***
Палата Тишины являлась главным целительским корпусом Хуаньхуа. Целитель Бай ревностно охранял свою территорию, и горе тому, кто посмеет вторгнуться без серьезного повода. Будучи довольно драчливым в молодости, он провел ученические годы в соперничестве с нынешним Мастером меча, игнорируя тот факт, что он должен лечить его, а не калечить. После того, как Бай Минлю занял пост Мастера медицины, он резко прекратил искать битвы и полностью сосредоточился на внутренних делах лазарета. Поначалу Чжао Лянь искал его для спаррингов, но, получив жёсткий отворот, перестал даже здороваться с ним. Ходила молва, что трое: Чжао Лянь, Цинь Жуолань и Бай Минлю ввязались в дико закрученный любовный треугольник, но все стороны яростно отрицали это. Со временем об этом позабыли, но недавно вышедший роман, основанный на истории любви Мастеров Хуаньхуа, всколыхнул болото. Поэтому, разумеется, Бай Минлю был не рад увидеть бывшего соперника на пороге Палаты Тишины. Лишь Хуа Юань, выглядевшая в руках воина хрупким сломленным цветком, остановила от немедленного нападения. Едва увидев, в каком состоянии прибыла главная ученица дворца, целитель осознал грядущую головную боль. А после выяснения личности второго молодого человека, масштаб боли увеличился. — Положите обоих, — отрывисто приказал Бай Минлю и быстрым движением коснулся запястий раненных. — Ци ужасно расстроена, скорее всего яд. Хуа-шичжи была причиной сигнала о вторжении? — Она ударила по нескольким точкам сплетения барьеров, я ожидал встретить толпу смутьянов, но обнаружил лишь двух учеников. Бай Минлю кивнул. Вокруг него люди пришли в движение, подчиняясь давнему протоколу: залечить крупные раны, вывести отраву из крови, вернуть спокойствие в меридианы. Прежде чем он погрузился в работу с головой, отрицая реальность, целитель уставился на Чжао Ляня. — Тебе придется сообщить главе дворца о случившемся. Он уже должен был узнать, но твоя задача донести информацию максимально сжато, не провоцируя новое отклонение. Я буду заниматься шичжи, и если Лао Гунчжу снова сойдёт с ума, то она останется без помощи. Мастеру меча придется справиться. Бай Минлю не хотел повторения того ужаса с обезумевшим Лао Гунчжу, требовавшим немедленного возвращения Хуа Юань. Лишь чудо помогло им всем. Иначе Хуаньхуа уже находился в преддверии войны с горной сектой Цанцюн. Ему хотелось держаться подальше от выгребной ямы, в которую пытался затянуть свою ученицу глава дворца. К сожалению, вселенная явно против. — Что конкретно произошло? — мрачно спросил Лао Гунчжу у Чжао Ляня, который не нашел ничего умнее, как привести его сюда. — Шичжи была не в состоянии сказать, что случилось. Ученики прослеживают путь, откуда они пришли, должны остаться какие-то следы, с чем они сражались. — Ну а ты, Бай Минлю, что скажешь? Целителю Баю пришлось сдерживать свое раздражение. — Судя по многочисленным колото-рваным ранам и месту их расположения, не будет самонадеянным предположить, что Хуа-шичжи и юноша стали жертвами хищнического вида растений-монстров. Их ци была блокирована ядом, который попал в кровь в большом количестве. Вероятнее всего, монстр охотится с помощью модифицированных стеблей с шипами, через которые впрыскивает яд, блокирующий духовную энергию и усыпляющий их. — Подол их одежд прожжен до колен, — указал Чжао Лянь. — Вероятно, шичжи вызвала пламя, чтобы победить растение. У нее вроде склонность к огню? Лао Гунчжу не ответил, пристально разглядывая бессознательную ученицу. Лицо его, покрытое складками неудовольствия, сохраняло одну эмоцию, хотя когда его взгляд упал на ученика Юэ, то борозды стали глубже. — Что было правильным решением, — кивнул Бай Минлю, проверяя пульс девушки. — Давайте выйдем наружу. Пациентам необходим покой. Они оставили комнату под присмотром целительницы и остановились в саду. — Как долго продлится ее выздоровление? Бай Минлю поджал губы. — Она придет в себя уже сегодня, но я не отпущу ее в ближайшую неделю. — Искажение сильно навредило ее меридианам? Что за