***
[несколькими часами ранее]
— Сима, купи мое тепло. — А?.. — Поделись со мной… — тело парня стремительно сокращало расстояние между ними, а низкий голос понемногу дурманил рассудок. — Дай мне хотя бы каплю себя и в ответ получишь в разы больше, Сима. Его естественный запах смешался с каким-то одеколоном с нотками морского бриза. Он нагло вторгался всеми клеточками и частичками в личное пространство девушки, не давая и шанса на побег. Покусанные губы слегка приоткрылись, томный взгляд парня был направлен на обветренные губы девушки. Она попала в капкан. Ощущения притупились, в какой-то момент все вокруг перестало существовать. Все, кроме его глубоких синих глаз напротив. Серафима утопала в нем, в его наглой манере речи и дерзком поведении, в его сладких речах и сладкой ухмылке, в манящем шепоте и влекущем аромате. Где-то глубоко внутри она прекрасно понимает, что это ничто иное как ловушка, но в реальности ничего не может с собой поделать и просто плавится в его руках. Она бы и растаяла, обрела бы долгожданную весну в сердце, если бы не инстинкт самосохранения, который в последнюю секунду, практически возле губ парня не подал острый сигнал: опасно! Правая рука сжалась в кулаке быстрее, чем она хоть что-то смогла предпринять. Била девушка может и не сильно, но метко, хватило того, чтобы откинуть от себя змея искусителя на метр-два. — Во-первых, какого хрена ты творишь?! — красные щеки Симы пылали ярче чучела на Масленице. — А, во-вторых, кто тебе разрешал меня так называть? Это имя только для друзей и папы! А ты… Ты! Боже, да что с тобой не так?! Как же легко оказывается вывести отчужденного и ко всему равнодушного человека из равновесия, не правда ли? Он всего-то хотел с ней устроить слюнообмен, пока делать нечего, а она уже выложила всю подноготную, даже кое-кого «папой» назвала, неужто все тайные мыслишки лезут наружу? Ну нет, это шоу не должно окончиться лишь на одном акте. — Просто ты мне нравишься. Нет, не так. Может я влюблён в тебя? — Аякс широко улыбнулся, прищуривая глаза. Кажется, что удар кулаком в челюсть ему совсем не пошёл на пользу. — Что скажешь? Вот тебе и ответ на все вопросы. Вдруг я именно поэтому всегда донимаю тебя, спасаю, дразню и хожу за тобой? Знаешь, мальчики ведь именно так свои чувства и выражают — дёргают девочек за косички. Что должны чувствовать люди после признания? Смущение? Радость или наоборот горечь? Безразличие? Воодушевление? Да что угодно из этого, исходя из собственных чувств, однако Сима испытала страх. Её как ледяной водой окатили и выставили на мороз или совершенно безоружную заперли в подземелье с кучей опасных монстров. Только вот единственный монстр кого тут по истине стоит бояться — она сама. — Ты это прекрати… — сквозь зубы, в агонии неведения прошипела она. — Будь моей. Прямее него только рельсы. — Завали пиздак. — Свои флюиды любви я могу посылать и молча, -заговорщическая улыбка парня становилось все шире, а расстояние меж ними все меньше. — Ещё слово и твое притворное рыло окажется… — Что, дорогая, хризантема сжалась? — довольная лыба парнишки растянулась шире некуда. Та в ответ попыталась сдержать обещание, замахнувшись пяткой по уху балаболу, но, увы, из-за стресса плохо себя контролировала и промахнулась. Несколько раз. Все позорно мимо, а задорный смех рыжего становился все громче и громче с каждым нелепым выпадом. Вот так лучшая курсантка Фатуи фатально проиграла в бою с нервишками. Ему никогда не надоест