Стая

Они добежали до ближайшего города за несколько дней. Давно парни не чувствовали себя так хорошо. Волкам противопоказана неволя. Им природой положено нестись по ветру, охотиться, резвиться, а не сидеть, привязанными к столбу. Оборотням необходима физическая нагрузка, и сейчас на подсознательном уровне они стремились её наверстать. Ребятам повезло: они не встретили никого вражеского на своём пути. Ни единого намёка на чужие стаи. К тому же по дороге им то и дело попадалась различная живность, преимущественно зайцы и косули, так что на охоту не приходилось тратить много времени и добрались до города они быстрее, чем даже надеялись. Аккун был предельно осторожен. И хотя в Доракене он не сомневался, то тревожное чувство так и не захотело отпустить его. Лишь бы с Такемичи всё было хорошо. Лишь бы со всеми его друзьями всё было хорошо. Ребята чувствовали состояние Аккуна и старались лишний раз его не напрягать. Даже взбалмошный Ямагиши вёл себя чертовски послушно: мчался за волком с красно-коричневой шерстью по пятам, не дурачился, всеми силами берёг нервы своего сливововолосого друга. Он понимал, что сейчас им нужно добраться до города как можно скорее. А потом можно и расслабиться. Ну, сначала, конечно, обустроиться, не зря же Аккун с Такемичи столько времени потратили на обсуждения действий и разработку плана их жизни на первое время. А вот потом точно можно расслабиться. Такуя был таким же спокойным, как и всегда. Его вообще мало что пробивало на чрезмерную эмоциональность, но стая Майки, конечно, тут преуспела. Как, например, когда он увидел их разорённый дом. Или когда его друга детства насиловали у него на глазах, а он ничего не мог сделать. Только кричать под тяжестью чужого волка. Или когда они сидели, прикованные к столбу, и понятия не имели, жив ли вообще Такемичи. Он даже и подумать не мог, что в отдельные мгновения своей жизни сможет погружаться в такое беспросветное отчаяние. Поэтому Такуя был чертовски рад вернуться к своему естественному относительно ровному эмоциональному состоянию, которое выражалось мягкой улыбкой, застывшей на его губах. До города они добрались быстрее, чем планировали. И это радовало. Парни приняли человеческие обличия, едва завидев вдалеке силуэты людской деятельности. Такемичи снабдил их чистой, пусть и потрёпанной, одеждой и деньгами на первое время. Деньги ему всунул Чифую - остались у того с их неудачной попытки побега. С одеждой подсобил он же - в ней ребята не будут привлекать ненужное внимание и выделяться из толпы. Ацуши и не заметил, как они сократили расстояние до городка. Такуя с Ямагиши тихо переговаривались между собой, с интересом рассматривая постройки. Всё-таки они всю жизнь провели в лагере стаи, человеческие города были им совсем в новинку. Но главное правило они поняли - ни за что не превращаться в волков на глазах человека. Сендо тоже было бы интересно, сложись обстоятельства его знакомства с бытом обычных людей другим образом, но сейчас он чувствовал лишь тяжесть ответственности за жизни любимых дуралеев позади него и страх за Такемичи, оставшегося в стае врага. Сносную комнатку на троих они нашли в какой-то с виду убогой харчевне. Сендо поморщился при взгляде на засранность предполагаемого будущего жилища, но три здоровые скрипучие койки - по одной на каждого! - сделали своё дело и после лагеря Майки всем троим показались не чем иным как благословением. Ацуши обвёл комнату цепким взглядом ещё разок, удовлетворительно хмыкнул и наказал парням привести тут всё в порядок. Он был не намерен жить в грязи, и раз уж они в первые за свою недолгую волчью жизнь живут в комнате, а не в палатке, чистоту нужно поддерживать. Ребята послушно кивнули, и он с тяжестью на сердце их временно покинул. Деньги на первое время есть, но Такемичи говорил, что кончаются те на удивление быстро. Волкам