тварь способна так запутать ци заклинателя? — Лао Гунчжу скрестил руки за спиной, то и дело бросая взгляд на двери палаты. — Ущерб совершенствованию шичжи нанесен, но ничего непоправимого. Потребуются дорогостоящие редкие ингредиенты для полного восстановления, но я не думаю, что это будет проблемой, — последние слова с едва заметным сарказмом Бай Минлю адресовал главе дворца. Лао Гунчжу веско кивнул. — Минлю, — позвал он напоследок. — Отдели ученика Цанцюн от Юань. Тяжёлые ранения не являются причиной отбрасывания приличий. И передай мне список необходимых вещей для восстановления Юань. Чжао Лянь выступил вперёд. — Мы можем поручить поиск Су Сиянь. Но глава дворца покачал головой. Не получив ответа, Мастер меча был отпущен, как и целитель секты. Перед уходом до слуха Бай Минлю донеслось почти торжественное: — Ученице Су есть с чем разобраться. Лёгкая дрожь пробежала по телу Бай Минлю, когда он скрылся в Палате Тишины. Как он и предсказывал, Хуа Юань пришла в сознание в тот же день. В один момент он отвернулся от кровати, а в другой уже услышал прерывистый вздох. Испуг на лице главной ученицы был не тем выражением, которое она часто показывала. Бай Минлю сделал шаг в ее сторону и остановился, увидев, что Хуа Юань отшатнулась. Его рука медленно опустилась. — Шичжи, ты в лазарете Хуаньхуа. Скажи что-нибудь, дабы я убедился в твоём здравомыслии, — терпеливо сказал он. Молчание — единственная реакция, полученная от пациентки, когда та упёрлась тяжёлым взглядом в Бай Минлю. — Хуа Юань? Беспокойство на юном прекрасном лице сгладилось, возвращая хладнокровие. Без вуали ученица выглядела почти беззащитной, если не знать, что ее боевая мощь превзошла многих Мастеров. Кроме, пожалуй, Лао Гунчжу и Чжао Ляня. — Бай-шишу, — выдохнула Хуа Юань. — Есть ли какие-то проблемы, требующие внимания этого целителя? — Нет, — отказалась она слишком быстро, чтобы это было правдой. Имея за плечами богатый опыт работы с трудными людьми, Бай Минлю с уверенностью причислил Хуа Юань к этой категории. Если подумать, то она впервые попала к нему. Бай Минлю не замечал этого, занятый множеством дел, но эта тенденция действительно тревожна. Не может быть, что девушка ни разу не получала раны. Вероятнее всего, Хуа Юань избегала посещения Палаты тишины, разбираясь с травмами самостоятельно. — Юэ Цинъюань, — грубовато оторвала его от размышлений шичжи. — Он был со мной. Как его самочувствие? Отметив тот факт, что первым вопросом ученицы Хуа был интерес к другому человеку, Бай Минлю смиренно объяснил его состояние. — Молодой мастер Юэ пострадал от яда неизвестного существа сильнее и пока не пришел в себя. Его сон глубже чем у шичжи, но здоровью на данный момент ничего не угрожает. Напряжение ушло из плеч Хуа Юань. Помедлив, целитель Бай начал осмотр. Больше вопросов не было. О состоянии Юэ Цинъюаня сообщили в Цанцюн. Краткий ответ от главы ордена пришел с загнанной измученной птицей-посыльным и содержал прискорбно мало деталей. Дворец Хуаньхуа начал быструю подготовку к принятию высокопоставленных гостей, изъявивших бескомпромиссное желание лично забрать своего ученика.***
Хуа Юань собиралась найти Юэ Цинъюаня и… Что конкретно делать в этом случае, она ещё не придумала. Но важнее сейчас состояние другого человека. Судя по словам Бай-шишу, Лао Гунчжу снова на ногах и с трезвым рассудком. Более того, он даже не явился к ней, хотя она полностью ожидала появления беспокойного старика. Его фаворитка получила тяжёлые раны, разве ему не интересно, что случилось? Тем подозрительней это отсутствующее поведение. Хуа Юань передала рассказ о нападении опасного растения целителю, опустив присутствие змеиного генерала. Она могла спихнуть что угодно на свое отклонение ци, и никто бы не докопался до правды. Единственными посетителями помимо целителей были ее ученики. Трое подростков заявились почти сразу, как узнали о прибытии своей наставницы, но их не пускали в палату. Так они демонстративно устроились на полу коридора и отказывались