***
Оглядываясь назад, он должен был знать, что однажды пожалеет об этих ужасных двадцати четырёх часах своей жизни. Через полгода он сидел перед зеркалом, готовясь к своему первому модельному сотрудничеству. Его агент был настойчив, но всё же потребовалось целых полгода, чтобы убедить Чу Ваньнина сняться в фотосессии с другим мужчиной-моделью и разделить внимание с восходящей звездой, мало чем отличающейся от того, каким он сам был когда-то давным-давно. Он знал только то, что этого парня звали Мо Жань, и что он взял индустрию штурмом, заключив целую кучу выгодных сделок и разозлив при этом половину своих коллег. Однако мужчине было наплевать на чужое мнение, он выполнял один сольный проект за другим, и поэтому его желание работать с Чу Ваньнином было таким удивительным. С закрытыми глазами он пытался расслабиться и прийти в нужное состояние. Он знал, что они будут находиться на съёмочной площадке часами, даже если каждый дубль будет безупречным (не стоило и надеяться на это), поэтому было важно соответствующим образом подготовить тело и разум. — Извините, я немного опоздал, ужасные пробки. — Всё в порядке, присаживайтесь, мы начнём прямо сейчас. У Вашей кожи есть естественное сияние, поэтому Вам не понадобится много косметики. Слева от себя он услышал женский смех и мужской голос, дружелюбный, но профессиональный, который, следуя образу, выражал скромную благодарность. Должно быть, это был его партнер, молодой и красивый Мо Жань, но голос почему-то звучал странно знакомо. Поддавшись любопытству, Чу Ваньнин открыл глаза, чтобы заглянуть в зеркало, но его плохо скрытое действие с легкостью уловил мужчина, сидевший на стуле рядом с ним. Сначала он решил, что это ошибка, но чем больше он смотрел, тем больше ему казалось, что это какое-то зловещее совпадение, которое снова свело их лицом к лицу спустя столько времени. Молодой человек, чьи глаза, казалось, были темнее, чем когда-либо, с улыбкой помахал ему через зеркало. — Приятно наконец-то встретиться с Вами, Чу-лаоши. Я большой поклонник Вашей работы уже очень долгое время. Работать с Вами — величайшая честь, — каждое, пропитанное двусмысленностью, предложение пронзало грудь Чу Ваньнина. — Я надеюсь многому научиться у Вас сегодня, Чу-лаоши. Кстати, меня зовут Мо Жань. Я хотел, чтобы мы могли пожать друг другу руки, но… — он снова улыбнулся и визажистка ответила своим тихим смешком. Казалось, что все и всё на съёмочной площадке внезапно повернулись против него, заставив почувствовать себя застрявшим в кошмаре. Он даже не подозревал, что это было только начало.Глава 1: Пролог
30 марта 2022 г. в 12:57
Это был худший день в жизни Чу Ваньнина. Оглядываясь назад, после утреннего разговора с агентом он должен был просто пойти домой, запереться внутри и съесть весь торт чисто из вредности. Когда он отправлялся на мероприятие в таком расстроенном состоянии, выражение его лица оставалось мрачным, а настроение отвратительным, и всё же Чу Ваньнин настоял на том, чтобы поприсутствовать на вечеринке. В конце концов, это может быть одна из его последних возможностей проявить себя.
«Ваньнин, ты должен понять, сейчас новое поколение моделей, не боящихся рисковать, смелых и любопытных, а ты…»
Не было необходимости продолжать. Он построил карьеру на своей холодности, загадочности и неприступности. Его фотосессии всегда несли в себе нотку ледяной надменности, словно небожитель свысока смотрел на своих простодушных подданных. Раньше это считалось притягательным, имело свою особую привлекательность, но теперь, видимо, ничего не стоило.
«Ты хочешь сказать, что моя карьера окончена? Четырнадцать лет в индустрии, у тех детей есть мои знания? Мой опыт?»
«Это не так, Ваньнин, я просто говорю, что тебе, возможно, придётся научиться быть командным игроком и сотрудничать, чтобы заинтересовать людей».
«Значит, я один уже недостаточно хорош».
«Ваньнин! Ваньнин, подожди!»
Он ушёл и провёл большую часть дня в одиночестве, расхаживая по своей квартире и пытаясь найти решение, но в глубине души Чу Ваньнин знал правду, а также понимал причину слов агента. В тридцать два года, его, как модель, можно было с лёгкостью заменить.
Однако эта работа была его жизнью. Он начинал молодым и много работал, больше, чем любой из его сверстников, что сделало его успешным и узнаваемым. Вскоре с ним подписали контракты несколько известных брендов, и не потребовалось много времени, чтобы поползли слухи о новой восходящей звезде.
