***
— Не думай, что я не заметил, как твоя шимэй уничтожает запасы лекарственных трав вместе со своим духовным зверем. Они были замечены несколькими учениками, а на земле до сих пор остались следы кошачьих лап, — ученик целителя враждебно смотрел на Су Сиянь. — Я поговорю об этом с Ю-шимэй, однако ты все ещё не имел права наказывать ее, не уведомив меня или нашего шифу, — холодно ответила Су Сиянь. — Для разумного человека достаточно одного предупреждения, чтобы не совершать глупых ошибок снова. Даже животные воспринимают дрессировку, так что же не так с учениками Павильона меча? — укусил старший ученик Цзин, которого совсем недавно Мастер Бай назначил таковым. Как показали последующие события не зря: парень оказался дотошным, мелочным и вспыльчивым, однако владел целительскими навыками на пятерку. И у их небольшого собрания наконец заполнилась ещё одна брешь. Осталось дождаться, когда Цинь Жуолань определится со своим преемником, а пока смиренно наблюдать за сменой детей на посту ученика Чайных церемоний. Хуа Юань взирала на цирк с самого удобного места, открывающего обзор на всех присутствующих. По правую руку от нее сидела Хуа Синьи, с мягким выражением лица наблюдающая пикировку, слева сама Су Сиянь. Старшие ученики собирались без четкого графика, приблизительно раз в месяц. Обсуждения различных проблем, попадающих под их ответственность, обычно занимали большую часть встречи. Хуа Юань ненавидела это со времён обучения в Цанцюн и последующего восшествия как Повелителя Цинцзин. По крайней мере, в Хуаньхуа участники реже пропадали с радаров, у них было меньше дел чем у их коллег с Цанцюн. — Достаточно, если вы считаете, что мы с удовольствием проводим время, слушая бессмысленные прения, то я вас разочарую, — Хуа Юань прервала спор. — Цзин-шиди, тебе все ещё нельзя поить чужих учеников зельем повышенной активности и после заставлять их пропалывать ваши огороды. Су-шимэй, если до ребенка не доходит причина наказания, возможно проблема не в наказании, а в доходчивости объяснений. Целитель и мечница с одинаковыми оскорбленными лицами отвернулись друг от друга. — Предлагаю вернуться к настоящей теме, — спокойно вставила Хуа Синьи, ставя точку; ее глаза смотрели с глубокой тьмой на участников встречи. — В течение полугода мы тестировали систему проверки квалификации учеников. Мне есть что сказать по этому поводу, поэтому я начну. Как показала практика, разделение экзамена на устную теоретическую и практическую части оказалась весьма действенна. И, хотя мы обучаемся по направлению искусства и науки, выяснилось, что у многих имеются проблемы с передачей информации вербально. — Возможно это связано с тем, что все четыре обязательных искусства (игра в ци, каллиграфия, живопись и цинь) предполагают погружение в объект, а не взаимодействие с субъектами, — сказала Хуа Юань, вспоминая такие же трудности с учениками Цинцзин. Она сама была неприятно поражена, когда после года уединенной практики обнаружила, что ее красноречие хромает. Хуа Синьи кивнула в задумчивости. — Присоединяюсь, — сказала Су Сиянь. Все посмотрели на нее с разной степенью смирения. — Что? — Никто и не сомневался, — бросил целитель Цзин, все ещё ищущий битвы. — Послушай, ты, чертов... — А что ты сделаешь? Заговоришь меня до смерти? Я думал у бойцов проблемы с этим, — насмешливо перебил парень. — Не беспокойся, за меня будет говорить мой меч, — Су Сиянь поднялась с места. — Возможно… Губы целителя слиплись, он выпучил глаза от неожиданности и по-глупому промычал. Су Сиянь замерла в полупрыжке, которым намеревалась