двигаться, пока не получат новостей о состоянии Хуа Юань. Ладно, это озадачивало сильнее, чем Хуа Юань бы призналась хоть кому-то. В этой жизни она пришла к выводу, что нет смысла пытаться выстроить доверительные отношения с учениками. Самая любимая ученица Шэнь Цинцю предала её, какой смысл проникаться душевным теплом к ним?! У Шэнь Цинцю было множество планов, и эти трое бездомных щенков нужны для поддержания репутации. Холодно взглянув на подскочивших учеников, Шэнь Цинцю подметила глубокие тени на лицах и потрепанный вид. — Чем обязана удовольствию лицезреть этих учеников под дверями лазарета словно бродячих кошек без хозяина? — закрывшись рукавом, спросила Хуа Юань. Отсутствие вуали и веера раздражало. Лишь после этого троица опомнилась и склонилась в приветственном поклоне, а их уши покрылись красным от стыда. Тем не менее выговора не хватило, чтобы они действительно чувствовали себя виноватыми в дежурстве в подобном виде, словно она нуждалась в чьей-то защите. Как обычно, первой заговорила Юй Мяо. — Мы проходили мимо, направляясь на занятие учителя Дэ, уже собирались уходить, — приглушённо и смиренно сказала она, пряча испытывающий взгляд. Не знай Хуа Юань ее дикого непримиримого характера, достойного быть преемницей такой же дикой своенравной гордячки, как Ци Цинци, то возможно поверила в наспех слепленную ложь. Остальная часть команды прикидывалась невинной в разы хуже. — Действительно, — мягко согласилась Хуа Юань, и три кота перед ней напряглись. — В таком случае я проведу вас на занятие учителя Дэ. Как жаль, что он не проинформировал меня об изменении в расписании моих личных учеников. Первым задрожали парни, расколовшись как перезревшие орешки. — П-простите, шицзунь! — в голос закричали они, перебивая друг друга. — Мы услышали, что шицзунь вернулась, и хотели отдать дань уважения, однако мастер Бай нас прогнал. — Идиоты, — шепнула Юй Мяо. — Сама такая, — немедленно ответили ей. — Перестаньте, шицзунь смотрит же! — зашипел третий. Шэнь Цинцю внезапно ощутила приступ дежавю, вспоминая яростные схватки Мин Фаня и Ло Бинхэ и несчастную Инъин, торчавшую промеж них как гриб. Подавляя тяжёлый вздох, Хуа Юань повелительно махнула рукой. Когда узкая ладонь оказалась перед носом учеников, те быстро заткнулись, зыркая исподлобья на преемницу главы. Она хотела приструнить зарвавшихся детей, однако вместо тирады из ее губ сорвался совершенно другой вопрос. — Кто из вас знает, в какой палате лежит ученик Цанцюн? Хуа Юань стояла перед дверью и напряжённо размышляла. Отбросим в сторону чувства, у нее не осталось желания копошиться в себе словно крыса в мусорной куче. Юэ Цинъюаня и ее в этой жизни должны связывать деловые отношения, как будущих лидеров великих сект. Бегство от него не поможет в будущем. — Возвращайтесь к себе. В скором времени этот мастер навестит вас. «Так что будьте готовы», мысленно перевели для себя ученики и, почтительно поклонившись, испарились с территории. Хуа Юань дважды постучала на случай если Юэ Цинъюань очнулся и решительно вошла. Палата была зеркальным отражением той, в которой она очнулась вчера. Солнце заглядывало в большое окно, рассеянными лучами освещая узкую кровать и лежащего на ней молодого человека. Без своей привычной мягкости Юэ Цинъюань выглядел безбожно юным и уставшим. Под глазами пролегли темные складки, а кожа облепляла скулы. Атака Ползучего убийцы истощила его, а борьба с ядом выпила силы. Хуа Юань медленно приблизилась, без эмоций глядя на причину своей любви и ненависти. Она так сильно обижалась на него. Не могла терпеть виноватый вид и отказ объясниться, считала все попытки помочь — снисходительностью, искуплением, но никак не ответной заботой. Все блага, данные им, Шэнь Цинцю бы отдала лишь за причину, почему он не вернулся, хотя обещал. Сейчас она понимала, что приняла бы любой аргумент. Ей просто нужен повод, чтобы простить. Нужен был. Нужен ли сейчас? Шэнь Цинцю так привыкла держаться от его жизни на расстоянии, что не могла представить мир, в