земляника с привкусом дыма

— А хочешь, я тебе спинку поглажу? — Нет. — А если взамен я тебе что-то предложу? — Я сказал «нет». — Ну Иетсуна-кун, ну пожа-а-алуйста. — Просто заткнись. — А может, ты мне хочешь хохолок погладить? — Ещё одно слово, Мукуро, и я в тебя выстрелю. Все начиналось нормально. Был самый обычный день. Жара, шуршание листьев, стрекот кузнечиков, Иетсуна снова на своей любимой поляне леса Намимори в десятке километров от города, божья коровка на ладошке, в общем – ничего необычного. День был длинным, в школе блондин чуть не умер от скуки, Тсунаеши что-то блеял, Гокудера – гавкал, а Ямамото – шутил, все как всегда. Иетсуне стало необходимо уединиться, а Реборн плевать хотел на то, где он проводит свободное время. По крайней мере, внимания он не обратил на ученика никакого. Иетсуна вдыхал теплый лесной воздух, ощущал прохладу тени, различал запах ели и прикрыл глаза... Как вдруг прямо над ухом каким-то интимным тоном раздалось: — Как делишки, Иетсуна-кун? Мукуро очень повезло, что он в это же мгновение переместился на другой конец поляны, потому что мгновенная реакция блондина не заставила себя ждать: очередь из пистолета сиюминутно прострелила то место, где только что находился иллюзионист. Грудная клетка стала вздыматься ощутимее, и Иетсуна совершенно нечитаемым взглядом медленно смерил хохлатого. Тот от такого внимания лишь улыбнулся лукаво и по-птичьи наклонил голову к плечу. По-моему, у Иетсуны нервно дернулся глаз. — Какого хрена ты... — Иетсуна-кун, отвечать вопросом на вопрос – неприлично! – притворно возмутился синеволосый и не сдержал улыбку, глядя на блондина, что находился в полной боевой готовности. Тот от такого ещё больше взъерепенился и свёл брови к переносице, хмурым взглядом оценивая тюремного, так-то, заключённого. — Я тебя спрашиваю: что тебе от меня надо? — Я так развлекаюсь, – обезоруживающе улыбнулся хохлатый и развел руки, – Ну ладно тебе, я же не враждебен к тебе, ку-фу-фу! Давай я просто тут посижу, обещаю быть тихим, как мышка, – клятвенно заверил иллюзионист, даже пару раз кивнув в подтверждение своим словам. Иетсуна опустил оружие и, совершенно ничего не понимая, внимательно осмотрел Мукуро. Гиперинтуиция твердила, что парень не врёт, что нападение сегодня точно не состоится, и это абсолютно сбивало с толку. В этот раз Иетсуна был твердо намерен выяснить, что нужно этому парню, поэтому следовало играть по его правилам, иначе кукиш с маслом ему, а не информация. Иетсуна, сам от себя того не ожидая и делая очевидное мысленное усилие, напряжённо опустился на траву, готовый в любой момент снова вскочить на ноги. Блондин прислонился к дереву, демонстративно положив ладонь на покоившийся рядом пистолет, и выжидательно посмотрел на иллюзиониста. Тот, явно не ожидавший такого развития событий, быстро взял себя в руки и улыбнулся, как кот, обожравшийся сметаны. Снова переместившись, он оказался прямо напротив Иетсуны и сел, ставя руки назад и перенося на них вес корпуса. Савада держал безэмоциональное выражение лица. Вообще, он старался выглядеть расслабленным, но никак не мог заставить себя опустить плечи и хотя бы немного выйти из состояния полной готовности к бою. Он все никак не мог разгадать причину такого интереса Мукуро к себе, поэтому нужно хотя бы попытаться спросить или выведать окольными путями. Даже несмотря на то, что интуиция не верещала об опасности, вопреки ее обычному состоянию, когда она абсолютно любое действие может воспринять, как попытку обидеть. В целом, она была права, и Иетсуна был склонен доверять дару, но на себя он надеялся намного больше. В любом случае, вбитые привычки так просто не отпустить. — Зачем ты учишься в школе? – внезапно спросил туманник. Блондин несколько секунд тупо смотрел на парня, переваривая услышанное в голове и так, и эдак, и когда, наконец, до Иетсуны дошло, он недоуменно выгнул бровь. — С какого припеку тебя должно подобное интересовать? — Твой уровень знаний ведь уже давно превосходит школьную программу, так зачем? Ты же можешь сдать экзамены экстерном хоть сейчас, ку-фу, – Мукуро снова по-птичьи наклонил голову набок, видимо, это был его один из любимых