Шрамы не заживают

Шан Цинхуа вспомнил обрывки прошлой жизни, которые очень долго принимал за творческие озарения. Его жизнь в общем-то была не так уж плоха, даже если родители рано разочаровались в нем, так как вечно недосыпающий подросток первым выставил дистанцию между ними. Временами он вел себя как слишком умудренный человек, что не нравилось взрослому поколению семьи. Им пришлось оставить его после восемнадцати, все попытки повлиять на самодостаточного сына провалились. Очевидная разница между обычным беззаботным поведением и вырывающейся серьёзностью оттолкнула возможных друзей. К моменту, который привел Шан Цинхуа к почти затворничеству, он уже опубликовал половину романа. Порой он не понимал, что творится в его голове, почему он пишет эту дрянь. Ему даже не нравилось описывать многочисленные сексуальные сцены между Ло Бинхэ и его женами! Но альтернативой были истории второстепенных персонажей, которые причиняли ему слишком много неудобств. Шан Цинхуа множество раз принимался описывать становление Юэ Цинъюаня или Шэнь Цинцю, но не смог опубликовать, продолжая открывать большой файл и бессмысленно пролистывать его. Больше всего материала он собрал для них, а также для Шан Цинхуа. Самовставка не была чем-то новым, и он был бы рад сделать себя главным героем истории. Но почему-то не сделал. Сны мучили его яркими деталями. Утром его встречал солнечный луч, так как он вечно забывал закрыть шторы на ночь. Возможно так он планировал разбудить себя пораньше, ведь интересные ранее грёзы быстро превратились в кошмары, иссушавшие его. Грязная обстановка его съемной квартиры была полной противоположностью скромных комнат Повелителя Аньдин. Острая лапша — тем, что Шан Цинхуа из мира сянься не любил есть. Включенный обогреватель и два одеяла отвлекали от озноба, охватывающего все худое тело шпиона Мобэй-цзюня. В этой жизни он посвятил себя писательству, как попытке структурировать свой разум и понять, что он есть. Кто он. Это привело лишь к продолжающимся эпизодам апатии. Самый длительный период застоя наступил после главы, где он убил своего персонажа. Несколько месяцев он ничего не делал, ничего не публиковал и лишь донаты от Бесподобного огурца спасли его от выселения и унизительного возвращения к родителям. Шан Цинхуа читал огромные простыни текста, наполненные таким количеством яда, что даже опыт в интернет-битвах не спасал от заражения. Это чудесным образом напоминало ему что-то давно забытое. Ему пришлось примириться с реальностью, когда он убил Шэнь Цинцю. Его первая жизнь была такой жалкой? Он даже не вписал себя толком в эту историю. Мешанина воспоминаний, наконец, прорвала плотину, и Шан Цинхуа в очередной раз открыл почтовый ящик, где скопились десятки писем от Бесподобного огурца. Его комментарии и его личные сообщения отличались по содержанию. Бегая от бесконечных вопросов, угроз, миролюбивых попыток наладить связь, автор дерьмового романа о жизни чужого ученика ничего не добился. В первый раз он испугался, во второй насторожился, в третий отказался верить. Как и в прошлой жизни, будучи зажатым в ловушку шпионажа, Шан Цинхуа не хотел делать шаг вперёд и что-то решать. Они никогда не виделись в этой жизни, предпочитая оставить все старые отношения в прошлом. Шан Цинхуа признал, кем он является, и поток сообщений закончился. Шэнь Цинцю удостоверился, что был прав в своей догадке, и отпустил его. Остались лишь Самолёт, стреляющий в небо, и Бесподобный огурец. Автор и его злостный критик. Не было нужды поддерживать то, что было. Если бы когда-нибудь он выпустил экстры о Ци-гэ и Сяо Цзю, Шэнь Цинцю нарушил бы хрупкое равновесие. Тот нашел бы его на другом краю планеты и убил или сделал бы что-то хуже. Так Шан Цинхуа отказался когда-либо выпускать эту бомбу наружу. Пусть его бывший шисюн интересовался в одном из тех безответных писем, откуда он знает события после