котором они продолжают быть Сяо Цзю и Ци-гэ. Братом и сестрой, не по крови, но по выбору. Тонкие брови заломились, словно Хуа Юань не могла больше держать эту боль в себе. Глубоко вздохнув, она отрезала лишние мысли. — Прекрати этот спектакль. Я знаю, что ты проснулся. Ресницы дрогнули. Не впечатлённая Хуа Юань скрестила руки на груди, наблюдая, как открылись глубокие теплые глаза и взглянули с осточертевшим смирением. — Ты всегда находишь способ выглядеть жертвой в наших отношениях. — Я никогда не преследовал такую цель, — хрипло, ломко ответил Юэ Цинъюань. — Имеют ли значение истинные мотивы, если для всего мира ты благородный глава, к одежде которого прилип репейник? — Хуа Юань почти вздохнула от иронии. — Действительно, выходцев из грязи видно издалека… Взгляд Юэ Цинъюаня стал сложным. В его голове крутились воспоминания, но единой нитью шла одна мысль. Шэнь Цзю впервые четко признала их общее прошлое без намерения ужалить. Напротив, ее голос был ровным, подчёркивая, что прошлое осталось в прошлом. Что она его успела перерасти. Хуа Юань молча проследила за тем, как главный ученик Цюндин пытается устроиться поудобнее. Не чувствуя желания помогать, она дождалась, когда он примет приличную позу и резко перешла к теме разговора. В ее пальцах сверкнул талисман тишины. — Скоро я уничтожу Лао Гунжу. Ранее ты предлагал свою помощь, думаю, для тебя найдется дело. Юэ Цинъюань вздрогнул от неожиданности и нахмурился на мгновение. Затем его лицо разгладилось, как поверхность тихого озера. — Ты и правда собираешься это сделать. — От опухоли пора избавляться, пока она не активна. Наставники выбрали дату возвышения? — Цинцзин обрёл наследника. Мин уйдут полным составом, раз больше ничего их не задерживает, — уголки глаз Юэ Ци опустились. Хуа Юань задумчиво провела рукой по ткани ханьфу. Раз все так, то игры закончились. Судя по всему, Лао Гунжу приблизился к точке кипения, осталось лишь подтолкнуть. — Тяньлан-цзюнь не связан с молодой госпожой Су, верно? Время, когда Хуаньхуа созвал совет для создания мер противодействия захватническим действиям демонов, прошло. Хуа Юань, пожалуйста, развей заблуждения этого Юэ Ци, — мужчина взглянул на нее снизу вверх, отказавшись от незнающего поведения. Все его попытки обнаружить следы присутствия Небесного демона вокруг дворца Хуаньхуа провалились. Юэ Цинъюаню удалось заиметь в должниках главу опасного человеческого клана, что специализируется на тихих убийствах. Он не преследовал такую цель, планируя лично наблюдать за происходящим, однако раз уж спасение произошло, то почему бы не использовать чужую силу в своих целях? Никогда ранее Юэ Цинъюань не занимался такими вещами, отдав их на откуп главе Сяньшу. Он был лидером могущественного ордена, лицом мира совершенствующихся. Не было нужды заниматься теневыми делами. Он даже не сообщил об этом Лю Цингэ. Выпестованный в любви и роскоши, молодой господин едва ли бы понял логику бездомных детей. Что уж говорить, если сам Юэ Ци не принимал такого подхода. Это больше подходило Сяо Цзю. Но, если ради долгой и счастливой жизни его Сяо Цзю нужно было поступиться некоторыми принципами, то Юэ Цинъюань более чем готов. — Нет смысла тревожиться об этом, — отмахнулась Хуа Юань, что только уверило Юэ Цинъюаня в своих выводах. Чувство бесполезности осело в желудке. — Если… Если полу демон сумеет появиться на свет, я не буду стоять в стороне. Отчётливое намерение убивать заставило Хуа Юань вздрогнуть. Ее светлейший благородный брат сейчас едва ли был похож на самого себя. — Достаточно с тебя геройств. Посмотри на себя! Одно растение чуть не отправило тебя на следующее перерождение. Жажда крови поутихла. Юэ Цинъюань кашлянул и перевел тему. — Кровь Ло Бинхэ позволила ему войти в Цанцюн. Смею предположить, что на его демонической половине стояла печать, причем старая. Если это не дело рук лидера Хуаньхуа, реализующего долгосрочный план подрыва секты, то печать могла поставить лишь его мать. -…после смерти Лю Цингэ я почувствовала в