играться, а все потому, что это первый раз, когда кто-то так яро сопротивляется. Она правда глупенькая? Или самый умный всегда вовремя притворяется тупым? Если бы она действительно хотела, чтобы тот отстал раз и навсегда, то ей следовало дать ему то, что он хочет. Не могла же такая сообразительная девушка этого не понимать. Не могла же, да?.. — Хых, такая хрупкая, — заключив девушку в плен, злорадствовал тот. — Я буквально чувствую, как у тебя что-то трескается от такой мелочи. Да, для него это мелочи, никчемная шалость, которую он потом, возможно, даже и не вспомнит. Он слукавит, если скажет, что она ему ни капли по правде не симпатична, но и не уверен в том, что она не такая же как все — рано или поздно пойдёт у него на поводу. В любом случае, игра в одни ворота никогда не была интересной, для драйва не помешало бы приправлять кубиком сахара бездонное соленое море. Но она и этого не даёт, какая печаль… Это ярое сопротивление вскоре тоже наскучит, как бы ни хотелось признавать. Его руки устало отпустили девушку на свободу. На сегодня всё, на сегодня хватит веселья, иначе дальше будет нечем заняться. Ему не хотелось так быстро терять свой интерес, в надежде, что этим немногим можно насытиться как можно дольше. Выдохнув, он отступил. Будто пережив ураган, растерянная девушка осталась стоять неподвижно на месте. Что это вообще сейчас было? Он то, как голодный зверь, напал на неё, до последнего загонял в угол, как выдохшуюся от долгой погони добычу и… Бросил? Скривил морду прямо перед тем, как вонзить свои острые клыки в добычу и перегрызть глотку? Что это за хуйня такая? Нет, она, конечно, понимала, что Аякс малость парень неординарный, но чтоб настолько?.. Ей крайне очевидны его мотивы — он не просто хочет овладеть ей, а чтоб она сама захотела того же. Иначе какой в этом толк, да? Брать нечто подобное силой удел слабых, он таким не был. Ему было нужно, чтобы Серафима прогнулась перед ним, делала так как он захочет и когда хочет. Когда хочет, да… Сейчас, очевидно, перегорел. Но если она ничего не сделает, даст ему выйти сухим из воды, просто отпустит, то не будет ли это значить, что она поступит именно так, как он того и желает? Не значит ли это, что специально выводил её из состояния равновесия для того, чтобы утолить своё эго? А она, как наивное дитя, эмоционально его подпитывала и ровно по струнке шла за его туго натянутым поводком? Ей надо признать, что он обвёл её вокруг пальца и вовсе не является дурачком, каким казался на первый взгляд. Признать, что проиграла этот бой, но не дать и шанса ему выиграть следующий. — Аякс… — тихий девичий голос с эхом раздался по замкнутому пространству. — Убей в себе чувства, пока они не убили тебя. Мир вокруг словно замер, потерял свои краски и перестал дышать. На фоне где-то упала пара капель оттаявшего льда и с оглушающим характерным плеском разбились о пол. Блеск заснеженной пещеры в мгновенье померк и мир преобразился серым тоном, таким же холодным и непокорным, как глаза той девушки. Да, совсем как её зрачки цвета серой, мрачной зимы, что длится уже ни одно голодающее поколение. Ошибочно было полагать, что это совсем невзрачный цвет, который было принято считать скучным и депрессивным. Наоборот, сейчас он внушает спокойствие, непоколебимость и стабильность. Это обволакивающее серое зарево оказывает расслабляющее действие на психику, помогая утонуть в нём и отвлечься от безобразных мыслей. Однако этот внезапно окутавший туман