Шрамы не заживают

Шэнь Цинцю понимала, что ей нужно встретиться с Юэ Цинъюанем и расставить все точки над «и». Проблема в том, что она не могла это сделать. Лао Гунжу строго запретил ей выходить из секты, аргументируя риском повторного нападения демонов. Также у главной ученицы появилось множество дел, связанных с событиями в ущелье Цзюэди. Система безопасности была обновлена, и теперь каждый сигнал о вторжении поступал непосредственно к ней и Мастерам. Разумеется, целитель Бай, Цинь Жуолань и Мастер теней ничем бы не помогли, кроме поддержки изнутри. К сожалению, кто-то все ещё должен был выполнять задания, и Лао Гунжу бросил Чжао-шишу и его учеников на передовую. Помимо этого необходимо организовать похороны и оповестить родственников. На какое-то время дворец Хуаньхуа наводнили посетители, и всем пришлось поддерживать режим боеготовности. На этом настояла Су Сиянь, до сих пор недовольная тем, что не сумела сразиться с Линьгуан-цзюнем. Поэтому как бы не подстегивал здравый смысл, но Шэнь Цинцю пришлось оставить Юэ Цинъюаня с его мыслями. Когда, наконец, со всеми формальностями было покончено, Лао Гунжу отправился на собрание глав секты, посвященное предпринятым мерам против Священного демона. Нападение Линьгуан-цзюня было равно объявлению войны миру совершенствования, а убийство невинных детей подстегнуло жажду крови у лидеров сект. Хуа Юань поддерживала стремление избавиться от проблемы, тем более в менталитете демонов это будет оправдано. Линьгуан-цзюнь ударил первым, они имели право отомстить. Хуа Юань осталась в Хуаньхуа за главную. Считалось, что она является действующей преемницей и могла заменять Лао Гунжу во многих вопросах. Поэтому когда браслет на запястье, связанный с системой охраны леса Байлу, завибрировал, Хуа Юань немедленно вызвала Су Сиянь и отправилась вместе с ней на проверку. — Это может быть демон, — напряжённо сказала мечница. — Мы не должны разделяться. Хуа Юань кивнула, с высоты разглядывая землю под ногами. Они летели на духовных мечах, минимизируя растрату ци. Особо чувствительный враг все равно мог их заметить, но это лучше чем ничего. Кроны деревьев прятали солнце, из-за этого в лесу почти всегда царил полумрак. Запах перегноя доставал до летающих культиваторов. Су Сиянь первой заметила его и выдохнула сквозь зубы. Юный подросток в меховой накидке не являлся тем, кто мог бы забрести в лес случайно. Его поза намекала на ожидание, а голова была запрокинута вверх. Их ожидали. Прежде чем Хуа Юань успела что-то сказать, Су Сиянь стремительно спрыгнула с меча рядом с подростком, чье каменное лицо не изменилось. Демоническая синяя печать ясно указывала на личность посетителя, и от дежавю Хуа Юань хотелось закатить глаза. Линьгуан-цзюнь был прав в одном: демонов, что нападали на отряды Хуаньхуа, прислал не он. Это был его племянник, маленький Мобэй-цзюнь. С их последней встречи прошло много лет, и если Хуа Юань практически не изменилась, то от угрюмого малыша не осталось ничего. Мобэй-цзюнь уже возвышался над Су Сиянь, хотя по нему было видно, что всплеск роста произошел недавно. Длинные руки и ноги не вязались со слегка округлыми щеками, намекающими на юный возраст. Однако взгляд демона таил в себе опасность. Прошел ли он испытание в Бесконечной Бездне? Вероятно, нет. Демоническая ци лишь слегка просачивалась сквозь его тело, не удушая как в будущем. — Значит, ты вернулся, дабы наверстать упущенный визит в Водную тюрьму, — с угрозой в голосе произнесла Су Сиянь. Мобэй-цзюнь проигнорировал ее, продолжая смотреть пустыми глазами на Хуа Юань. Она спустилась вниз, становясь