сократить между ними расстояние, а после схватилась за свой рот. Ее губы тоже прилипли друг к другу. Они посмотрели на Хуа Юань, что лениво махала веером. — Я ошиблась, — задумчиво и тихо произнесла она, и это выбило всех, кроме ее сестры, из колеи. Ничего хорошего не происходит, если первая ученица заявляет что-то подобное. — Вероятнее всего проблема глупых учеников не в них самих, а в наставниках, что обучают их. — Это новая разработка? — тихо спросил ученик Мастера теней, которого никто никогда не видел. Рядом с ним вздрогнула ученица Мастера чайных церемоний, которая совсем забыла о коллеге. Хуа Юань оставила вопрос без ответа. — Последующие задания вы будете выполнять вместе, и я ожидаю безупречного результата, иначе предпринятые меры не понравятся никому. Су Сиянь села на свое место, будто и не было ничего. Ее оппонент сложил руки на груди, явно взбешённый перспективой находиться с мечницей в одном пространстве. — Практическая же сторона экзамена оказалась довольно лёгкой, и я планирую наращивать сложность тестов со следующего года, — продолжила Хуа Синьи с таким умиротворённым видом, словно никакой сцены перед ней не происходило. Она смотрела прямо перед собой и в никуда одновременно. — Я изучила твой запрос на обучение Песне тишины, — также органично вернулась к обсуждению Хуа Юань. — Мы вернёмся к этому вопросу после Конференции Альянса Бессмертных. — Благодарю за понимание. — Касаемо остальных Павильонов. Организуйте экзамены на квалификацию, как только суматоха Конференции закончится, чтобы мы смогли подвести итоги. — Хорошо, да-шицзе. — Есть. — МММ! Проигнорировав гнев ученика Цзин, Хуа Юань посмотрела на сгоревшую палочку для благовоний. Ее меняли уже в пятый раз, так что пора заканчивать. — Все свободны.***
Конференция Альянса в этом году проводилась Хуаньхуа, и главной ученице никак не избежать присутствия. Мало того, ее маленькие ученики достигли потолка развития в их возрастной группе и собирались проявить себя. Ради этого Хуа Юань записала себя как участницу, намереваясь присматривать за детьми. Вероятность открытия Бездны ничтожна, однако она не хотела упускать из виду другие факторы. Во всех мирах Шэнь Цинцю ни за что не позволит своим ученикам пасть. Лао Гунжу не стал спорить с ней и одобрил участие. Су Сиянь привлекли к охране массивов, поэтому в день прибытия участников они распрощались с раннего утра. Хуа Синьи занималась организационными моментами, собираясь выступать в качестве правой руки Хуа Юань и выполнять ее обязанности, пока та находится в ущелье Цзюэди. Группа из Цанцюн прибыла к обеду. Пользуясь случаем, Хуа Юань избежала приветствия. Но это не значит, что она в безопасности. Стоя перед своими вратами, Хуа Юань ощутила чужое внимание. По ее затылку словно горячей ладонью провели. Тяжело вздохнув, она аккуратно развернулась, естественным образом обнаружив соглядатая. Точнее соглядатаев, потому что не только Лю Цингэ сверлил ее взглядом, но и Юэ Цинъюань, стоящий рядом с ним. Смирение расцвело в душе Хуа Юань. Было слишком самонадеянно считать, что маскировка избавит ее от внимания нежелательных лиц? Чем же она заслужила подобное преследование? За все грехи Шэнь Цинцю расплатилась полностью и сверх того! Их дороги разошлись давным давно. Неприятной новостью стал Лю Цингэ, входящий в Цзюэди, как к себе домой. Юэ Цинъюань похоже подошёл с последним напутствием, потому что после он вернулся к лидеру секты. Делаем ставки: встретятся ли Шэнь Цинцю с назойливым Лю Цингэ за эти семь дней? Конечно же, да. В последние месяцы он стал ещё более