изначально не сеял в себе покоя, ведь это были её глаза. Глаза Серафимы, что в доли секунды оказались так близко. Он не хотел, чтобы так было. Не желал, чтобы эта девица вновь обыгрывала его и заставляла чувствовать себя таким ничтожным, таким уязвимым и обманутым… Но всё оказалось тщетно перед этой острой сталью её глаз. Перед этим щекочущим цветочным запахом, исходящим от неё. Перед этими холодными нежными руками, что нагло вторгаются в личное пространство и перед этими потрескавшимся от мороза тонкими губами, что непозволительно дерзко впились в него. Бешенный стук двух сердец слился воедино и отбойным молотком ударял по вискам. Дыхание сбилось ещё в первые секунды, руки хаотично, в какой-то степени безобразно, гуляли по чужому телу, а все потаенные развратные желания спешили вырваться наружу. Разум отключился, буквально помахал ручкой до лучших времён и отправился в путешествие. Вокруг нет больше ничего, кроме этих влажных губ на своих губах. Ничего во вселенной не волнует и не может быть более желанным, чем это. «Это» — то, как она жадно впивается, будто она умирает от засухи в ясный знойный летний день, пытаясь вытянуть из него все соки. Она словно монах, который впал в припадок и вкусил запретный плод. «Это» — то, как он охотно поддался ей, будто застигнутый врасплох мальчишка с интересом впервые ощутил женщину так близко. Он словно пожирает её, оттягивая и кусая губы, каждый раз вовлекая в новый, не менее страстный поцелуй. Жарко. Мокро. Душно. Тесно. Горячо. Влажно. Развратно. Быстро. Сладко. Мало. Им мало друг друга. Хочется по-дикому разорвать всю одежду, отбросить прочь всё ненужное, взять ещё больше, откусить лакомый кусочек посочнее, забрать себе всё, уничтожить друг друга и выкинуть то, что заставляет чувствовать это безумие наружу. Нет… Не выкинуть, а сожрать. Чтобы «оно», осталось раз и навсегда только твоим. Пока пылкий язык парня изучающе проходился по всей области, крепкие руки непристойно пробирались под её одежду, сжимая влекущие участки тела. Она не уступала, бездумно опуская руки вниз и нащупывая твёрдую плоть. Да, бездумно… Это было какое-то адское наваждение, которому не было бы ни конца, ни края, если бы не падающие с высоты поверхности глыбы льда к их ногам. На них сверху падает чья-то тень, а вслед за ней показался женский силуэт. И в этот день незрячий увидел, как немой сказал глухому: «Слушай, тут безногий безрукому, руку пожать пошел». Или можно сказать иначе- доверчивая девушка самолично увидела как еёединственная подруга целуется с парнем, которому отдала своё сердце. — Ох, вас не задело? -голос Насти звучал искренне сопереживающе, — Я принесла верёвку! Сейчас привяжу к дереву и спущу вам! Как много она видела? Как давно нашла их? Почему еёголос звучит так, словно ничего не произошло? Что сейчас на ее сердце? И есть ли всему этому прощение?..
***
Стать Предвестником было лишь крошечным шагом в покорении мира. Он собирался стать самым могущественным человеком Тейвата. Ему не хотелось ни на миг забывать окрыляющие чувства во время кровавых сражений, где каждый шаг может стать решающим. Но… Кто в таком случае будет равен ему? С кем он сможет не забывать этот жар и не давать огоньку погаснуть? Ктововремя спустит с небес на землю грешную? Кто способен не то, что принимать его внутренних демонов, а вести с ними равный бой? Кому под силу свести его с ума? Кто тот человек, которому подвластно держать держать кого угодно в своих руках?..Она.
