Перевоспитание в Ланьлине

Лань Цижень гневно смял письмо, яростно сверкая глазами. Лицо его перекосилось, словно от подступающего искажения ци, так лелеемая им бородка встопорщилась, придавая взрослому альфе пугающий вид. Лань Сичень, что сидел за одним столом с дядей, минуту назад с наслаждением смакующий чай, насторожился, подобрался и недобро повёл носом. Письмо, что принёс один из адептов клана, вспыхнуло, огнём пожирая строчку за строчкой, написанное ненавистным кланом Цзинь. — Дядя? — настороженно спросил Сичень. — Этот Цзинь Гуаньшань, — взревел старший, с омерзением откидывая тлеющую бумагу, — что он себе позволяет, Сичень! Этот чёртов ублюдок захотел нашего Ванцзы! Ему что своего гарема мало? Жалкий, омерзительный! — бушевал Лань Цижень, старейшина ордена Лань и дядя двух нефритов Гусу. Его старший племянник — альфа Лань Сичень, являющийся действующим главой ордена, тихо выдохнул, прикрывая, мелькнувшие негодованием, глаза. — Дядя! Прошу, успокойтесь, — мягко произнёс Сичень, подливая беснующемуся родственнику чая и подавая небольшую чашечку. Легкий запах жасмина, идущий тонкой струйкой от горячего напитка, слегка успокоил старшего мужчину, позволяя тому вернуть утерянный над собой контроль. — Сичень, — наконец произнес дядя, после того как опустошил пиалу, — что у нас с кандидатами в мужья Ванцзы? — неожиданно спросил он. — Есть ли кто-то на примете, кто готов сейчас же забрать твоего брата из ордена? — К чему такая спешка, дядя? Что такого прислал клан Цзинь, чтобы идти на такие меры? — Этот… Гуаньшань, — прошипел Цижень, с ненавистью выплёвывая имя Верховного заклинателя, — решил устроить «перевоспитание» для наследников великих орденов! Отправить Ванцзы в этот орден разврата — недопустимо! Сичень задумчиво уставился на старшего родственника. Он был согласен с дядей — отправлять туда своего младшего брата — омегу! — было абсолютно недопустимо. Ванцзы только исполнилось восемнадцать, он был в самом подходящем возрасте для брака и подготовки к рождению наследников. Отправить его в Ланьлин — всё равно, что собственноручно обречь на короткую жизнь наложника. Верховный заклинатель был слишком охоч до весенних игр, и абсолютно безжалостен к понёсшим от него несчастным омегам. Каждая собака Поднебесной знала, что ни один не дожил до благополучного разрешения от бремени. — Мы не можем отправить брата, но также не можем не подчиниться воле Верховного заклинателя, — тяжело вздохнул Сичень, морщась от разрастающейся головной боли. — Ланьлин уничтожит Гусу, если мы не подчинимся. Я не знаю, что мы можем сделать, дядя. В конце концов, никто из них не был всесильным. Всего лишь люди, заботящиеся о своём ордене и семье. И сейчас, Лань Сиченю, необходимо было выбрать между двух чаш одних весов: его братом и благополучием его ордена. И он был абсолютно не готов. Сичень задавался вопросом: был ли хоть кто-то способный сделать выбор в такой ситуации? — Сичень, нам придётся созвать старейшин. Это не та ситуация, которая может и должна быть разрешена в кругу семьи. На кону стоит не только честь Ванцзы, но и благополучие всего ордена. Лань Сичень неверяще взглянул на дядю. Тот выглядел как никогда сурово и отстранённо. И Лань Сичень понял — наставник Лань подчинится воле круга Старейшин. — Дядя, — беспомощно произнёс он, признавая за собой поражение. — Я должен обсудить всё с Ванцзы. Он имеет право знать, до того как Старейшины вынесут свой…вердикт. Ситуация так сильно выбила его из колеи, что он чуть не произнёс слово «приговор». И хотя это так и не сорвалось с его губ, и старший альфа и он сам всё прекрасно понимали. Потому что это действительно приговор. Для Ванцзы. Для омеги, которого Лань Сичень когда-то поклялся защищать всеми