Шрамы не заживают

Последнее, чего ожидал Лю Цингэ от поездки домой, так это встречи с семьёй Хуа. Его родители решили прихватить сына с собой, раз уж он соизволил навестить их. Лю Цингэ пытался отказаться, ему хватило всех этих знакомств с аристократией ещё в прошлой жизни, однако передумал, едва услышал, к кому они собираются. Последнее столкновение с Хуа Юань в Теплом красном павильоне оставило Лю Цингэ в смешанных чувствах. Он не мог найти своего шисюна, ему отказали в битве с Небесным демоном, его идиотские шиди сбежали в бордель, несмотря на все побои, которыми Лю Цингэ их наградил. Так что он был не рад увидеть, как ученица Хуаньхуа весело проводит время в подобном месте. Во-первых, он даже не знал, что она тут делает. Когда он вернулся с этим вопросом на Цяньцао, Му-шиди наградил его пристальным взглядом и вручил книгу по двойному совершенствованию. Это был смущающий опыт. Но Лю Цингэ хотя бы узнал, что отношения между людьми одного пола могут дойти до постели, и им будет чем там заняться. Во-вторых, девушка оставалась для него непонятной особой. Лю Цингэ не любил никого из дворца Хуаньхуа. Его подозрения сложились с тем ужасным временем, которое провел в стенах Водной тюрьмы его шисюн. Старый хозяин дворца был одним из катализаторов падения Шэнь Цинцю, он виновен так же, как и этот полудемонический щенок. В-третьих, Лю Цингэ раздражала вуаль на Хуа Юань. Он в принципе не любил, когда противник что-то прячет, даже если это только лицо. По словам его матери, Лю Инхун, они собирались встретить старшую дочь. Смутно он помнил девочку старше него, но они виделись лишь раз на каком-то мероприятии, а после Лю Цингэ подрос и вступил в Цанцюн. Он никогда не слышал о младшей девочке, но это немудрено, если верить слухам, что та была очень болезненна и поправляла здоровье вдали от дома. Подобная ситуация происходит часто в мире смертных, а супруга Хуа казалась довольно хрупкой. В этой жизни Лю Миньянь ещё не родилась, а потому они посещали дом соседей втроём. Чего Лю Цингэ не знал, так это хитрых намерений обеих семей породниться через детей. В отличие от матриархального клана Лю в Хуа наследство переходило по мужской линии. Соответственно, никто из девочек не подходил под параметры, будь они трижды культиваторами. Поэтому глава семьи искал хорошего супруга для своей родной дочери. Хоть он и притерпелся со временем к Юань, он все же желал для Синьи большего. Будущий Повелитель пика Байчжань был не самым лучшим вариантом, учитывая, что он будет отдален от дел смертных, но его гены не шутка. Глава Хуа надеялся, что Синьи родит сына, и все в итоге перейдет к нему. Голова Лю Цингэ была занята мыслями о Хуа Юань, чтобы он заметил, насколько подозрителен неожиданный визит. Лю прибыли в небольшой особняк, спрятанный за холмами, и были встречены слугами. Лошадей отвели в конюшни, а их самих внутрь дома. Лю Цингэ осматривал внутреннее убранство, подмечая, какая спокойная здесь атмосфера. Глаз свободно блуждал, не задерживаясь ни на чём конкретном, так как цвета и предметы интерьера хорошо сочетались друг с другом. Не было ничего, что выбивалось бы из общей картины. Но это не выглядело прилизанным и неестественным, скорее гармоничным. — Фу Шэнчуань! Дорогой друг, рад видеть тебя. Мужчина ростом и комплекцией чуть меньше чем утонченный отец Лю Цингэ ворвался в гостиную. Независимо от мнения Фу Шэнчуаня, его подняли с места и сердечно прижали к себе в громких объятиях. Лю Инхун сидела с прямой спиной и насмешливым взглядом, совершенно не собираясь приходить на помощь своему полузадушенному супругу. Лю Цингэ тоже никуда не спешил, лишь наблюдая за происходящим исподлобья. — Глава Лю, приветствую вас в нашей скромной обители, — глава Хуа отпустил друга, давая ему привести себя в порядок. — А это должно быть молодой мастер Лю! — Добрый день, зовите меня Лю Цингэ, — он поклонился, вызывая одобрение в глазах мужчины. Раньше он не разменивался на такие жесты, будучи слишком занятым как ученик, а после становления Повелителем пика Цанцюн мог забыть обо всем этом. Его положение стало таким высоким, что только лидер его секты да император могли быть удостоены