странным. Его бесконечные попытки убедить ее в родстве с Шэнь Цинцю прекратились, вместо них пришли молчаливые разговоры. Если бы она ещё знала, что Лю Цингэ в очередной раз втемяшил в голову и пытался сказать ей. Перед соревнующимися стоит простая задача: убить как можно больше монстров, собрать бусины с них и выжить. Точно также, как и на той злосчастной Конференции, когда Шэнь Цинцю пришлось принимать решения, слишком дорого обошедшиеся для всех. Когда Хуа Юань очутилась в лесу с многолетними деревьями, она потеряла своих учеников из виду. Вместо того, чтобы искать монстров, она искала детей, дабы проконтролировать их издалека. Первые несколько часов потянулись медленно, она шла по осеннему лесу в спокойном темпе. Так было до тех пор, пока до ее слуха не донёсся звук ожесточенного боя. Недолго думая, Хуа Юань помчалась туда и встретила учеников Цанцюн, что бились против целой стаи пауков с человеческими лицами. Она узнала Мин Цинъи, использующего духовную технику порабощения демонических тварей низшего ранга, в то время как Ши Цинсюань создавал воздушные потоки, успешно атакующие пауков. Позади них держались двое в мантиях Цяньцао, один из которых был Му Цинфаном. Что, во имя всего святого, главные ученики делали тут? Мин Цинъи уже проявил себя в том же году, когда участвовала Хуа Юань, Ши Цинсюань должен был успешно дебютировать три года назад. Единственное оправдание имел Му Цинфан, как будущий лорд пика Трав, посещающий любое мероприятие, где планируются жертвы. Ну, в любом случае, им ее помощь не требовалась, поэтому Хуа Юань собиралась тихо уйти. Чувство опасности просигналило ей. Молниеносно вытащив Цзюэхуэй, Хуа Юань обезглавили паука, упавшего на нее сверху. Жвалы, торчащие из человеческого рта конвульсивно дернулись, голова покатилась в сторону целителей, привлекая их внимание. Му Цинфан посмотрел прямо на нее. Шэнь Цинцю ответила невозмутимым взглядом. Молодой Повелитель Цяньцао выглядел почти также, как и много лет назад во время миссии с Су Сиянь. Окружённый аурой непоколебимого спокойствия и твердости, жёсткий, когда дело касалось лечения пациентов, мирный в любое другое время. Один из самых вежливых ее братьев. Вежливость распространялась и на Шэнь Цинцю, однако в отличие от остальной части боевой семьи, она скрывала в себе равнодушие. Он никогда не выходил в конфронтацию с Шэнь Цинцю, безмолвно дистанцинируясь от источника негативных эмоций. Он никогда не отказывал в помощи, если Шэнь Цинцю она требовалась, но руки его оставались безучастными. Му Цинфан всегда лишь выполнял свой долг врача по отношению к Шэнь Цинцю. После смерти Лю Цингэ он отстранился ещё больше, если вообще возможно. Очевидно, что в душе его царило неодобрение и презрение к брату, убившему другого брата. Шэнь Цинцю не могла винить его за отсутствие инициативы выяснить правду. По крайней мере, Му Цинфан не причинил вреда ее пику, этого достаточно. Поэтому Хуа Юань не поглотила буря при встрече с ним. Му Цинфан может думать о ней все, что хочет. Ещё больше чем раньше ей все равно. С последней убитой тварью Ши Цинсюань получил ранение от удара передней конечностью в бедро. Он отвлекся на секунду, и ей хватило времени, чтобы пронзить его ногу, а затем Мин Цинъи разрубил паука напополам. Коротко кивнув всем, кто ее заметил, Хуа Юань ушла. Может быть она все ещё оберегала Цанцюн издалека, однако Шэнь Цинцю больше не будет пытаться приблизиться к боевой семье, что отвергла ее. Хуа Юань отбросила мысли о Му Цинфане в сторону и следующие дни провела в обществе своих учеников. Хоть те и не