Антон просыпается от звука открытия двери. Так, стоп, просыпается?
«Когда я успел заснуть?» — не понимает Шастун.
— Антон, я дома! — слышно из коридора.
В комнату заходит Арсений Сергеевич с каким-то пакетом в руках и с улыбкой на лице.
— Тош, я тут вкуснях всяких купил, будешь? — протягивает руку с пакетом Попов Шастуну.
— Д-да, с-спасибо, а за что? — ищет подвох Антон, перенимая пакет с едой из рук учителя.
— Да ни за что, просто так, решил тебя порадовать. — улыбается своей прекрасной улыбкой Арсений Сергеевич.
— Спасибо, будете тоже? — предлагает Антон.
— Ну, если ты разрешишь, — усмехается Попов.
— Да, конечно, берите. — Антон открывает пакет.
В пакете много всего, начиная от обычных вафель, заканчивая шоколадками. Какие-то мармеладные мишки от фирмы «Haribo», батончики «Snickers» и «Bounty», маршмеллоу, пару упаковок печенья и киндеры. Арсений Сергеевич достаёт пакетик с мармеладными мишками и садится рядом с Антоном. Попов открывает пакетик и протягивает Шастуну красного мишку.
— Мне мама в детстве говорила, что эти мармеладные мишки лапками ласкают язычок, — кладя мишку в рот, как бы невзначай, вспоминает вслух Антон, улыбаясь этому воспоминанию.
Арсений смотрит на улыбающегося Антона и не может сам сдержать улыбку.
«Какая же у тебя красивая улыбка,
мой солнечный мальчик, вот эта улыбка никогда не сходила с твоего лица», — умиляется Арсений Сергеевич.
— Вкусно? — интересуется Попов, на что получает кивок. — Может тебе чай принести?
— Давайте, — соглашается Антон, и Арсений Сергеевич уходит на кухню.
Антон смотрит в пакет и не может поверить. Во-первых, это всё не дёшево стоит, а во-вторых,
он не заслужил этого всего. Он, наоборот, заслужил наказание за своё поведение. А Арсений Сергеевич купил ему вкусняшки. Просто так. Чтобы порадовать заболевшего Антошу. Это одновременно и капец, как приятно, и вина за свой побег горит жарким огнём в глубине души. Арсений Сергеевич и лекарства Антону покупает, и лечит, и заботится, и вкусняшки для хорошего настроения покупает, а Антон только материт и гонит учителя, даже сам от него сбежал. Антону стыдно за то, что он говорил и делал Арсению Сергеевичу, сейчас ему пришло понимание того, что он — чёртов эгоист.
— Вот, я тебе чай принёс и кофе себе, — прерывая размышления Шастуна, заходит в комнату Попов. — Держи градусник, температуру померить надо.
— Хорошо. — берёт градусник Антон. — Арсений Сергеевич? — на выдохе говорит Шастун.
— Да, Тош? — откликается Арсений Сергеевич.
— Я хочу попросить у Вас прощения, — говорит Антон.
— У тебя температура походу поднялась, Антон, за что тебе извиняться? — не понимает Арсений, прикладывая свою руку ко лбу Антона.
Обоих, как будто, пробивает разрядом тока, но никто не подаёт вида.
— Есть за что, Арсений Сергеевич, я ведь эгоист, да? Вот Вы для меня всё делаете, а я Вам только грублю, да и вообще жизнь Вам порчу. Припёрся к Вам домой, на шее Вашей сижу, заболел вот ещё. У учителей ведь и так зарплата маленькая, так Вы ещё эту зарплату на меня спускаете, — без остановки тараторит Антон.
— Тиш-тиш, барашка, ты чего? — успокаивает шокированный Попов. — Я на тебя вовсе не обижаюсь, меня всё устраивает, я ведь сам тебя к себе приютил, тебе же жить негде, Тош, а я...
«Люблю тебя и не могу спокойно жить, зная, что ты не рядом», — пролетает в голове, а говорит Попов совсем другое...
