***
Кадзутора двигался быстро. Он частенько любил устраивать себе ночные прогулки под звёздами в окрестностях лагеря, и этот день не стал исключением. Исключением стало то, что абсолютно резко ему под нос вдарил запах крови Санзу. Очень слабый - видно, тот отошёл далеко от лагеря - но явно предвещающий крупные неприятности для их стаи. Во-первых, Санзу просто так по лесу не шляется и без приказа Майки далеко от лагеря не отходит. Во-вторых, ранить того, несмотря на волчий дефект, сложно: розоволосый отменный боец. В третьих, он верная псина Майки, и лидер не будет в восторге, если с ней что-то случится. А у Манджиро бед с башкой не меньше, чем у самого Кадзуторы. Поэтому Ханемия перевоплотился, выпуская на волю тигрового волка, тут же взявшего след.***
Чифую лениво валялся на шкурах в собственной палатке. Баджи к нему не заходил, а мысли о полосатом уёбке не отпускали. Мацуно снова и снова прокручивал в голове их поцелуй, жёлтые восторженные глаза настойчиво всплывали в его сознании. Он всегда знал, что Кадзутора придурок, но вот то, что тот по ходу и конченный мазохист, стало для него откровением. Чифую ему так старательно искусал все губы, а тот ублюдок ещё и облизывался довольно! В нос забился чужой запах, и Мацуно, мрачно усмехнувшись, ловко вскочил на ноги. Вспомни говно, вот и оно, как говорится. Он ринулся к выходу из палатки, резко распахнул шторку. - Какого хера тебе тут..? - Блондин замолк с непередаваемым удивлением на лице. С плеча Кадзуторы свисал окровавленный Санзу, пребывавший в отключке. Юноша, с нахмурившимися бровями, мгновенно отошёл в сторону, пропуская нежданных гостей. - На шкуры его. Какого чёрта с ним произошло? Кадзутора прошёл внутрь чужой обители, осторожно опустил раненого на указанное место. Он повёл плечами, разминая их, с нескрываемым интересом наблюдая, как Чифую быстро передвигается по пространству, захватывая всё нужное для оказания помощи. - Почуял его кровь, пошёл по следу и нашёл в таком состоянии. Я чувствовал два других запаха, альфы не из нашей стаи. Похоже, они скрылись, учуяв моё приближение. Мацуно помрачнел ещё больше. Ох, не нравится ему всё это. Как раз сейчас, когда Майки с Такемичи отсутствуют, некто не просто приблизился к их стае, но и напал на их высокорангового оборотня. Попахивало объявлением войны, а Манджиро не тот, кто спускает с рук такие вещи. Оставалось надеяться, что после течки Такемичи он будет более миролюбивым. Чифую не был любителем насилия, он не хотел увеличивать количество страданий в мире. Не хотел никого снова убивать под давлением чужих приказов и не хотел, чтобы Такемичи проходил через всё это конфликтное межстаевое дерьмо. Блондин не переставал беспокоиться за эмоциональное состояние друга. Опустившись рядом с Харучиё, он стянул с его тела порванную одежду. Бирюзовые глаза пристально осмотрели раны. К счастью, ничего смертельного он не видел - убить Санзу определённо не пытались. Больше похоже на извращённые садистские игрища. Хоть обошлось и без фатальных ран, повреждения были серьёзные, а Мацуно не был уверен, что регенерация Санзу работает так же хорошо, как у других оборотней. С прокушенной насквозь рукой должны подсобить его мази, а вот с ногой всё сложнее: кость не просто сломана, в отдельных местах она раскрошилась к херам. Никакая из его мазей тут не поможет, придётся идти ва-банк. Он вытянул из мешочка с настойками маленькую розоватую ампулку, впиваясь в неё серьёзным задумчивым взглядом. Восстановить повреждённую кость («Отрастить недостающие куски»,- уныло подумалось Мацуно) может помочь только собственная сила оборотня. Харучиё был оборотнем с дефектами, природу которых Чифую не знал. А вещица в его руке являлась чем-то вроде бустера для волчьей сущности внутри них. Предсказать, как именно она подействует на Санзу, лекарь не мог. Оставалось надеяться, что ничего по пизде не пойдёт. Приняв решение, он