Она была… Дерзкая, огненная и несгибаемая, та, кто смог пошатнуть его уверенность в собственных способностях. Он хочет чувствовать удовлетворение, что сломил её, сделал покорной, послушной, своей, но… Ничего не бывает так просто. Хотел подогнуть её под себя, а под себя получилось лишь обосраться, да. Он и сам не знал какая девушка ему нужна, но, по-видимому, это кто-то излучающий ауру дерзости и с огнем внутри, в то же время мягкий глубоко внутри.Возможно, это её вызывающее поведение является своего рода защитной реакцией, потому что в глубине души он знает, она как слаба и беззащитна, поэтому действует решительно, в то время как в реальности её так легко сломать. Легко, как же… Как бы он ни пытался давить на неё, манипулировать и приручать -ничего не выходило. Каждый раз каким-то магическим способом все его попытки зеркально отражались на нём, словно это Сима играет с ним и соблазняет, а не он её. Да уж, там, где он учился наёбывать, она уже преподавала. С такой просто не справиться. И это влечёт. С каждым разом, с каждой новой попыткой и с каждым её отталкиванием желание всё больше возрастает. А она… Она с гордо поднятой головой держит маску холодной леди. В любом случае, это по-настоящему сильная воля, вот что важно. Она звонко смеётся над оскорблениями, словно над шутками, кажется совершенно невозмутимой, какой бы холодной и высокомерной она не была, даже когда доходит до той стадии, когда от одного его вида откровенно злиться, выходит из состояния повиновения и, кажется, что поддаётся ему… Она все равно остаётся в выигрыше, будто просчитывает все наперёд. Он начинает впадать в отчаяние, пытается быть с ней как можно грубее, надеясь добиться реакции. Но… Ничего. Та по-прежнему лишь хитро улыбается. Хихикает, пожимает плечами и всё равно мила с ним. Он чувствует себя бессильным и ненавидит это. Это сродни унижению, её невозможно напугать. Её невозможно победить. Частенько он прокручивает мрачные фантазии в своей голове, сжимая зубы и полыхая некоторое время, но приходит к тому же выводу: единственное, что может утихомирить его ярость — сломать её, сделать свои фантазии чем-то большим, чем образы в голове, претворить их в жизнь. Тогда посмотрим, как долго она ещё сможет оставаться равнодушной. Он хотел, чтобы Сима была рядом. Когда настанет день, то они бы вместе свергли всех других Предвестников вместе. Аякс хотел, чтобы она была рядом, помогала и направляла, когда все вокруг примкнут к нему колено. Он не хотел, чтобы их зарождающиеся отношения вот так оборвались, подошли к концу. Ведь это бы значило, что он больше никогда не сможет прикоснуться к ней, помериться силой, поцеловать, пошутить над ней, вместе смеяться над чем-то или сказать ей, что… По-настоящему влюблён в неё. Нет, не влюблён. Он любит её. — Что-то хочешь мне сказать? — он заметил, как за ним кто-то наблюдает. Это мешало думать и копаться в себе, так что хотелось поскорее спровадить незваного гостя. Настя вышла из тени и посмотрела куда-то вдаль, глубоко вздохнула и, сжав кулаки с ноткой угрозы, спросила: — Что тебе нравится в Симе? Тот от прямоты аж поперхнулся, но все же ответил: — Кхм, да, она мне очевидно симпатична. А что мне в ней нравится? Хм-м… — он приложил пальцы к подбородку в раздумьях. — Совру, если скажу, что всё, но мне определённо нравится в ней довольно многое: её сила, внутренний стержень, запутанный ход её мыслей, хитрость в крови, уверенность собственных решений… Мм, может ещё эта чёртова недоступность? Точно! Ах да, ещё у неё невероятно упругие бёдра. Девушка прикрыла рот ладошкой и тихонечко посмеялась. Что ж, по крайней мере он не собирается её использовать или причинить вреда. К тому же, нельзя не заметить, как сама подруга расцветает рядом с ним. Но все же… — Даже не знаю, что хуже безответная любовь или взаимная любовь, в которой ты никогда не сможешь быть со своим возлюбленным, — Настя наконец расслабила кулаки и как-то опечаленно выдохнула. — На мой взгляд лучше в таком случае вообще никого не любить. Намёк прозрачнее воздуха должен был дать понять парню, что они оба находятся в прискорбных положениях. Она — безответно влюблена в него, а он в свою очередь обрёл взаимные чувства с её дорогой подругой, но, увы, им никогда вместе не достичь хэппи энда. Он должен знать заранее, что Серафима ни за что и никогда не откажется от своих планов и целей ради какой-то там сомнительной болезни под названием «любовь». Ей скорее присуще устранить источник заразы заранее, чем медленно тонуть в этом сладком болоте о мечтах счастливой долгой жизни вдвоём.«Чем больше чувств к тебе я сладостных питаю ,
Тем выше жажда тебя всецело поглотить.
Когда же этим телом вновь я совладаю?
Могу ли эту боль и тягу исцелить?»