холодный подвальный пол

сирена. холодный пол. я в него снова лицом падаю. ты ушла, забыла, порвала со всем. не сводила на то озеро и не поцеловала на прощание. прости, что не успели. моё сердце всегда будет счастливо за тебя, а душа — разрываться от несправедливости. ты сделала правильно, что убежала. смогла бросить всё здесь, а не продолжила ходить под летающими баллистическими. нашла тёплый уголок для себя, ещё и сестричку успела утащить. подвальный запах проел во мне дыру, а темнота, в которой сижу сутками, уже перестала рисовать устрашающие картины. теперь я знаю, что куда хуже услышать свист за спиной. четыре секунды. всего четыре, чтобы рухнуть на землю и закрыться руками. и молись, дабы повезло. ещё разочек. в бога поверить пришлось. найти золотую цепочку и крестик нацепить. хотя это скорее на случай, если домой попасть больше не получится. плата вместо моего тела. потому что я знаю, что они делали с девушкой в соседней квартире. я всё слышала. но я расплатилась касательным пулевым, а она - жизнью. серые панельки, которые так любила романтизировать раньше, стали отвращением. под их стенами замурованы тысячи. там дети плачут, люди стонут от боли и собаки скулят. спасибо, что уехала. спасибо, что выбрала жизнь. мне плохо здесь одной. я скучаю за тишиной. за ранним зимним утром, которым встречу рассвет с тобой в школе. за пением птиц и тёплыми лучами солнца. за твоим смехом и тем чувством вознесения, когда ты касалась моих губ. в паутине из разбитых окон видела своё отражение: грязные щёки с руками, кровь запеклась на губах, глаза красные и тощие ноги со сбитыми коленями. когда-то мне нравилась эта боль в желудке, мне нравилось морить себя, но сейчас голод разрывает меня изнутри на части. люди, которым из остатков продуктов удавалось слепить хоть что-то, делились этим в бывших магазинах. ни одна машина гуманитарной помощи до нас так и не добралась, все расстреляны десять километров от города. мой спокойный маленький городок больше не будет прежним. улицы затянуты серым дымом, асфальт засыпан осколками, а в каждом тупике эхом слышны истошные крики гражданских. вероятно патриотизм моей матери похоронит здесь и меня. тела продолжат сбрасывать в траншеи, потому что здесь больше негде, только десятки братских могил. усталость делает своё дело. и если физическая заставляет ноги дрожать, каждый раз наступая, то моральная — увеличивает желание покончить со всем в геометрической прогрессии. она мысли превращает в воду, чей шум кажется создал то самое беззаботное лето у меня в голове, которое так желала. с тобой. вместе. моя страна, где я свободна, мой город, где счастлива. была. превратились в ленинградскую блокаду. ту, где люди друг друга ели. а сегодня я. ем сама себя. изнутри косточки обгладываю. у меня чувство будто по улицам бродила уже третьи сутки. что за место не узнаю. я заблудилась. у себя в голове. потому что вот же он, знакомый кустик. вот та самая вишня. и кирпичи моего дома. прямо у ног. разбитые. я не хочу видеть это. боль за счастливую жизнь пронизывает меня насквозь реальностью. забери же меня отсюда скорее. я же твоя девочка. помнишь? твоя маленькая девочка. ведь так? не оставляй меня одну, прошу. мне так страшно.