сон, да, с измененной локацией и внезапной детализацией, но ведь через две недели зачетная сессия, а там и до Нового года недалеко. Вдруг ему в качестве утешительного приза занесли вот такую очаровательную грезу? А на деле Тема просто-напросто уснул, примостившись под стойкой по наставлению Босса? Так почему бы не поддаться соблазну и не начать творить ерунду? «Нет-нет-нет». Тема крепко, но аккуратно ухватил Вадима за плечи: — Давайте, вы присядете. А я принесу вам воды. Хорошо? Он по привычке отвел Вадима на его обычное место, отодвинул стул, помог опуститься, придерживая под локоть. — Надо снять ваше пальто. У нас топят, вас может разморить. Вы... Позволите? — кивнул на пуговицы. «"Позволите" это недурно. Это я хорошо сказал. Это я не зря с Нютой БиБиСишную "Войну и мир" посмотрел». Вадим запоздало последовал за его взглядом, отмахнулся: — Не смешите. Я пьян. Но я же оделся. — Хорошо, тогда подождите. Тема метнулся к стойке, подлез под ней, загремел посудой, ища на ощупь чистый и красивый стакан. Следовало бы включить свет, но казалось, если нарушить полумрак уютного «Кофейника», то мираж мгновенно рассеется, Тема вновь останется один. «Нет, если я уж чему и научился, так это тому, что я все вечно порчу. Верно? — Тема покосился на камеру в форме зайчика и как бы невзначай смахнул ее в ящик с салфетками. — Побудь пока тут, чтобы не видеть моего позора. Нюта права, мне надо успокоиться и повести себя по-взрослому. Знать бы, как это. Точно, Нюта!» Тема судорожно схватил телефон и написал, как он посчитал, емкое сообщение: «Он пришел мы говорим потом расскажу все ок 00:43» Нажав кнопку «отправить», поставил беззвучный режим и поспешил обратно к Вадиму, который тщетно пытался справиться с пальто. Тема нерешительно замер рядом, не находя, чем бы отвлечь его. Тот устало задрав голову: — А. Вы тут... — Может, вам все же помочь? — Да, пожалуйста. Тема поставил перед Вадимом стакан воды, наклонился. В нос снова ударил запах перегара, а еще знакомая смесь сандала и бергамота, отчего на душе стало теплее. «Никогда не был с ним настолько близко». Тема мог разглядеть все в мельчайших подробностях. И полюбившийся прямой нос, и узкие вечно поджатые губы, сейчас чуть более яркие, и вкусную родинку у рта, сделавшуюся настоящим наваждением. «Оно так обычно бывает. Издалека красиво, а подойдешь — не очень. А с ним наоборот. Он издалека красивый, а вблизи — лучше в сто раз, — Теме нравились морщины у глаз, не сходящая складка между бровей, даже то, что и в расслабленном состоянии лицо Вадима сохраняло строгость. — До чего же он невероятный!» Залюбовавшись, Тема упустил момент, как расстегнул все пуговицы: — Готово, привстаньте, я помогу... — Да-да, — кивнул Вадим и торопливо выпрямился, ударив Тему затылком о подбородок. — Вот дерьмо! Простите! — Все в порядке. — Ничерта не в порядке, я вас расшиб. П-покажите, — Вадим неточной рукой ухватил Тему за шею, явно силясь в слабо освещенном зале рассмотреть степень увечий. — Я мог разбить вам г-губу или нос... Или вообще з-зуб выбить... Что вы смеетесь?! Тема послушно вертел головой и улыбался: — Просто я впервые слышу, как вы ругаетесь. Вадим недоуменно моргнул: — Я в-вас достаточно ругал. — Нет. Я имею в виду... Грубо. Прям ругательски ругаетесь. — «Ругательски», значит? — повторил тот со вздохом. — Вы уже разденете меня? М-мне жарко. «Господи, после таких слов я представлял вас моим мужем. Слугой. Учителем. Кем угодно. Во всех позах. Так, собраться, собраться». Тема повесил пальто, удостоверился, что дверь в кофейню заперта, и вернулся к Вадиму, попеременно то прикладывавшему стакан с водой ко лбу, то делавшему пару мелких глотков. Без пальто он воспринимался меньше: высокий, но очень худой, в очередном дорогом костюме, сером, и черной водолазке, — его хотелось и соблазнить, и тут же пожалеть, и обнять, но Тема терпеливо стоял, сложив