поклона. Но Юэ Цинъюань никогда не требовал, а от императорского двора Лю Цингэ держался подальше. Однако так как этот человек друг семьи, то Лю Цингэ мог быть вежливым. В гостиную вошла худенькая женщина с приятной теплой внешностью. Она представилась как супруга Хуа и пригласила всех в столовую на обед. Как оказалось позже, в особняке присутствуют другие гости. Помимо старшей дочери прибыла и младшая, а также их боевая сестра. Лю Цингэ отметил, что приехал не зря, раз есть возможность проследить за главной ученицей Хуаньхуа, то он ее использует. На вопрос, где же девушки, глава Хуа ответил, что они с утра отправились на охоту. Произнесено это было с оттенком недовольства, но он успокоился под ободряющим прикосновением жены. Лю Цингэ стиснул зубы. Он тоже хотел уйти на охоту! Почему он вынужден слушать сплетни старшего поколения, в то время как кто-то развлекается на свободе? Супруга Хуа вела себя с ним, как с ребенком, то и дело предлагая отведать какое-то блюдо и подливая ему чая. Спасибо. У него есть прекрасно функционирующие руки. Что бы вы ни пытались сделать, прекратите. Но он не мог так сказать. Каким бы грубым его ни называли окружающие, он всегда был осторожен в общении с дамами. Чаще всего это выражалось в отчужденном поведении, чтобы случайно не спровоцировать слезы и истерику. Если не удавалось, то он вел себя максимально корректно. Другое дело, если это заклинательницы. С ними гораздо проще общаться, так как женщины шли путем совершенствования и обидеть их было сложнее. (На самом деле, Лю Цингэ сравнивает дочерей благородных семей, чье воспитание порождало либо тепличные цветы, плачущие от дуновения ветерка, либо настоящих хищниц. С последними Лю Цингэ не сталкивался. Заклинательницы так же эмоциональны, как и среднестатистическая женщина современного мира). Его отец выдерживал натиск главы Хуа, пока их жены перебрасывались ничего не значащими фразами. Лю Цингэ уже готов был уйти, когда они услышали шум где-то в доме. Затем послышался испуганный возглас, который быстро затих. Прежде чем кто-то успел что-то сделать, дверь открылась, являя красивую девушку, как две капли воды похожую на супругу Хуа. Лю Цингэ понял, что это старшая дочь семьи. За ней степенно вошла Хуа Юань и кто-то ещё, на кого он обратил ноль внимания. Главная ученица Хуаньхуа была одета в белые одежды с тёмно-синей внешней мантией, расшитой цветочным узором вдоль подола. В сочетании с изящными тонкими чертами лица она выглядела несравненной красавицей, однако едва ли это приковало внимание Лю Цингэ. Теперь, когда на ней не было вуали, он мог ясно видеть, что Хуа Юань выглядела похожей на Шэнь Цинцю. Точнее она выглядела как женская версия Шэнь Цинцю, возможно как его кровная сестра. Лю Цингэ знает. Лю Миньянь была точь в точь, как он, с поправкой на пол. Но он не слышал о родственниках Шэнь Цинцю, кроме Цю, да и если задуматься, разве он не был рабом? Знал ли шисюн о своей семье? Хуа Юань остановилась в дверях, встречаясь взглядом с застывшим Лю Цингэ. Оба они не обратили внимания на других людей, сосредоточившись друг на друге. Мозг Лю Цингэ обрабатывал информацию с повышенной скоростью, и в реальности прошла пара мгновений, когда третья девушка непреднамеренно толкнула Хуа Юань вперёд. Зрительный контакт нарушился, хотя Лю Цингэ все ещё не отводил взгляда. Его родители переглянулись, но промолчали, как супруга Хуа. Отец Хуа Синьи не заметил напряжения в воздухе, поднимаясь навстречу Су Сиянь, что несла тушку убитого монстра. Он распорядился, чтобы его отнесли на кухню и подали к сегодняшнему ужину. Девушки присоединились к чаепитию спустя небольшое количество времени, потраченное на заваривание нового чайника и подачи новых блюд ко столу. Все поприветствовали друг друга, хотя произошла заминка, когда Лю Цингэ и Хуа Юань сообщили, что уже знакомы и тем самым отказались кланяться друг другу. Су Сиянь отмахнулась от этикета для дам и схватила Лю Цингэ за руку, крепко пожимая его. Тем самым он отвлекся от разглядывания сестры шисюна (?). Он не понял, что хотела сказать ему Су Сиянь, но она выглядела так, словно пыталась передать ему что-то взглядом. Неловкость