чуть позади мечницы, чтобы не мешать той атаковать. Цзюэхуэй парил рядом с ней. — Ты снова потерялся, наследник северного королевства? — спросила Хуа Юань. Однако тот не захотел отвечать. Словно придя к какому-то выводу, Мобэй-цзюнь закончил осматривать ее с головы до ног. — Не собираешься отвечать? — потребовала Су Сиянь. — Отойди, — подал он голос, и взмахнул рукой в их сторону. Глыбы льда вспороли землю, стремительно выстраивая линию от Мобэй-цзюна до Хуа Юань. Она резко отбежала прочь, на ходу срезая остроконечные верхушки льда. Грохот, что поднялся от внезапной атаки, вспугнул птиц, и те с криками улетели прочь. Давление демонической энергии обрушилось на плечи. Связано ли это с юным возрастом, но сносить его было гораздо легче чем от Линьгуан-цзюня. Взгляд Мобэй-цзюня сосредоточился на Шэнь Цинцю, что прописала дугу мечом, послав волну ци в него. Следом взвился вихрь заостренных как кинжалы листьев, поднимая небольшой ветерок. Тем временем Су Сиянь закончила концентрировать энергию. Ее миндалевидные глаза наполнились внутренним светом, делая девушку похожей на истинную Богиню войны. Водная суть Су Сиянь засияла на лезвии, расширяя его, и с этой силой она ударила демона с другой стороны. Комья земли вместе с листьями нарушили обзор, на секунду спрятав происходящее в эпицентре. Мобэй-цзюнь не подавал признаков жизни, но когда пыль рассеялась, стало ясно, что он укрылся с помощью ледяных стен. По гладкой холодной поверхности пошли крупные трещины. Лёд разрушился. Одна из атак попала в цель, а судя по углу ранения, это был удар Хуа Юань. Мобэй-цзюнь проследил, как капли крови окрасили белоснежный мех. Ранение никак не повлияло на него, демон мог бы продолжать сражаться. Су Сиянь встала между ним и Хуа Юань и подняла свой меч. — Неблагодарность течет по твоим венам, демон, — презрительно бросила она, стоя с прямой спиной. Утешение, что шицзе теперь находилась за ее плечом. Слова Су Сиянь вызвали недовольство Мобэй-цзюня, и его хмурый взгляд запылал сдержанным раздражением. Он смотрел на девушку, как на препятствие. — Прежде чем ты коснешься её, тебе придется пройти мимо меня. Изящные брови Су Сиянь сдвинулись, ее боевая поза была безупречна. Недавно мечница совершила прорыв, наконец-то перегнав развитие Хуа Юань, шедшее семимильными шагами. Она чувствовала в себе силу, словно раньше ей недоставало небольшого толчка. Если Северный демон так желает отведать стали, то Су Сиянь даст ему эту возможность. Мобэй-цзюнь сжал окровавленную ладонь в кулак. Скупость его слов и эмоций не давала в полной мере понять, чего он хочет. Воздух задрожал. Мельчайшие частички влаги вокруг затвердели, образовывая миниатюрные колючки. Мобэй-цзюнь призвал лёд, и, повинуясь его желанию, стихия атаковала Су Сиянь. Они бросились друг на друга в злобном вихре, оставляя Хуа Юань за наблюдателя. Вмешиваться в битву сейчас было бы неразумным решением, никто из противников не следил за окружением. Хуа Юань пришлось отойти в сторону, доверяя шимэй защищать себя. Она не сможет скрыть это. Новые барьеры оповещали всех главных лиц дворца, осталось подумать, что ей сказать Лао Гунжу. Все чаще она видела угрюмую сторону старого ублюдка. Действия Хуа Юань приносили свои плоды: редко использующий духовную энергию на людях, он и вовсе отказался от нее. Теперь Лао Гунжу больше походил на престарелого советника, которого сослали подальше от двора. В таком состоянии будет трудно спровоцировать его. Хуа Юань нужен был толчок, что-то, что выведет Лао Гунжу на эмоции и вызовет бурление ци. Занятая свержением старика, она не хотела иметь дело