руки на фартуке. — Я... Собственно, хотел поговорить. Ну... В-вы помните, я обещал. И по поводу того, что вы сказали, и того, что я... В-вам тогда наговорил и... — Вадим нервно поправил волосы, но стало лишь хуже. — Я умею быть р-резким, рубить с плеча и... Все такое... — Вадим Максимович, все в поря... — Артем, не перебивайте. Это бесит. И мы выяснили, что я просто «Вадим». Я и так чувствую себя старым... Вы меня с-сбили... Да. Я много думал про то, как у нас все получается, и... — он закинул ногу на ногу, движение зачастую уверенное, сейчас выглядело скомкано. — Г-глупо отрицать, что... — Тема кивнул. — С-спасибо. И я много думал. Слишком. Мне это мешало. Артем, я с-серьезно, я никогда не хотел быть Гумбертом Гумбертом или как там его... — Боюсь, вы уже не сможете. — Артем. Цыц. Я п-просил, — Вадим устало откинулся на спинку стула. — Я думал... Думал... Ч-что это пройдет. Ч-что вы с кем-то поспорили. Или вы просто хотите переспать со взрослым дядькой и из вредности решил не поддаваться в-вам. Д-да, но телефон дал. Я ж-же не знал, что вы это в-всерьез. И что мне понравится. Д-да, сказал это. М-можете улыбаться спокойно. Да, но мне было стыдно. И непривычно. А еще обидно, — Вадим грустно потянулся к стакану и залпом опрокинул его в себя. — В день нашего разговора. Я-я устал. Работа. Подчиненные. Я привык быть главным. Н-ну... Умеренно главным, такой местной мымрой. Боже, звучит так, как будто я жалуюсь. — Жалуйтесь, — кивнул Тема и опустился на соседний стул. Вадим усмехнулся: — Спасибо... В общем... Я удачно подслушал, как про меня сплетничают. С-согласен, чушь. Не хочешь — не слушай. Но обидно. — А... Что говорили? — Да ничего необычного... Зануда, жалкий, ворчливый, никому не нужен... Было еще что-то... А. «Старый козел», — Вадим фыркнул. — Дети. Никакого в-воображения. Я б-бы мог придумать лучше. Но задело. Особенно, к-когда за тобой ухаживает студент, а ты вроде как согласен. А тут еще вы... Артем, простите, но эти ваши линзы... — А что линзы? — переспросил Тема. — Н-ну вы, как школьник, в-в них. Это странно. П-простите, я не в том смысле, что обидеть, но вы с-совсем прям молодой. И про это свое одиночество начали болтать, и про вечер... — Вадим встревоженно качнулся на стуле, так что Теме пришлось перегибаться через стол, чтобы его придержать. — Это все т-так неприятно. Это отчасти правда. Поэтому особенно... Вот я и... Наговорил все то, что хотел сказать н-нормально. Только грубо, и чтобы вам тоже стало обидно. Очень взрослый п-поступок, да?.. Тема вновь воспользовался паузой, чтобы полюбоваться Вадимом. Ему искренне хотелось запомнить его выражение лица в такую важную минуту. Хмуро-смущенное. «До одури милое». — Знаете, я рад, что вам не понравились линзы. Мне в них неудобно. — З-зачем вы их вообще надели? — Не знаю. Я хотел быть красивым для вас. Я взял билеты в планетарий на прошлую субботу. Вадим вскинул брови: — П-планетарий?.. Н-но... Я ничего не знаю о к-космосе... — Я тоже! — весело согласился Тема. — Я подумал, что так мы почувствуем себя друг с другом комфортнее. Но я не рассчитал, что мне надо все читать с бумажки, как Брежневу. И что когда вы говорите, что устали и не в духе, вы реально устали и... Но я рад, что мы поговорили, — стушеванно почесал затылок. — То есть мне жаль, что я вас обидел вместе с вашими говнюками-подчиненными, но я не считаю вас ни старым, ни жалким, наоборот, офигенно интересным и горячим. Я не ожидал, — Тема с опаской потянулся к руке Вадима, — что настолько в вас втрескаюсь. Когда их ладони соприкоснулись, по телу разлилась волна попеременного жара и холода. «У него невероятно ухоженная кожа. Мягкая. Прохладная. Интересно, он пользуется кремом? В салон ходит? Наверняка. Хочу расцеловать каждый его палец». Вадим не отодвигался, но и не спешил продолжать рукопожатие, рассеянно переводя взгляд с их ладоней на глаза