Перевоспитание в Ланьлине

Ванцзы тихонько вздохнул и слегка приоткрыл глаза, подслеповато щурясь, пытаясь рассмотреть место, где он оказался. Небольшая комнатка, подставка с благовониями возле кровати, на которой лежал Ванцзы, а в дальнем углу — шкафчик с большим количеством закрытых ящиков. Видимо омега проснулся в лекарском павильоне клана Цзинь, о чём красноречиво говорил узор пиона на тяжёлых деревянных арках двери. Как он здесь оказался? В голове вспыхнули последние воспоминания о ночной охоте: свежие кровавые бутоны, смыкающиеся на его теле, холодные, как ледяной источник Гусу, глаза и чувство беспомощности и потерянности. Ванцзы вздрогнул, прикрывая руками глаза, зажмурился до чёрных точек под веками, пытаясь прогнать видение. Омега внутри тихонько поскуливала от страха, заставляя Лань Чжаня метаться в панике. С губ сорвался судорожный всхлип, перешедший в тихие рыдание, которые омега попытался заглушить. Закрыв рот рукой, тяжело дыша, он пытается успокоиться, твердит себе, что опасности больше нет, и яростно трёт глаза, ненавидя себя за внезапную слабость. Да, его чуть не убили? Ну и что? Разве это повод лить слёзы? Он видел, как погибли другие адепты, сражался с монстрами, что разорвали его спутников. Остался жив. Так к чему эти слёзы? Да, он уже и не думал, что сможет вновь открыть глаза, увидеть дядю и брата, да даже просто вновь почувствовать своё тело. Но он жив. И воспоминаниям, преследующим его, не сломить Второго Нефрита клана Лань. Лань Чжань делает глубокий вдох, пытаясь поверить в то, что всё, наконец, закончилось и вытирает лицо. И очень вовремя, потому что спустя буквально несколько секунд, он слышит как сдвигается тяжёлая дверь, впуская в комнату посетителя. Ванцзы смотрит на вошедшую девушку, чьё лицо прикрыто тканевой повязкой и легко склоняет голову в ответ на чужой поклон. — Наследник Лань, моё имя Цин. Вы можете обращаться ко мне «лекарь Цин», я являюсь главным лекарем павильона Орхидей, — произносит девушка, осторожно беря Лань Ванцзы за руку и проверяя его меридианы. Удовлетворённо кивнув чему-то своему, девушка возвращает свой взгляд на омегу и спрашивает: — Как вы себя чувствуете? — Всё в порядке, — тихо отвечает Ванцзы и внимательно вглядывается в спрятанные за белой повязкой черты лица. Ткань достаточно плотная и Лань Чжань мало что может разглядеть. Лишь яркие и умные глаза девушки привлекают его внимание. Причёска лекаря Цин проста и без изысков. От девушки исходит лишь аромат каких-то лекарственных трав и Лань Чжаню трудно сказать кто перед ним, но раз лекарь Цин в ответе за его здоровье, есть вероятность того, что девушка может также быть омегой. Или бетой. На самом деле Лань Чжаню абсолютно всё равно. Он благодарен, что продолжает дышать и, судя по всему, способен и дальше развиваться в заклинательстве, раз лекарь Цин ничего не сказала по этому поводу. — Как я оказался здесь? — Вас доставили сразу после ночной охоты в мои владения. Если Наследника Лань интересует, кто его спас, боюсь, здесь я ничем не смогу помочь вам. Моё дело лечить пациентов, а не лезть в душу к адептам ордена. Я надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю, молодой господин? — Мне понятны ваши слова, госпожа лекарь, — кивает омега. Лекарь Цин с лёгким сомнением, читавшимся в её глазах, осматривает своего пациента, но также покорно кивает. — В таком случае, если у молодого господина больше нет вопросов, закончим на этом. Ваше состояние достаточно стабильно, чтобы нуждаться в постоянном присмотре. Однако, я бы рекомендовала вам остаться приблизительно ещё на одну палочку благовоний, а затем можете возвращаться в свои покои. — Мгм. Госпожа, я хотел бы узнать. — Что вас интересует? — спокойно уточняет Цин. — Мои шрамы, они поддаются лечению? — спрашивает Лань Чжань и сам себе удивляется. Его никогда не волновала внешняя красота, хотя и многие говорили, что Наследник Лань красив, словно чистейший нефрит, Лань Чжань считал это глупой попыткой подступиться к нему и брату. Старший брат Лань Чжаня считался самым красивым и желанным альфой, возглавляя список молодых заклинателей. И если красота Сиченя была тёплой, словно капель по весне, то красота Ванцзы была холодной, словно белоснежные хлопья снега. — Шрамы? — переспрашивает Цин, — У молодого господина Лань лишь один шрам, но и он уйдёт, стоит только наследнику восстановиться полностью. Ваше Золотое ядро достаточно сильно, чтобы справиться с подобной мелочью. Лекарь внимательно вглядывается в лицо своего подопечного, но тихо вздыхает, когда понимает, что не сможет ничего прочесть. Выражение лица наследника Лань не меняется, оставаясь всё таким же спокойным как лёд, сковавший бегущие воды. Ни единого лишнего движения или нервного, неровного, вздоха. Молодой господин Лань переводит на неё взгляд своих янтарных глаз и ровно спрашивает: — Не шрамы? — Нет. Судя по ране, вас задели мечом или чем-то достаточно острым, чтобы распороть вам бок. Вы потеряли слишком много крови, — хмурится девушка, снова осторожно касаясь запястья и пуская крохотный поток ци по меридианам Лань Чжаня, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. — Но сейчас