с Тяньлан-цзюнем и следовать предположительной судьбе Су Сиянь. Познакомившись с Небесным демоном Хуа Юань уверилась в своем нежелании сближаться с ним, даже ради своей цели. Демоны слишком нестабильные существа, чтобы включать их в любую часть плана. Мобэй-цзюнь с другой стороны был полной противоположностью Тяньлан-цзюня. Эмоциональный диапазон Священного демона настолько низок, что даже Шэнь Цинцю со всем своим опытом едва ли понимала, что ему нужно. Су Сиянь уверенно противостояла подростку, что ещё не овладел своей силой в полной мере. Битва изначально была не в его пользу, но он не выглядел недовольным. Когда лезвие Су Сиянь разделилось в воздухе на оригинал и его водную копию, маленький демон дрогнул. Лёд по сути был той же водой в другом агрегатном состоянии. Су Сиянь и Мобэй-цзюнь были неудобными противниками, так как мало что могли сделать друг против друга. Собственный огонь Шэнь Цзю пылал внутри, готовый сорваться с крючка в любой момент, но к счастью его не представилось. Не хотелось бы сжигать лес Байлу как поместье Цю когда-то. — Тц! Ушел, — раздосадованно нахмурилась Су Сиянь, глядя на раскуроченную поляну. Она вся была покрыта инеем: промокшая от собственных усилий Су Сиянь подвергалась ледяному дыханию демона. Однако она не была похожа на замерзающего человека. Мобэй-цзюнь действительно исчез в вихре темного портала, похожего на трюк Линьгуан-цзюня. Это напрягало. Шэнь Цинцю не знала, что северные демоны способны на телепортацию. Девушки переглянулись. — Он не вернётся, — уверенно сказала Хуа Юань, отворачиваясь. — Уходим. Су Сиянь последовала за ней.

***

Лао Гунжу вернулся в плохом настроении. — Мобэй-цзюнь? — Да, шифу. Хуа Юань стояла перед ним в его кабинете, только что рассказавшая о вторжении наследника Севера. И без того напряжённый взгляд Лао Гунжу потяжелел, тени скрадывали выражение лица, но было ясно, что известие не порадовало. Она так и не рассказала ему о деталях нападения Линьгуан-цзюня. Изначально она собиралась сделать это, если разговор с Лю Цингэ не даст плодов. Однако неожиданные извинения шиди всколыхнули другую проблему. Лю Цингэ человек простого склада ума. Все, что противоречит его принципам, неправильно. Любые намеки на бесчестие вызывали в благородном отпрыске знатной семьи гнев. Встреча с семьёй Лю уверила Шэнь Цинцю в том, что корни своенравного характера Бога войны разрослись, щедро подпитываемые лицемерной идеологией с детства. Что ж, может быть из-за разницы воспитания они никогда не могли найти общий язык. Мерзкая крыса и сторожевой зверь не могут быть друзьями. Шэнь Цинцю поняла это давно, но недавняя встреча перевернула все верх дном. Мысленно она позволила Лю Цингэ думать так, как он хочет. Пока он не мешает ей, все хорошо. Не похоже, что Лю Цингэ побежит докладывать о разговоре демона и Шэнь Цинцю. Он в принципе избегал коммуникации в любом виде. — Я учту это, — произнес Лао Гунжу. Старик поднялся, внезапно заняв своим присутствием всю комнату. Хуа Юань ощутила себя мышкой, на которую нацелился кот. — Следуй за мной. Они вышли из кабинета и направились куда-то в глубину дворца. В такое время ученики находились на занятиях, а слуги редко попадались на пути. Ощущение надвигающейся беды зрело в животе. Шаги двух человек гулко раздавались в сумрачных коридорах, отделка которых с каждым поворотом становилась проще. Более приближенная к серой пустоте, что царила в разуме Шэнь Цинцю. Когда взору предстала лестница вниз, ей пришлось взять под жёсткий контроль каждую мышцу своего тела. Она даже дышала в такт шагам, чтобы не сбиться и не задохнуться. Ее