День Святого Патрика

— В смысле ты будешь жить с Йоонасом?! Мы так не договаривались, — и почему возмущение Нико выглядело немного наигранным? Самую капельку, но все же сквозило в его голосе какое-то притворство. — Он просто раньше попросил! Я до этого и с Алекси жил, вообще ты меня не присвоил на весь тур. — Обижусь, ей Богу, обижусь. Какой ты двуличный, Матела! Лёгкие дружеские перепалки были обычным делом, но сейчас я чувствовал волнение. Как отвоевать свое право быть с Порко, не вызвав подозрений? Конечно, свести к шутке, чем громче все посмеются, тем меньше обратят внимания. — Да ладно вам, ещё подеритесь, — Томми уже заходил в отель, он как-то легко и сразу принял тот факт, что мы больше не делим одну комнату на двоих. Так было всегда до этого тура, пока не вмешался Нико. — Ладно, следующим с Йоонасом буду жить я, где там в очередь записаться, — Хокка случайно задел меня плечом, — ой, прости, с ног валюсь от усталости. Я ничего не ответил, лишь мечтал, чтобы мы как можно быстрее уже добрались до номеров. Старался особо не переглядываться с Порко, но потихоньку, словно невзначай рассматривал его со всех сторон и считал минуты. Ещё немного, ещё чуть-чуть. Дебильный черно-розовый костюм, ничего не видно, сидит как мешок, хотя Йоон и в нем выглядит божественно. Его манера одеваться в стиле "сними с меня всё взглядом" сводила с ума, даже в обычных футболках и драных кофтах он смотрелся горячо. Что уж говорить о концертных штанах, обтягивающих стройные ноги... В голове снова каша, а внизу живота пылает пожар. Не знаю что сделать вперёд — мозг говорил идти в душ, но тело требовало завалить Йоонаса в кровать сразу же, с порога, без разговоров. Слишком соскучился, я теперь хорошо знал что такое тосковать по человеку, находясь в метре друг от друга. От невозможности трогать его волосы, целовать в эти милые, по-детски пухлые щечки когда захочется, внутри постоянно все сжималось. Нам обоим нужна разрядка, только НАШЕ время. Наконец-то, мы получили ключ-карты, всех заселили на один этаж, друг напротив друга. Я специально подметил этот момент, придётся быть потише. Хотя тут как получится... Зайдя в номер и закатив чемодан, я не стал ходить вокруг да около, Йоонас нужен мне прямо сейчас. Душ никуда не денется, а вот времени вдвоём катастрофически мало, даже сутки не выходят. Поэтому, бросив на пол рюкзак и кожанку, я довольно грубо прижал парня к стене, пока он возился со своими вещами. — Надо же, какие мы смелые! Матела, дай хоть кроссовки скинуть, неугомонный. Я не слушал. Нагло, чуть ли не рывком стянул с Порко толстовку и уже нацелился на футболку, как он перехватил меня за руки. — Кто-то перевозбудился, да, зайчик? Он с силой сдавил мои запястья, от неожиданности я ахнул и успел подумать о возможных синяках. Но это была последняя мысль за эту ночь. Йоонас параллельно стягивал с себя обувь и целовал меня в ухо, в щеку, в висок, я последовал его примеру, чтобы потом беспрепятственно пойти в постель. Мои руки хоть и были сжаты его цепкими пальцами, но находились как раз на уровне пояса. Одно поглаживание и Порко сдавленно стонет, выдыхая в губы. Он с силой толкает меня на кровать, тут же садится сверху и медленно, кидая невыносимо томные взгляды, снимает с себя футболку. Я как зачарованный рассматриваю его татуировку на левой ключице и не сопротивляюсь попыткам раздеть меня догола. Странно, но первыми в сторону летят джинсы, носки и боксеры. Йоонас проводит языком по внутренней стороне бедра, а я, не ожидая такого, громко мычу, хватая ртом воздух. Боже, что происходит. Одну руку запускаю в его жёсткие после укладки кудри, а второй пытаюсь удержаться за простынь. Но это невозможно, потому