отложил ампулку в сторону и быстро принялся промывать раны. Нанёс мазь на руку, ловко обмотал пострадавшую конечность бинтами. Промочил влажной тряпкой губы, стирая с них застывшую кровь. Аккуратно приподнял голову пострадавшего, а второй рукой, подхватив ампулу, откинул колпачок и влил содержимое в приоткрытый рот, наблюдая, как Санзу полуосознанно сглатывает. Когда ёмкость опустошилась, Чифую выдохнул, положил голову розоволосого обратно на шкуру и отодвинулся. Ну, всё. Теперь осталось только ждать и наблюдать. Юноша вздрогнул, покрывшись мурашками, когда почувствовал наглые губы на шее и руку, крепко обнявшую под животом. Едва его рот приоткрылся, как на него опустилась тяжёлая конечность, не позволяя громким звукам вырваться. Кадзутора притянул его к себе, плотно прижав к своей груди, чувствуя, как сильно мальчишка напрягается от прикосновений. Ханемия настойчиво водил губами по его шее, жадно втягивая запах ноздрями, оставляя мимолётные поцелуи на голой коже. Жёлтые глаза, широко распахнутые, горели. Мацуно почти не дышал. Разрываемый противоречивыми чувствами, чётко он понимал только одно - что бы ни случилось, нельзя дать этой нестабильной тигровой псине продолжить. Когда Баджи трахал его после побега, он упоминал, что следующий секс в человеческих обличиях с последующим оргазмом ведущего альфы внутрь потенциального будущего омеги служит прекрасным катализатором для смены сущности. Альфа внутри него настойчиво била тревогу: ни в коем случае не отдаваться сейчас. Она не хотела уступать место Омеге. Глаза Кадзуторы в удивлении расширились, когда он ощутил влажный тёплый язык, прошедшийся по его ладони. Надо же, каким интересным способом их с Баджи мальчик просит позволить ему говорить. Ханемия послушно отвёл руку от его рта: - Если ты сейчас продолжишь, я никогда тебя не прощу. Убирайся. Полосатый вздрогнул как от удара. Холодный голос, с примесью панических ноток, пропитанный нитями ненависти, полоснул не хуже волчьих когтей. Он медленно отстранился, выдавливая тихое «прости». На секунду замявшись, оборотень встал и покинул палатку. Мацуно облегчённо выдохнул, стоило шторки закрыться, знаменуя уход его нынешней головной боли. Напряжение ещё ощущалось в мышцах, но, по крайней мере, на сегодня он спасён. Блондин перевёл взгляд на Санзу. Ресницы парня слабо трепетали, суховатые губы едва заметно шевелились, лицо, казалось, застыло с вымученным выражением. Должно быть, настойка начинает действовать. Чифую придвинулся к нему поближе, положил руку тыльной стороной ладони на лоб, проверяя, есть ли лихорадка. Удовлетворенно хмыкнул. Температура повысилась, но была во вполне допустимых пределах. Он склонился над чужим лицом, бездумно рассматривая его. А ведь Харучиё привлекательный, если говорить чисто о физической составляющей. Не до конца осознавая, что им движет, Чифую склонился ещё ниже, и его губы коснулись приоткрытых губ лежащего. Он замер, пытаясь понять, что чувствует. И не чувствовал ничего. Внутренний голос ехидно хмыкнул. А чего он вообще ожидал: на Санзу ему лично было абсолютно побоку, кроме настороженности он у него ничего не вызывал. Другое дело этот душевный трепет, что мальчишка чувствует при мысли о Баджи. Прикосновение к губам его любимого капитана заглушает для него остальной мир. Так почему же поцелуй с Кадзуторой, бесконтрольное раздражение (а порой и самая настоящая ярость) на которого так часто затуманивает его здравый смысл, не кажется ему отвратительным? Почему ему не хочется от него блевать? Почему, чёрт возьми, ему не плевать на него? У Мацуно в груди всё скребёт от желания… от желания оторвать ему язык, блять! Чтоб не засасывал любовников своих любовников, уёбок. И не делал из них своих сучек без позволения. Внезапно Чифую почувствовал странный запах. Совсем слабый, незнакомый и омежий. В первое мгновение в нём пронёсся иррациональный испуг «моя