смерти Шан Цинхуа, но он никогда не отвечал. На самом деле он бы и сам не прочь узнать. Создал ли он новый мир своим воображением или тот мир создал его как носителя информации? Какая из жизней его первая или все шло параллельно, его инкарнации существовали в едином потоке времени? Шан Цинхуа не знал. Его внутренний беспорядок стал явным, когда он снова осознал себя как ученика пика Аньдин. Все шло почти так же, как в первой жизни, только Шан Е всю жизнь мучился неопределенными снами, как во второй жизни. Похоже существование Шан Цинхуа из разных вселенных сплелось так туго, что ему понадобилось много времени, чтобы вернуть себе сознание. Он продолжил жить, пока не вспомнил, что следующая миссия станет дорогой к смерти. Семнадцатилетний ученик намеренно отравил себя, вдохнув испарения кислотной травы, принесённой одним его шиди для подарка ученице Цяньцао. Шан Цинхуа встретился взглядом с Ли Си, которая держала в руках траву, одновременно осматривая его носоглотку. Имело смысл, что шиди подарил девушке именно это растение, так как в будущем Ли Си станет мастером ядов и противоядий. Однако Шан Е едва ли мог восхититься этим дольше одной секундной мысли, так как вся боль мира сосредоточилась в обожженной нежной слизистой. Постановлением целителя Шан Цинхуа отслеживался несколько дней, терпя раны, которые нельзя было вылечить просто лечебной ци. Это время он потратил на повторное размышление над ситуацией. Здесь он ещё не получил любезное имя поколения Цин, но уже стал главным учеником. Его шицзунь не был тем, с кем можно шутить. Как настоящий зверь, он охранял свою собственность и тех, кого считал ею, не допуская посторонних движений. Так что процесс выхода из Цанцюн будет стоить ему слишком многого. Мстительность шицзуня не знала равных. Хотя нет, надо учитывать Ло Бинхэ, даже если он ещё не родился. Шан Цинхуа думал бессонными ночами, плача от боли. Он предотвратил свое порабощение Мобэй-цзюнем. И дальнейшее унизительное служение сначала ему, затем его сыну. Разницы никакой, оба демона причинили достаточно проблем. Следующий этап — это предотвращение вражеских интриг, которые привели к потере сначала генерала секты, затем ее стратега. Ну а потом можно подумать о Ло Бинхэ, чья обида уничтожила весь мир совершенствования. Когда он покинул лазарет с сырым планом, содержащим в себе только будущие цели, но не методы достижения, новость о гибели учеников Аньдин уже облетела гору. Шан Цинхуа стоял перед могилами своих боевых братьев, ощущая ту же потерю, что и в первой жизни. Как жаль. Ли Си как раз планировала дать его шиди шанс после этой миссии.

***

Шан Е получил свое любезное имя одновременно с духовным мечом через два года Все это время он работал над улучшением связей с будущими Повелителями пиков, стараясь особенно сблизиться с Му Цинфаном. Он выделял целителя как наиболее полезный актив, сразу после него поставив в приоритет Шэнь Цинцю. Для него стало очень неприятным сюрпризом то, что Шэнь Цинцю не было на пике Цинцзин. Он не помнил, когда именно его колючий собрат присоединился к секте, однако к этому моменту он уже должен был соперничать с мелким Лю Цингэ. Последний уже получил Ченлуань, и весь Цанцюн любил наблюдать за кошачьими драками Шэнь Цинцю и Лю Цингэ. В этой жизни будущий Бог Войны остался без своего вечного соперника, мучая несчастных идиотов с Байчжаня. Показателем жестокости стало то, что они явно пытались скрыться от Лю Цингэ, устав попадать на Цяньцао каждые три дня. Шан Цинхуа смотрел на Юэ Цинъюаня несколько встреч, решая в уме явную проблему отсутствия стратега в секте. Как он мог строить планы, если одного из ключевых элементов тут нет? Хотя Шан Цинхуа прекрасно понимал шисюна, если тот тоже пробудил воспоминания. Кто бы захотел снова страдать в окружении дураков, не видящих дальше своего носа? Однако поведение Юэ Цинъюаня наталкивало на размышления. Он