знали об этом. Два мальчика и девочка, попавшие в Хуаньхуа лишь по ее прихоти и вцепившиеся друг в друга с первого дня. Хуа Юань намеренно толкнула их во враждебную среду избалованных отпрысков знати, дабы проверить и закалить характер. На этот раз она не только вела записи, не сближаясь с детьми, но и участвовала в их жизни как сестринская фигура, к которой стоит прийти со всеми проблемами. А не решать самим. Как показал печальный опыт, позволение глупым детям думать своей головой не давало ничего хорошего. Таким образом, они знали, что Хуа Юань будет в Цзюэди ради них, но не знали, в какой момент она присоединится.***
— Если я не ошибаюсь, эти младшие под ответственностью вашей первой ученицы. Глядя на то, с какой бережностью она относится к ним, становится очевидным, что слухи не преувеличены. Лао Гунжу пристально наблюдал за своей фавориткой, и Юэ Цинъюаню стало не по себе от того, что он ни разу не отвёл взгляд от экранов. Шицзунь заметил это, начав с ним разговор. Как ученик, он не мог напрямую обратиться к главе чужой секты, и ему приходилось подавлять свои реакции. Юэ Мингуан уже не раз замечал, как он берет на себя лидерство словно это в порядке вещей. Шицзунь благоволит Юэ Цинъюаню, но не стоит давать слишком много поводов для размышлений. — Юань прекрасно отражает в себе идеалы Хуаньхуа, никогда не отказывая в помощи. Как ее шифу, мне лишь остаётся присматривать за ней, дабы никто не посмел воспользоваться ее добрым сердцем, — отозвался Лао Гунжу. Глава Цанцюн и его заместитель переглянулись, безмолвно разделяя закатывание глаз на откровенную похвалу. Эта сцена отразилась в сердце Юэ Цинъюаня, напоминая о редких моментах, когда терпение Шэнь Цинцю исчерпывали другие люди, и у него не оставалось сил на конфронтацию с ним. Тогда он также поворачивался к нему с немым вопросом: «Видишь ли ты то же отсутствие смысла, что и я, или мои глаза обманывают?» — Похоже вы действительно переживаете о своей ученице, — заметила Леди Цинцзин сухим тоном. — Талантливый человек подобен мёду, на запах которого слетаются мухи. Я не могу допустить, чтобы совершенствование Юань зашло в тупик. Юэ Цинъюань мысленно поморщился и нашел на экране стройную девушку в белой вуали. Та как раз подбиралась к части леса, где кишели красноглазые олени, чьи рога заканчивались опасно поблескивающим на свету лезвием. Хуа Юань не помогала ученикам дворца, но всегда находилась рядом с ними, охотясь поблизости. Раздумья о том, кем является неизвестная переменная, не привели ни к чему плодотворному. По сей день Юэ Цинъюань держал в уме встречу с ней под сливовыми деревьями, невольно воспроизводя воспоминания о напряжённых плечах и взмокшей тонкой шее. Поза Хуа Юань казалась ему знакомой, но едва ли он понял, кого девушка ему напоминает. Все, что выяснила Ци Цинци о ней, основывалось на слухах. Никто из знатных родов не имел чести быть знакомым с нею. По сути впервые Хуа Юань заявила о себе, когда вошла во дворец Хуаньхуа вместе с более известной старшей сестрой. Хуа Синьи на данный момент занимала позицию старшей ученицы Мастера изящных искусств и являлась наиболее вероятным преемником. В то время как в фаворитизме Лао Гунжу никто не сомневался, Юэ Цинъюань не думал, что он сделает Хуа Юань следующей главой секты. Очевидно, что в этой жизни его целью стала эта девушка, а значит мысли Лао Гунжу занимает не подготовка к передаче титула. Ци Цинци не засекла никаких шепотков о взаимодействии Лао Гунжу и Су Сиянь. В противовес к этому Хуа Юань и Су Сиянь довольно часто выбирались дуэтом на сложные