вели явно коротким путем, но даже так она бы не выбралась отсюда быстро. Заклятия и массивы, превратившие подступы к этому месту в лабиринт, цеплялись непосредственно на стены. Почва под ногами вместо каменного пола стала началом конца. Пепельное море, в которое превратились ее воспоминания об этом месте, забурлило, выплевывая эмоции, связанные с ним. Тут не было места таким словам как «репутация», «праведность», «самоуважение». Остались лишь голый страх. А ужас пришел позже, расползаясь по телу словно язва. Лао Гунжу подошёл к округлой тяжёлой двери, которую охраняли двое людей. Те отдали им честь и застыли статуями, глядя вперёд. Шэнь Цинцю не запомнила их лиц, да и не знала никогда раньше. Вероятно это ученики из подразделения Теней, выполняющих обязанности шпионов, доносчиков и, видимо, охраны Водной тюрьмы. Скалистый грот, спрятанный глубоко под землёй, освещался факелами, равномерно горящими на разных расстояниях друг от друга. Пары кислотного озера на дне пещеры окутали лёгкие Шэнь Цинцю. Белая платформа в центре расплылась в сияющее пятно. — Это достояние Хуаньхуа, — откуда-то издалека раздался голос Лао Гунжу, ударился о своды и пропал. Звуки поглощались мощным барьером, не позволяющим преступникам быть услышанными. — Водная тюрьма. Последние слова упали камнем в желудок Шэнь Цинцю. Звон тоже не привел ее в чувство, она с каким-то онемением посмотрела на связку ключей в руке Лао Гунжу. Он прикоснулся одним из них к массиву в камне. В следующий миг с лязгом в движение пришел скрытый механизм, выдвинувший каменную тропу из глубин черного озера. Поверхность моста была сухой, Шэнь Цинцю знала по опыту, что когда идёшь по ней, то не поранишь ноги. — Предыдущий глава секты получил право на суд и заключение особо опасных преступников мира совершенствования, а также любых демонов. Роль Хуаньхуа среди четырех сект важнейшая: мы следим не только за естественными врагами культиваторов — демоническими тварями, но и за людскими грехами. — А что получили другие? Цанцюн, Чжаохуа и Тяньи? — язык едва подчинялся, из-за чего она говорила медленнее обычного темпа речи. Лао Гунжу вперил в нее внимательный взгляд. — Тяньи ближе всех к Небесным чертогам, когда-то давно Небесный император почтил их своим вниманием. Чжаохуа тогда не обладали таким высоким статусом благодаря чуме, что подкосила подконтрольный им регион. Цанцюн тысячу лет назад разработал законы нашего мира, которым по сей день следуют все школы совершенствования. Шэнь Цинцю знала все это. Она была Повелителем Цинцзин, хоть и не принимала участия в политической сфере. Цюндин, как самый старший пик, занимался этими вопросами, хоть лидер секты и не мог принимать такие решения в одиночку. На памяти Шэнь Цинцю Юэ Цинъюань лишь единожды выпустил поправку к закону, в котором рабам, которые отучились в секте и решили покинуть ее, не возвращался прежний статус. Раньше никто особенно не обращал на эту деталь внимания, постфактум считая, что это само собой разумеющееся. Благодаря этому Шэнь Цинцю, переставший состоять в совете Цанцюн после признания всех обвинений, все равно не считался рабом Цю Хайтан. Хотя та была уверена в обратном, так что по сути для нее это ничего не изменило. Хуа Юань думала об этом, пока Лао Гунжу вещал на фоне, а затем продемонстрировал силу черного озера. Брошенный камень испарился с тихим пшиком, не дойдя до дна. Конечно, Шэнь Цинцю не нужно было это показывать. Ло Бинхэ отлично справился с презентацией, сначала облив ее кислотой, а после швырнув в воды одну из оторванных рук. Прикосновением другого ключа Лао Гунжу выпустил