просто, волки не притязательны: потенциальная еда всегда бегает по лесу, крыша над головой и та не всегда нужна, спи хоть под звёздами, купайся себе в реках и озёрах. Но у людей сложнее. Им всегда и на всё нужны деньги. Поэтому Аккун пошёл искать что-то, что могло бы стать их временным источником дохода. Раз уж они пришли в человеческую стаю, то её законы нужно соблюдать. Он перекинулся парой слов с хозяином харчевни, и тут ему тоже подфартило: оказалось, не так давно в городок прибыл некогда бродячий и вполне себе успешный цирюльник, пожелавший обосноваться в городе, и как раз сейчас он ищет подмастерье. Работа несложная, принеси да подай. Ацуши понятия не имел, кто такой цирюльник. Однако он заинтересовался. *** Сендо вернулся поздно вечером. Ещё у двери он услышал взбудораженный голос очкарика, настойчиво что-то рассказывающего бедному Такуи. Который, впрочем, бедным совсем не казался - ему было в радость видеть вернувшегося в норму друга. Свобода им определённо к лицу. - Ты такой громкий, Ямагиши, - фыркнул вошедший с серьёзным лицом, но друзей обмануть не получилось: взгляд светился весёлыми искорками. - Охренеть! - Казуши в очередной раз поправил очки на носу, подлетая к другу и впиваясь жадным взглядом в его волосы. - Почему твоя голова выглядит так охуенно?! - Стал подмастерьем цирюльника. Ему так понравились мои волосы и так не понравилось то, что они из себя представляли, что отхватил бесплатную причёску, - широко улыбался Ацуши. Ему понравилось. Он даже и представить не мог, что деньги можно получить, разбираясь с человеческими волосами и что это может быть так увлекательно. - Цир.. кто? Цирьник? Не важно, я тоже хочу такое на голове! Такуя, наблюдавший за парнями, рассмеялся: - Уверен, Аккун приведёт и твой ужас на голове в порядок, когда научится. За всеми этими разговорами, за событиями сегодняшнего дня, за новым ночлегом и за цирюльничеством тревога Аккуна, наконец, начала засыпать. Жаль только, что он не знал, что вскоре за ними будут наблюдать две пары внимательных фиолетовых глаз. На окне их скромной комнатушки так и не появится даже лёгкой ткани, скрывающей их от внешнего мира. *** Сано Манджиро никогда бы не поверил, что мальчик, которого он изнасиловал в обличии волка чёрт знает сколько времени назад, и мальчик, издевающийся над ним сейчас, - это один и тот же человек. Голубые глаза горели шальным пламенем. Омега похотливо облизывала губы, смотря на распластавшегося по траве альфу. Обострённые когти лениво водили по вздымающейся груди, оставляя лёгкие красные полосы. Манджиро трудно было сказать, сколько вообще времени прошло с начала первой в жизни Такемичи течки: они трахались каждую секунду, когда не спали и не ели. А спали и ели в эти дни они на удивление мало. Майки знал, что обычно омегам нужно много пищи и отдыха в промежуток между заходами (в конце концов, нескончаемый поток похоти сильно выматывает), но либо Такемитчи такой особенный, либо всему виной то, что это его первая течка, символизирующая полную смену сущности, но из них двоих именно Майки приходилось прерываться на удовлетворение других базовых потребностей. Своих и омежьих. Омега пахла чертовски сильно и чертовски хорошо. Альфа Майки была в восторге, она откликалась на запах Пары всей своей сущностью. А Омега чувствовала свою власть над Альфой. И наслаждалась ей. И пользовалась этой властью на полную катушку. Майки тяжело дышал, без возможности пошевелиться. Его потемневший от перенапряжения член стоял уже очень долго, смазка обильно стекала с головки, плавно продвигаясь по всему стволу, до самого основания, но Такемичи - Омега в нём - заставляла лежать блондина на земле, не позволяя коснуться ни себя, ни собственного стояка. Капризная Омега лишь оглаживала его обнажённое тело, поигрывая выпустившимися когтями. Майки готов был умолять продолжить. Он даже