возможными способами. Кто же знал, что жизнь так насмехнётся над ними, заставляя двух довольно могущественных альф беспомощно скулить от невозможности защитить единственного омегу в их семье. Сичень плавно поднялся из-за стола, склонился в вежливом поклоне и молча, покинул дом дяди, оставляя старшего в угрюмом отчаянии. Белый гравий мягко шелестел под ногами, когда Сичень направился в сторону цзинши брата. Он пытался представить, что скажет своему младшему брату, как объяснит срочное собрание старейшин и сможет ли когда-нибудь простить себя. Потому что в том, какое решение вынесет совет — для него не было загадкой. К сожалению, Гусу Лань не был достаточно силён, чтобы противостоять Цзиням. Ланьлин — самый богатый орден, среди всех Великих орденов. Именно они спонсировали войну, когда-то сразившую один из величайших орденов ушедшего времени — Цишань Вэнь. Вэни были агрессивные и безжалостные, притеснявшие малочисленные и слабые ордена, отнимающие у них территорию и запрещавшие на них ночные охоты — то, чем заклинатели из скромных орденов зарабатывали себе на жизнь. Гусу Лань также подвергся тирании Цишань. Вэни попытались отнять у них приличный кусок территории, относящийся к Цайи — деревни, что лежала у подножия горы, на которой расположился благородный орден Лань. Они смогли уничтожить Вэней, лишь объединившись под предводительством Ланьлина. Четыре ордена, что отстаивали свою гордость и границы: Ланьлин Цзинь, Гусу Лань, Юнмен Цзян и Цинхэ Не, смогли одолеть тех, кто притеснял слабых и пользовался дарованной им властью, чтобы устраивать бесконечные бесчинства. В своё время Ланьлин взяли на себя бремя по защите и восстановлению пострадавших орденов. Их заботы пришлись многим по душе, даруя главе клана Цзинь — Цзинь Гуаньшаню — власть и статус нового Верховного заклинателя. Сичень тяжко вздохнул и повёл носом, тщательно принюхиваясь к запахам вокруг. Небольшой дом Ванцзы расположился несколько в стороне от основных зданий резиденции, что было сделано для удобства омеги из главной ветви клана. Отстранённое расположение гарантировало некую долю безопасности для одинокой омеги, переживающей дни своего недуга в дали от альф, что служили или учились в ордене. Одинокий домик, окружённый летними цветами, гармонично вписался в природный ландшафт Гусу. Подойдя к порогу, Сичень неспешно постучался в деревянную дверь. Из глубины раздалось тихое шуршание, после чего дверь плавно отъехала, открывая взору альфы второго нефрита Гусу Лань — Лань Ванцзы. Брат Сиченя был достаточно высоким для стандартного представления обывателей об омегах. Конечно же, Лань Ванцзы, — А-Чжань, как любил называть его Сичень, — уступал в росте любому альфе, в том числе и самому Сиченю, но так же он был одним из сильнейших заклинателей поколения. А медовые озёра глаз покорили сердце не одного альфы поднебесной. Жаль только, что те альфы так и не смогли пробиться сквозь холод, что всеми фибрами излучал его прекрасный младший брат. — Старший брат, — склонился в приветственном поклоне младший, выглядящий как всегда идеально: от безупречно лежащего верхнего халата до последней уложенной прядки на его голове. — А-Чжань, — ласково улыбнулся Сичень, — могу я войти? Ванцзы доверчиво склонил голову, молча пропуская в свою обитель. Небольшая комната, насквозь пропитанная сандалом, встретила альфу тишиной и горячим чайником, стоящем на низком столике, вокруг которого расположилось несколько мягких подушек. Чуть дальше, скрытая за деревянной ширмой, украшенной узорами, что собственноручно выводил Сичень, стояла узкая кровать, застеленная лучшим шёлком поднебесной. (Это также было «подарком, а не прихотью, дядя!», от Сиченя.) Ванцзы проследовал за братом в комнату и приглашающе кивнул