продолжилась за столом, когда никто уже не мог игнорировать внимание Лю Цингэ. — У меня что-то на лице, мастер Лю? — ледяным тоном поинтересовалась Хуа Юань, сжимая чашку. — Ничего. — В таком случае возможно вам стоит отвлечься от его изучения. Лю Цингэ хотел спросить, где Шэнь Цинцю. Из всех возможных кандидатов, эта девушка приблизилась к самому вероятному источнику сведений. Однако он не мог сделать это за столом, где каждый может слышать его слова. О Шэнь Цинцю никто не знает, и он не станет тем, кто выдаст его существование миру. Так что он собрал силу воли и терпение в кулак, решая подождать, пока они не останутся наедине. Но это стало весьма сложной задачей. Как бы ни желал Лю Цингэ затащить Хуа Юань для разговора в место подальше от людей, он не мог. Рядом с ней постоянно находилась то сестра, то соученица с горящими глазами, не говоря уже о его собственных родителях. Отец нес какую-то чепуху про то, что нужно проявить деликатность, что с леди подобного характера нельзя проявить поспешность, а также зачем-то устроил ему лекцию о поведении джентльмена. Лю Цингэ пришлось сидеть ровно, так как в любой момент его мать могла снова ворваться в комнату и дать ему воспитательный подзатыльник. Он знал, что за ним не последует спарринга, а потому не было смысла получать увечья. Мать, помимо подзатыльников, рассказала ему давно известную историю знакомства с отцом, добавив, что поддержит в любых начинаниях, но лучше все-таки обойтись без похищения. В тот момент, когда они насели на него с двух сторон, Лю Цингэ повернулся к окну. Мимо элегантно прошел Шэнь Цинцю. Его волосы были частично собраны в заколку на макушке, а в руках он сжимал веер, которым указывал на что-то вне поля зрения Лю Цингэ. Изящные запястья обнажились, демонстрируя отсутствие наручей. Лю Цингэ моргнул, и наваждение спало. Это был не Шэнь Цинцю. Хуа Юань повелительно взмахнула рукой, и Лю Цингэ разглядел бумажный свиток. Он перекочевал в руки Хуа Синьи, подошедшей с другой стороны. Затем девушки о чем-то поговорили и расстались. Лю Цингэ вскочил, проигнорировав всплеск эмоциональных криков семьи, и выпрыгнул из окна прямо перед опешившей девушкой. Неосознанно она прикрыла нижнюю часть лица рукавом знакомым жестом. — Я хочу поговорить с тобой, — не теряя времени, выпалил Лю Цингэ. Он сдвинул брови и продолжил: — Прости. — Если мастер Лю желает обсудить что-то, то нет нужды в извинениях, — сохраняя спокойствие, проговорила Хуа Юань. — Не за то. За это. Лю Цингэ подхватил Хуа Юань на руки и вскочил на свой меч. От неожиданности она застыла на секунду и лишь потом гневно зарычала на него. — Что ты делаешь?! Не слушая возгласов, он заблокировал попытки вырваться. Достаточно. Прошли годы с того времени, когда Лю Цингэ видел своего шисюна. И тогда была не самая благоприятная атмосфера, Шэнь Цинцю буквально умер на последней односторонней встрече. Многое можно сказать о Лю Цингэ, Шэнь Цинцю превратил бы это многое в полностью негативный окрас своим серебряным языком. Однако сам Лю Цингэ считал, что достоин звания праведного совершенствующегося. Для него стало неприятным открытием, что все эти годы он участвовал в травле человека, который по какой-то причине принимал ужасное отношение к себе как данность. Была причина, по которой Лю Цингэ никогда не задумывался о логических аспектах слухов вокруг Шэнь Цинцю. Шисюн никогда не вел себя так, как обычно ведут себя жертвы. Лю Цингэ оказался во власти не только предубеждений, но и предрассудков, считая, что уж настолько возвышенный высокомерный Повелитель пика не может получать удары судьбы. Жизнь расставила все по местам. Шэнь Цинцю не такой уж и подлый мерзавец без чести и совести. А Лю Цингэ не такой уж благородный и праведный человек. Раз он не сумел поставить точку в продолжительном взаимном пренебрежении в прошлой жизни, то Лю Цингэ приложит все силы, чтобы в этой они с Шэнь Цинцю поняли друг друга. Но для начала нужно хотя бы найти неуловимого шисюна. План действий составим позже. Вслед Лю Цингэ донёсся крик его матери. — Я же сказала, чтобы ты постарался без похищений, Лю Цингэ!!! Он мудро не стал снижать скорость.