открыл было рот в попытке высказать желаемое, но прежде чем из него вырвался хоть звук, Омега прислонилась к его лицу, игриво провела шаловливым пальчиком по приоткрытым губам и сладко прошептала в самые губы: «Нельзя». Манджиро ещё никогда не чувствовал себя настолько беспомощным перед кем-либо. Тем временем Такемичи уткнулся в его шею, шершавый язык с упоением слизывал пот с кожи альфы. Его Альфы. Такой сильной перед всеми и такой слабой перед ним. Омега была счастлива пробудиться. Ханагаки, в котором сейчас не было и намёка на осознанность, снова зашевелился, и в этот раз Майки не сдержал позорного радостного скулёжа: наконец, его оседлали, приняв жаждущий член в горячее нутро. Он с нетерпением вскинулся, вцепляясь пальцами в горячие бёдра, насаживая партнёра до основания. Такемичи откинул голову назад, прикрывая пылающие похотью глаза и утробно постанывая. Боже, как Майки нравилось смотреть на него снизу вверх. Видеть, с каким поплывшим от удовольствия лицом Такемичи скачет на его члене, было отдельным видом удовольствия. Взгляд метнулся на шею блондина, где ярким пятном красовался укус. Сано оставил его ещё в самом начале, не дождавшись сцепки. Он был уверен, что его мальчик и без неё спокойно перенесёт боль от метки, с ним бывали вещи и похуже. А сам Манджиро не испытывал абсолютно никакого желания тормозить с присвоением партнёра себе. И именно после укуса Такемичи понесло. Он вскрикнул от боли и неожиданности, с силой сжимая чужие плечи и заслезившиеся глаза. А когда вновь открыл их, Сано затопило омежьей похотью. Но самое удивительное для Майки - это то, что чувствовал он не только своё наслаждение. Сначала он не понимал, почему в нём расползается чувство восхитительной наполненности наряду с удовлетворением от погружения, но потом до него дошло. Пусть пока и слабыми отголосками, но он мог чувствовать удовольствие своей Омеги! Майки боялся, что не сможет. Когда-то его так оглушило потерей близких, что он потерял контроль над своей Альфой. Зато она взяла под контроль и его и стаю, вытянула наружу все их тёмные чувства и направила на уничтожение врага. Допинга лучше в природе для волков нет. Стаю Ханму уничтожили в мгновение ока, сознание Манджиро и остальных будто находилось в тумане. Когда Майки пришёл в себя, он ничего больше не чувствовал. Сначала ему думалось, что это естественное опустошение после смерти близких. Но позже он заметил, что потерял способность к эмпатии полностью. У него была лишь его Альфа, непреодолимое желание доминировать, подчинять и разрушать. Только так она могла чувствовать совершенность своего существования. Пока не увидела чёрного волчонка, внутри которого скрывалась подходящая омежья сущность. Манджиро был рад. Со временем они с Такемичи начнут разделять все чувства друг друга. И почему-то блондин был уверен, что именно благодаря Такемитчи он сможет почувствовать что-то то самое ценное, что когда-то забыл. *** Ацуши сегодня задержался у мастера. Тот обучал его особо сложной, но популярной сейчас технике, и они вдвоём так увлеклись, что не заметили, когда на землю опустилась тьма. Сендо нравились причёски. Он представлял, как когда-нибудь разберётся с запутанной блондинистой шевелюрой Такемичи. Ух, и сделает же он его красавчиком! Аккун как раз пересёк главный зал харчевни и ступил на лестницу, ведущую к сдаваемым комнатам, когда его чуткий нос уловил запах крови. Его было почти невозможно заметить даже с животными инстинктами: еда, выпивка, блевота и чем только ещё не пахло в харчевне. Но Ацуши заметил. Заметил, потому что слишком хорошо знал этот запах. Он сорвался с места, задерживая дыхание, отдавая себя разрастающейся панике. Стоило ему коснуться ручки, приоткрывая дверь, как на него опустилось что-то тяжёлое. *** Санзу достаточно быстро перебрался в свою палатку, освободив жилище лекаря. Запах так