***
2018. Соня Сомусева прилежная студентка престижного вуза. Скоро она принесёт на радость мамы и папы очередную красную корочку, которая ей пригодится, разве что, в качестве подставки под кружку. Последние шесть лет она только и делала, что сидела над книгами, в ужасе представляя, что в случае неудачи придётся вернуться домой. Ее красивая мечта об идеальной питерской жизни превратилась в нескончаемый кошмар, состоящим из бедности, экзаменов и общаги. В этой череде серых будней Соня теряет себя. Она много молчит, невзрачно одевается и старается не выделяться. Она смиряется со своей новой ролью. Теперь она лишь собственная тень. Тень, идущая куда-то ко дну. Держаться на плаву ей помогает лишь музыка. Алине Олешевой двадцать один, и единственное, что она может рассказать о себе: «Я — главное разочарование в жизни своих родителей». Она уже давно привыкла слоняться на улице по ночам, к дурным компаниям и вредным зависимостям. Лишь бы не идти домой. Лишь бы не слышать снова: «Почему ты не можешь быть такой же, как старший брат?». Она устала быть для всех недостаточно умной, недостаточно красивой, недостаточно талантливой. Она всегда «недостаточно». Алина уже по привычке вызывает рвоту после ужина, в паническом страхе испортить фигуру, а затем запивает дешёвой водкой тяжёлые антидепрессанты. Ее жизнь похожа на серое существование. День за днем она тонет, погибая в пучине собственных комплексов. Держаться на плаву ей помогает лишь музыка.***
Они помнят эту встречу посекундно. Эта встреча изменила их жизни навсегда. Дождливый осенний день возле репетиционной базы. Соня шарит по карманам и понимает, что сигареты опять кончились. Денег на новые опять нет. Вся ее жизнь — череда бедности умноженная на невезение. Но не сегодня. Сегодня она выиграет свою самую главную лотерею. — Дашь прикурить? — Конечно. — миловидная блондинка с каре протягивает в ответ пачку «Marlboro». Соня смело берет и зажигает сигарету, делает жадную затяжку. И в какой момент она стала прокуривать свои драгоценные голосовые связки, которыми всегда так гордилась? Чертов Питер оказался лишь жалким разочарованием со своей вечно депрессивной атмосферой, от которой хочется то ли спиться, то ли повеситься. Неудивительно, что здесь не курят только детсадовцы. — Меня Алина зовут. — Да, видела тебя. Круто стучишь. Не часто встретишь девушку за барабанами. Ещё и чтоб так охуенно играла. А я Соня. От услышанных слов Олешева смущается, старается не подавать виду. Она лишь тяжело сглатывает и немного улыбается. — Приятно познакомиться. А ты тоже не чём-то играешь? — Что-то типа неплохо пою. — Певица, значит? — Ну это громко сказано. Пока все на уровне каверов на ютубе. — А не чужие песни исполнять никогда не думала? Алина сама не понимала чем, но ее зацепила эта девушка. В ней что-то было. Она совсем не знала Соню, но из неё будто исходила энергия человека, с которым она хотела быть ближе. — Думала. Но для этого нужна команда и все такое. А у меня из ресурсов: стипендия пара тысяч и общажный кавер-бэнд. Так что пока я в ожидании продюсера, который предложит мне попасть в крутую группу через постель. — Сомусева нервно смеётся. — Что ж, я конечно не продюсер, но я тут думала собрать группу. Может хочешь вписаться? Спать со мной необязательно…только если по твоему взаимному согласию. — Не знаю, какое из этих двух предложений более заманчивое.***
2020 Соня уже забыла, что такое тревога. Она больше не потерянная маленькая девочка, которая не может понять, кто она. Она больше не плывёт по течению, теперь она здесь главная. Сомусева красит волосы в ядовито-рыжий, пытается бросить курить и говорит все, что думает. Она уже никогда не позволит себе забиться в угол и стать серой мышью, потому что точно знает — ее место в центре внимания. Алина начинает верить в себя. Неужели у неё все получается? Розовые локоны, бордовая помада и заживающие свежие тату — это новая эстетика Олешевой. В ее голубых глазах больше не бездонное море слез, в них теперь горит огонь. Все мечты становятся реальностью, они больше не похожи на ее глупые выдумки. Она смело сбрасывает звонки от мамы, не желая слушать о своей никчемности, ведь знает, что это неправда. Она дышит полной грудью. Она, наконец, живет. Они спасли друг друга. Поднялись со дна вместе. Встретились в момент, когда больше всего нуждались друг в друге. Притянулись, как магниты. Иногда Алине кажется, что судьба все-таки есть. И ее судьба была встретить Соню. А Соня ни о чем не думает. Она жадно целует свою любимую барабанщицу в губы, захватывая в свои тиски. Она чувствует привкус крепкого алкоголя, сигарет и вишнёвой помады. Этот вкус она готова смаковать вечно. Такая родная и любимая. Так близко, так рядом. Соне все ещё не верится, что она просыпается по утрам рядом с этим ангелом. Ей не могло так повезти. Ей ещё никогда так не везло. Ее череда хронического невезения пала. Алине кажется, что это все неправильно. Но она уже сходит с ума. Пути назад нет. Весь ее разум занят только одной ей — рыжей дьяволицей с несносным характером и острым язычком. Вместе с трезвостью из Олешевой уходит последняя уверенность в своей гетеросексуальности. — Ты такая красивая. — протягивает Соня, заправляя прядь розовых волос за ухо подруги. — Неправда. — Я готова побить каждого, кто считает иначе. — Начнёшь с меня? — На тебя у меня другие планы. Каждое утро в туре было особенным. Они проводили его вдвоём. Мир замирал на несколько часов. Он становился полностью идеален, потому что казалось, что в нем существуют только они. — Не представляю, что бы было, если бы в тот день у меня не кончились сигареты. — Мы бы встретились при других обстоятельствах, вот и все. — Думаешь, мы предназначены друг другу судьбой? — Думаю, что мы предназначены для чего-то великого. И только в дуэте мы обречены на успех, никак не по отдельности. — Ну тогда я не дам нам упасть. Вместе до конца. Обещаю тебе. — Вместе до конца.***