мальчишке что-то странное. — Его печать истончилась? — Не уверена, — нехотя протянула Хуа Юань. — Видишь ли, этот мастер была занята другими делами в тот период. Она вспомнила, как одной безлунной ночью ей приснился особенно ужасный кошмар. Красные тени мелькали тут и там, шепот лился со всех сторон. В отличие от прежних снов никто не звал ее «Сяо Цзю». Шэнь Цинцю выбежала из Бамбуковой хижины, не в силах терпеть страх. И тогда, у Тихого пруда, она на секунду ощутила демоническое присутствие. — Если Су Сиянь защитила своего сына, то рассказ Лао Гунжу теряет много точек опоры… Юань, из Лао Гунжу не лучший противник. Тебе опасно действовать против него, когда ты находишься в положении его ближайшей ученицы. Малейшая ошибка приведет к обратному результату. Позволь сказать, — Юэ Цинъюань сомкнул уста, собираясь с мыслями. — После твоего суда я собирал информацию. Самое странное то, почему глава дворца держал Ло Бинхэ так близко, иной раз казалось, что он видит в нем своего родного сына. Это привело Хуа Юань в состояние злого веселья. Сына, как же. Не знай она о грязном желании всеми уважаемого наставника, то вероятно думала в том же направлении. Как иронично, что именно сына Лао Гунжу не хотел видеть в демоническом отродье. Было бы просто чудесно, если оба врага схватили друг друга за руки и за сердца и перестали тревожить всех вокруг из-за собственных потаённых желаний. — Фермер уже упустил любимую капусту, конечно ему не хочется терять вторую, — небрежно отозвалась Юань. Плечи Юэ Цинъюаня дернулись. — Лао Гунжу… Человек широких мыслей. — Скорее уж предпочтений, — ее брови приподнялись словно два молодых месяца. — Но хватит о нем. Какая мне от тебя польза? Хотя Юэ Цинъюань лишился ореола возвышенного добросердечного бессмертного, застыв в тумане неопределенности, Шэнь Цинцю умела видеть его насквозь. Дурак был готов положить на кон свою жизнь. Они оба знали, что это не просто слова. Какие бы причины не стояли за безрассудным поступком Юэ Цинъюаня, правда остается таковой: он закончил первую жизнь, пытаясь спасти ее. — Я будущий лидер Цанцюн. В моих силах объять землю с востока до запада. Ты можешь получить все, что захочешь, — темные зрачки Юэ Цинъюаня расширились, когда он начал беззастенчиво себя рекламировать. — Для начала нужно почистить свое гнездо от паразитов, — мягко произнесла Хуа Юань. Не обратив внимания на хмурое лицо, она высокомерно подняла голову. — Твоя задача найти их. Прояви изобретательность, не так сложно обнаружить червоточину, если твои глаза открыты. Подцепив мешочек цянькунь из рукава, она небрежно кинула его на колени мужчины. — Там некоторая информация о подозрительных событиях. Я собрала воедино все, что вспомнила. Помедлив, Юэ Цинъюань сжал мешочек. — Шан-шиди тоже есть в этом списке? Хуа Юань почти закатила глаза. Естественно! С чего бы ему верить ей на слово?! И раньше Юэ Цинъюань делал все, чтобы сберечь Цанцюн от вероломного повелителя Цинцзин, будто это не задача заместителя главы искать шпионов. — Нет, Шан Цинхуа играет за другую команду, — безразлично ответила она. Вскинув брови, она усмехнулась. — О? Теперь тебе интересно? Резкое движение напугало своей интенсивностью. Больной человек, только что очнувшийся от тяжёлого отравления, подскочил с кровати. — Да что ты прыгаешь, как кузнечик? — Я знаю, что потерял это право, но, поверь, в мои намерения не входят сомнения. Если ты скажешь, что Шан-шиди предатель, я поверю. — Другими словами, девиз твоей новой жизни — следовать моим словам? — улыбнулась Хуа Юань. Она с интересом склонила голову, глядя на Юэ Цинъюаня с видом ученого, изучающего насекомое. — Да. Спустя пару мгновений молчания Хуа Юань вернулась к прежнему непоколебимому виду. — Изучи документы и реши, что с этим делать. До ухода наставников я хочу покончить с Лао Гунжу. Юэ Цинъюань молча сжал мешочек. В горле скопилось множество слов. «Как ты жила все это время?» «Сможешь ли ты мне доверять?» Но, как обычно, красноречие пропадало рядом с ней. Убрав барьер