и не скрылся. Как розоволосый ни пытался его подавить, удалось лишь слегка приглушить. Похоже, его Омеге не понравилось ходить непринятой, и в этот раз она не позволит загнать себя в потёмки. Вряд ли Королю это понравится, но сделать он ничего не мог. Некоторые альфы-оборотни, изумлённо смотря на розоволосого первые несколько секунд, сально ухмылялись, поняв, что перед ними омега. Да ещё и такая сладкая и непомеченная клыками альфы. Но омега Санзу или нет, им не следовало забывать, что столь высокое положение в стае он занимает явно не из-за потрахушек с вожаком. Харучиё сломал запястье одному, челюсть другому, чудом не отрезал яйца третьему, и память оборзевших восстановилась, а сам парень почувствовал лёгкое удовлетворение. На один пункт раздражения меньше. Хотя, на самом деле, его волновала реакция Короля, а не поползновения слабых низкоранговых шавок на его задницу. Запахи чуткий нос Санзу уловил ещё до прибытия их владельцев в лагерь, и юноша пошёл навстречу без промедления. Во-первых, нужно доложить о несостоявшемся проникновении вражеских мудаков. Во-вторых, ему хотелось побыстрее предстать перед Королём со своим вновь проявившимся дефектом. От вернувшихся пахло случкой, и Королева была насквозь пропитана Королём. Санзу с удивлением отметил, что самого Майки тоже обволакивал тонкий омежий запах. А ведь лишь у сильных омег получалось покрывать своих альф запахом. Обращённые омеги силой сущности никогда не отличались, но, в конце концов, Такемичи - это выбор его Короля. Не мудрено, что мальчишка не слаб. Харучиё почувствовал невольное облегчение: раз Ханагаки теперь полноценная меченая омега и достойная пара Короля, тот не должен остро отреагировать на маленькую проблемку в виде всколыхнувшейся сущности Санзу. Едва мечник показался в поле их зрения, как на нём зафиксировался тёмный нечитабельный взгляд Майки. Понять, что думал блондин, было невозможным. Краем глаза розоволосый заметил вытянувшееся в удивлении лицо Такемичи. Его голубые глаза метнулись в сторону Короля и брови чуть нахмурились, он мягко и совершенно естественно, будто делавший так сотню раз, взял руку Манджиро в свою. Харучиё подавил собственное замешательство, заметив, с какой неподдельной нежностью его вожак посмотрел на свою пару. - Можешь идти, Такемиччи. Мне нужно перекинуться с Санзу парой слов. - Хорошо... Едва омежий запах достиг их с Майки и перед глазами предстал Харучиё, Ханагаки через призму своего изумления - охереть, дефектная Омега-мечница в топе кровожадной стаи! - почувствовал странное напряжение со стороны Сано. И возникло оно именно на запах Санзу. Такемичи ничего не понял, но решил, что разберётся с этим позже - сейчас ему дико хотелось увидеть Чифую! Конечно, судя по внутренним ощущениям, этот недельный блэкаут для него явно был по душе его Омеге, но он дико соскучился по своему другу. Поэтому он послушно отпустил чужую руку, чмокнул Сано в щёку, с весельем смотря на выражение лица Санзу, и удалился. - Итак, - раздался глубокий голос, стоило его паре исчезнуть из вида. - Что произошло? - На пути к лагерю были замечены два альфы. Я вступил с ними в бой, получил повреждения. Альфам удалось сбежать, а Мацуно использовал на мне волчий бустер, из-за чего Омега очнулась. Подавить её не получается. Манджиро продолжал внимательно смотреть на Санзу. Он так давно не чувствовал этот омежий запах, что ему стало не по себе. Харучиё всегда пах вкусно. Даже сейчас, когда Сано только вернулся после течки, проведённой со своей истинной парой, запах розоволосого приятно щекотал ноздри. Майки догадывался, что многим альфам в их стае он и вовсе снесёт крышу, придётся подавлять их чуть сильнее. Впрочем, блондин был уверен, что мечник и сам разберётся с возможными проблемами. Однако в Майки играл отголосок чувства вины. Ведь это из-за него Харучиё отверг свою сущность.