***

Этот идиот! Шэнь Цинцю не могла поверить, что скотина просто утащил ее куда-то. Нет, подождите, этого следовало ожидать, учитывая прямолинейный и нетерпеливый нрав Лю Цингэ. Но что, черт возьми, он собирался делать?! Она отчаялась понять природу мыслей бывшего шиди. — Верни меня на землю, — холодно потребовала Шэнь Цинцю. Ветер трепал их волосы, сплетая ее собственные полураспущенные и его, собранные в высокий хвост. Зверь упрямо летел куда-то, в ему одному известном направлении. Шэнь Цинцю совершенно не ожидала, что обыденный визит в дом, приютившей ее семьи, обернется катастрофической ситуацией с похищением Лю Цингэ. Она, как могла, пыталась избегать его после вынужденного чаепития, однако он выскочил как черт из табакерки, не дав даже время, чтобы прийти в себя. Разумеется она сняла вуаль, охотясь на территории Хуа. Она в принципе забыла о ней, когда проснулась утром в тишине и покое и услышала желание Су Сиянь увидеть знаменитых северных тигров. Они обладают очень жёстким мясом, однако печень являлась источником питательных веществ, полезных для часто простужающейся госпожи Хуа. Кто знал, что по возвращению она натолкнется на картину маслом: Лю в почти полном составе, с невозмутимостью восседающих в гостиной. Если у Шэнь Цинцю оставалась надежда на то, что Лю Цингэ не включен в список людей, вернувших память, то она растаяла как туман. Этот идиот даже не потрудился скрыть пристальное внимание к ее персоне, из-за чего она просидела пол шичэна как на иголках, а после попросту сбежала. Было достаточно неловко рядом с Су Сиянь, ей не нужны были дополнительные абсурдные вещи! — Неужели у прославленного Бога войны проблемы со слухом? Я сказала отпустить меня! Хотя очевидно, что разговора не избежать, последнее, чего хотела Шэнь Цинцю, так это кататься на руках шиди. Это отнюдь не приятное времяпровождение! Унизительное положение усиливалось явным нежеланием Лю Цингэ слушать ее протесты. Его хватка на плечах и под коленями стала жёстче, на грани причинения боли, прежде чем он бросил на нее сердитый взгляд. Как будто это она схватила его против воли! Что в прошлой, что в этой жизни в голове Лю Цингэ одна сплошная дыра. Едва они оказались посреди небольшой поляны в лесу, как Шэнь Цинцю наотмашь ударила раскрытой ладонью по щеке парня и отскочила на приличное расстояние, как рассерженная кошка. Она сразу пожалела о своем действии. Нужно было ударить кулаком! А так она выглядела, как девушка из хорошей семьи, похищенная головорезом. Шэнь Цинцю твердо отказалась признавать, что со стороны все так и есть. Вопреки ожиданиям, Лю Цингэ не полез в драку с ней. Хотя более добрым его лицо от этого не стало. — Почему ты меня ударила? — возмущённо спросил он в бесконечной простоте. Это лишило Шэнь Цинцю дара речи. В самом деле, насколько глуп Лю Цингэ? — Ты утащил меня против воли, неизвестно куда и с какими намерениями. Чего ты ожидал? Аплодисментов?! — Я собирался поговорить с тобой. — Разумеется, — прошипела Шэнь Цинцю. — Все знают, что для разговора необходимо похитить человека. — Это не похищение, я верну тебя домой сразу, как выясню, где мой шисюн. Тон Лю Цингэ стал серьезным. — В подвале моего дома, — также серьезно ответила Шэнь Цинцю, но заметив, что идиотский шиди выглядит так, словно готов вернуться и проверить, взорвалась: — По-твоему, я в курсе?! Почему, во имя всех богов, ты решил, что будет уместным спросить об этом у меня?! — Вы похожи с ним. Есть огромная вероятность, что он твой близкий родственник, потому что ваши лица практически идентичны. Возможно в это трудно поверить, но я говорю правду. Так ты знаешь Шэнь Цинцю? В этой ситуации ничего не напоминало счастливое воссоединение с А-Йи. Если тогда Шэнь Цинцю чувствовала облегчение, то сейчас её горло сковал страх. Логически она понимала, что ей нечего бояться. Лю Цингэ может идти к черту с обвинениями в убийстве. Единственное, что у него есть на нее, это посещения борделя. Но теперь у нее нет желания молчать в ответ на слухи, и если кто посмеет заявиться