задания, принося секте славу и почет. Это внушало Юэ Цинъюаню смирение перед ожиданием беспокойства от разносившейся славы учениц. Су Сиянь упоминалась чаще всего в контексте сражений, люди восхваляли ее боевые навыки и сокрушительную силу. Будучи совсем неоригинальными, люди дали ей прозвище Богиня войны, что вынудило Лю Цингэ приподнять бровь от очевидной аналогии с ним. Теперь существовал западный Бог войны Цанцюн и восточная Богиня войны Хуаньхуа, что возродило дичайшие ссоры на пике Байчжань. На экране Хуа Юань продемонстрировала гибкость, чуть ли не сложившись пополам, когда уворачивалась от атакующих с двух сторон красноглазых оленей. Ее меч танцевал вместе с ней, духовная энергия стала видимой, вспыхивая на лезвии в такт ударам. Разговор лидера Цанцюн и Лао Гунжу ушел на задний план. Юэ Цинъюань не заметил, как сосредоточился на уверенной золотисто-белой фигуре. Вот сейчас. Хуа Юань подпрыгнула в воздух, легонько пробежалась по спинам монстров, касаясь их носочками, а затем грациозно развернулась. Ее атака сзади разрубила несколько голов сразу, и она ловко прокрутила меч в руке. Это движение странно зациклилось в голове Юэ Цинъюаня. Он не успел разобрать его на мельчайшие детали, как Хуа Юань замерла. Всего на пару мгновений, но она словно получила невидимую атаку. Рядом также приосанилась Повелитель Цинцзин. — Что за?.. — негромко вопросила культиватор из маленькой секты. — Это что, лёд? На соседнем экране показывали, как земля медленно покрывалась инеем. Ученики Хуаньхуа застыли, глядя на что-то в ужасе. Ледяное копьё прошило раскрытые в безмолвном крике рты, в одну секунду забрав жизни четырех подростков. Почти треть зрителей вскочила на ноги с возгласами удивления и шока. Они замолчали, наконец увидев того, кто явился на арену. Мрачная аура окутывала тело высокого мужчины, от которого во все стороны распространялся лёд. Он вообще не контролировал свою силу, позволяя той уничтожать природу и все на пути. Включая невинных детей. Юэ Цинъюань не встречал его раньше, но яркая синяя печать на лбу показывала, что с ним шутки плохи. Это был Священный демон севера, ворвавшийся на Конференцию, где собрались представители четырех крупнейших сект и множества поменьше. — Мобэй-цзюнь? — проговорил Юэ Мингуан. — Демон проник в ущелье Цзюэди! — Это демон! — Мы должны что-то сделать! — Разомкните барьер! — зычно призвал Лао Гунжу. Острое чувство узнавания охватило Юэ Цинъюаня. Он вцепился ногтями в ладонь, подавляя порыв отклонить приказ Лао Гунжу. Однако он не остановил себя от настойчивости во взгляде на своего шицзуня. Слава богам, он был занят тем, что делал как раз то, что хотел сделать Юэ Цинъюань. — Остановитесь! Мы не можем открыть барьер, этим мы лишь позволим всем монстрам сбежать к ничего не подозревающим беззащитным жителям города. Ни в коем случае нельзя допустить дополнительных жертв. — Но там наши ученики! — громко закричал кто-то. В этот момент Священный демон поднял голову и посмотрел четко в камеру. Это длилось всего секунду, но заставило всех замолчать в напряжении. Демон усмехнулся. Ледяная стрела полетела, казалось, прямо на собравшихся культиваторов, и кто-то слабонервный не сдержал вскрика. Но демон лишь убил духовного орла, отключая свой экран. По мере продвижения вторженца духовные орлы погибали один за другим, как и ученики. Последняя чаша терпения Юэ Цинъюаня переполнилась. — Если мы не можем выпустить наших учеников, мы все ещё можем войти туда сами, — громко, усиленным заклинанием голосом произнес он, опережая нынешнего лидера Цанцюн. Не дожидаясь, пока заявление уместится в умах присутствующих, он начал спускаться вниз. — Мой ученик прав. Распорядитесь о допуске в барьер, — потребовал Юэ Мингуан у Лао Гунжу.***