конфиденциальности, Хуа Юань собиралась уйти, как ощущение гнетущего марева в коридоре пронзило ее позвоночник. Юэ Цинъюань не был столь чувствителен, да и после дестабилизации ци был слаб, он ничего не понял. Его наивный взгляд выражал вопрос, оставшийся проигнорированным. Приняв решение, Шэнь Цинцю положила руку на краешек кровати. Они даже не касались друг друга, однако этого движения хватило. Зрачки Юэ Цинъюаня дрогнули. Он перевел взгляд на белую кисть с изящными пальцами рядом с его широкой ладонью. Его указательный палец поскреб простынь. Дверь распахнулась. Лао Гунжу прищурился, глядя на свою ученицу, от неожиданности дернувшуюся. Юноша из Цанцюн выглядел обескураженным. — Глава Хуаньхуа, — Юэ Цинъюань поднялся было, терпя боль в воспалённых меридианах. — Отрадно видеть тебя в сознании, — заметил Лао Гунжу, наблюдая за попытками встать. Рука Юань оторвалась от кровати, но так и не прикоснулась к юноше. — Не губи усилия моего целителя, не вставай. Я не думал найти тебя в бодром состоянии, да ещё и в компании моей Юань. — Мне хотелось узнать, что произошло. Я помню лишь, что мы спешили в Хуаньхуа и летели через лес. Дальше отрывочно… На нас напала плотоядная лоза? — чувствуя предел терпения Юэ Цинъюаня, Хуа Юань поставила себя меж двух огней. Не подозревая, что его вовсю поносят в мыслях, Юэ Цинъюань кратко кивнул. — То был Ползучий убийца. Молодая госпожа Хуа определила его вид и подсказала способы борьбы с ним. Если бы не она, я бы точно попал в беду. Нападение было слишком неожиданным. Лао Гунжу покивал, медленно проведя рукой по бороде. Трудно сказать, о чем он думал, но более каверзных тем не заводил. — Что ж, полагаю больным необходим отдых. Уловив намек, Хуа Юань поднялась с места нарочито медленно. — Скорейшего выздоровления, молодой господин Юэ, — девушка холодно попрощалась и пошла за своим учителем. — Молодая госпожа! Хуа Юань остановилась. Пряча взгляд от Лао Гунжу, она обернулась с приподнятой бровью. — Вам… Вам тоже хорошо отдохнуть. *** Недовольство Мастера дворца можно было нащупать пальцами. Видит Бог, Хуа Юань не собиралась использовать Юэ Цинъюаня, но случай подвернулся сам. Раз идиот горит желанием помочь, то пусть помогает. Выдержка старого лиса превзошла ожидания — он не только успешно справлялся с давлением на свое развитие, но и порой подавлял воздействие ядовитых веществ. Хуа Юань немного ставила на закулисные методы. Чаи, благовония, музыка никогда не были последним средством в ее рукаве. Скорее помощниками. Однако Лао Гунжу стоил своей репутации сильного культиватора. Заворачивая за угол, Хуа Юань невольно оглянулась на дверь палаты Юэ Цинъюаня. Тут же запястье сдавило со страшной силой. Сдержав вскрик боли, она посмотрела вниз. Чужая морщинистая рука сжала ее собственную в железных тисках. Когда девушка проследила взглядом путь по ней до лица Лао Гунжу, ей пришлось призвать все навыки актерского мастерства. Лао Гунжу смотрел на нее с такими дикими эмоциями, что кровь застыла в жилах. Ярость и голод. Отстраненно Хуа Юань подумала, насколько нелепа Су Сиянь, пропустившая очевидные красные сигналы. Подобные жадные чувства невозможно полностью скрыть. — Шифу, — тихо позвала Хуа Юань. Не слушая, Лао Гунжу твердым шагом увел ученицу прочь. Ученики Мастера Бай рассыпались как горошины, стоило высокой фигуре появиться. Испытывая невольную жалость и любопытство, они слишком ценили свою жизнь, чтобы пытаться следить за ними. — Тебе следует больше отдыхать. Юэ Цинъюань подверг тебя большой опасности, поэтому нельзя допустить повторения, — Лао Гунжу переместил хватку на ее плечо, а его голос понизился. — Заботься о себе, не заставляй шифу беспокоиться. Хуа Юань ничего не смогла ответить, подавленная чужой духовной энергией. Оскорбительные пальцы сжались на ней, словно оставляя отпечаток, и отпустили. *** Чувствуя слабость, Шэнь Цинцю пролежала остаток дня в постели. На следующее утро в дверь звонко постучали, а затем, словно человек не мог больше терпеть, пнули. — Стоило