с претензией, она всегда готова предстать перед Яньчжэнем. — Твоя чушь не знает границ, — отрезала Хуа Юань, ворочая непослушный язык во рту. — Этот мастер не знает никого с таким именем, более того, чтобы ты больше не приставал ко мне с абсурдными идеями, у меня нет никаких братьев. Глава Хуа подстраховал приемную дочь, подделав записи о рождении некой Юань в семье его почившего друга много лет назад. Якобы тогда они приняли девочку и позаботились, сослав в летний домик на юге. Хуа Юань твердила себе, что Лю Цингэ ничего не сможет сделать, особенно когда идиот уверен, что она сестра Шэнь Цинцю, а не сама им является. — Я говорю правду, — настаивал на своем Лю Цингэ. — Так, и где доказательства? — Ты поймёшь, когда встретишься с ним. У вас одинаковые глаза. Какой сюрприз. Она и не думала, что скотина с Байчжаня запомнила ее глаза. Хотя учитывая количество спаррингов, когда его стальные скрещивались с ее зелёными подобно мечам, то неудивительно. — Я открою для тебя истину: в мире множество людей с таким цветом глаз. Выражение лица Лю Цингэ не изменилось, как бы говоря, что он будет стоять на своем до конца. Ищет ли Лю Цингэ ее ради мести за произошедшее в пещерах Линси? Он всегда был склонен понимать любые ее действия превратно. Шэнь Цинцю давно поняла, что попытки найти общий язык, обернутся против нее. Вся гора Цанцюн полагала, что второй пиковый лорд мерзкий развратник без чести и совести, и Лю Цингэ, распространивший о ней слухи, не является исключением. Скорее он был гласом всеобщего мнения, не стесняясь говорить об этом громко и во всеуслышание. Право слово, в первый раз Лю Цингэ посчитал, что вероломный Шэнь Цинцю решил убить его, будто нет логических причин, почему она стояла за его спиной с мечом, гудящим от перелива ци, на активном поле битвы с водяными демонами, которые рассеиваются при их убийстве. Отчего он вдруг должен посчитать иначе годы спустя? Лю Цингэ в собственном высокомерии вероятно думает, что не способен впасть в отклонение ци, а даже если и способен, то Шэнь Цинцю мог подойти лишь для коварной атаки. Он бился с ней с такой ненавистью. Шэнь Цинцю помнит как вчера, как исказилось утонченное лицо шиди в гневе, как горели глаза, ища ее по всему гроту. Его рука не дрогнула ни разу, когда направляла Ченлуань на нее, и сердце Шэнь Цинцю истекало кровью. Лю Цингэ действительно презирает ее. Все надежды рухнули вместе с мертвым телом Бога войны. Теперь же он вернулся с памятью и снова готов взять ее под прицел. Ну что ж, неблагодарный болван может утопиться, если ему что-то не нравится. — Отчего ты, будучи его шиди, ищешь сведения у незнакомого человека? Разве его боевая семья не должна знать больше? — спросила Шэнь Цинцю. Лю Цингэ поджал губы, подтверждая мысли Шэнь Цинцю, словно сама идея о том, что они принадлежат одному ордену, оскорбляла его. Устав от волнений, Шэнь Цинцю решила покончить со всем и пошла прочь с поляны. — У тебя точно нет братьев? — Нет. — Ты уверена в этом? Вы действительно как две капли воды. — Неужто ты пытаешься оскорбить моих родителей? — Конечно нет! О чем ты думаешь?! — Тогда отчего настаиваешь на существовании брата, о котором никто в моей семье не знает?! Это ли не намек на неверность, иначе откуда ещё взяться ребенку?! — Но… — Лю Цингэ остановился, пытаясь подобрать слова, в чем никогда не был силен. — Почему ты переворачиваешь все, что я говорю? Какой идиот! Заявился с подобными новостями, да ещё и возмущен. Чего Лю Цингэ ожидал от нее, радостных визгов? Они бы ругались и дальше, однако вспышка чужой ци впереди остановила их. Хуа Юань не дернула ни единым мускулом, когда Су Сиянь обрушилась на Лю Цингэ, сверкая во всполохах духовной энергии и праведного гнева. Давление сломало ближайшие деревья, камни обратились в пыль от проявления чистой силы культиватора. Лю Цингэ чудом увернулся и бросился в драку, ничего не спрашивая и даже не удивляясь. Очевидно, что для скотины, выросшей на Байчжане, внезапная атака является прелюдией к хорошему спаррингу. Хотя Хуа