Хуа Юань с нарастающей тревогой спешила к своим ученикам. Снова Конференция, снова атака демонов и снова Шэнь Цинцю пытается обыграть время. Не было возможности подумать, что происходит и почему, одно она знала точно. Демоническая ци вспыхнула в центре арены, недалеко от них. Ему понадобится совсем немного, чтобы убить людей на пути. Уровень на голову выше тех монстров, что заселяли Цзюэди. Вероятно, противостоять демону на равных сможет лишь заклинатель уровня Повелителя пика. Шэнь Цинцю придется приложить все усилия, чтобы победить. Учитывая, что она уже потратила достаточно ци для борьбы со зверьём ущелья, конец видится плачевным. Хуа Юань ворвалась на поляну, где возле высокой ели притаились ее дети. — Поднимаемся и бегом за мной! Спотыкаясь, они вскочили с земли и поскакали за ней с широко раскрытыми глазами. Благо, она научила их, что иногда задавать вопросов не стоит. Использование духовного меча для полета неудержимо привлечет внимание демона, если он способен чувствовать ци на таком расстоянии. Шэнь Цинцю не хотела рисковать. Однако далеко уйти им не удалось. — Ложись! — она прыгнула на спины детей, заставляя тех упасть. Над головой просвистели ледяные стрелы. С хрустом каждая пробила дерево на пути как бумагу и полетела бы дальше, если бы не растаяла в воздухе и не опала водой на пожухлые листья. Температура понизилась. Шэнь Цинцю почувствовала, как мурашки ползут по спине. Черт, это северный демон. На ум пришел сын Мобэй-цзюна, которого она видела и маленьким в этой жизни, и уже взрослым генералом в прошлой. Шэнь Цинцю обернулась, и ее взору предстал вовсе не он. Этот демон тоже был Священным, его синяя метка ярко горела на лбу. Высокий утонченный мужчина взирал на нее сверху вниз льдисто-голубыми глазами и кривил рот в отвращении. Она встала, рукой отгоняя детей прочь. — Что же тут делает столь высокопоставленная персона? Не помню, чтобы дворец Хуаньхуа рассылал приглашения вашей братии, — бросила она, сосредоточенная на медленно отступающих за ее спиной. Демон хмыкнул и внимательно осмотрел ее с головы до ног. — Так вот как выглядит будущая глава великой секты. Признаться, я не думал, что меня здесь встретит подобная красавица. — Верно, а ты кто таков будешь? Представься, будь любезен. Демон шагнул вперёд, растягивая тонкие губы в улыбке. Она ни капли не понравилась чутью Хуа Юань. — Этот — Линьгуан-цзюнь из рода Северных королей. Мне было любопытно взглянуть на избранницу своего родича, а теперь, глядя на тебя, я понимаю, что привлекло малыша. Что за абсолютный бред? — А, — Шэнь Цинцю сузила глаза, кладя ладонь на рукоять Цзюэхуэй. — Так по твоей вине маленький наследник оказался прямо посреди территорий Хуаньхуа. — Дети склонны убегать от взрослых, стоит лишь отвлечься на секунду, — отмахнулся Линьгуан-цзюнь, подтверждая догадки Шэнь Цинцю. — Стоит ли говорить о делах минувших? Предлагаю обсудить грядущее. — Что может быть общего у Священного демона и культиватора, идущего праведным путем? Шэнь Цинцю никогда ранее не сражалась с кем-либо из королевской династии Царства демонов. Она не могла сказать, насколько силен этот Линьгуан-цзюнь. В прошлой жизни о нем не говорили. Тц. Как же раздражает. Она должна была убить мелкого Мобэй-цзюна, но тогда нынешний король севера обязательно нашел бы это как повод атаковать Хуаньхуа. Как бы не хотелось ей тогда разрушения секты, а месть чужими руками не