ещё не взял Сюаньсу. Более того он тренировался, потому что меч отказал ему в создании связи. Благодаря знаниям, неизвестного происхождения, Шан Цинхуа конечно в курсе, как Юэ Ци облажался в прошлом. Насильно вытащил духовный меч, пострадал от этого, впал в ужасное отклонение ци и мучился целый год в пещерах Линси. Из-за него доступ в традиционное место уединения был закрыт для всех, что в конечном итоге стало причиной трагедии Ши Уду и возвышения его брата. Одно изменение повлекло за собой другие, и эти двое сейчас продолжали сосуществовать в едином пространстве. Шан Цинхуа не помнил, что конкретно произошло, лишь смутные обрывки. Главный ученик Ши Уду сформировал золотое ядро, и ему нужно было уединиться для того, чтобы укрепить его, но пещеры Линси были заняты безумным Юэ Ци. Повелитель пика Цзуйсянь договорился с небольшой дружественной сектой, владеющей горной долиной с примерно таким же уровнем духовных сил. Ши Уду отправился туда для медитации в сопровождении своего брата и его друзей, которые должны были следить за благополучием главного ученика. Они вернулись с полумертвым Ши Уду, потерявшим свое золотое ядро, отравленными меридианами и отрубленной рукой. Детали знали лишь братья Ши и отказались объяснять, заявляя, что это личное дело. Даже угроза удаления их обоих с пика Цзуйсянь не разговорила их. Шан Цинхуа устало посмотрел на Ши Циншуэя, ранее Ши Уду, и отказался думать над этим. Если суждено, то его брат станет Повелителем пика Цзуйсянь, как в первой жизни, если нет, то так тому и быть. Не то, чтобы Шан Цинхуа убьет Ши Уду только из-за того, что он неожиданно остался в секте. Таким образом, он вернулся к Юэ Цинъюаню. Если предположить, что у того есть воспоминания, то не слишком ли тот спокойный? Разве Юэ Ци не должен бежать сломя голову за Шэнь Цзю? Пытаясь решить загадку, Шан Цинхуа вбросил несколько намеков в разговоре с главным учеником Цюндин. Ответом были вежливые улыбки без какого-либо смысла. Он решил присматривать за будущим лидером секты.

***

Погрузившись в работу и занятый внедрением собственных проектов, наполовину состоящих из бессовестного плагиата, Шан Цинхуа пропустил Конференцию Альянса Бессмертных. Создание почтовых ящиков неожиданно застопорилось. Он понимал, что хочет сделать, придумал как, протестировал материалы, однако все вместе совершенно не связывалось. Бумага, отправленная таким образом, приходила изжеванная, и это напрямую противоречило цели их создания. Ему пришлось передвинуть позицию Чу Циньнина выше по списку новых друзей союзников и начать с ним сотрудничать раньше, чем он запланировал. И никто не снимал его с должности главного ученика логистического пика, с чьей загруженностью мог похвастаться разве что Цяньцао. Возможно Цинцзин в годы под управлением Шэнь Цинцю, который тащил на себе всю секту. Нынешняя Повелительница пика не позволяла никому садиться на шею, да и отношения внутри поколения Мин были более здоровыми и доверительными. Просто удивительно, как сильно они промазали с выбором учеников. Хотя... Глядя на синяки под глазами Леди Цинцзин, может быть все не так, как он думает. Шицзунь положительно смотрел на его шаги в сторону своих братьев и сестер, но не пожелал снизить нагрузку. Шан Цинхуа жонглировал собственными учениками, делами пика, логистикой, проектным исследованием с деспотичным Чу-шиди, и у него оставался буквально 1% энергии, чтобы следить за Юэ Цинъюанем. Прошло ещё пара лет, когда парень, наконец, забрал Сюаньсу с пика Ванцзянь, а после радостно ухнул в отклонение ци. Ци Цинци пришлось вмешаться, чтобы ограничить распространение слухов внутри секты, пока ее шицзунь стерегла внешний мир, и информация ограничилась только нынешними Повелителями и их главными учениками. По словам Вэй Цинвэя все шло хорошо, Юэ Ци спокойно вытащил Сюаньсу, они быстро сформировали крепкую связь, и ничто не намекало