Темы. — Такая глупость... Пьяный я, а бред несете вы. — Я сейчас думал о том, что я хочу перецеловать ваши пальцы. — Ох, — вздрогнул Вадим, но руки по-прежнему не убрал. — Вы странный. А мне пора домой. Да и вам тоже. Вы же вроде как закрывались... — Я вызову вам такси. — Чушь. Я дойду сам, — Вадим кое-как встал из-за стола. — Я волнуюсь. — С-скажите прямо, что хотите еще мой адрес. — Говорю, — Тема поднялся следом, на негнущихся ногах приблизился. — Боже. Завтра м-мне будет стыдно. Очень. Давайте свой телефон, — Вадим нетерпеливо дождался, пока Тема открыл приложение «Яндекс.Такси», щурясь в экран, кое-как указал все нужные данные. Его дом и в самом деле находился всего в десяти минутах езды. — Видите? Зря потратите кровно заработанные деньги. — Зато я буду спокоен, зная, что вы доехали целый и невредимый. И еще у меня будет ваш адрес, нет, вы не думайте, я не буду этим как-то пользоваться, просто приятно, ну... Что вы мне доверяете, и все такое. Тема незаметно выставил в настройках «Бизнес» вместо «Эконома», но кнопку вызова пока нажимать не стал. «Еще немного, хочу побыть с ним вот еще немного. Он такой милый и честный. Когда я с ним вот так поговорю?!» Вадим обернулся к вешалке: — Наверное, в-вам придется снова мне пом-могать... — Да-да, я буду рад. Тема робко шагнул вперед и застыл, не в состоянии ни отвернуться, ни отойти от Вадима. Тот насмешливо уточнил: — У меня оч-чень красное лицо, да? Я н-наверное ужасно выгляжу. — Нет! Совсем нет! Вообще! — испуганно затараторил Тема. — Как раз наоборот, я думал, что вы очень красивый. И не мог оторваться. Со мной такое часто... — он не договорил, встретившись взглядом с Вадимом. «Боже, если это сон. Пусть он не заканчивается подольше». Незаметно они приблизились друг к другу, Тема задрал голову, а Вадим наклонился, прикрывая веки, почему-то только теперь стало заметно, что у него густые ресницы, да, короткие и довольно светлые, но густые. «И это тоже красиво», — с восхищением выдохнул Тема и с усилием отстранился. — Нет. Погодите. То есть. Я до безумия хочу вас, но это же неправильно. Вы выпили лишнего, получается, я вами пользуюсь и... Вадим ухватил его за ворот свитера и крепко тряхнул: — Черт вас возьми, Артем! Да сколько можно? Я столько не выпью больше! Целуйте! Приказной тон и ощущение холеных пальцев под горлом взбудоражили и опьянили лучше и крепче той бурды, что в меню всегда пишут со зведочкой. Тема ткнулся в губы Вадима поспешно, чуть криво, сперва лишь чтобы убедиться, что все с ним происходящее — реальность. «Прикольно. Губы теплые, а дыхание и рот прям горячие». От осознания, что его допустили спустя три месяца к желанному телу, рассудок ухнул вниз, на уровень ширинки. Ладони сами собой сцепились у Вадима за спиной с незнакомой до сих пор силой. Тема целовался быстро, коротко, с жадностью, так, чтобы и мысли не возникало, что он делал это из жалости, на спор или из простого любопытства. Они качнулись в сторону стола, прижались к нему. Теме хватило сил, чтобы помочь Вадиму присесть на его край. «А Нюта говорила, что турник бесполезный. Ха». Было необычно чувствовать под руками явно дорогую ткань пиджака, а под ней — чужое учащенное сердцебиение, слышать сдавленное дыхание, во снах все представлялось хоть и идеальнее, но и скучнее. «Кажется, он устал», — сообразил Тема и, придерживая Вадима под голову, принялся целовать щеки, веки, скулы, осторожно отодвинув водолазку, спустился к шее, чем вызвал одобрительный, пусть и едва уловимый стон. «Он всегда суровый, а на деле ему нравятся такие простые знаки внимания. Какая аккуратная раковина ушей. И шея красивая. Хочу поцеловать родинку. Или он ее стесняется? Хочу еще раз поцеловать его губы. Или он устал? Спросить? Я его не обижу? Боже, что ж я такой тупой». От потока вопросов и самобичеваний Тему отвлек Вадим, он провел по его волосам, погладил по лбу, как