потоки вещества с потолка, показывая, что преступнику не сбежать из заключения. Как бы он не хотел. Как во сне она повернулась и встретила чужую ладонь, на которой лежала ещё одна связка ключей. Протянутая ей. — Следовало раньше дать тебе доступ в Водную тюрьму, — объяснил свои намерения старый ублюдок, не замечая бледности ученицы. — Теперь ты видишь, что даже демону не сбежать. Хуа Юань вспомнила разговор перед тем, как они спустились сюда. — Демоны из рода Мобэев умеют перемещаться, не касаясь пола и стен, — устало произнесла она. — Но не с кандалами, способными сдержать самого короля Северных земель Царства демонов. Они не могли поместить сюда Тяньлан-цзюня. Сила Небесного демона была совершенно на другом уровне, понадобилось вероятно все мастерство запечатывания, чтобы заточить его под горой Байлу — Ты должна знать, что в следующий раз наглость северных демонов не останется безнаказанной. Любой, кто подойдёт к Хуаньхуа и к тебе, будет заключён в Водной тюрьме. Ключи все ещё сверкали в свете факелов. Шэнь Цинцю не понимала, что ей чувствовать. Она молча приняла тяжёлую связку, нащупав искусные чары на каждом ключе. Один отворял входную дверь, второй выстраивал мост, третий активировал водопад. Что делал четвертый? Она спросила Лао Гунжу. Не отвечая, тот закрыл шлюзы, позволяя ей увидеть платформу в центре. С прикосновением четвертого ключа платформа вздрогнула и медленно опустилась на дно. Комок мерзкой воды рванул вверх по пищеводу, остановившись усилием воли. Кислая среда желудка обожгла нежное горло, но она выстояла, сжимая крупное кольцо, удерживающее связку, до побеления костяшек. Лао Гунжу посмотрел на нее алыми глазами и зло усмехнулся. Шэнь Цинцю моргнула, и усмешка сменилась поджатыми губами, а отблеск крови погас. Обычное выражение лица старика, и никакого Ло Бинхэ рядом. — Что-то не так, Юань? Чары лабиринта и Водной тюрьмы могли давить на тебя, но с этими ключами эффект спадет на нет. — Все хорошо, шифу, — ощущая горечь во рту, улыбнулась Хуа Юань. — Я лишь удивлена продуманным устройством Водной тюрьмы и взволнована оказанным доверием. — Что ж, — с сомнением протянул глава дворца, — в любом случае нам пора возвращаться. Предстоит один разговор, на котором тебе нужно присутствовать. Лао Гунжу отвернулся к выходу, оставляя Шэнь Цинцю на несколько секунд, пока та неотрывно смотрела на свое старое место заключения. Грудь вздымалась в спокойном ритме, хотя пульс бешено бился в висках, затуманивая зрение. Ло Бинхэ не родился, повторила про себя Шэнь Цинцю. И никогда не родится. Она лучше убьет Су Сиянь, чем позволит кошмару снова настигнуть невинные жизни. Однако мантра не помогла, как это бывало раньше. — Все хорошо, — шепнула Шэнь Цинцю, бросая последний взгляд прежде, чем покинуть грот.

***

Она чувствовала себя раненой. Самоконтроль покинул ее, когда Лао Гунжу отпустил ученицу с поручением. Хуа Юань все ещё следовало найти Син-цзе и Цзин-шиди и вернуться с ними в кабинет главы, но… Но сил хватило лишь доползти до своей комнаты и молиться, чтобы никто не следил за ней сейчас. Сквозняк привычно обдул лодыжки, напоминая о той сцене, где обнаженная и униженная, она сидела в ванной и не могла ничего сделать. Чей-то взгляд скользил по ее телу, а она, точно так же как сейчас, не имела сил, чтобы встать. Хуа Юань упала на бортик ванной, и тут же ее стошнило. «Какая жалкая», — думала она, содрогаясь в конвульсиях. Слабая и грязная. Воспоминания перемешались в голове, будто рулетка в казино. Судьба или случайность могли вытащить на свет любую неприглядную ситуацию из прошлого, будь то