Юань не ожидала такого же поведения от шимэй, но кто она такая, чтобы мешать им? Пусть делают, что хотят, она просто оставит их. Пока противники обменивались ударами, каждый из которых мог бы разрушить небольшую деревеньку, Хуа Юань неторопливо продолжила путь. Су Сиянь пролетела мимо нее, пробивая своим телом пару деревьев. Лю Цингэ упал сверху с Ченлуанем. — Шицзе! — о, она заметила, что Хуа Юань тоже здесь. — Ты в порядке? — Были сомнения? Конечно, я в порядке. Су Сиянь кивнула, принимая ответ, и… продолжила пытаться убить Лю Цингэ. Хотя если бы эти двое дрались всерьез, то последствия для окружения были бы гораздо серьезнее. Больше похоже на то, что они устанавливали контакт друг с другом. Хм? Кажется Су Сиянь злее чем обычно, ее удары могут отправить Лю Цингэ в долгосрочный отпуск на Цяньцао, если тот пропустит хотя бы один. Ещё в прошлом Су Сиянь была известна не только красотой, но и силой, с которой нужно считаться. Она составила достойную конкуренцию для Юэ Цинъюаня и победила Лю Цингэ, хоть та Конференция и не направлена на выявление боевых навыков. Выжившая Су Сиянь могла доставить проблемы Цанцюн. И она успешно сумеет сделать это сейчас. Уровни Лю Цингэ и Су Сиянь примерно одинаковы, и Шэнь Цинцю задумалась, насколько она сама сейчас сильна. У нее по-прежнему сохранились застои в совершенствовании, а, подвергая себя токсичному воздействию трав, Хуа Юань рисковала вернуться во времена отклонений ци. К счастью, У Яньцзы не разрушил ее духовный корень, а ужасающего безумия в особняке Цю не случилось. Множество духовных техник давались гораздо быстрее, а результат превосходил ожидания. Неужели если бы Шэнь Цинцю жила в таких же условиях, что и Лю Цингэ с Су Сиянь, то сумела бы реализовать весь свой потенциал? От этого становилось горько. Драка успокоилась лишь после того, как они непреднамеренно создали свободную площадку посреди леса. Пользуясь этим, Хуа Юань приказала слугам запастись брёвнами для растопки камина. — Держись подальше от моей шицзе, — с тихой угрозой предупредила Су Сиянь, становясь рядом с Хуа Юань. Лю Цингэ даже не собирался выглядеть раскаявшимся, непримиримо сложив руки на груди. — В мои цели не входит преследование твоей шицзе. — Продолжай называть это, как тебе хочется, но именно ты похитил ее из ее собственного дома. — Это, — подчеркнул Лю Цингэ, — не похищение. Мы лишь поговорили. Взгляд Су Сиянь выражал подозрения в умственных способностях недавнего противника. Хуа Юань лишь посочувствовала ей. Каким должно быть шоком обернулась встреча с учеником Цанцюн для обычно спокойной, холодной девушки, раз она вытащила меч, не разбираясь. Действительно, Лю Цингэ — мастер ломать вещи и чужое мировоззрение. Так как Су Сиянь не собиралась больше оставлять Хуа Юань в одиночестве, а Лю Цингэ явно было что сказать, они вернулись в дом Хуа втроём. Хуа Синьи встретила их на пороге, ее фасад безукоризненно вежливой госпожи не дрогнул ни на миг, когда она твердым голосом потребовала у Лю Цингэ объяснений. Это очевидно не понравилось парню, однако он не нагрубил в ответ, лишь сжав челюсть. Его непримиримый взгляд обвиняюще посмотрел на Хуа Юань. Она фыркнула и отвернулась. Это напоминало времена, когда чужаки что-то хотели от Бога войны, и он случайным образом находил ее, чтобы сбросить на нее эту проблему. Напоследок он выразительно зыркал, как бы говоря, что Шэнь Цинцю лучше самой поговорить с ними, нежели Лю Цингэ разрушит все до основания. Все стало страннее, когда они снова оказались в столовой под перекрестьем взглядов родителей. — Что ж, я слышал, что Бог войны Байчжань отличается прямолинейностью в делах военных, следовало ожидать, что сердечные он будет решать таким же способом, — после краткого молчания заговорил глава Хуа, вызывая насмешливый фырк от Лю Инхун. — Хотя мой сын унаследовал многое от меня, впитывая воспитание клана Лю с молоком матери, — игнорируя шокированных вульгарностью друзей, Лю Инхун посмотрела на Хуа Юань, — однако я не предполагала, что он изберёт схожий подход к