Почему я снова исчезаю. Навсегда глаза я закрываю. В тёмном океане растворяясь. Я уйду, ты даже не узнаешь.
Вслед за этой песней играют и другие песни билбордов. Антон доходит до цветочного магазина как раз тогда, когда докуривает сигарету. — Здравствуйте, можно мне два фиолетовых пиона и две ромашки, — просит Антон у продавщицы. Девушка сначала смотрит на Антона с непониманием, пытаясь разглядеть какой-то подвох, но, затем, всё же идёт к названным цветам. — Я надеюсь, Вы же знаете, что чётное количество цветов дарят усопшим? — с неким укором спрашивает девушка. — Знаю, конечно, иначе бы я не покупал по два цветка, — хмыкает Антон. — Понятно... Примите мои соболезнования, — грустно говорит флорист, обвязывая последние два цветка белой лентой. — А, если не секрет, это Вы для кого? — Секрет, — отвечает Шастун, не желая делиться личными проблемами с первым встречным. — Ладно, вот ваши цветы, с Вас... — девушка нажимает что-то в кассовом аппарате, — с Вас пятьсот двадцать рублей. Антон оплачивает цветы и, попрощавшись с излишне любопытной девушкой, отправился на автобусную остановку.***
Здесь всё так же, как и в сентябре. Так же холодно и мрачно. Две могилы самых близких людей Антона находятся совсем рядом. Он присаживается на колени между этими могилами и кладёт бабушке фиолетовые пионы — её любимые цветы, а папе ромашки — его любимые цветы. — Привет, ба, пап... — начинает Антон. — Вы, наверное, бы меня сейчас наругали за то, что я хожу заболевший на улице, но я очень хотел вас навестить... За то время, как я к вам не ходил, столько всего произошло... Меня выгнали из дома, но это не самое страшное, ведь сейчас я живу со своим учителем. Ба, пап, он такой прекрасный... Он заботится обо мне, и, наверное, я ему дорог. Знаете, я сам ещё в этом не уверен, но, кажется... Он мне нравится... Это неправильно, да? Это плохо, что я — гей? Простите меня, если вам теперь противно от меня... Мне самому от себя противно, так что, я понимаю вас... А ещё... У меня была девушка, но я её не любил, теперь её нет, теперь она где-то тут, с вами... Мне до сих пор кажется, что она убила себя из-за меня, хотя она мне говорила, что это не так, но... Мне сложно поверить в это... Ко мне, кстати, приезжал Эд, вы его должны помнить, он приехал спустя столько лет, представляете?! Только вот... Он опять уехал, опять на неопределённый срок... Но он обещал вернуться, обещал, ба, пап! — по щекам текут слёзы. Боль, накопленная за всё время усиленно рвётся наружу. Но Антон выговорился и теперь ему должно стать легче, так ведь?***
Антон сидит на диване с ноутбуком на коленях, что-то смотря на ютубе. Он особо не вслушивается в то, что говорят в видео. В его голове застыл момент с кладбища. Он признался им в том, что ему нравится Арсений Сергеевич. Он себе ещё в этом не признался в этом, а им признался. Это так странно и нелогично. С чего вообще такая мысль в его голове? Из-за заботы, которой давно не было в жизни Антона? Из-за доброты со стороны учителя? Или Попов давно нравится Антону, но Антон заметил это только сейчас? А может быть всё вместе? Откуда эта влюблённость? Её же не было. Или была? Слишком много вопросов, но так мало ответов. На телефон поступает звонок. Он. — Алло? — отвечает Антон. — Привет, Тош, ну как ты там? Готов пить таблетки? — спрашивает учитель. — Я, более менее, нормально, готов, — усмехается Шастун. — Замечательно, иди тогда на кухню, там на столе лежат таблетки и порошок, который тебе надо заварить, иди пей, — командует Арсений Сергеевич. — Хорошо, — отвечает Антон, нехотя вставая с дивана и плетясь на кухню. — Не скучай там, я скоро буду, до встречи, — говорит Арсений так, что по голосу слышна его улыбка. — До свидания, — прощается Антон, кладя трубку. На столе тот самый антифлу, который Антон пил вчера и какие-то таблетки. Антон наскоро заваривает розовую жидкость и запивает ей таблетки. И всё-таки, Арсений Сергеевич — прекрасный мужчина. — И за что я его так ненавидел? — задаёт сам себе вопрос Антон.