выяснилось, тоже внезапно нагревшемуся, за подбородок вернул к своим губам. Едва ощутимо укусил, выводя Тему из оцепенения. — Ч-что? — обдавая жаром, шепнул Вадим. — Ничего, вы просто... Так деликатно и красиво целуетесь. — А в-вы как будто клюетесь, — тихо усмехнулся. — Н-но в этом что-то есть, — и притянул за ворот обратно к себе. «Какой властный жест. Ему идет». Теперь они вовсе легли на стол, Тема больше ни на что не отвлекался, следил за тем, чтобы Вадим успевал передохнуть, но ни на секунду не оставлял его без внимания. Часто в книгах Нюты писали о том, что у любовников терялась ориентация во времени, наверное, Тема впервые понял значение этого штампа до конца. Сейчас, будучи наедине в полутемной кофейне, они были предоставлены сами себе. Не существовало ни университета, ни работы, ни даже как такового внешнего мира с улицей, фонарями и проезжавшими где-то там машинами. Спроси кто у Темы, который час, он вряд ли бы угадал. «Вроде бы Вадим пришел в без двадцати час, мы говорили... А. Пофиг. Не важно». Пиджак вместе со свитером улетели на стулья за ненадобностью. Тема всякий раз вздрагивал от гордости, когда чувствовал прикосновения к своему торсу, старательно напрягал пресс, сам же он как-то всерьез трогать Вадима стеснялся, по крайней мере, до тех пор, пока не заметил, как они оба прижимались друг к другу ремнями. Первичный стыд за собственную несдержанность затмила свежая волна гордости: «Ему настолько нравится. Черт. Черт. Черт». Тема решился рискнуть, покрепче ухватился за стол одной рукой, второй провел между ног Вадима. Тот, разомлев и увлекшись поцелуями, не сразу успел отреагировать. — М... М!.. — неохотно отворачиваясь. — Стоп-п... Стоп. — Простите. Вам неприятно? — Артем, в-вы как никто понимаете, что приятно. Но не здесь ж-же. — Почему? — искренне не понял Тема, а потом вскочил. — Точно! Погодите секунду! Он метнулся к барной стойке, выудил из-под завалов пустых коробок свой рюкзак. Вытряхнул из него все на пол. С цокотом ручек и карандашей о кафельный пол ухнула и надежда на сознательность или хотя бы запасливость. А, нет. Во внутреннем кармане рюкзака Тема нащупал пачку влажных салфеток и невскрытый презерватив. «"Мой размер". Иронично. Надеюсь, ему подойдет. Ну хоть не "Дюрекс" обоссаный. Я сегодня в пролете. А и хрен с ним». Опять же, во снах с защитой никто не заморачивался, как и с подготовкой. А тут Тема мыл руки с мылом, искал одноразовое полотенце с ужасом считая секунды, естественно, сбиваясь. Напоследок он выключил остатки света, чтобы им наверняка никто не помешал. — Не пугайтесь! — предупредил взволнованным голосом. — Это по плану. Так никто нас не увидит. Тема с трудом добрался до нужного стола, чуть не налетел на Вадима лбом. — Т-тише, — смех. — Я в-вас не удержу. — Я... Это... Падаю от счастья, — провел ладонями вдоль бедер Вадима. — Вы позволите? — П-прекратите спрашиват-ть. Глаза не успели привыкнуть к полной темноте, выражения, с которым тот это произносил — не разобрать. «Наверное, он очаровательно смущенный». — Вы правы. Простите. Обопритесь о меня. Я буду молчать, — Тема легко справился с пряжкой, приспустил брюки со стрелками, чуть помедлив, коснулся Вадима через белье. «Какой он приятный. Хочу посмотреть, — отодвигая резинку. — Ого, там все подстрижено. Типа... мне тоже надо? Ему такое нравится? А в целом. Он во всем умеренный. И по длине, и по ширине... Изящный. Бля, если я ему скажу такое, он удивится или разозлится? Потом». Вадим нервно ухватил Тему за футболку, то ли напоминая о себе, то ли пытаясь самостоятельно что-нибудь сделать, но его плохо слушались пальцы да и в целом тело, и казалось, он был смущен намного больше. В голову закралась шальная мысль. Единственный полезный навык, что Тема умудрился приобрести на первом курсе — натягивать презерватив ртом, очень хотелось им похвастаться. — Что? А-Артем, вы... — Вадим