тебе уехать от меня, как на тебя напали. Лед в голосе Су Сиянь способен был охладить всю комнату. Совсем не удивившись, Хуа Юань поприветствовала воинственную сестру, приглашая войти. Подобно валькирии Су Сиянь четким шагом пересекла расстояние между ними, остановившись вплотную к прислонившейся к стене шицзе. Та и глазом не успела моргнуть, как Су Сиянь по-хозяйски приподняла ее за подбородок и бесцеремонно повертела в стороны. Только после тщательного осмотра, она отпустила Хуа Юань и удовлетворительно кивнула. Весь процесс прошел в молчании. — Что это было? — в пустоту задала вопрос Шэнь Цинцю, наблюдая, как шимэй присела на кровать рядом с ней. — Шифу рассказал, что ты попала в беду с этим учеником Цанцюн. Неужели в такой прославленной секте не нашлось бойца поприличнее? — Юэ Цинъюань — сильнейший заклинатель, если не считать нынешних пиковых лордов. — Что ж, Цанцюн ожидают славные времена, — сухо заключила Су Сиянь, игнорируя недоверчиво сощуренные глаза да-шицзе. Хуа Юань моргнула. Откуда в этой Су Сиянь столько агрессии? Разве она и в прошлом обладала подобным жестким темпераментом? Что имеет смысл, если вспомнить культуру демонов. Не успела Хуа Юань что-то сказать, как раздался повторный стук. — Хуа Юань, ты внутри? Могу я войти? Су Сиянь мгновенно помрачнела. Однако это осталось незамеченным, так как Хуа Юань была больше занята вспышкой раздражения. Черт, правда? — Хуа Юань, ты… — Юэ Цинъюань осекся, встречаясь взглядом с Су Сиянь. — Я ясно слышала, что целитель запретил тебе подниматься. Итак, что же ты тут делаешь, бегая, как неразумный щенок? Су Сиянь наполнилась подозрениями. Это поведение шицзе… Проведя рядом с Хуа Юань столько лет, разделяя одну пищу, а порой и комнату, Су Сиянь научилась распознавать ее скудную палитру эмоций. Привязанность и раздражение она высказывала одинаково, гнев и насмешка шествовали рука об руку. Когда Хуа Синьи повредила руку на охоте, Хуа Юань изводила сестру неделями. При любом удобном случае, она тыкала ее носом в совершенную оплошность. До Су Сиянь долго доходило, что таким образом да-шицзе выражала беспокойство. Хуа Юань предпочитала самой быть на острие атаки, чем позволять близким людям страдать. А когда те не следовали ее сценарию, то выходила из себя. Су Сиянь не могла поверить. Как это возможно? Как Юэ Цинъюань прокрался за стены Хуа Юань? — Меня только беспокоило твое состояние, поэтому я пришел. Не сердись, — почти уговаривал Юэ Цинъюань, ничуть не отвергнутый колючими словами. Словно привык. Хуа Юань раздражённо сжала край своих одежд, неосознанно ища веер, чтобы стукнуть пустую голову перед ней. — Игнорирование предписаний лечащего целителя… Я ожидала больше благоразумия от будущего лидера горной секты Цанцюн. Юэ Цинъюань и Хуа Юань обернулись к Су Сиянь, будто только сейчас вспомнили, что не одни в комнате. — Я чувствую себя хорошо, спасибо за беспокойство, молодая госпожа Су, — привычно улыбнулся Юэ Цинъюань. — Не знала, что совершенствование господина Юэ достигло таких высот, чтобы игнорировать яд Ползучего убийцы. — Полагаю, мне лучше известно свое состояние. — Но что нам делать, если что-то плохое случится с тобой, пока ты находишься под ответственностью Хуаньхуа? — Неужели что-то плохое может со мной случиться, пока я тут нахожусь? — Тебе лучше знать свое состояние. — Беспокойство молодой госпожи, хоть и приятно, но совершенно излишне. — Кто тут о ком беспокоится? Глаз Шэнь Юань дернулся. Ни с того ни с сего двое обычно уравновешенных людей бросились друг на друга с кровожадностью почуявшей кровь собаки. Порядком озадаченная, Хуа Юань почувствовала себя рефери на боях без правил. В какой-то момент Су Сиянь наклонилась вперёд и взялась за предплечье Хуа Юань. Юэ Цинъюань, увидев это, вцепился в другую руку. — Так, это уже лишнее. — Глядя на пыл, с которым молодая госпожа Су бросилась убеждать меня соблюдать постельный режим, на ум приходит лишь беспокойство. — Юэ Цинъюань. — Тебе стоит взглянуть ещё раз. Я беспокоюсь только о