принесла бы удовлетворения. Теперь, пожалуйста, имей дело с последствиями. Внезапно она кое-что переосмыслила. — Развей мое заблуждение, не ты ли стоишь за систематическими нападениями демонов на членов секты Хуаньхуа? Это не мог быть Тяньлан-цзюнь, змеи Чжучжи-лана и без того беспокоили ее с первой их встречи. — О? Похоже малыш пытался осуществить похищение невесты. Надо же, как жалко, — фыркнул Линьгуан-цзюнь. — Раз ты до сих пор здесь, значит его силы не так велики, и маленький Мобэй не способен подчинить по-настоящему внушительных демонов. Перестанет этот ублюдок говорить о ней столь пренебрежительно? — Не желаю слушать о ваших варварских традициях. Для чего ты сюда явился на самом деле? Шэнь Цинцю держала перед мысленным взором печать, готовясь активировать плетение своей ци в любой момент. Дети успели отойти на какое-то расстояние, но они все ещё находились рядом. Для демона не составит труда догнать их, поэтому ей придется дать ему хороший бой. — Холодная и так идеально подходит на роль королевы. Да, — он кивнул самому себе. — Полагаю, я определился. Тебе не придется ждать, когда маленький Мобэй подрастет и заявит права на престол, когда ты уже можешь стать принцессой севера. Не успела Шэнь Цинцю осознать его слова, как во все стороны от Линьгуан-цзюня пополз мороз. Травинки застывали, переставая поддаваться ветру, сам воздух, казалось, заиндевел. Сила едва не пошатнула Шэнь Цинцю. Цзюэхуэй вылетел из ножен. Что ж, действительно довольно разговоров. Линьгуан-цзюнь топнул, и земля раскололась. Трещина устремилась туда, где стояла Шэнь Цинцю. — Советую всё-таки не сопротивляться. Боюсь, что прибью тебя ненароком, и тогда в мой дворец придется тащить изломанную куклу. Я бы хотел избежать этого. Хуа Юань ничего не ответила, взлетая над полем битвы на мече. Она вытащила гуцинь из мешочка цянькунь и начала наигрывать мелодию подчинения. Демон слегка нахмурился, чувствуя, как его ци странным образом скручивается. В Хуа Юань полетело ледяное копьё, целясь в плечо. Он и правда хотел взять ее живой. Что ж, у нее плохие новости для этого парня. Никогда больше Хуа Юань не собирается попадать в ловушку демона. Ее пальцы ударили по струнам, направляя острый как лезвие поток воздуха в Линьгуан-цзюня. Он едва увернулся, пожертвовав полами своего темно-синего плаща. Затем он ненадолго остановился. — А, так вот в чем дело, — понимающе усмехнулся демон и рванул в сторону, куда ушли дети. Каждый прыжок демона преодолевал несколько метров. Шэнь Цинцю полетела следом, атакуя сверху. Она пустила больше энергии по лезвию меча, ускоряя движение. — Разве отпускала я тебя? — Шэнь Цинцю приземлилась перед Линьгуан-цзюнем, свободной рукой перехватывая рукоять Цзюэхуэй и выставляя его перед собой. — Меня радует твоя самоотверженность. Как же я сразу не увидел, что ты специально тянула время, чтобы дать мелким зверятам убежать от меня? — его ничуть не смутила остановка. Линьгуан-цзюнь бросился вперёд, ударом ноги сталкиваясь с мечом. Демоническая ци окутала его тело, давая защиту. Левая рука Шэнь Цинцю не была такой же ловкой, как правая. Она не сумела долго выдерживать напор, чувствуя, как кости руки напрягаются от неправильного положения запястья. Стиснув зубы, Хуа Юань плавно увела атаку вбок и вниз. Линьгуан-цзюнь упал совсем близко к ней, оставляя под собой внушительную вмятину. Пользуясь заминкой, она резко крутанула меч в руке и ударила демона по голове. Одновременно с этим Линьгуан-цзюнь вскинул руку и хлопнул по груди раскрытой ладонью. Лезвие прочертило кровавую полосу на виске в