решению любовных проблем. До Лю Цингэ, казалось, только сейчас дошло, как могли интерпретировать его горячее желание остаться с дочерью знатной семьи наедине. — Ты ошибаешься, — отрезал Лю Цингэ. — У меня нет таких намерений по отношению к ней. — Это так? — со странной надеждой спросил глава Хуа и получил кивок, заставивший его немного расслабиться. — Тогда, думаю, вы поторопились с принятием решения за своего сына, уважаемая глава клана Лю. — О чем он говорит? — потребовал Лю Цингэ, глядя на свою ничуть не смущенную мать. Она же лишь отмахнулась от вопроса. — Не будем спешить, в конце концов, сейчас они оба ещё молоды. Потребуется время для того, чтобы до них, и особенно до моего сына, дошло. Хуа Юань не вступала в разговор, отказываясь принимать участие в параде абсурда. Во-первых, кому-то стоит проверить зрение. Во-вторых, она и Лю Цингэ?! Из всех возможных вариантов?! Бессмысленно. Она даже не будет тратить свои нервы для обдумывания ситуации. — Прошу простить эту дочь за ранний уход. Пожалуйста, продолжайте наслаждаться визитом в этот дом. Этой дочери следует удалиться для обдумывания своего поведения, дабы не смущать своих почтенных родителей повторением сегодняшнего недоразумения. С этими словами, игнорируя горящий взгляд Лю Цингэ, который дернулся в ее сторону, но был вынужден остановиться, Хуа Юань поднялась с места. Она поклонилась старшим и ушла. Хуа Юань не знала, что после этого атмосфера в гостиной испортилась. Выглядящая как божий одуванчик Хуа Синьи и ледяная королева Су Сиянь мгновенно обернулись к Лю Цингэ с четким намерением убивать. Лю Цингэ плавно перетек в боевую стойку, реагируя на опасность. Все трое молодых людей переглянулись. Гром и молния пронеслись над головами присутствующих, облака сгустились, и вот-вот полился бы дождь. — Милая, для тебя не составит труда распорядиться об ужине? — улыбнулась супруга Хуа. — Иди и проверь наших лошадей, конюхи передавали, что твоя кобыла тревожится, — сурово приказала Лю Инхун. Им пришлось подчиниться и разойтись без драки. Родители мысленно выдохнули.

***

Прощание вышло скомканным со стороны молодого поколения. Хуа Синьи и Су Сиянь все ещё были настороже, беспокоясь о новом похищении. Хуа Юань держала оборону с помощью ледяного взгляда, вуали и веера, чувствуя себя вышедшей на тропу войны. Лю Цингэ смотрел прямо на нее и почти не реагировал на других. Когда он шагнул к ней, Су Сиянь сдвинулась, становясь полубоком между ними. Это действие вынудило Лю Цингэ остановиться. Он с раздражением посмотрел на Су Сиянь. — Подумай над моими словами, — отвернувшись от девушки, Лю Цингэ обратился к Хуа Юань. Она ничего не ответила, полагая, что слова будут излишней тратой для такого маленького мозга. Совсем не смущённый отсутствием реакции, Лю Цингэ вернулся к своей кобыле и легко запрыгнул в седло. Его родители уже были верхом, с интересом ожидая, когда сын закончит разговор. По лицу Лю Инхун было ясно, что она разочарована коротким односторонним диалогом. Она украдкой вздохнула и подмигнула опешившей Шэнь Цинцю. — Прошу, не обижайся на выходки моего глупого сына, — с улыбкой произнесла женщина. — Лю Цингэ хороший мальчик, хотя он умеет испортить первое впечатление. Игнорировать главу клана было уже вопиющим поступком. — Нет причин для беспокойства, госпожа Лю, — твердо сказала Хуа Юань. Но та лишь покачала головой, словно понимая, что Хуа Юань придерживается вежливости. Родители Хуа Синьи стояли неподалеку и поспешили вмешаться. Они попрощались с друзьями семьи и пожелали им удачной дороги, после чего стояли у ворот, пока пыль из-под копыт не растаяла впереди. Глава Хуа выглядел недовольным, однако не выразил этого словами. Его жена напротив посоветовала девочкам не торопиться с возвращением в секту. Срыв помолвки Хуа Синьи никак не сказался на ней, женщина и ранее не настаивала на этом. Хорошо, что они не предупредили девочек о намерениях двух семей. Иначе интерес Лю Цингэ к младшей дочери поставил бы всех в ещё более неловкое положение, чем уже есть.

