Алкоголь — вполне надежное средство, когда требуется поубавить ума.
— Кажется, кто-то обещал мне загладить свою вину, — усмехнулся Цзинъи, как только закрыл за собой дверь комнаты на засов. — Мы же только вернулись. Сначала душ, а после я выполню своё обещание, — слаживая походные рюкзаки в шкаф, размеренно проговорил Лань Сычжуй. — Наверняка вода снова холодная... Пойдём вместе, вдвоём теплее, м? — он подошёл к парню, обнимая со спины. — Цзинъи, ты хочешь чтобы нас с общежития выгнали? — Лань Юань издал смешок, — быстро ополоснёмся, по отдельности, — он выделил последнее слово, — и вернёмся. Лань Цзинъи всегда знал, что с Сычжуем спорить бесполезно, потому что этот праведник, по крайней мере за него он пытался себя выдавать, слишком уж не любил поддаваться риску, и всё равно, что когда они уединяются, Цзинъи слышно на весь этаж. В целом эти звуки вполне характерны для общежития, но если они исходят из комнат, а не из душа. Хотя некоторые и впрямь, игнорируя все рамки приличия, занимались этим в душе. Горячей воды и вправду не было, но радует, что она вообще была, хоть и холодная. Смыв с себя дорожную грязь, оба вернулись в комнату. Лань Сычжуй не дожидаясь напоминаний про обещание, с порога утянул своего парня в поцелуй, прижимая его к себе за талию. Медленными шагами они дошли до кровати. Комната начинала заполняться тихими рваными вздохами. Тёплые прикосновения рук, блуждающих по телу, мягкость губ, обжигающее дыхание. Цзинъи тонул в этих ощущениях. Уже обнажённые сплетённые тела двигались в унисон, глаза парней застилала пелена удовольствия. Спина выгибалась дугой, с губ Цзинъи слетали хриплые стоны, дыхание становилось всё чаще, до момента пока тело не обмякло, а внутри не разлилась река удовлетворения. — Я загладил свою вину? — задал вопрос Лань Сычжуй ложась подле Цзинъи. — Мгм, — единственное, что смог выдавить в ответ парень, ложась второму на грудь.***
«Я жду тебя возле кафетерия», — пришло сообщение на телефон Лань Цзинъи и он сразу направился в указаное место. Ранее Сычжуй обещал рассказать ему какую-то хорошую новость, поэтому парень был заинтриговал. Осталось завернуть за угол и он встретится с ним, но из-за угла он так и не вышел. Сычжуй стоял возле окна, напротив него была незнакомая Цзинъи девушка. Именно в момент, когда Лань Цзинъи должен был сделать шаг, чтобы его заметили, девушка сделала шаг к Лань Юаню и поцеловала его. Зрачки Цзинъи сузились и он поспешно удалился оттуда. Глаза были на мокром месте, такой новости он точно не ожидал. Ему было необходимо всё переварить и желания пересекаться с Сычжуем у него не было. Вспомнив, что сегодня его позвали на день рождения, до которого оставался час времени, которое он и потратит на дорогу. День рождения отмечали в клубе. Именинник, завидев Цзинъи, широко улыбнулся и подошёл к нему. — Рад тебя видеть, Цзинъи! Но я почему-то думал, что ты прийдешь с Лань Сычжуем. — Считай, что мы поссорились с ним, — парень достал конверт с деньгами из рюкзака и протянул другу, — вот, с днём рождения. — Ой, извини, — он принял конверт, — спасибо, проходи к остальным. Если что, бар полностью в нашем расположении за мой счёт. И если последнее предложение именинник говорил всем гостям, то эффективно пользовался этим только Цзинъи. Заказывая всё больше и больше выпить, он уже фактически всё время просидел у барной стойки. Хоть он в начале и понимал, что поступать так на день рождения плохо, но душа ныла и противиться этому было трудно. Напиваясь всё больше, Лань Цзинъи почти уже не соображал. Голова становилась тяжелее и он положил её на сложиные руки на барной стойке. Это не осталось без внимания главного виновника торжества и, не смотря на слова Цзинъи о ссоре с Сычжуем, он позвонил последнему и попросил забрать парня. Лань Сычжуй примчался через полчаса. Тихо ругаясь себе под нос, он перекинув руку Лань Цзинъи себе через шею и поддерживая его за бок, вывел из клуба. Парень что-то не членораздельно возмущённо мычал. — Чего ты так надрался? Почему сам туда вообще пошёл? — пытался достучаться до его сознания Лань Юань. Пьяный разум Цзинъи упрямо отказывался воспринимать поступающие вопросы и был на своей волне. — Я набью себе татуировку. — Какую ещё татуировку? Ты про что? — Там был бармен. Такой кла-а-асный мужик. Набью тату и ему посвящу. А ты зави-и-идуй. — Господи, что за чушь ты несёшь? — хмурился Сычжуй, молясь быстрее дойти до общежития. Внезапно Цзинъи поднял голову и посмотрел на парня, будто за секунду протрезвев. — Лань Юань, я тебе говорил, что у тебя глаза красивые? — Говорил, — он недоумевающе на него посмотрел. — Вот за эти красивые глаза она-а-а тебя и любит, а ты-ы, меня на неё променял. — Кто она? На кого я тебя променял? — На де-е-евушку. Возле кафете-е-ерия. Лань Сычжуй на какое-то время замолчал, обдумывая слова. — Так вот из-за чего это всё?! Ну и дурак же ты, Цзинъи. Вот придём сейчас, я тебя спать уложу, а на утро, когда будешь трезво соображать, мы поговорим об этом. С горем пополам они добрались к своей комнате. Как только голова Цзинъи коснулась подушки он уснул. На утро нещадно болела голова. Услышав протяжный болезненный стон, доносящийся из кровати, Сычжуй уже направился туда с таблеткой и водой, протягивая их Цзинъи. Тот на него хмуро смотрел, выпивая обезбаливающее. — Не смотри на меня так. Это ты вчера напился из-за ничего. — Если твоя хорошая новость заключалась в том, что ты нашёл мне замену в виде девушки, разве ж это ничего? — Цзинъи протянул ему пустой стакан обратно. — Это не моя хорошая новость, к твоему сведению, если бы ты задержался и посмотрел ещё хотя бы минуту, заметил бы, что ту девушку я оттолкнул. Как ты вообще мог сомневаться во мне? Сколько раз тебе надо говорить не делать выводы зарание и на эмоциях? — То есть я снова облажался? — виновато спросил Лань Цзинъи. — Выходит, что так, — он присел возле него, — кстати, вчера ты обещал набить тату в честь бармена из клуба. — Я... Не помню этого, — он издал смешок. — В прочем, если ты набьешь тату и посвятить его мне я не против. — Ты же сказал, что я про бармена говорил... — Угу. Это и была моя хорошая новость. Я на работу устроился. Барменом. В тот клуб, где ты вчера утонул в алкоголе, — рассмеялся Сычжуй, — жаль, что теперь там бармен наливать тебе больше не будет.