Омега пробудилась?!», но почти сразу он понял, что это не он источник запаха. Глаза расширились, с неверящим осознанием уставившись на Харучиё. Запах не его, а их здесь двое. Мутные голубые глаза медленно приоткрылись, и Чифую шарахнулся в сторону, вытирая губы рукой. Санзу смотрел на него долгие несколько секунд - для Чифую они казались минутами, пока тихий, наполненный ядом голос наконец не изрёк: - Твой любимый капитан со взрывным темпераментом знает о твоей новой методике лечения рот в рот? Блондин вспыхнул и фыркнул одновременно. - Не пойми неправильно, Санзу. Мне нужно было кое-что проверить, - видя, как ехидно изгибается бровь собеседника, Мацуно поспешил сменить тему и выпалил: - Твой запах… Ты омега? Лежащий парень непонимающе нахмурился, смотря на Чифую не то как на человека, которого видит впервые, не то как на просто какого-то придурка, а после прислушался к ощущениям в теле и брови его вспорхнули высоко вверх. - Что ты мне дал? - Бустер для волчьей сущности. У тебя с костью на ноге беда, мази не помогут. Я понадеялся, что активирую твою регенерация оборотня. Но и подумать не мог, что ты омега. Теперь пришла очередь Санзу фыркать. - Как скоро запах снова скроется? - Не уверен, что он теперь вообще скроется. Учитывая твои особенности, - деликатности блондину не занимать, - я понятия не имею, как именно он на тебе отразится. - Ммм, потрясающе, - мрачно протянул Санзу. - Съеби. - Вообще-то это моя п.. У Чифую не было шанса договорить. Тонкие пальцы с силой вдавились в его шею, вынуждая рефлекторно схватиться за руку, а второй рукой к нему прижали лезвие. - Я сейчас очень не настроен на диалог, - медленно произнесла розовласая омега, сверкая убийственным взглядом. - Единственная причина, по которой я тебя ещё не прирезал, это то, что ты драгоценный лекарь стаи Майки. Ты полезен Королю. Но если ты сейчас не уйдёшь, я не ручаюсь за твою безопасность. Мацуно тяжело сглотнул - трудно чувствовать лёгкость, когда тебя лишают кислорода, - и послушно кивнул. Санзу отстранился. Отпустив мальчишку, он бессильно рухнул на шкуры.***
- И почему же ты не захотел его убивать? - Риндо устремил взор на брата. Тот сосредоточенно наблюдал за их добычей, мелькавшей в окне. Два подростка, младше их, что-то взбудораженно обсуждали. У одного на голове красовался забавный пучок, очки то и дело падали на кончик носа от активной жестикуляции, ему снова и снова приходилось поправлять их. Второй вёл себя сдержаннее, но глаза его светились теплом, когда он смотрел на собеседника, а на губах покоилась лёгкая улыбка. В комнату зашёл ещё один, самый серьёзный из всех троих, с яркими малиновыми волосами. - Ты же тоже это почувствовал, Риндо, - Ран ни на секунду не оторвался от своего занятия. - Зачем тогда спрашиваешь? - Ты и правда думаешь, что в нём наша Омега? Да даже если он и омега по рождению, то явно дефектная. - Ну-ну, не говори так, - Ран позволил себе прикрыть глаза, погружаясь в воспоминания и растягивая губы в предвкушающей улыбке. Первое столкновение с розоволосым, Санзу, кажется, так его зовут, если верить Кисаки, наполняло его жестокое сердце мрачной радостью грядущих встреч. - Просто его Омега ждала тех, кто позволит ей полностью расцвести. И она, наконец, дождалась своих Альф. - И, как думаешь, помогли ей расцвести поломанные кости и прокушенная рука? - Ой, да не доёбывайся ты до деталей, братишка, - беспечно махнул рукой Ран, посмеиваясь. - Уверен, розовласка дарует нам прощение, когда мы познакомимся с ним поближе. - Ага, - ирония не отпускала младшего из братьев, - Особенно это прощение мы получим, уничтожив их стаю. Уже предвкушаю его омежье великодушие. Улыбка Рана приобрела опасный оттенок, не прошедший мимо внимания Риндо. - Ну, знаешь ли, никто не позволял нашей Омеге жить всё это время в стае, полной свободных диких Альф. Принцессу нужно проучить и вернуть туда, где ей самое место.