на последующие события, когда парень просто упал в пещере мечей. К счастью, ученик Цюндина очнулся спустя две недели. К сожалению, он попытался сбежать куда-то, и лидеру секты Юэ пришлось заточить его на Цяньцао. Шан Цинхуа больше не имел доступа к этой истории, но знал, что шисюну дали любезное имя Цин. Жизнь секты продолжилась. Спустя полгода он понял, что что-то упустил, когда заметил непривычное взаимодействие Юэ Цинъюаня и Ци Цинци. Девушка периодически смотрела на Юэ Ци с лёгкой жалостью, причину которого Шан Цинхуа не понимал. Что между ними произошло? Было ли что-то подобное в первой жизни? Он не мог помнить каждый жест, поэтому не знал, что с этим делать. Отношения между Ши Уду и Мин Цинъи внезапно приобрели горький привкус, чего никто не ожидал. Поэтому Шан Цинхуа с подозрением отнёсся к новой потенциальной драме. Он так старался наладить связи между его упрямыми братьями и сестрами, но что они творят? Ожидалось, что отсутствие человека, которого презирали все, должно было поправить атмосферу коллектива. Шан Цинхуа устал что-то чинить. Он снова занял позицию наблюдателя как в прошлых жизнях, но постарался настроить себя действовать в случае чего. Итак, Юэ Цинъюань и Ци Цинци продолжали вести себя как обычно, и со временем взгляды прекратились. Успокоенный, главный ученик пика Аньдин закончил работу над почтовыми ящиками. Чу Циньнин изготовил их для Повелителей пиков в едином стиле. Деревянная коробка высотой с ладонь взрослого человека, а сверху вырезаны двенадцать отверстий, каждое из которых пронумеровано и подписано. Для отправки письма достаточно опустить бумагу в нужное отверстие, и адресат получит ее через десять секунд. Презентация проекта произвела фурор. Шицзунь смотрел на него впервые не как на таракана. Как Повелитель Аньдин, он первым осознал все удобство почтовых ящиков. С их учеников спала большая часть обязанностей, что открывало их для новых, таким образом сам Шан Цинхуа становился более свободным, и шицзунь мог наложить руки на это время. В общем, выигрывал от этого точно не сам автор затеи. Шан Цинхуа чувствовал гордость, а ещё огромную усталость. Его Юэ-шисюн немедленно попросил создать почтовую сеть для их поколения, дабы они не беспокоили своих учителей. Это стало началом новой головной боли. Его следующий проект, кофеварку, пришлось отложить на далёкое будущее. Тем более он так и не вспомнил, где именно жена Ло Бинхэ нашла кофейные зерна.

***

Шицзунь отправил его на очередную миссию, отодрав от стула, к которому Шан Цинхуа прилип за последние четыре дня. Он не чувствовал себя готовым для этой миссии. Учитывая участников, то намечается драка, и даже неважно, что в условиях миссии значится расследование. Лю Цингэ найдет, с кем или чем сразиться. Вы можете отправить его нянчиться с детьми, он и там сумеет нарваться. Не желая получить тяжёлые травмы из-за него, Шан Цинхуа взял с собой почти весь арсенал смарт-штучек, которые придумывал на досуге. Мысленно кашлянув, он поправил свое собственное определение. Никакого досуга, это было его время для совершенствования. Кто знает, шицзунь, казалось, имел чутье на свободное время Шан Цинхуа. Лишь в деревне при допросе жителей Шан Цинхуа с болью вспомнил эту злополучную миссию. Неужели мир пытается вернуться на проторенную дорожку? Отчего он снова оказался здесь, когда вроде бы изменил многое? Хотя его внутреннее ворчание перебивало вопросы Не-шисюна, внешне он постарался не показывать своих чувств. Достаточно агрессии Лю Цингэ на любые попытки взаимодействия. Так непривычно смотреть на мантии цветов Цинцзин, которые носит другой человек. Дошло до того, что Не-шисюн даже пошел с ними на эту миссию, как Шэнь Цинцю в свое время. Шан Цинхуа не признавал, но он немного скучал по своему язвительному брату. В конце концов, Шэнь Цинцю присутствовал в каждой его жизни. Шэнь Цинцю внушал уважение в первой