жестов. Иетсуна медленно нахмурился, что заметил иллюзионист, поэтому поспешно добавил, – Мне правда просто интересно! Ты оскорбляешь меня своим недоверием! Савада попытался взглядом передать все чувства, что его одолевали после этой фразы Тумана. Насмешка, недоумение и что-то вроде «чья бы корова мычала». — Хм-м-м... Ладно, так я точно не добьюсь из тебя ответов, – тут синеволосый укоризненно посмотрел на нисколько не тронутого этим заявлением Иетсуну, – Давай тогда сыграем в игру! Один вопрос тебе, другой – мне, обещаем отвечать честно. Ку-фу-фу, как тебе компромисс? В голове блондина судорожно передвигались шестерёнки, пыхтя от натуги, потому что он пытался обдумать, как вообще ситуация превратилась в это. Ну, по сути, это было очень даже выгодно, так как он сможет услышать исчерпывающий ответ из уст Мукуро – ведь достоверность его высказываний легко проверяется интуицией, уж на таком деле, как ложь, она никогда не ошибалась. Но если он задаст неудобные вопросы... Хм-м... Ладно, в любом случае, он всегда может просто не отвечать на них или выгнать иллюзиониста. Решив пойти на риск, Иетсуна поджал губы, пристально посмотрел на Рокудо и медленно кивнул. Туман широко улыбнулся и зажмурился, подставляясь лучам солнца. — Начинаю я, – бескомпромиссно постановил Савада. Иллюзионист легко кивнул, и блондин сразу же задал свой вопрос, – Зачем тебе нужен контакт со мной? Мукуро поджал губы. Он посмотрел Иетсуне в глаза без улыбки, и блондину показалось, будто он видит всех демонов его души, которые отражались через радужку. — Я правда не могу ответить на этот вопрос пока что, Иетсуна-кун, – мягко ответил он спустя минуту молчания, – Но я клянусь, у меня нет каких-либо вредительских желаний или намерений по отношению к тебе. Такой тон был новым для Иетсуны, и он вызвал незнакомую дрожь на затылке. Это заставило появиться складку между бровей, и Савада автоматически передернулся, не совсем понимая причины, но списав все на раздражение от того, что туманник снова ушел от ответа. — Хорошо, тогда скажи, почему ты не можешь ответить на этот вопрос? — Это уже второй вопрос, Иетсуна-кун. Сейчас моя очередь, – улыбнулся он, ответив все тем же мягким тоном. Блондин вдохнул носом и выдохнул ртом, подавляя злость, и милостиво кивнул, давая разрешение. — Ну так что, почему ты ходишь в школу? — Распоряжение отца, – коротко ответил парень. Мукуро задумчиво посмотрел на подростка и дёрнул хохолком каким-то немыслимым образом, что тут же приковало внимание Иетсуны. Знаете это мерзкое ощущение, когда видишь, например, волосок на идеально чистом столе? Очень хочется его смахнуть. Или, например, когда в паззле не вписывается в картину одна-единственная деталька, и ты готов волосы на голове рвать от чувства неудовлетворения? Вот то же самое испытал Иетсуна. Очень хотелось этот хохолок или оторвать, или пригладить, или лаком прилепить его к голове, потому что смотреть на то, как он дёргается и слегка двигается из-за ветра было просто невыносимо! Хорошо Мукуро, он-то себя сзади не видит, а вот окружающим приходится мучиться! Так, гм... Иетсуна почувствовал, что отошёл от темы, поэтому вновь вернулся к разговору. — Мой вопрос. Почему ты не можешь рассказать мне, почему ты так упорно пытаешься со мной пообщаться? Улыбка Мукуро на какой-то миг стала беспомощной, но в следующую же секунду он вернулся к своему образу. Иетсуна запомнил и отложил в голове, чтобы позже к этому вернулся. — Это... Оттолкнет тебя. Точнее... Хм... – иллюзионист на немного задумался, – Твоя реакция достаточно непредсказуема, но я уверен, что ты воспримешь все не так и станешь ещё более закрытым, чем до этого. Такой ответ тебя устроит, ку-фу-фу? Иетсуна почувствовал подступающее раздражение. Какого черта он говорит так, будто полностью прочувствовал его и узнал, будто точно может предсказать его? Какого черта он так уверен в этом, если у него нет намерения навредить? Если Мукуро не желает ему зла, значит, не все потеряно, и шанс есть! Погодите, или... — Ты собираешься вредить моей семье? Брату, маме? — Нет. — Ты хочешь нас рассорить или как-то влезть в дела моего окружения? — Тоже нет. — Ты собираешься собирать