момент, когда Шэнь Цинцю отлетела от Линьгуан-цзюня в ближайшее дерево. Ребра треснули. Гуцинь упал с жалобным звуком, пока Хуа Юань пыталась вдохнуть. — И стоило доводить до травм? Хотя, помнится, первую свою жену мне пришлось покалечить значительно сильнее. Даже пришлось отложить консумацию брака. От отвращения Хуа Юань вздрогнула. Что за мерзкий тип? Дикие традиции демонов и раньше вызывали у нее рвотный рефлекс. Не то, чтобы людские были лучше. Порой она сомневалась, в чем же заключается благородство одной расы перед другой, если они с успехом перенимали самое худшее друг у друга. — Избавь меня от подробностей, — прошипела Шэнь Цинцю, сплевывая кровь. Она поднялась, перекладывая Цзюэхуэй в правую руку. — Как скажешь, принцесса. Тебе дозволено высказывать свое мнение, однако советую придержать язык после свадебной церемонии, так как я не отличаюсь терпением, — с улыбкой произнес демон. — Мне нравятся строптивые лишь, когда они проявляют характер в посте-… Линьгуан-цзюнь замолчал, резко пригнувшись. Позади него возникла бело-серая фигура, объятая духовной энергией. Линьгуан-цзюнь создал перед собой ледяной щит, который был яростно пробит Лю Цингэ. — Тебя я не звал, — нахмурился демон, вынужденный следить за двумя двигающимися противниками. Шэнь Цинцю ударила, позволяя Лю Цингэ заполнишь брешь с другой стороны. Едва Ченлуань оказался в непосредственной близости от руки Линьгуан-цзюня, как Шэнь Цинцю изогнулась, избегая удара по области. Лю Цингэ всегда вкладывал слишком много силы, привыкнув заканчивать битву экстремально быстро. От этого в момент столкновения ци буквально взрывалась, рискуя навредить союзникам. Ещё одна причина, почему Бог войны предпочитал биться в одиночку. Линьгуан-цзюнь упал, откатился подальше от них и вскочил с кровожадной ухмылкой. — Нельзя позволить ему уйти. Другие ученики будут в опасности, — сказала Хуа Юань Лю Цингэ. Он молча перевел на нее пристальный взгляд. — Что? Мне повторить? — раздражение вырвалось из нее, накопленное за весь дурацкий диалог с демоном. — Нет. Лю Цингэ отвернулся, но оставил после себя чувство недосказанности. Она решила подумать об этом позже. Линьгуан-цзюнь взмахнул плащом, создавая снежную метель. С гулким воем она охватила все поле боя, отрезая путь к отступлению. Резкие порывы ледяного ветра порезали тонкую кожу Шэнь Цинцю. Присутствие демона растворилось, и теперь казалось, что он повсюду. Лю Цингэ, стоящий по правую руку от нее, внезапно вскинулся. Его Ченлуань прочертил полосу света и столкнулся с чем-то, что сформировалось в скалящего зубы демона. Шэнь Цинцю оказалась совсем рядом с брошенным инструментом и поспешила оказать Лю Цингэ поддержку. Пусть сражается в ближнем бою, она больше ничего не должна самой себе, ей не надо доказывать, что она не хуже. Поэтому и лезть намеренно вперёд не имеет смысла. Первые ноты поплыли со снежинками в медленном танце. Метель ревела все тише и тише, подчиняясь воле заклинательницы, что позволило Лю Цингэ обрести четкость зрения. Линьгуан-цзюнь цокнул. Он обернулся назад с недовольством. Шэнь Цинцю играла не переставая, но также ощущала приближающиеся мощные источники ци. Вероятно, подмога наконец подоспела. — Мы ещё увидимся, принцесса, — пообещал Линьгуан-цзюнь, и черный вихрь поглотил демона и созданную им метель. Через секунду на поляне оказались только она и Лю Цингэ. — Лю-шиди! Молодая госпо-… Сяо Цзю? Под перекрестьем взглядов разной степени шока Шэнь Цинцю поняла, что ее вуаль была безнадежно испорчена в какой-то момент. Мысленно девушка прокляла демона и всю его семью.