жизни. Шэнь Цинцю помог ему во второй. Сейчас он даже не слышал ничего об этом парне. Грустно не знать, где он и жив ли вообще. Что планирует делать дальше, если жив? Что привело его к смерти, если мертв? Право слово, подобные мысли возвращали Шан Цинхуа в состояние апатии, сгубившей его. Он помнил, как умер, уронив лапшу на компьютер, и тот вспыхнул. Короткая вспышка поразила его мозг. Если бы Шан Цинхуа больше обращал внимание на окружение, то обнаружил бы, что допотопная железяка доживает последние дни. Не-шисюн предложил каждому заглянуть в колодец. Лю Цингэ сделал это с такой неохотой, что трава вокруг него увяла. Шан Цинхуа устало всмотрелся в воду, ожидая, когда отражение подмигнет ему. Он не был особо пугливым, но в первой жизни у него отсутствовал тяжёлый эмоциональный багаж, потому страх всё-таки поселился в его груди. Однако ныне сколько бы ни вглядывался Шан Цинхуа, видел лишь самого себя. Порядком озадаченный отсутствием прогресса, он отошёл, пропуская ученика Цинцзин. Чтобы в следующий миг услышать сдавленный хрип. Не-шисюн отпрыгнул от колодца как от прокаженной твари, обнажив духовный меч в его сторону. Когда демоны атаковали, ни у кого не осталось времени зевать. Надо же высокомерный Не-шисюн на самом деле боялся. А сколько гонору было, гляди-ка. Шан Цинхуа немного позлорадствовал, но быстро изменился в лице, увидев, как Лю Цингэ едва не свернул себе шею. Тот так сильно изогнулся, избегая удара сзади, что не будь бой таким громким, хруст позвонков достиг бы слуха Цинхуа. Массив ограничения держал всех демонов внутри светящегося золотого куба, пока Лю Цингэ не уничтожил их всех. Однако на этом неприятности не закончились. Все обострилось на пути в секту, когда Шан Цинхуа заметил странное поведение шиди. Не-шисюн летел впереди всех, очевидно все ещё тревожась за потерю лица, а потому не заметил, как побледнел Лю Цингэ. Но он тут же развернулся, едва ци Лю Цингэ всколыхнулась. Главный ученик Аньдин едва не взвыл в голос. Какого черта?! Почему из всего времени мира Лю Цингэ выбрал впасть в отклонение ци именно сейчас?! Цанцюн прямо перед ними, совсем чуть-чуть долететь оставалось! — Лю-шиди! Успокойся немедленно, ты впадаешь в отклонение ци! Очисти разум, дыши медленнее! Шан Цинхуа начал снижаться, краем глаза замечая, как Не-шисюн что-то делает сверху. Дальше смотреть он не мог, поглощённый ухудшением состояния шиди. Казалось, он больше не слышал его или не мог что-то сделать, неустойчиво застыв на своем мече. Ченлуань начал вилять из-за хаотичного движения ци, только исключительная реакция спасала Лю Цингэ от неминуемого падения. Право слово, Шан Цинхуа даже не умеет лечить отклонение! Он может оказать первичную помощь, пока кто-то не призовет целителя, так как Повелителей пиков обучают этому. Но печальная смерть Лю Цингэ в первой жизни налагала больше ответственности, чем был готов нести Шан Цинхуа. Даже Шэнь Цинцю не справился с безумием Бога войны, кто такой Повелитель Аньдина?! Сигнальная ракета взвилась в небо, окрашивая воздух в красный. По крайней мере, ученик Цинцзин сделал что-то полезное. — Не-шисюн, приготовь парализующие талисманы! Я попробую накинуть духовную сеть на Лю-шиди, — крикнул Шан Цинхуа, и в этот момент их главный боец издал низкий рык. Мурашки побежали по спине, и Шан Цинхуа пришлось вдохнуть глубоко перед тем, как обернуться на Лю Цингэ. Который смотрел на него и в никуда одновременно, дыша тем чаще, чем его ци становилась все безумнее. А затем он рванул вперёд, прыгая на Шан Цинхуа. Ченлуань влетел в подставленную ладонь в полете, чуть не отрубив Шан Цинхуа голову. Только виртуозный кувырок спас его. Он никогда не был гонщиком и уж тем более не мечтал играть в гонки со временем, но на данный момент Шан Цинхуа летел к земле, отчаянно призывая свой духовный меч, оставленный наверху. Лю Цингэ падал сверху. Боль прошила спину — меч Шан Цинхуа поймал его, уперевшись рукоятью между лопаток. Голова Шан Цинхуа свесилась вниз, и это помогло избежать удара ногой. Так они врезались в лес. Шан Цинхуа упал на дерево, потерявшись, где верх, а где низ, повстречав на пути наверное все ветки. Его тело культиватора сломало препятствия, но по крайней мере ветки смягчили падение на землю. Чертов ужасный день! Он вообще не понял, с чего Лю Цингэ отклонился! Повелитель Байчжань не был подвержен подобным инцидентам, его развитие шло спокойно и уверенно. Нет никакой причины, чтобы после обычной удачной миссии он вдруг решил, что пришел звездный час. Воздух выбило ударом об землю, как и посторонние мысли. Зрение Шан Цинхуа расплылось, и он пропустил, когда Лю Цингэ успел вскочить на ноги и обрушиться на него сверху. Ребра треснули, не самый лучший звук в жизни ученика логистического пика. Затем Лю Цингэ застыл. Там же где и был — нависая над беспомощным Шан Цинхуа, как Немезида, с выступившей изо рта кровью, потрёпанной одеждой и покрасневшими глазами. Не-шисюн спланировал рядом очень медленно, держа в руках целый арсенал печатей. Большая часть удерживала Лю Цингэ от дальнейших действий. Шан Цинхуа, превозмогая боль и кряхтя словно старик, воспользовался шансом, чтобы достать духовную сеть и накинуть на обездвиженную статую Бога войны. Они приготовились к худшему. Если сила Лю Цингэ разорвет путы, их уже ничего не спасет. Будущий Повелитель Цинцзин не особо силен в бою, на него надежды нет. Однако через некоторое время сознание словно вернулось в глаза Лю Цингэ. Он посмотрел на Шан Цинхуа, и тот вздрогнул от огромной сложной эмоции, скрытой в стальных радужках. Несмотря на парализацию, окровавленные губы исказились, будто он силился что-то сказать. Было много причин, по которым Шан Цинхуа должен был остаться на месте. Не исключено, что вспышка осознания продлится всего мгновение, да и в целом опасно приближаться к человеку, что охвачен безумием. Ци все ещё бешено закручивалась в теле Лю Цингэ, и все же… Его шиди так страдал, а он даже не знал из-за чего. В прошлой жизни Лю Цингэ просто умер, потому что также страдал из-за чего-то. Он не сумел преодолеть узкое место, наоборот втянувшись в водоворот тревожности. Шан Цинхуа знал, что отклонению может быть несколько причин, но самая частая это внутренние демоны сердца. Если Лю-шиди мучается от них, то как его шисюн, так позорно сдавшийся в прошлом, Шан Цинхуа должен сделать шаг к нему. События с Шэнь Цинцю показали, как слабо связаны между собой боевые братья и сестры его семьи. Самое ужасное, что Шан Цинхуа такой же предатель, как и все те, кто отдал Шэнь Цинцю в руки полудемона для утоления чужой жажды крови. Поэтому… Поэтому хотя бы сейчас он хотел что-то сделать. — Не приближайся к нему, — предупредил Не-шисюн. Слова прошли мимо ушей напряжённого Шан Цинхуа, что делал именно то, от чего предостерёг шисюн. Тихий голос достиг его. Настолько слабый, что вряд ли кто-то кроме Шан Цинхуа услышал. Лю Цингэ посмотрел на него. Капилляры в глазах лопнули, делая печаль в них невыносимой. — Что тебя гложет, Лю-шиди? — тихо спросил Шан Цинхуа. — Скажи своему шисюну. Нежные черты лица, как у какого-нибудь юного айдола, содрогнулись. — Ш-шэнь… Первое же слово ввергнуло Шан Цинхуа в хаос. — Шэнь Цинцю!.. Повелители пиков Байчжань и Цяньцао прибыли вовремя, успев подхватить вновь потерявшего себя Лю Цингэ. Не-шисюн поспешно начал отчитываться о произошедшем, пока Бянь-шишу стабилизировал Лю Цингэ. С другой стороны Сяо-шишу хмуро наблюдал за муками своего ученика, едва слышно дышащего на счёт. Ци Бянь-шишу стала видимой, как ручеек перетекая в пациента. Все выдохнули, когда Лю Цингэ пришел в себя, огляделся и грузно осел в руках наставника. Он потерял сознание по дороге в Цяньцао. Что произошло дальше Шан Цинхуа уже не знал, так как его самого осторожно, но твердо увел Му Цинфан.