Много лет прошло с тех пор, как Чу Ваньнин был столь наивен и полон надежд, всё ещё веря, что его ждёт прекрасное будущее. Как оказалось, работа была сложной, планка всегда была слишком завышенной, и чтобы защитить своё сердце, он окружил его бронёй изо льда и стали. Таким образом, никто никогда не посмеет подойти слишком близко. Таким образом, никому не предоставится возможность разбить его.
Вечером, после нескольких часов придирок ко всем своим маленьким недостаткам, Чу Ваньнин решил появиться на вечеринке, организованной косметическим брендом. Он пил шампанское бокал за бокалом, пока его зрение не затуманилось, а голова не закружилась. За всю свою жизнь Чу Ваньнин никогда не выпивал столько алкоголя за такое короткое время. Он почувствовал тошноту и, с трудом дыша, вышел из переполненного зала на свежий воздух. Ресторан, расположенный на верхнем этаже модного отеля, окружала открытая терраса, достаточно пустая и просторная, чтобы Чу Ваньнин перестал чувствовать клаустрофобию, словно дикое животное, запертое в клетке, над которым издеваются и смеются.
Он просто хотел уйти. Рухнув в одно из кресел, он вздохнул и потёр переносицу в тщетной попытке быстрее протрезветь. Такого рода отсутствие самоконтроля было для него новым, и, как и большинство новых вещей, Чу Ваньнин счёл его ужасным — алкоголь глушил его слух и путал мысли.
Последним, что он помнил перед тем, как потерять сознание, был звук чьих-то шагов, а потом голос, едва слышимый сквозь белый шум в ушах:
— Извините, Вы в порядке? Вы… Извините… Ох, блять.
И мир погрузился во тьму.
На следующее утро Чу Ваньнин проснулся с сухостью во рту, острой головной болью и невыносимым желанием умереть. Чувство стыда, сковывавшее позвоночник, подкреплялось незнакомой обстановкой. Кровать, какой бы удобной она ни была, определённо не принадлежала ему. Спальня, ну… Даже страдая от жуткого похмелья, он всё ещё мог сложить два и два. Эта квартира принадлежала кому-то, кого он никогда раньше не видел. Незнакомцу. Он был в доме незнакомого человека.
Дерьмо.
Что еще хуже, он также ничего не мог вспомнить. Смесь стыда и страха камнем осела в животе Чу Ваньнина, и он едва сдержал рвотный позыв.
Паника пока что была излишней. Судя по тому, что он видел, он был полностью одет, за исключением ботинок и куртки. Не похоже, что им… воспользовались, что приносило облегчение. Тот, кто принёс его сюда с вечеринки, должно быть, обладал недюжинной физической силой, потому что несмотря на довольно стройное и гибкое телосложение Чу Ваньнина, он всё ещё был мужчиной.
Дальше раздумывать не имело смысла, поэтому с подрагивающими пальцами и головой, полной сомнений, он медленно вышел из спальни. Все его чувства мгновенно обострились от обилия запахов и звуков.
Он отступил назад, прислонившись к дверному косяку, но его дыхание осталось прерывистым, а сердцебиение - слишком громким, отзываясь в голове болезненными вспышками. Когда Чу Ваньнин был уже на грани обморока, его поймали чьи-то сильные руки, подняв с такой лёгкостью, словно он весил не больше пёрышка, и усадили на кушетку.
Десять минут спустя он всё ещё смотрел на человека, который что-то напевал и готовил завтрак на открытой кухне… судя по всему, на двоих. Когда их взгляды встретились, Чу Ваньнин неловко шевельнулся, но его тело было слишком слабым для любых резких движений, поэтому он остался на месте, ожидая, пока незнакомец подойдет сам.
— Вот, выпейте кофе. Не знаю, как Вам он нравится, но я могу добавить молока и сахара, если хотите.
— Всё в порядке, — горячий и горький напиток обжёг кончик языка, но он упрямо выпил почти половину чашки несколькими большими глотками, и лицо его осталось таким же невозмутимым, как и всегда. — Спасибо.
— А, — молодой человек почесал затылок, спокойно наблюдая за ним. Его поведение было нарочито лишено какой-либо угрозы, как если бы он осторожно обдумывал каждое действие и слово, стараясь помочь своему гостю почувствовать себя непринуждённо. — Теперь Вам лучше?
Не совсем. Несмотря на то, что головокружение прошло, став более-менее терпимым, Чу Ваньнин всё ещё хотел выблевать свои внутренности. Но больше всего он хотел узнать, что, чёрт возьми, произошло прошлой ночью.