вы в порядке и быстро восстанавливаетесь. На фоне болевого шока могли развиться галлюцинации, которые и привели к потере сознания. — Немного помолчав, Цин вздохнула, но мягко, словно разговаривала с ребёнком, добавила: — Ваша красота всё также при вас. Лань Чжань еле заметно вздрогнул и потерянно, хоть это и осталось незамеченным, взглянул на лекаря. Уже собираясь что-то ответить, омега был перебит вновь открывшейся дверью. В комнату заглянул молодой человек, — альфа, сразу распознал Лань Чжань, — и бросился к лекарю. Однако заметив, что Лань Чжань также бодрствует и смотрит на него, остановился и склонился в поклоне. — М-молодой г-господин Лань, вы в порядке! К-какое счастье! Лань Чжань молча кивнул головой, не совсем понимая, кто этот человек. Возможно помощник лекаря Цин, раз знает его имя? Молодой альфа, словно спохватившись, заметно краснеет и смущённо представляется: — Ах, п-простите, м-молодой господин. М-моё имя Ц-цюнлинь, я помощник лекаря Ц-цин. М-молодой господин Лань, если вы в-востановились, вы д-должны п-помочь… — А-Нин, — внезапно восклицает лекарь Цин, обрывая просьбу альфы. — Сколько раз просила тебя: не влезай в разборки заклинателей! — Н-но сестра! Г-господин Вэй ведь… — Хватит! — обрывает она молодого человека, — Не желаю слушать! Лекари не вмешиваются в дела клана. Запомни это раз и навсегда! — произносит она и оборачивается к Лань Чжаню: — Ровно палочка благовоний. И можете быть свободны, наследник Лань. Девушка грозно смотрит на омегу и альфу и быстро покидает помещение. Лань Чжань в растерянности смотрит на Цюнлина и не знает что сказать. В голове так и вертятся мысли: «Чем он должен помочь? Почему лекари не вмешиваются в дела клана, если лекарь Цин имеет звание главного лекаря? Что случилось с наложником Вэй и почему этот альфа упомянул его?» И в момент, когда Лань Чжань наконец готов задать свои вопросы, альфа быстро кланяется и так же быстро покидает его комнату, оставляя Лань Чжаня наедине со своими мыслями. Когда время подходит, Лань Чжань решительно встаёт с постели, поправляет одежду и покидает комнату. Он выходит в небольшой садик, засаженный вездесущими пионами, и проходит вдоль аллеи, добираясь до главного зала лекарского павильона. У клана Цзинь даже дворец лекарей разделён на несколько павильонов. Он заходит в большое здание и стремительным шагом направляется прочь по коридорам дворца. Уже почти подходя к выходу, взгляд внезапно цепляется за приёмную стойку. Он не сразу понимает, что привлекло его внимание. Просторное помещение выглядит обычным пунктом выдачи и учёта лекарств: кругом множество шкафов с бесконечными ящиками, каждый из которых имеет своё собственное название — по наименованию лекарственной травы, хранящейся внутри. Высокая стойка с учётными журналами и весами для взвешивания ингредиентов. А ещё несколько крохотных флаконов и холщовый мешочек, под завязку забитый чем-то, что имело характерный запах, знакомый если не всем, то многим омегам. Сделав шаг вперёд, Лань Чжань, ведомый любопытством, подцепляет завязки и раскрывает мешок, осторожно принюхиваясь к травам, лежащим внутри. Да, как он и думал, женьшень и горечавка. Прекрасные лекарственные травы для укрепления здоровья, абсолютно не вызывающие подозрения. До тех пор, пока омега не носит в утробе ребёнка. Тогда эти травы становятся абсолютно противопоказаны к применению, если омега желает сохранить потомство. Почему эти травы находятся здесь без присмотра? Кто-то из помощников лекарей забыл убрать после приготовления укрепляющего отвара? Или… Додумать Лань Чжань не успевает. Словно из ниоткуда перед глазами появляется уже знакомый альфа — Цюнлинь, и крепко схватив Лань Чжаня за руку, несмотря на все его попытки вырваться, потянул за собой. Лань Чжань никак не мог ожидать, что в таком хрупком на вид альфе, окажется столько силы. Ведомый, он проследовал за помощником лекаря. Проходя мимо нескольких павильонов и свернув с главной дороги, вышел к домику, что отдали под нужды Лань Чжаня. Заведя омегу в его временный дом, альфа отпустил руку наследника Лань и низко склонился, прося прощение за своё неподобающее поведение. — Г-господин Лань, прошу простить, н-но мне н-необходимо было п-поговорить с вами. С-сестра не дала бы нам этого с-сделать, если бы з-заметила, что я снова п-пытаюсь п-переговорить с вами. Д-дело в том, что вас спас н-наложник В-вэй, найдя и вернув в клан Ц-цзинь. В-вы не знаете, н-но глава Ц-цзинь приказал ох-хранять в-вас, с-словно вы б-белая луна к-клана. Лань Чжань слегка нахмурился. «Белая луна»? С каких пор он стал «белой луной» клана Цзинь? Что за… — Вздор, — произнёс он, озвучивая всю нелепость подобного приказа. Ванцзы не принадлежал клану Цзинь, не принадлежал альфе, который мог бы относиться к этому клану. Да и сравнивать его с белой луной — просто немыслимо. — К-как бы в-вы к этому не относились, м-молодой г-господин, но г-господин В-вэй нарушил приказ В-верховного заклинателя. Всю ночь г-господин Вэй п-провёл в камере. И теперь его г-готовят к наказанию. Когда Лань Чжан никак не отреагировал на его слова, Цюнлинь тяжело выдохнул и закончил свою мысль: — Д-дисциплинарным кнутом.