на меня компромат, следить за мной и отправлять это кому-то из верхушки? — И снова нет, – улыбнулся Рокудо. Иетсуна в полном непонимании уставился на синеволосого. Он не врал. Он вообще никакого зла не желал ни Иетсуне, ни его близким. Хотя, гм, назвать брата и мать «близкими» у него язык не поворачивается... В любом случае! Если он не собирается делать что-то подобное, то... какого черта считает, что Савада что-то воспримет «не так»? А, то есть, попытки разговорить блондина и приставания к нему в абсолютно рандомный момент – это он не воспримет не так, да? Или какая у него логика?! Одно слово – Туманы. Иетсуна выдохнул сквозь зубы в явном раздражении. — Ты же понимаешь, что если ты не скажешь причину, я никогда не смогу ни нормально относиться к тебе, ни отвечать на твои вопросы, если тебе это всё-таки нужно? Я не смогу тебе дать то, чего ты хочешь, если буду в неведении, ясно? Разноглазый после этой фразы замер и его выражение лица стало болезненным, но он быстро взял себя в руки. Иетсуна тяжело вздохнул, но приготовился стоять на своем. — Ты мое Небо. После этой фразы Мукуро, сказанной каким-то беспомощным и сдувшимся тоном, из Иетсуны будто весь воздух вынули. Он широко раскрыл глаза, а его рот превратился в идеальную букву «о». Потрясенный до глубины души отсутствием лжи в словах иллюзиониста, он никак не мог вымолвить ни слова. Савада медленно перевел взгляд на собственные руки и колени и попытался собраться с мыслями. — Так... Ты... Уверен в этом? – голос почему-то охрип. — Иетсуна-кун, я Туман. Я очень тонко чувствую Пламя людей, и уж точно не смогу пропустить собственное Небо. Мукуро выглядел... Обречённо. Да, именно так. И Савада совершенно растерялся от такого вида всегда сильного и готового бороться иллюзиониста. Поэтому нахмурился и выпрямил спину, на пару сантиметров пододвинувшись к разноглазому. — Тогда, получается, ты хочешь просто наладить отношения? В ответ Рокудо лишь кивнул. Он открыто посмотрел на Иетсуну и спокойно дышал, пусть его пальцы нервно дергались, а мышцы живота иногда поджимались. Иетсуна закрыл глаза и сосредоточился на ощущении собственного Пламени, пытаясь понять, почему он не ощущает тяги к нему. Пламя было спокойным, даже, он бы сказал, разморенным, каким никогда не бывает – всегда готовое к атаке, откликающееся на любую сильную эмоцию и решимость хозяина, сейчас оно будто сытый кот, почти урчало. А Иетсуна и не заметил, полностью сосредоточенный на противнике и находящийся в полной боевой готовности. Логично, что он не заметил этого! Для обнаружения связи нужно погрузиться в себя и хоть немного расслабиться, поэтому, естественно, для парня, который постоянно находился настороже, это действие стало невыполнимым. А чувство интереса и другие эмоции, которые всегда подсознательно испытывают Небо и Хранители... Так их он ощущал! Просто игнорировал, так как они не слишком заботили его мозг, сосредоточенный на защите. А интерес к Мукуро и не позволял ему попытаться грубо выдавить всю информацию из иллюзиониста силой. Мама дорогая-а-а.... — Я не против, – сказал Иетсуна, открыв глаза и решительно посмотрев на Мукуро. Иллюзионист, вперив взгляд в парня, хлопнул глазами пару раз, будто услышал что-то неприличное, а потом с абсолютно непонимающим видом переспросил: — Что? — Я не против того, чтобы наладить отношения с моим истинным хранителем, – терпеливо повторил Савада. Рокудо, кажется, ушам своим не поверил и во все глаза уставился на блондина, который, в свою очередь, внимательно рассматривал Тумана. — Ты уверен в этом? Мое тело находится в Вендикаре, да и вообще, я преступник даже в мире мафии, проблем не оберешься, и... — Я все это понимаю. Это решение обдуманное, я успел осознать ответственность, но связь для меня намного важнее, – твердо ответил блондин. И его слова были абсолютной правдой. Там, в подвалах ЦЕДЕФ, когда вокруг абсолютная темень, нет выхода, нет воздуха, нет свободы, и все вокруг – беспросветная грязь, боль и отчаяние, хочется держаться хоть за какие-то ниточки. Хочется надеяться на что-то, хочется верить во что-то, иначе ты сломаешься насовсем, без возможности восстановления, и тебя просто