да-шицзе, ведь ей придется иметь дело с Цанцюн в случае чего. — Шимэй, ты тоже… Проигнорированная в очередной раз, Хуа Юань выдохнула. После чего резко вырвалась из цепких рук. Застигнутые врасплох участники спора немедленно заткнулись и с нарастающей тревогой наблюдали, как кривая усмешка прорезала тонкие губы. — Этому мастеру отрадно видеть, что вы двое поладили. Препятствовать столь пылкому желанию сблизиться — настоящее кощунство, — высокомерно бросила Хуа Юань, взглядом пресекая возражения. — Этот мастер не будет пятым колесом. Слова возражений застряли в горле. Су Сиянь поняла, что слишком увлеклась, пытаясь разделить Юань словно шкуру неубитого тигра. Независимо друг от друга приняв решение игнорировать лишнего в комнате, Су Сиянь и Юэ Цинъюань присмирели. — Меня отправляют на задание, да-шицзе. В лесу Яньлинь поселилось нечто опасное. — Насколько я помню, лес Яньлинь находится рядом с домом твоей семьи, — задумчиво спросила Хуа Юань. Су Сиянь вспомнила о вещи, которую специально искала, и достала веер. — Верно. Поэтому я самая идеальная кандидатура. Я знаю эти места как свои пять пальцев, и там сроду не водилось что-то опаснее волков. Естественным движением приняв презент, Хуа Юань прикрыла лицо. — Тогда я отправляюсь, — Су Сиянь встала и уважительно склонилась. — Я вернусь как можно скорее. Храни себя в безопасности, да-шицзе. Хуа Юань отпустила Су Сиянь. Напоследок та одарила сидящего с невинным видом ученика Цанцюн взглядом, выворачивающим душу. Прежде чем Шэнь Цинцю успела бы выгнать и его, Юэ Цинъюань посерьезнел. — Шицзунь собирается лично посетить дворец Хуаньхуа. Веер замедлил движения. — Юэ-шибо должно быть в ярости. Он всегда был чувствителен к своим ученикам, а особенно к тебе. Она почти усмехнулась, предчувствуя схватку двух культиваторов. Лао Гунжу точно не собирается молчать. Вся ситуация довольно щекотливая. Если только сами жертвы инцидента не выйдут вперёд с белым флагом, то сложно предсказать, какой будет результат. Однако Хуа Юань прямо сказала, что слабо помнит нападение, а Юэ Цинъюаню тоже придется врать. Как рассказать, что будущие лидеры потеряли бдительность, копаясь в болезненном прошлом? Ползучий убийца — опасная тварь, но не настолько, чтобы они попали в ловушку с такими последствиями. *** Делегация из Цанцюн включала в себя самого главу секты и повелителя Ванцзянь. Их внешний вид и аура прочно напоминали взрослых Юэ Цинъюаня и Вэй Цинвэя, первые отличались показной кротостью взгляда и жесткими скупыми жестами настоящего политика, в то время как вторые выглядели замкнуто, как клинок в ножнах. Это неизменное подражание наставнику, а также соответствие духу родного пика вызвало чувство ностальгии. Хуа Юань ощущала себя как никогда отдаленной от Цанцюн, стоя у врат главного дворца Хуаньхуа, как главная ученица и преемница. Ее взгляд перешел от неторопливо шествующего Юэ Мингуана на Лао Гунжу. Облаченный в золотой наряд, с посеребренной головой, он стоял впереди нее. С того случая Хуа Юань видела его впервые, и Лао Гунжу практически не обратил на нее внимания. Будь на ее месте Су Сиянь, то со всей своей чувствительной преданной душой та наверняка считала, что разочаровала наставника. С той бы сталось приписать общую с Юэ Цинъюанем ошибку исключительно себе и заниматься самобичеванием. Хуа Юань же на подобное даже не моргнула. Лао Гунжу находится на пике собственных эмоций и желаний, его основа содрогается от противоречий. Совершенно ясно, почему он избегал даже взгляда в ее сторону. — Приветствую уважаемого главу Хуаньхуа, — первым подал голос Юэ Мингуан, показывая, как на самом деле его заботит неожиданная ситуация с учеником. Следом за ним любезность оказал повелитель Ванцзянь и снова застыл одинокой статуей за плечом лидера. — Прискорбно, что наша встреча произошла по такой причине. Это не должно превратиться в тенденцию. Все на секунду замолчали, явственно ощущая невысказанную угрозу. Юэ Мингуан сразу посерьезнел. — Думаю, мы можем продолжить беседу внутри?