Твой классный руководитель и несу за тебя ответственность, да и деньги на тебя я сам решаю тратить, потому сам этого хочу, понимаешь? — кивок. — Вот и умница, давай градусник, — просит Попов, принимая градусник. — Ну, тридцать семь и три, неплохо, послезавтра уже в школу тогда пойдёшь, а пока, допивай чай и ложись спать.
— Хорошо, спокойной ночи, Арсений Сергеевич, — говорит Антон.
— Спокойной, Тош, — выходя из комнаты, говорит Попов.
Улыбка не сходит с лица. Чай быстро заканчивается, а одна мысль сопровождает Антона до самого сна:
«Я ему нужен!»
***
Антон лежит на кровати, а сзади его обнимает тёплая рука учителя. В животе пархают полудохлые бабочки. Арсений Сергеевич поворачивает Антона на живот,а сам нависает сверху. Голубые глаза пробивают в самую душу.
— Какой же ты красивый, Антош, — шепчет Попов, оглядывая Шастуна с ног до головы.
Антон молчит и боится пошевелиться. Сердце колотится с бешеной скоростью, а взгляд не может оторваться от лица учителя. Антон вглядывается в каждую клеточку лица, в каждую родинку на щеке, в каждую точечку в лазурных глазах, в каждую трещинку на губах. Антон не замечает, как сам начинает тянуться к учителю, прикасаясь своими губами к шершавым губам Арсения Сергеевича. Тело пробивает током, который отдаётся лёгким подрагиванием на кончиках пальцев. Поцелуй выходит мягким и трепетным, но, вскоре, Попов начинает целовать грубее. Руки учителя гуляют по телу юноши, мягко оглаживая его. Мужчина отрывается от любимых губ ученика.
— Тош... Я... — не успевает договорить учитель.
***
Антон резко распахивает глаза. За окном немного светлеет. Утро.
«Что это было?» — офигевает Антон.
Взгляд падает на одеяло, и Антон замечает...
— Су-ука-а, — мучительно тянет Антон.
Утренний стояк. И ладно бы на какую-нибудь красивую девушку, но у Антона встал на Арсения Сергеевича. Шастун потирает глаза и быстро встаёт с дивана, убегая в ванную. Быстро раздевшись, Антон залезает в ванную и включает душ с холодной водой.
«Вот и что за хуйня? Это не норма, Тох», — грызёт разум.
Антон закрывает глаза и поднимает голову к потолку. Вот чего-чего, а стояка на Попова Антон ожидал меньше всего с утра пораньше. Несмотря на это, Антон ловит себя на мысли, что хотел бы увидеть тот сон снова. Арсений Сергеевич ведь не договорил даже! Так не честно!
— Тоша, всё хорошо? — стучится Попов.
— Да-да, всё в порядке, сейчас выйду, — шарахается Антон.
Вот и как теперь Антону без угрызения совести смотреть учителю в глаза? Хороший вариант — не смотреть вообще, только вот, не смотреть в эти прекрасные глаза Шастун не может. Эти глаза притягивают и манят. В этих глазах хочется тонуть и захлёбываться. Эти глаза хочется нарисовать и поставить в рамочку на самое видное место, чтобы каждую секунду любоваться ими.
Вроде бы, стояк прошёл, потому Антон выключает воду и, вытеревшись и одевшись, выходит из ванны.
В голове сидит только одна мысль:
«Я слишком много
о нём думаю, это не правильно. — пульсирует в голове. — Может быть, он мне правда нравится?»
Антон запутался. Антон не понимает. Это всё слишком сложно. Он ведь не гей. Или он просто так думает? Единственное, что он знает точно, это то, что Антон для Арсения Сергеевича — просто ученик и подопечный. Ничего больше. Попов сам это сказал вчера. От этого осознания больно. Антон ложится назад на диван и смотрит в потолок, когда в комнату заходит Арсений Сергеевич с чашкой чая в одной руке и с таблетками в другой.
— Тош, я уже опаздываю, поэтому, извини, сегодня без завтрака в постель. — усмехается Попов. — Еда на столе, вот таблетки, выпьешь после еды, а я побежал, до вечера, солнце.
— До вечера, Арсений Сергеевич. — улыбается Антон.
«Он назвал меня солнцем!» — визжит внутренняя влюблённая школьница, когда хлопает входная дверь.