заточение под властью полудемона или первые фразы, которые она научилась писать с помощью Цю Хайтан. Одно неизбежно тянуло другое, и в следующий миг Сяо Цзю упала с обрыва, прямо в дом, ставший детским кошмаром. — Давай, Сяо Цзю, мы оба знаем, что ты виновата в этом. Кто сказал тебе втираться в доверие Хайтан? Цю Цзяньло положил руки на ее плечи и сжал их с такой силой, будто хотел сломать. Глядя в горящие бешенством глаза, в последнее верилось больше. — Ты ведь не рассказала ей о своем маленьком грязном секрете? Представь, как разочаруется Хайтан, если узнает, что ее жених на самом деле рабыня-шлюха? Сяо Цзю не могла ничего ему сделать. На любом поле Цю Цзяньло являлся победителем, а она лишь грязью под ногами благородного мастера. Таковы законы этого мира. Яростный порыв поднялся внутри, толкая с воем броситься на врага, разорвать его, ударить, унизить, все, что он сделал с ней. Что-то бурлило по венам в такие моменты. Образ Ци-гэ встал перед внутренним взором, и Сяо Цзю опустила руки. Скоро он вернётся и вытащит ее отсюда. Кошмар закончится. Нужно лишь потерпеть. — Будь хорошей девочкой, Сяо Цзю, — ядовитый шепот проникал в уши. Сяо Цзю смиренно закрыла глаза, когда чужая ладонь коснулась ее талии. Шэнь Цзю поняла, что ей больше нечего извергать из пустого желудка кроме желчи. Горло все ещё сокращалось, подчиняясь непреодолимому чувству тошноты при мысли о бывшем хозяине. — Сяо Цзю! Где ты был? Хайтан искала тебя весь день, это очень-очень, очень-очень грубо с твоей стороны, — красивая девочка остановилась перед замершей Сяо Цзю, в негодовании уперев руки в бедра. Взгляд зелёных глаз смотрел как всегда прямо и без опаски. Так бывает у детей, которых есть кому защищать. — Простите, госпожа Хайтан, — пробормотала Сяо Цзю, обычно робеющая перед такой чистенькой аккуратной леди. — Просто Хайтан, мы же договорились, — проворчала девочка, немного оттаивая. — Так чем ты занимался? Она стиснула зубы, все ещё ощущая прикосновения рук на себе, и заставила себя беспечно улыбнуться. — Помогал с поручениями. — А-Ло снова попросил тебя помочь в кабинете? — любопытно спросила Хайтан и отмахнулась от ответа: — Ну-ка, пойдем во двор, я хочу посмотреть на новую лошадь! — она схватила Сяо Цзю, не заметив, как тяжело ковылял ее жених. Они прибежали в конюшню и застыли неподалеку, не решаясь заходить. Слышно было недовольное ржание и переговоры между конюхами, как лучше успокоить кобылу. Хайтан нашла какую-то щель и восторженно уткнулась в нее. — Смотри-смотри! Сяо Цзю подчинилась, заглядывая словно в совершенно другой мир, где гнедая лошадь усердно избегала рук конюхов, всхрапывала, и ничто не напоминало о том, что произошло в главном доме недавно. Неожиданно животное резко обернулось к ним, из-за чего Цю Хайтан и Сяо Цзю прыснули в стороны как горошины. Они замерли, не совсем понимая, почему испугались. Две пары глаз переглянулись с нарастающим весельем. Лицо Цю Хайтан излучало лишь ненависть, когда она смотрела на заточенную Шэнь Цинцю. Нежные пальцы, которые так нравились Сяо Цзю, сжимали острую шпильку, которой та пронзила ее глаз. Хуа Юань открыла глаза, с опустошением оглянулась на устроенный беспорядок. Холод не ощущается ею, хоть кожа и покрылась мурашками. Она молча убрала за собой и встала напротив зеркала. Умыться, стараясь не зависать перед каждым движением, напудрить лицо, тенями спрятать измождённый вид, пересобрать прическу. Вернуть образ прилежной ученицы Хуаньхуа и закрыть страницу прошлого. Шэнь Цинцю в последний раз взглянула на себя и спрятала всю вырвавшуюся на волю боль в глубине своего сердца.