что когда пухлые губы самого любимого человека на свете смыкаются на моем возбужденном члене... Крик рождается где-то глубоко внутри, вибрирует в районе горла и заставляет меня все же закрыть ладонью рот самому себе. — Йоон, я... Что я? Да я могу кончить от одного этого зрелища. Он не останавливается, наоборот, ускоряется, ласкает языком и помогает рукой, чтобы я расслабился. Один лишь Порко знает все мои тайные места, те самые точки, где и как нужно касаться. И чем. Ощущение его пальцев между ягодиц заводит так, что перед глазами все плывёт. Он всего лишь мягко гладит, а я в предвкушении прижимаюсь к ним бёдрами, намекая, что уже пора, надо прямо сейчас, пока меня не разорвало на тысячи кусочков. Йоонас с пошлым причмокиванием выпускает мой член изо рта и поднимается поцелуями выше, пока не натыкается на футболку. — Сними сам, — его шёпот где-то в районе пупка звучит все равно властно. Я с трудом выпутываю пальцы из кудряшек и стягиваю с себя непонятно как оставшийся предмет одежды. Вот так гораздо лучше, когда мы оба без всего. Тело к телу, душа к душе, глаза в глаза. — Я обожаю тебя, — его лицо оказывается напротив, можно рассмотреть каждую деталь. Как будто я и так не знаю, постоянно залипал и залипаю на эти родные черты. — Лежи здесь, никуда не уходи, — это звучит максимально забавно, можно подумать, я вырываюсь или оказываю сопротивление. Наоборот, чтобы меня остановить надо приложить немало усилий. Разгоряченный, возбужденный, жаждущий немедленного продолжения. Я раскинулся на кровати чуть ли не в позе звезды, подходи и бери. От нетерпения то и дело ерзал, раздвигал ноги все шире. Йоон, где ты там, заставляешь ждать! Наконец-то, он возвращается с небольшим тюбиком в руках, уже без штанов, без белья и задумчиво рассматривает моё тело, неторопливый взгляд скользит снизу вверх, видимо, отмечая для себя какие-то моменты. Порко спокоен, его бледная кожа буквально светится, да, в номере не совсем темно, мы успели включить освещение только на входе. Но этого достаточно, чтобы я мог видеть как вздымается его грудь при каждом вдохе, как мелкая дрожь проходит от макушки до ног, как он не может справиться с крышечкой и закатывает глаза. Невероятно. Он мой, только мой. — Олли, ты само совершенство, — Йоонас нависает надо мной на вытянутых руках, вжимаясь стоящим членом в пах. Я не выдерживаю этой сладкой истомы и тянусь к нему за поцелуем, поднимаясь на локтях. Нежным, но одновременно тягучим, намекающим на продолжение. Порко сначала трогает меня за волосы, а затем ведёт своими изящными скользкими пальцами вниз, к плечу, задевает напряжённый сосок, к прессу, ещё ниже... — Расслабься, зайчик, я не хочу, чтобы тебе было хоть чуточку больно, — мои ощущения для него всегда не первом месте, лишь бы никакого дискомфорта. Стоило мне как-то раз сморщиться, как во взгляде тут же появилась паника. Давно это было. — Мы трахались два дня назад, будь смелее, пожалуйста. Я готов умолять его не затягивать на коленях и с открытым ртом, но знаю, что бесполезно. Он борется сам с собой, ведь с одной стороны, очень хочется взять меня резко, грубо, чтобы искры из глаз, чтобы боль и удовольствие смешались воедино, чтобы кровь закипела. С другой — Йоонас способен остановиться если увидит хоть намёк на слезинку. Проходили, знаем. — И что? Да как я могу ответить, если в этот самый момент его пальцы входят в меня. Боже, всё, мир развалился на части. Есть только до и после. И есть та самая химия, которая заставляет активнее двигаться ему навстречу, потому что я хочу больше, я хочу глубже, я хочу Йоонаса Хенрика Порко целиком, до последнего вздоха. Он немного удивленно качает головой и улыбается. — Ты