Sun that doesn't shine

      Уён и Сан уже отмечали 300 дней вместе, из которых только первые 100 были действительно наполнены счастьем. Конфетно-букетный период имеет свойство заканчиваться, как и всё хорошее.       С 250-го дня с Уёном что-то начало происходить. Считать дни начал не Сан, с датами у него было всё совершенно плохо. Единственную дату, которую он запомнил очень быстро – день рождения своего парня. Тогда как Чон очень долго мучил Чхве такими как день первого поцелуя, первого секса, переезда и так далее. Конечно же, после того, как его парень много обижался, и не разрешал к себе прикасаться, Сан выучил, всё, что можно было связать с памятными датами. И даже в такие моменты он продолжал любить Уёна всем сердцем.       Первый раз, когда Уён всерьёз разозлился на Сана – был праздник, их 300 дней вместе, почти год. Соль была не в том, что Чхве как всегда забыл дату, напротив он всё помнил, даже приготовил подарок – колечко, которое сам вырезал, нарисовал дизайн, и выгравировал в специальной студии. После работы он должен был сразу пойти домой и провести время с парнем. Но случилась небольшая авария из-за которой пришлось сильно задержаться. Водитель, который всё устроил, хотел получить от ситуации большую материальную выгоду и страховку за свою машину. Парень хотел просто разойтись, потому что спешил провести время со своей любовью, при том, что его автомобиль был знатно помят. Сан позвонил Уёну, всё объяснил, и когда тот предложил помощь, сказал, что сам справится. Он не хотел впутывать во всё это Чона, тем более в такой день. Только в полицейском участке всё решилось и на горе-водителя завели дело. Служители закона посмотрели по камерам кто был виновником аварии, но долго получали материалы. Вся процедура отняла слишком много времени.       Добравшись до дома на двух автобусах, Сан увидел на пороге, встречающего его пьяного парня. Взгляд его был совсем недобрым.       – Уён, я правда старался приехать как можно быстрее, прости, пожалуйста, что так вышло. Мне очень жаль, – Сан и правда очень сожалел. Чон был очень ранимым в последнее время. Часто спрашивал очевидные вещи, такие как: «ты меня правда любишь?», «ты же не хочешь расстаться со мной?» и так далее. Поэтому чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, он приготовился отдать подарок. Под тяжёлым взглядом Уёна Сан закрыл дверь, надел тапочки, кинул ключи от машины на полку у зеркала, снял куртку и повесил в шкаф. Только пройдя чуть глубже в квартиру, он заметил, что в руке у Чона была пустая бутылка вина, того самого, которое он ждал больше трёх недель, потому что его вкус был особенным.       – О, ты всё выпил, – без капли огорчения заметил парень, – У меня для тебя кое-что есть, смотри... – взгляд Уёна так и остался гневным и нечитаемым. Он был расстроен, зол, и не верил, что Сан именно в этот знаменательный вечер по счастливой случайности попал в аварию. Это выводило его из себя, а подозрения о том, что он был с кем-то другим всё больше росли в маленькой пьяной голове. Он не ел весь день, занимаясь готовкой, чтобы набить желудок вкусной едой в компании самого обожаемого им человека.       Чтобы куда-то деть накопившиеся чувства, он кинул бутылку в сторону притихшего парня. Тот вздрогнул от неожиданности и хотел было сделать шаг, но осколки были разбросаны повсюду. Сан стоял в немом удивлении и шоке, боясь сделать лишнее движение, которое могло бы не понравиться Чону. Он очень расстраивался, когда парень подолгу обижался на вещи, которые придумал сам, а в последствии убеждался в обратном, и переставал злиться понапрасну.       – Это же не авария была у тебя, – парень прищурил глаза, – Ты с кем-то встречался у меня за спиной. По-другому я не могу объяснить твоё отсутствие.       – Я не... – Уён развернулся и ушёл в гостиную, даже не дослушав своего любимого человека. Чхве тяжело вздохнул, пытаясь заставить перестать своё сердце мучительно сжиматься от обиды и несправедливости. Слёзы застилали глаза, но он решил проглотить всё просто потому, что Чон никогда бы не сказал такого в трезвом состоянии, он был уверен в этом. Кое-как пробравшись через осколки, отыскал тряпку, и прибрал весь беспорядок. Парень всё ещё надеялся отдать подарок, чтобы свести весь этот конфликт на нет, пусть даже с пьяным человеком.       Коробочка в заднем кармане брюк оттягивала ткань, спереди этого было не видно, поэтому, притронувшись к нему, словно к спасательному кругу, Сан зашёл в комнату. Повсюду были маленькие свечки, которые когда-то были зажжёнными. Их было очень много и действительно нужно было приложить немало усилий, чтобы они все горели. Отчасти он понял почему Уен так сильно обиделся. Но по какой причине обвинил в том, чего не было, всё ещё осталось загадкой.       – Ён-и, прости, что так сильно задержался, – парень сидел на диване с таким же угрюмым видом, источая непонятную ненависть к тому, кого любил больше жизни. Он крутил в руке стакан с виски даже без льда. Чон и сам знал, что для головы не лучшее решение было мешать виски с вином, но не мог ничего с собой сделать от злости, которую никак не удавалось унять. – Если так пить, то голова на утро будет сильно болеть. – Сан подошёл к дьяволу, заглядывая в глаза, и хотел было забрать стакан из рук, но не успел, всё содержимое оказалось на белом свитере. – Уён, объясни мне что с тобой, чтобы я понял, что мне нужно сделать. – Чхве не выдержал: эту кофту он купил сравнительно недавно на с трудом заработанные деньги, чтобы рядом с богатым парнем выглядеть не хуже, ведь того это сильно волновало.       – Ты шатался непонятно где, не дал мне приехать к тебе и ещё спрашиваешь что со мной? – почти прорычал парень, пугая этим любимого.       – Я могу тебя отвести в полицейский участок, чтобы ты убедился сам в правдивости моих слов. – Чон встал, немного пошатываясь, подошёл к Сану припечатывая его к стене. Всё ещё тяжёлый взгляд был направлен на парня.       – Для меня слова полицейских не имеют веса, ты же знаешь. Ничего не стоит просто договориться с ними, чтобы они сделали всё, что ты скажешь. – Уён взял подбородок своего парня одной рукой, сильно сжимая его, от чего свело скулы, а слеза всё-таки скатилась по одной щеке. – Даже сейчас ты выглядишь невинным, это чертовски раздражает.       Чхве заскулил от боли. Он не мог ничего сделать с пальцами на своём лице, потому что второй рукой Чон сжимал запястья. Его руки были в несколько раз сильнее его, поэтому попытки освободиться не увенчались успехом. Наконец парень отпустил запястья, резким движением снял свитер с Сана и припечатал его своим телом к стене. Сильный запах алкоголя ударил в нос, от чего и так слезившиеся глаза стали испускать в два раза больше влаги. Ещё одни попытки отпихнуть от себя парня снова остались лишь попытками. Что-то сильно упёрлось ему в одно из бёдер, конечно же, он знал что это, но не хотел насильственного секса. Для него было важно обоюдное желание и настроение обоих. Снова захват, снова невозможность двигать руками. Парень уже не понимал стоило ли ему сопротивляться, или же просто отдаться, чтобы всё поскорее закончилось.       Уён целовал шею Сана, сильно присасывая кожу, желая не просто оставить там багровые следы, а полностью разорвать все капилляры, чтобы увидеть как маленькие струйки крови сочились по телу. Спал захват с рук, наконец можно было их размять, но парень не успел ничего сделать, потому что был грубо развернут лицом к стене, а по спине забегали мурашки от не знания того, что за этим может последовать. Чон расстегнул и стянул штаны Сана, затем свои. Снова применив захват, он прислонился телом к Чхве обдав его ухо горячим дыханием.       – Разве не то же самое ты делал, прикрываясь аварией? – без подготовки, Уён резко вошёл в любимого до основания, заставив скорчиться от боли и сжать кулаки. Стоило ему толкнуться несколько раз, как из горла Сана сам вырвался болезненный крик, переходящий в кашель. Красивый бархатный голос Чхве был сорван, что не могло не обрадовать пьяного партнёра. Парню совсем снесло крышу, и он перешёл на бешеный ритм, от которого ранее сорванный голос источал шипящий крик.       – Уён, мне больно...пожалуйста, – прерывающийся громкий шепот был услышан, но никак не принят, вместо этого парень нашёл точку, задевая которую, Сан чуть ли не дёргался в конвульсиях. Однако не смог долго использовать её потому что пик уже настиг, и он излил семя в последнем толчке внутрь Чхве. Он и не заметил, что по мере приближения к концу, сжимал чужие руки всё сильнее. Мысль о том, что на теле парня остались его следы, делала немного счастливее.       Тело в руках Уёна обмякло, и если бы он его отпустил, то тот без сил рухнул на пол. На этом пыл Чона не уменьшился, поэтому он развернул еле живого человека лицом к себе, придерживая за талию.       – Всё ещё хочешь сказать, что это была авария? – парень свободной рукой повернул голову Сана за подбородок, чтобы тот смотрел ему в глаза.       – Да, чёрт возьми, это была авария, на каком ещё языке сказать, что я не изменял тебе. – прохрипел в ответ Чхве, непонятно как нашедший силы для такого длинного предложения.       Из-за этого упорства даже в таком состоянии Уён злился с новой силой. Он глубоко вздохнул словно рыча, и накрывая слишком грубым поцелуем губы Сана, пошел в сторону спальни, собирая все углы и косяки его телом. Кинув его на кровать, он навис над ним, удивляясь тому, как заплаканное лицо, с небольшой, но видимой раной на губе и красными глазами, может быть настолько красивым и всё ещё невинным. У изголовья кровати были привязаны наручники, которые они никогда не использовали, потому что не возникало такого желания у обоих. Но теперь в них были заключены руки Чхве. Страх в глазах только придавал уверенности и ещё больше распалял парня. Это идеальное тело было теперь полностью во власти дьявола. Медленно спустившись вниз, он облизал стоящий от адреналина, а не от желания член. Затем полностью вобрал его в рот, и снова погрузился в свой сумасшедший ритм. Он слышал как Сан отчаянно просил остановиться, слышал, как он рыдал, и даже умолял. Поняв, что тот уже на болезненном пределе, он вынул его изо рта, и продолжил рукой, чтобы видеть происходящее. Испустив сперму себе на живот, тело забилось в уже настоящих судорогах, от чего Чхве потерял сознание. На утро кольцо, которое он так и не отдал лично, уже было на пальце Чона.       Но это было не самое жестокое, что происходило в жизни парня, постепенно терявшего интерес к тому, что происходило вокруг. 300 дней для него – дата начала ада, из которого он никак не мог найти выход.