***

— Цанцюн внёс предложение о трехмесячном обучении выдающихся учеников. Представителями дворца Хуаньхуа станут ученицы Хуа Юань, Хуа Синьи и ученик Цзин Яо. Вам надлежит отправиться в секту Цанцюн через неделю. Мастер Чжао сопроводит вас. Мозг Хуа Юань перестал обрабатывать информацию после заявления Лао Гунжу. Она застыла с невидящим взглядом, уткнувшись в точку над ухом хмурого главы дворца. Никогда Цанцюн не устраивал чего-то подобного. Между Чжаохуа и Кусин существовала традиция обмена учениками, но чтоб все великие секты прислали учеников в одну из них? Какие аргументы привел нынешний лидер и почему вообще ему пришла в голову такая идея? Нападение Линьгуан-цзюня нарушило узнаваемый порядок вещей. Стало ли оно катализатором подобных изменений? Шэнь Цинцю ощущала, как постоянное давление в задней части головы, присутствовавшее с момента спуска в Водную тюрьму, усилилось. Лао Гунжу отпустил троицу, не решив смятение, царившее в их умах. Хуа Синьи молчала, не показывая своих чувств по поводу скорейшей отправки в Цанцюн. Цзин Яо же с яростным возгласом сорвался с места, помчавшись в свой Павильон. С ним ушли и крики о конце всех его экспериментов. Девушки направились в комнату Синьи. Шэнь Цинцю не желала думать о Цинцзин. Первое место, ставшее домом для рабыни, место, где властвовала она одна. Когда-то Цинцзин постигла участь быть сожженным до тла за это. Тихий уголок превратился в ничто благодаря мстительному гневу полудемона, а ученики встретили смерть. Как Повелитель пика она провалила свою задачу. Хуа Синьи заварила чай, и они распили его, задумавшись каждая о своем. — Есть ли у Юань-мэй проблемы с учениками Цанцюн? — невзначай спросила Хуа Синьи, когда Хуа Юань собиралась покинуть ее общество. — Нет причин для волнений. — Я понимаю, — тихо ответила девушка спустя мгновение. Хуа Синьи отвела взгляд и не посмотрела на сестру до тех пор, пока та не ушла. В тишине ученица изящных искусств собрала грязные чашки на поднос, задержавшись на той, что держала Хуа Юань.

***

Известие об отъезде первой ученицы дворца, ее сестры и целителя Цзин облетела Хуаньхуа. Хоть Хуа Юань не удалось завоевать безукоризненную верность, как Ло Бинхэ в первой жизни, однако она с самого начала была своим человеком. Для учеников Хуа Юань являлась примером для подражания и объектом восхищения, одновременно занимая позицию строгого учителя. Бытие Повелителем Цинцзин, учёной вершины, оставило в Шэнь Цинцю неизгладимый след. Порой сами лаоши чувствовали себя обычными детьми перед лицом будущей главы дворца. А уж о детях и говорить нечего. Самыми расстроенными казались личные ученики Хуа Юань. Троица только-только начала раскрываться в ответ на усилия наставницы, как ее забирают от них непонятно куда. Для тех, что с младенчества не имели ничего, это было словно плевок в душу. Следующим грустным делегатом стала Су Сиянь, чей ледяной фасад немного подтаял и наполнился раздраженными нотками. Она нашла Хуа Юань в саду, где та следила за тренировками своих учеников из тени цветущего дерева. Внешний вид был таким же, как привыкла Су Сиянь, но что-то неуловимое дополнило ее. Девушка присмотрелась, но не поняла. Сложив руки на груди, Су Сиянь уставилась на избивающего манекены мальчика. — Какое дело привело Су-шимэй к этой шицзе? — обмахиваясь веером, спросила Хуа Юань. Явное неодобрение читалось в позе воина. — Я не понимаю, почему твой шифу согласен отправить тебя в Цанцюн, — заявила Су Сиянь. — Вести достигли твоих ушей. Что ж, полагаю, это связано с происшествием во время Конференции Альянса Бессмертных. Лидеры сект пришли к выводу, что им необходимо скоординировать свои действия для усиления учеников. — Тогда почему не отправили меня? — недовольно отозвалась Су Сиянь, нахохлившись. — Не в обиду, но как Хуа-шицзе поможет в битве с демонами? Мальчуган на арене яростно впечатал стопу в живот манекена, разорвав внешнее покрытие. — Мне не дано знать, о чем думают наши наставники, — прикрыв глаза в задумчивости, ответила Хуа Юань. Или это была усталость? — Будет лучше