сегодня такой несдержанный, Олли, такой горячий. — А ты как обычно не в меру разговорчив. Я сгибаю ноги и чуть отползаю назад, соскальзывая с пальцев и недвусмысленно давая понять, что пора переходить к основному действию. Пока Йоонас снова возится со смазкой, пытаюсь хоть как-то восстановить дыхание, воздух ещё понадобится сегодня. Хорошо, что уже не нужно ни о чем просить, он сам прижимается ко мне, ласково целует в губы и неспешно толкается внутрь. Самое приятное ощущение на свете, нет ничего лучше в этой жизни, чем первое мгновение близости. Разряд тока, который пронзает наши тела, приводит к помутнению рассудка. Короткое замыкание. Я закрываю глаза и полностью отдаюсь чувствам, не хочу видеть и слышать. Нет, хочу. Хочу слышать рваное дыхание Порко и видеть его перекошенное от удовольствия лицо. Я — причина таких искренних и несдержанных эмоций. Осознание этого факта выносит, как можно не стонать от нереальных ощущений? Никак, поэтому с каждым его движением мой голос звучит все громче. — Матела, тише, тебя весь этаж сейчас услышит, — он пытается заткнуть меня развязным поцелуем, но все бесполезно, я окончательно утратил контроль. — Плевать я хотел на всех, только не останавливайся. Порко двигается все быстрее и быстрее, я закрываю глаза и ориентируюсь лишь на его вздохи и с трудом подавляемые вскрики. Он так чудесно пахнет, хорошо, что мы сперва не пошли в душ, сейчас есть возможность не только наслаждаться его членом во мне, но и вдыхать своего любимого человека. Осязать, целовать, кусать, облизывать мочку уха и в полусознании шептать его имя. Хочется опустить руку, чтобы дотронуться до себя, но я не решаюсь, ведь в прошлый раз почти получилось и без этого. Йоонас тоже всё понимает, он на пределе, поэтому последние несколько толчков особенно резкие и глубокие. Такое чувство, что мы оба проваливаемся в бездну, но главное — вместе. Я больше не могу это выносить и бурно, с протяжным стоном кончаю, успеваю только краем уплывающего сознания зацепить громко шипящего от оргазма Порко... Не знаю сколько проходит времени, но постепенно мир вокруг возвращается. С трудом я открываю глаза и всматриваюсь в полутьму, комната снова обретает краски. Голова Йоонаса на моей груди, он тяжело дышит. Видимо нас слишком сильно накрыло, невозможно пошевелиться. Я все же тянусь к спутанным кудряшкам, хотя руки не слушаются, так сильно сжимал простынь, что еле разгибаю пальцы. — Йоон? Слышишь? Я люблю тебя, — по коже бегут мурашки, мне так тепло, так приятно и хорошо. — Слышу. Я тоже тебя люблю, Олли. Может в душ завтра? — голос хриплый, язык заплетается. Мы предпочли последние силы отдать друг другу, а не потратить на какую-нибудь ерунду, которая подождёт. — Может. Всё завтра. Единственное, на что меня хватило, так это дойти до ванной, намочить полотенце и убрать следы спермы с себя, с него и с постели. Прикосновения прохладной влажной ткани очень приятны, Порко довольно мычит. Точно, надо открыть окно, чтобы хоть чуть-чуть проветрить, в комнате нечем дышать и стоит удушающий запах секса. На этом, пожалуй, всё. А, нет, вода, взять воду со стола и поставить рядом. И свет погасить. Я падаю на кровать абсолютно выжатый, простейшие действия вытащили из меня всё подчистую. Машинально укрываюсь одеялом, люблю спать в тепле, но дышать при этом свежим воздухом. Йоонас не такой, ему надо чуть ли не с головой заматываться. Сквозь полудрему он подтягивается ко мне, обнимает сзади и прижимается всем телом, обдавая плечи горячим дыханием. Я даже не могу пожелать спокойной ночи, моментально проваливаюсь в сон и не слышу ласковый шёпот. — Сладких снов, любовь моя. Ты — самое дорогое, что есть в этой жизни.