судорожно ухватил его за волосы. — Вы м-мелкий засран!.. Договорить у него не получилось. Тема успел, жмурясь с непривычки, развернуть весь презерватив, только у основания помог себе рукой. «Он злится?» Хватка Вадима ослабла, но ладонь с затылка он так и не убрал. «Видимо, не очень», — с облегчением подумал Тема и устроился удобнее. Горло слегка саднило, но придавать такой мелочи значения не хотелось. А вот чего хотелось наверняка — запомниться. И не как обычно, а настоящим умением. «Понятно, что на его стороне опыт, но я знаю, что я неплох!» Ощущение заполненного рта в сочетании с собственной эрекцией творили чудеса, Тема искренне получал удовольствие, усердно удовлетворяя Вадима. Помогал и слабо развитый рвотный рефлекс, а еще то, как ладонь на затылке медленно и в каком-то смысле робко подталкивала его вперед, подсказывая правильный темп. Тема без проблем ему следовал, мысленно отметил, что никакой самый развратный сон не сравнился бы с действительностью, и дело не столько в настоящем живом горячем, вкусно пахнущем всевозможными одеколонами теле (серьезно, незаконно быть настолько ароматным), а как раз в обратной связи и в ее непредсказуемости. Во снах Вадим держался идеально покладисто-разнузданно, логично, что еще Тема мог нафантазировать после тонны порно? Всамделишный Вадим старался вести себя тихо, изредка с шумом выдыхал через нос и отклонялся назад всякий раз, как Тема брал его член в рот на всю длину. Еще у него забавно поджимался и без того худой живот. «Он скромный. И деликатный. Прям замечательный. Лучший мужчина на свете». О своем удовольствии Тема как-то и забыл, не до того, и в этом тоже виделся особый понт и скрытый смысл. Когда губы принялись приятно неметь, голос Вадима стал проступать отчетливее. Сперва тихо-тихо и незнакомо, потом чуть громче. С очередным протяжным «а», Тема мысленно умолял Вадима позвать его по имени, вслух не отважился — он же обещал молчать, да и с ритма сбиваться опасно. Для успокоения положил руку на желанный торс поверх водолазки, чтобы прочувствовать миг чужого оргазма еще и так, но его быстро ухватили за запястье, прижали указательный палец к раскаленным губам. Жест показался настолько доверительным и нежным, что у Темы зазвенело в ушах. Он с неохотой оторвался от Вадима, придержал его за талию, пока тот с большим трудом переводил дух. — Вы невообразимо красивый, — остатки недовышедшей ласки вылились россыпью поцелуев на еще напряженные бедра и трогательно подрагивающий живот. — Все хорошо. Я вас держу. Тема дождался момента, когда Вадим перестал задыхаться, бережно вытер его влажными салфетками, как обещал, одел и, наконец, вызвал такси. Пока к ним ехал черный Мерседес, коротко поцеловались, Вадим почти заснул, повиснув у Темы на плече. — Мне поехать с вами? — Н-нет. У м-меня грязн-но... — Вот как. Вы тогда напишите, что доехали, ладно? Тема убедился, что тот ничего не забыл в «Кофейнике», усаживая на пассажирское сиденье, попросил: — Обязательно напишите, пожалуйста. И все. Мерседес уехал. Тема проводил его, подслеповато щурясь в морозную темноту, лишь когда из носа буквально потекло, сообразил, что он стоял на улице по-прежнему в одной футболке и джинсах. Вернулся в кофейню к брошенным обязанностям. Удачно, что осталось их совсем чуть-чуть: протереть стойку, вернуть на место камеру-зайчика, сгрести свой скарб обратно в рюкзак, запустить посудомойку — не забыть стакан Вадима, поправить стол, за которым они всего каких-то пару минут назад целовались, выкинуть мусор. Особенно долго Тема искал упаковку от презерватива, уже и приложение «Яндекс.Такси» отчиталось о доставленном пассажире, и сам Вадим отписался с опечаткой, что он «домп».«Спасибо! Отдыхайте как следует. Если что-то понадобится, только скажите. 02:26
Сейчас я пня и ваше.но потом я вам скажу насколько вы мне нравитесьь боле внятно спокойной ночи 02:27»