для всех, если я пойду с тобой. — О? Лучше для всех или для Су-шимэй? Су Сиянь словно водой окатили. Она широко раскрыла глаза, но не обернулась, периферийным зрением следя за лукавой улыбкой Хуа Юань. Та, впрочем, быстро спряталась за веером. Комочек теплой шерсти почесал Су Сиянь изнутри, когда она поняла, что этот веер из числа подаренных ею. — Я думала, что это очевидно, — совладав с собой, сказала она. — В конце концов, я твой меч, меня и нужно затачивать. Хуа-шицзе специализируется в другом. Усмешка пропала из глаз шицзе, сменившись опасной тоской. Су Сиянь не знала, что гложет Хуа Юань. И, будучи собой, она не могла непринужденно завести разговор с ней. Ей не по нраву, что Хуа Юань когда-то пострадала так сильно, что до сих пор не может оправиться от этого. — Если они что-то сделают, скажи мне, — быстро выпалила Су Сиянь, не желая видеть, как боль поглотит зелёную радужку до конца. Хуа Юань скептически выгнула бровь. — Смело с твоей стороны предположить, что эта шицзе не способна защититься. Тон голоса понизился, приближаясь к краю, когда главная ученица снимала кожу с собеседника только словами. Су Сиянь же выдохнула. Гнев она может принять. — Ты будешь не одна. Хуа-шицзе и, — Су Сиянь скривилась и продолжила, будто проталкивая имя через узкую щель: — Цзин-шиди останутся на твоём попечении. — Яйцо учит курицу уму-разуму, каков однако сюр, — веер громко щёлкнул, открывая непроницаемое лицо Хуа Юань, за которым скрывалась злоба. — Не помню, что просила совета у Су-шимэй. — Я вовсе не… — Если на этом все, то предлагаю закончить разговор. К сожалению, у этой шицзе есть дела, требующие моего внимания. — Хуа Юань, постой. Спина, в которую теперь приходилось смотреть, выпрямилась. — У меня нет сомнений в твоей силе и в твоём уме. Эта Су Сиянь знает, что ты способна низвергнуть небеса при желании. Но это не значит, что ты должна делать это в одиночку. Стройная фигура ученицы Мастера дворца была такой напряжённой и в этот вечер почему-то особенно хрупкой. Невидимый груз лежал на плечах Хуа Юань. Как жаль, что она никогда не давала ей шанса разделить свое бремя. — Чтобы ты ни делала в будущем, я буду рядом с тобой, — твердо закончила Су Сиянь. Было тяжело смотреть на Хуа Юань сейчас. Она напоминала вазу, стоящую на краю стола. Случайный ветер и то собьет ее на пол, заставив разбиться на тысячу осколков. Не дождавшись ответа, она покинула тренировочную площадку в Павильоне Волшебных Цветов. Шаги раздавались по коридору, пока Су Сиянь шла в свои покои. Ее комната располагалась дальше чем общежития учеников Мастера меча, находясь в изолированном клапане. Раньше это не нравилось ей, она чувствовала себя отделенной. С начала дружбы с сестрами Хуа отчуждённость перестала волновать Су Сиянь. Все равно младшие шимэй находили ее в любом месте. Тихий плач раздался в тишине. Двери, прячущие расстроенную девочку, закрыты неплотно, что позволило заглянуть внутрь, не тревожа хозяина комнаты. Как и думала Су Сиянь, Ю Сана сидела на своей кровати, прижимая мягкую подушку к груди. Воспалённые глаза смотрели в никуда. Духовный кот с двумя хвостами, вымахавший до середины бедра девочки, сидел на полу и тёрся о ее ногу. Когда-то Ю Сана была теплым лучиком света, самой яркой среди учениц Чжао Ляня. Пропажа ее брата подкосила это солнышко. С годами надежда на чудесное возвращение Ю-шиди растаяла, уже никто не сомневался, что парня настигла смерть. Печальным было то, что они не нашли его тело и не могли воздать последние почести. Су Сиянь искала Ю-шиди, но все безрезультатно. Сана перестала верить, оставшись перед лицом горя в одиночестве. Насколько знала Су Сиянь, родители брата и сестры погибли задолго до поступления их в Хуаньхуа, и дети воспитывались дальней родней со стороны отца. Су Сиянь бесшумно отошла от двери. К сожалению, никто не способен помочь пережить потерю близкого человека, лишь отвлечь. Сейчас этого делать не стоит. Су Сиянь стояла в коридоре до тех пор, пока тихие всхлипы не сменились влажным сопением. После этого она вернулась в свои покои.