на столик. Когда два брата удобно разместились у стола и пригубили по глоточку терпкого чая, Ванцзы испытующе взглянул на старшего. Сичень вздохнул, мягко улыбаясь такому живому интересу брата. На душе было больно и горько, альфа внутри разрывал грудную клетку, от осознания грядущей неизбежности. Однако огонёк надежды ещё теплился где-то внутри. Вдруг дядя найдёт способ? Вдруг старейшины решат отдать Ванцзы кому-нибудь из клановых альф, кто сможет уберечь брата от удара. Сичень даже знал нескольких, кто смог бы защитить омегу, например Лань Шуэй или Лань Цифэнь. В конце концов, возможно, Сичень смог бы обратиться к своему названному брату — Не Минцзюе, главе клана в Цинхе. Тот был достаточно силён, чтобы удержать своего супруга подле себя, да и Цзинь Гуаньшаню, насколько известно, чужие супруги не представляют интереса. И сам Ванцзы больше не будет наследником Гусу, уйдя под крыло супруга. Вот только времени почти не осталось. Ланьлин не ждёт ответа — письмо было скорее приказом, чем дружественной попыткой наладить связи с другими орденами через их наследников. — Брат, — прервал его мысли голос Лань Чжаня, — что привело тебя ко мне? — А-Чжань, как ты себя чувствуешь? Всем ли доволен? Может ты решил, кого позвать в твой следующий деликатный период? — Брат, что случилось? — Ванцзы чуть нахмурился, зная за братом привычку, закидывать собеседника вопросами при сильном волнении. Сичень вздохнул и, кажется, совсем поник, заставляя Ванцзы ощущать нарастающую тревогу. Что могло такого случиться, чтобы довести всегда спокойного старшего альфу до такого состояния? — А-Чжань, мы получили официальное письмо из Ланьлина. Глава Цзинь требует наследников прибыть в его дворец на обучение, — осторожно подбирая слова, произнёс старший. — Дядя собирает старейшин для обсуждения данного вопроса. Ты понимаешь меня, А-Чжань? — Мгм. Ванцзы не подведёт орден. — А-Чжань, ты действительно понимаешь? — Что старший брат хочет сказать? Обучение в другом ордене не пойдет на пользу Ванцзы? — Ох, А-Чжань, — расстроено выдохнул Сичень, — ты — омега, А-Чжань. И ты наследник нашего ордена. Как я, как твой старший брат, могу позволить забрать тебя, А-Чжань? Ты понимаешь, что Цзинь Гуаньшань — альфа и Верховный заклинатель, и я совершенно не смогу спокойно жить, не зная, что будет ждать тебя там? — Брат, — рассеяно выдохнул омега. От осознания того, что именно пытался донести до него Сичень, Ванцзы побледнел. Пожалуй, впервые в жизни, Лань Чжань чувствовал себя… напугано? Он был взрослым, половозрелым омегой и прекрасно знал, что происходит у пар за стенами их спальни. Но в качестве кого Ванцзы поедет туда? Наложника? Пленника? Лань Чжань мотнул головой. С чего брат вообще решил, что такое может случиться с ним? К нему никто никогда не подходил с подобными предложениями. Да любой альфа в ужасе убегал от него, стоило только Лань Чжаню взглянуть на того. Сичень ведь просто пытается испугать его, правда? — А-Чжань, мы с дядей что-нибудь придумаем, ладно? Возможно, ты согласишься связать себя узами с одним из клановых альф? Прошу тебя, А-Чжань, подумай об этом, хорошо? Это неплохой способ защитить тебя, если Старейшины, всё-таки решат отправить тебя в Ланьлин. Ванцзы вздрогнул, улавливая в запахе брата яркую ноту лжи. Сичень сам не верил в свои слова. Он знал, что Старейшины не пойдут против Верховного заклинателя, на чьи деньги, когда-то восстанавливали разрушенный орден. Ванцзы — всего лишь омега, которым можно было пожертвовать на благо всего клана. Зверь внутри Лань Чжаня затаился, сжался в жалкий комок, оплакивая собственную недостойную судьбу. Лань Чжань гордо выпрямился, с готовностью встретить собственную судьбу, в лице карающего меча — Старейшин ордена Гусу.