затопчут, а темнота – поглотит. Мысли о людях, что предназначены ему судьбой и которые будут его истинными хранителями, которые поддержат, утешат, будут с ним и в горе, и в радости, примут таким, какой ты есть, позволяли ему держаться на плаву. После изнурительных тренировок, после невозможной боли и криков, Тсуна забивался в угол койки и мечтал. О людях, на которых ему можно будет положиться, о людях, что будут заботиться о нем, с которыми он будет улыбаться и чувствовать себя хорошо... Это спасало. И сейчас, даже если им придется многое преодолеть, он никогда не откажется от того, в присутствии которого Пламя становится мягким и согревающим – таким, каким и должно быть Небо. — Тогда можно я лягу к тебе на колени? – очнувшись от раздумий из-за голоса Мукуро, Иетсуна удивлённо на него посмотрел. — А по заднице? — Ох, ну если ты просишь... – очаровательно улыбнулся иллюзионист и приложил руки к груди. Иетсуна кинул в него камень, – Эй-эй! Ты мог в меня попасть, ку-фу-фу! Иетсуна посмотрел на Рокудо, как на дурака. — Это и было моей целью. Лицо Мукуро исказилось в гримасе ужаса, после чего он оскорблено приложил ладонь ко лбу. — Как бессердечно с твоей стороны, Иетсуна-кун! Кто так говорит со своим бесценным Туманом?! — Ты пока не мой. От этой фразы Рокудо немного сдулся. В его голове явно происходили какие-то быстрые размышления, и он поджал губы, после чего его лицо вновь озарила мягкая улыбка – но она была натянутой, Иетсуна это чувствовал. — Ты не так понял. Я не умею устанавливать связь. Мукуро подавился словами, которые он хотел сказать, и удивлённо вытаращился на Саваду, после чего моргнул несколько раз и внимательно его осмотрел. — Но почему? — Я вообще этой темы не касался. Меня обучали, но тема Хранителей никогда не поднималась. Недоумение Мукуро можно было руками пощупать, но он тут же взял эмоции под контроль, оставив на лице только тихую задумчивость. Иетсуна фыркнул и прикрыл глаза на пару секунд. Голова у парня шла кругом. Ну, неудивительно, собственно, учитывая такое огромное количество событий, которые произошли в максимально сжатый и краткий временной отрезок. На самом деле, теперь, когда он думает об этом... Хорошо, что это оказался именно Мукуро. Да, он испытывал к нему много негативных чувств. Да и сейчас не то, чтобы он избавился от этого всего разом, разумеется, нет. Просто... Он чувствовал подсознательно их схожесть, он чувствовал, что понимал в какой-то мере иллюзиониста, и именно это его пугало. Также не добавляло симпатии и то, что из-за проигрыша отец безумно разозлился, да и сам Иетсуна получил много колотых ран. Да, вмешался любимейший братец, причем, очень, мать его, не вовремя, из-за чего блондину и досталось, но... Во-первых, Мукуро уже доказал свою силу. Во-вторых, Иетсуна точно чувствует уважение к нему. В-третьих, он не вызывает неприязни у самого Мукуро, наоборот, разноглазый сам делает первые шаги и попытки сблизиться. О, стоп, кстати! — Это ты следил за мной некоторое время назад? – задал волнующий его вопрос Савада. Мукуро замялся и улыбнулся. В его улыбке было место неловкости, которую парень попытался скрыть, но Тсуна успел увидеть эту заминку, поэтому сам все понял. — Я просто пытался подготовиться и все думал, как к тебе подойти. — Поэтому решил наплевать на все и заявиться во время моего отдыха и вести себя нахально, – саркастично подметил Иетсуна. — Ку-фу! Я всегда себя так веду, это не нахальство! Иетсуна хмыкнул, явно не убежденный таким аргументом. И вдруг вспомнил, что сейчас, вообще-то, уже время для ужина! По крайней мере, его желудок точно подаёт однозначные сигналы. Глянув на время, Иетсуна ужаснулся, понимая, что просидел здесь несколько часов за беседой с новообретенным Туманом. — Мне пора. Я домой. Увидимся позже, – Савада встал, наткнулся взглядом на хохолок... Рука сама потянулась, честное слово! Просто его так достало, что этот хохолок постоянно мотыляется, что он уже ничего не смог с собой поделать! Поэтому он... Таки пригладил его. Он оказался приятным на ощупь. Стараясь не думать об этом, подросток пошел домой, оставив приятно ошеломленного иллюзиониста в одиночестве. Им было о чем подумать.