***

— …действительно? Неудивительно, что он мне никогда не нравился. — Наша шицзунь всегда смотрела на него с подозрением, а ты знаешь, что она всегда проверяет факты. — Тц, я не обращал внимания, — неодобрительно цокнул молодой человек в униформе пика Артефактов. — Ну вот, я тебе говорю. Думаю, она собирает информацию о нем, иначе шицзунь не стала бы сидеть сложа руки. — Бедные ученицы. Теперь мне даже жаль их. — Кто знает, сколько на самом деле жертв, — ученик Цинцзин многозначительно промолчал, давая собеседнику почву для размышлений. Они закончили разговор, вернувшись к работе. Шан Цинхуа не поверил своим ушам. Что он услышал, черт возьми? Юные культиваторы правда только что прополоскали Лао Гунжу из дворца Хуаньхуа как последнюю мразь? Откуда пошли эти слухи и почему? Такого не было в первой жизни, он помнит отчётливо, что репутация старика была чище утренней росы. Тогда он и сам не подозревал, что скрывается за благонадежным фасадом, занятый попыткой выжить между молотом и наковальней. Ноги понесли Шан Цинхуа дальше к пику Цюндин. Он планировал сдать отчёт о миссии с Лю Цингэ и Не-шисюном. Бюрократия добралась и до мира сянься, его устного рассказа о произошедшем было недостаточно. Его ребра зажили достаточно, чтобы ходить не кривясь на каждом шагу, а его шицзунь намекнул взглядом, что пора бы вернуться в строй. Хотя он внутренне негодовал, какого черта делал Не-шисюн, но не стал выходить с ним на конфликт. Упаси боже, ученик Аньдин против ученика Цинцзин. Молодые господа разорвут его в клочья. — Это ты, Шан-шиди, — приветствовал его голос Юэ Цинъюаня, а затем и он сам, выходящий из-за стола. — Добрый день, Юэ-шисюн. Шан Цинхуа заторможенно посмотрел на гору книг, закрывающую хозяина кабинета от глаз посетителя. Он не стал спрашивать. Не его работа. — Я принес отчёт о нашей миссии. — Надеюсь, здоровье Шан-шиди сейчас нормализовалось, — вежливо предположил будущий лидер секты, принимая документ. Перевод: «Ну и зачем ты прискакал лично, когда почта работает?» — Благодаря заботе Му-шиди. — Приятно видеть искреннее участие боевых братьев в жизни друг друга. Я бы хотел ещё раз отметить, что своевременная помощь Шан-шиди и Не-шиди спасла Лю-шиди от неприятных последствий. Цинхуа кивнул, вспоминая, как полубезумный Лю Цингэ пытался сдержаться, чтобы не убить его. Он вовсе не обольщался, полагая, что сумел бы сдержать напор юного Бога войны. Его совершенствование значительно улучшилось в этой жизни, но этого все равно слишком мало для равной схватки с кем-то из боевой части поколения Цин. — Где он, кстати? Я не сумел навестить его в лазарете. Лицо Юэ Цинъюаня приобрело мягкое выражение «Я люблю хорошие отношения своих братьев». — Лю-шиди отправился с поручением за пределы секты. Я передам ему твои добрые намерения. — Было бы замечательно, — также мягко ответил Шан Цинхуа. В его интересах поддерживать такое состояние Юэ-шисюна. Все хорошо, пока он не сходит с ума без присутствия Шэнь Цинцю. Кстати о сумасшедших. — Я слышал некоторые слухи, курсирующие между учениками, — осторожно начал он, замечая, как напрягся собеседник. — Честно говоря, я немного отстал от жизни и не понимаю, что могло послужить причиной их