2022 Соня опять набирает знакомый номер, но слышит лишь длинные гудки. Внутри неё трепещет тревога. Она старается подавлять. Не зря же она столько денег тратила на сеансы с психологом, чтоб так быстро сдаться. Руки тянутся купить сигареты, которые она так усиленно бросала. Она нервничает. Снова нервничает. Сбрасывает звонки Кирилла, пишет сухо: «Я перезвоню, занята». Берет такси и называет адрес. Она точно знает, что ей будут не рады. Алина не знает, какое сегодня число. Она потеряла счёт времени ещё в конце февраля. Телефон разрывается от звонков, но она, игнорируя его, запивает антидепрессанты дорогим виски. Она снова здесь, в этой точке. Только более богатая, более популярная, более разбитая. Олешева грохается коленями на пол, из ее груди вырывается всхлип. Ее трясёт. Подступает истерика. В углу валяются барабанные палочки, которые она не держала в руках уже месяц. Алина морально умирает. Из неё медленно уходят жизненные силы. От осознания этого ей становится противно от самой себя. Звонок в дверь. Долгий и настырный. Она никого не ждёт. Но посетители явно не собираются уходить. На трясущихся ногах по стенке Алина добирается до входа. Она еле стоит, перед глазами все плывёт. Дрожащие пальцы открывают замок, и тут же до ее ушей доносится знакомый голос, пронзающий сердце: «Ебтвоюмать, Олешева, ты на кого похожа вообще? Тебя одну можно хотя бы ненадолго было оставить?» Соня не ждёт приглашения. Она заходит. Помогает Алине добраться до дивана. Усаживает ее, а сама садится на противоположный край. Соне больно на неё смотреть. Кажется, на ее глазах уже начинают наворачиваться слёзы. — Кто сказал тебе адрес? — Юра. — Предатель ебаный. — Он твой друг, поэтому заботится о тебе. — А как соотносятся забота и твоя персона? — Алина… — Как Турция? — Ёе голос полон сарказма и обиды. — Вкусно поела? Как Кирилл? — Не начинай… — А почему нет? Или мы тут собрались мои косяки обсуждать? Если да, то можешь сразу проваливать к выходу. — Это же ты хотела остаться просто подругами, Алина. Нашла себе депрессивного мужика с гитарой и заунывными песнями. Попросила меня держать дистанцию. Я поддержала тебя во всем. Лишь бы ты была счастлива. Так почему я опять виновата, блять? — Ты уехала. В самое тяжёлое время. Уехала. Да мне тошно было от тебя и твоих сторис с тем, что нужно жить дальше, когда идёт, мать его, война. Ты так всю жизнь собираешься отвлекаться от главного? Ничего не замечать? Это же безумие. Что ты за человек? Правильно я приняла решение держаться от тебя подальше. У таких, как ты, нет сердца. Тебя интересует только собственное отражение в зеркале и деньги. Соня молчит. Для неё каждая фраза Алины прозвучала как невероятная чушь. Что случилось с ее подругой? Где та девушка, которую она так сильно любила? Кто мог так морально изуродовать ее? Даже при их первой встрече Олешева не была так сломлена. В мёртвой тишине раздаются глухие всхлипы. Алина старается глушить истерику. Руки машинально начинают искать сигареты. Не находят. От этого истерика становится ещё сильнее. Соня пододвигается максимально близко, сгребая подругу в свои объятия. «Ненаивжу эту рыжую суку. Почему я так сильно в ней нуждаюсь?» — проносится в голове барабанщицы. Сначала Олешева пытается сопротивляться. Очень быстро сдается. Она не в состоянии идти против самой себя. Прижимается к Сомусевой так сильно, как это возможно. Здесь, в ее объятиях, так тихо и безопасно. Наконец-то. Хочется остаться в них навечно. — Он тоже уехал. Думаю, что насовсем. — Констатирует Алина сквозь слёзы. Пояснений о ком идёт речь ее собеседнице не нужно. — Полагаю, это начало конца. Какая же я была дура, что не слушала тебя. А теперь я все проебала. «Я проебала тебя» — хочется добавить ей. Но сдерживается. Внутри Сони что-то ломается с каждой секундой этого диалога. Кажется, она теперь знает, как разбивается сердце. Она чувствует горячие слёзы на своей шее, холодное пьяное дыхание на ключицах. Ее руки с особым трепетом и нежностью запускаются в розовые локоны, по которым она так скучала. Хочется закрыть глаза и представить, что нет всего этого кошмара. Они все еще там в гостиничном номере, и они безгранично счастливы. — Все будет хорошо, родная. — Лишь шепчет в ответ рыжая, целуя ее в макушку. Она ощущает этот любимый запах табака и кондиционера для волос. Словно все как прежде. И ее грудь на долю секунды наполняется счастьем. — Я же обещала тебе. Вместе до конца. Даже если ты против. — Вместе до конца.