— Как я… Почему ты… Как ты… — его мысли путались, и он смог произнести лишь несколько слов, прежде чем впасть в ментальный ступор.
Тем не менее, молодой человек каким-то образом понял смысл его бормотания и ответил:
— Я нашёл Вас без сознания на террасе. Я не мог просто оставить Вас там, и подумал, что Вы не захотите быть замеченным в таком виде, так что я…
Чу Ваньнин приподнял бровь, молча призывая незнакомца продолжить, хотя уже мог нарисовать более-менее ясную картину того, что произошло дальше.
— Терраса огибает ресторан по кругу и имеет четыре выхода, один из которых ведёт на лестницу. Я вынес Вас и вызвал такси, надеясь, что Вы проснётесь в машине, но… нет. Я не знаю, где Вы живёте, поэтому не было другого выхода, кроме как приехать сюда.
— А здесь…
— Моя квартира.
— Мгм.
Выражение лица Чу Ваньнина было… сложным, если не сказать больше. С одной стороны, этот молодой человек избавил его от большого публичного позора, но с другой, он отчаянно хотел сохранить лицо даже при таких неприятных обстоятельствах. Поэтому он должен уйти, и чем скорее, тем лучше, но не раньше, чем подтвердит одну последнюю деталь, просто для уверенности.
— Между нами ничего не было, верно?
Глаза незнакомца расширились, и он уставился на Чу Ваньнина с полным неверием, достаточно искренним, чтобы выдохнуть с облегчением. Конечно, ничего не было. Конечно.
— Я… Я… — изо всех сил пытаясь заговорить, молодой человек сделал пару шагов назад, когда Чу Ваньнин встал. Он заметил свою куртку на кресле, а его туфли стояли в маленьком коридоре. Одеваясь, он не обращал внимания на бессвязную болтовню, сосредоточившись исключительно на цели, состоящей в том, чтобы добраться домой как можно скорее.
— Я бы никогда не причинил Вам вреда, я бы… Вы… Я равняюсь на Вас, Чу Ваньнин!
Звук собственного имени заставил Чу Ваньнина остановиться, откинуть назад несколько прядей волос и вопросительно взглянуть на молодого человека:
— Так ты знаешь, кто я? — глупо. Его разум слишком затуманен алкоголем, иначе он бы с самого начала спросил, что этот человек делал на вечеринке. — Ты тоже модель?
Только теперь он обратил внимание на черты незнакомца. Он был высок и, несомненно, красив по всем общепринятым меркам, с глубокими тёмными глазами и озорной улыбкой, а в уголках рта таился намёк на ещё не совершенную шалость. О, и он был молод. Очень молод.
— Я… Я снялся всего несколько раз, но понравился им, и они предложили мне контракт, — он улыбнулся, уверенный в своём обаянии, и Чу Ваньнин почувствовал боль в висках. — Так что да. Думаю, я модель.
— Знаешь, сейчас твоя молодость — это преимущество, так что обязательно используй её, пока можешь, потому что однажды ты станешь испорченным товаром. Скучным. Просто ещё одним красивым лицом, которое можно использовать и выбросить. Это то, что они не рассказывают: как много эта работа отнимает и как мало отдаёт, так что… — голос его был спокоен, но слова ядовиты, и молодой человек, минуту назад взволнованный, теперь был бледен, с глазами, полными недоумения и обиды. — Поздравляю.
— Но я… я хотел быть таким, как Вы, однажды поработать с Вами, и я… я думаю, что Вы ошибаетесь, — его губы дрожали, и он звучал не очень уверенно, но у Чу Ваньнина не было сил продолжать разговор.
У него ещё много времени, чтобы разочароваться. Устать. Истощиться как физически, так и эмоционально. Стремиться к совершенству, созданному разумом зрителя, к невозможному идеалу, которому никто и никогда не смог бы соответствовать.
Измученный до крайности, после нескольких секунд возни с замком, Чу Ваньнин открыл дверь и ушёл, не сказав больше ни слова.
— Я думаю, ты ошибаешься, и я докажу тебе это, Чу Ваньнин. Я докажу это, став лучшим, — незнакомец разговаривал сам с собой и также с человеком, который ушёл. — Однажды ты увидишь. Я заставлю тебя понять, как ты ошибался.
Когда он стоял в душе в своей квартире, рассеянные мысли Чу Ваньнина утекали вместе с водой, и он больше не думал о молодом человеке. Это была всего лишь одна ошибка, одна сиюминутная слабость, которая уж точно не могла привести к каким-то серьёзным последствиям.
О, как он был глуп.