появления. — Боюсь, этот шисюн не понимает. — Пара сплетен о Бессмертном мастере дворца Хуаньхуа, — храбро произнес Шан Цинхуа. Глаза Юэ Цинъюаня слегка расширились, а затем приобрели задумчивое выражение. — Так ты тоже заметил… Ци Цинци пытается найти информацию по данному поводу, единственное, что она выяснила — слухам пара лет. — Странно, что мы впервые о них услышали не так давно, — указал ученик Аньдин. — Репутация дворца Хуаньхуа держала рты закрытыми. Юэ Цинъюань выглядел, да и вел себя неуловимо по-другому. Иначе чем помнил Шан Цинхуа в прошлом. Он остался все таким же дипломатично вежливым и спокойным, вот только не так надёжно скрывал свои намерения. Сейчас Шан Цинхуа четко видел некое раздражение в сторону Лао Гунжу, и более того тот факт, что Юэ Цинъюань вообще прокомментировал сплетни. Он был тем, кто всегда воздерживал остальных болтливых братьев и сестер, так что при нем никто не вел себя развязно, пересказывая слухи. Возможно, поэтому он не подозревал, насколько на самом деле глубока пропасть между Шэнь Цинцю и другими. Часто он ошибочно судил по внешнему фасаду ядовитого Шэнь Цинцю и держащих оборону Повелителей пиков. Шан Цинхуа как-то стал свидетелем разговора, в котором лидер секты просил смягчиться по отношению к боевой семье. Ну что ж, возможно он и прав, но они уже никогда этого не узнают. Шан Цинхуа покинул кабинет будущего главы Цюндин в смешанных чувствах. Вероятнее всего, что Лю Цингэ не помнил, что сказал в полубреду. Или помнил, но не посчитал, что Цинхуа понял, о ком речь. У него было несколько теорий, среди которых главенствовала та, где Лю Цингэ вспомнил прошлую жизнь. Он отклонился, а Шэнь Цинцю стал последним, кого он видел перед смертью. Очевидно, почему он думал о нем в ту минуту. Первым порывом Шан Цинхуа было встретиться с шиди и обсудить воспоминания, однако сейчас он уже не был уверен. Лю Цингэ не такой человек, которого стоит включать в свои планы, потому что он никогда никого не слушает. Станет ли он в таком случае слушать Шан Цинхуа? Звучит как шутка. Скорее всего, Лю Цингэ попробует поискать Шэнь Цинцю, а вот насколько он увлечется этим зависит от него самого. Ах, он же не посчитает нужным убить Шэнь Цинцю? У этих ребят так много недоразумений, что он бы не удивился. Всё-таки косвенно шисюн привел его к смерти, ещё непонятно знает ли Лю Цингэ, что его отклонение ци в пещерах Линси стало бы в любом случае фатальным. Право слово… У него слишком много забот.

***

Следующие годы Шан Цинхуа проводит в поездках, для поддержания торговых связей с пиком Аньдин. Попутно он занимается поисками своего неуловимого Шэнь-шисюна, а также старательно копает под Лао Гунжу дворца Хуаньхуа. Кто бы ни начал распространять эти слухи, он поможет. Он не знает, какую цель преследует Юэ Цинъюань, смотря расчётливым взглядом на падение репутации другого лидера секты. Но для себя Шан Цинхуа все решил, едва вспомнил, что вмешательство Лао Гунжу положило начало очернению Ло Бинхэ. Именно из-за него мать и отец Ло Бинхэ оказались в безвыходной ситуации. У полудемона могла быть семья, а у мира совершенствования шанс. Что ж, кто будет винить маленького ученика самой слабой вершины в подливании масла в огонь?