***

Лю Цингэ вернулся в секту без Шэнь Цинцю. Вместо этого он нашел человека, похожего на него и внешностью, и характером. Когда-то Лю Цингэ дал себе обещание, что докопается до правды, спрятанной в глубине сердца Шэнь Цинцю, но он до сих пор не встретил его в этой жизни. Быть может общение с его сестрой поможет Лю Цингэ понять Шэнь Цинцю и самого себя. И он бы рад предложить Хуа Юань свой меч, но не похоже, что она примет его. Лю Цингэ ломал свое сознание, заставляя себя взглянуть на ученицу Хуаньхуа с другой стороны. Его первоначальное мнение о девушке удивительным образом совпадало с тем, что сложилось о Шэнь Цинцю в годы ученичества, и это показало, что даже смерть и последующие события на самом деле не изменили Лю Цингэ. Хуа Юань не сделала ничего, чтобы доказать свои высокие моральные качества, однако она не сделала ничего опровергающего их. Все их встречи были чередой совпадений. Даже в Теплом красном павильоне Лю Цингэ видел, какие отношения связывают Хуа Юань и работницу борделя, в них не было намека на плотские желания. То, что совершали члены секты Хуаньхуа в прошлой жизни, не является показателем того, что каждый ученик способен на подлость. — Я давно не видел Лю-шиди. Все ли благополучно? Лю Цингэ заметил приближающегося Юэ Цинъюаня, однако не шевелился до тех пор, пока тот не встал рядом. — Не о чем волноваться, — коротко ответил Лю Цингэ, продолжая наблюдать за учениками. Благодаря опыту многочисленных битв он занял главенствующее положение на пике в рекордные сроки. Ещё быстрее чем в первой жизни, и уже тогда он был известен быстрым прорывом. Смерть от отклонения ци заставила Лю Цингэ осторожничать, но даже так прогресс совершенствования оказался выше уровня гения. Он чувствовал, что сможет бросить вызов шицзуню на несколько лет раньше и готовился к этому моменту. Тренировкам Лю Цингэ уделял столько же внимания, как и поискам Шэнь Цинцю. Из-за этого он практически полностью оборвал связи с поколением Цин, поддерживая контакт только с Юэ Цинъюанем. Существование в качестве бесплотного духа открыло глаза Лю Цингэ на личности людей вокруг него. Как оказалось, даже родная кровь способна на чрезмерные поступки. Он перестал доверять им свою спину. Учитывая, что Лю Цингэ пробудил воспоминания в семнадцать лет, когда он ещё не был толком представлен кому-то в секте кроме Байчжань, то отношения просто остались прохладными. На последнем собрании главных учеников Лю Цингэ осознал, что занял позицию парии. С ним были вежливы, но это было похоже на общение с диким зверем. Слава Бога войны бежала далеко впереди него, а нескрываемое раздражение от попытки подружиться заставляло боевых братьев оглядываться на него с опаской. Лишь Юэ Цинъюань оставался таким же, как он его помнил. К сожалению, причина этого вынуждала Лю Цингэ оставаться настороже с этим шисюном. Нет сомнений, что Юэ Цинъюань готов на все, чтобы найти Шэнь Цинцю. Они развеяли большинство недоразумений, и Лю Цингэ видел, что старший потерял покой от собственной вины. Однако именно тот, кто всегда благоволил Шэнь Цинцю, в итоге отвернулся от него. Он ничем не мог помочь Юэ Цинъюаню. Это путь, который тот должен пройти самостоятельно. В конце концов, Лю Цингэ пришлось существовать привязанным к Шэнь Цинцю без возможности любого общения долгие годы. — Есть ли какие-нибудь новости? — с тихой надеждой в голосе задал вопрос будущий лидер секты. Лю Цингэ небрежно отбил удар отлетевшего в его сторону шиди, впечатав того в землю. После чего он повернулся лицом к Юэ Цинъюаню и спокойно ответил: — Никаких.