Мой великий и коварный Бог огня

Рассвет подходил к миру льда и тумана, отгоняя силу тьмы. Напряжение достигло пика, от чего все вокруг задрожало, а злость стала сменяться черным предвкушением расплаты. Я отпустила руку Бога обмана и отошла от него, надеясь, что йотун покинет покои как можно скорее. — Лив. — Мне нужно отдохнуть, — я подошла к кровати и упала в объятия тканей и шкур, — Без тебя, Локи. Я уставилась на деревянный потолок, а комнату захватило молчание. Минута сменялась новой, пока я не услышала звук шагов и скрип закрывающейся двери. Шумно дыша, я пыталась контролировать чувства и мысли, которые терзали мой рассудок. Слова Локи не хотели отпускать мою голову, заставляя меня ненавидеть виновника все сильнее, а черные ветви стали оплетать мою душу, напоминая о том, что я могла потерять. Тело наполнилось тяжестью, а в груди пылало от боли и злости. Желание уничтожить все, что имело отношение к Локи стало наливать жилы свинцом. Все то время, что я была рядом казалось фальшью, которая была навеяна выдуманными словами вёльвы. В голове стало мерзко шуметь: «Разве все было таковым?». — Не знаю. Я больше ничего не понимаю. Тихо прошептав слова, я зажмурилась, чувствуя буйную волну, что подкатывала ко мне. Вздохнув, я обхватила руками подушку, прижимая ее к своим губам, а из груди вырвался шумный всхлип и сдавленный вскрик, которые поглотила ткань. Отчаяние переплеталось со злостью, что кружились в едином страстном танце, который старался уничтожить меня. Желание вернуть дочь не давало покоя, выжигая внутренности и заставляя сомневаться в тех поступках, что я совершала ранее. Однако я знала, что должна сделать все, лишь бы мое дитя осталось живым. Ванахейм, Регинлейв и Аудун, Один, Локи и я сама отошли на второй план, ведь перед взором горело лицо Энмиры, а также ее наполненные жаром и холодом глаза. Злобный ветер завыл за окном, напоминая о бушующей, но уходящей силе Фимбулвинтер. Темнеющие мысли отказывались уходить, высасываю из меня все больше энергии и выбивая из этого мира. Аромат хвои и меда вновь наполнил комнату, давая понимание, что я не одна, а реальность внезапно покинула меня, погружая в беспокойный сон. *** Холодное темное помещение стояло перед глазами. Аромат грозы был особенно концентрированным, словно желал оставить след в моей голове, зная, что настал час прощания. Я прошла вперед, выглядывая из-за колонны и выходя на свет, а после застыла, уставившись на знакомое очертание Бога, который стал внушать страх и неприязнь своим видом еще сильнее, чем ранее. — Один, — еле слышно произнесли мои уста. Всеотец вскинул голову, открыв мне свой глаз, что холодом проникал под кожу и пытался залить мою душу сомнением, против которого приходилось бороться все время. Верховный Бог на миг поджал губы, а после бросил взгляд в сторону, пристально рассматривая тьму. — Какой смысл прятаться, Локи? Выходи. Я обернулась и увидела Бога обмана, что тенью прошелся по колоннам и явился общему взору. Легкая ухмылка придавала лицу трикстера вечный беззаботно-лукавый вид, который вызвал во мне раздражение, что пронеслось по душе мощным табуном. — Что же тебе нужно, Один? — йотун развел ладони в стороны, — Пришел о расплате рассказать? — В том числе, — голос старика стал довольнее, — И о ней, Локи. Хотя вы и так знаете, что ждет вас и вашу дочь. Однако, дитя, — Всеотец посмотрел на меня, — Все еще можно изменить. — Правда? — трикстер вышел вперед, вскинув нос, — Да покарает меня сам Сурт, если я вру, но мне до безумства интересно, что ты можешь ей еще предложить. — Не дай Локи начать войну, Лив, — холодным голосом произнес Один, словно не замечая слов Бога обмана, — И твое дитя будет жить, как и ты. Более того, я даже плута пощажу. Позволю вам троим скрыться. Конечно, ты будешь вынуждена отказаться от правления Ванахеймом, но взамен получишь жизнь Энмиры, свою и, — старик взглянул на йотуна, — Даже жизнь своего новоиспеченного супруга. — Ох, какие слова. Даже мою жизнь не тронешь, а с чего вдруг такое предложение? Потому что знаешь, что проиграешь, если война начнется, верно? — легкий смешок сорвался с уст трикстера, а я бросила на него недовольный взгляд, — Один, ты так боишься смерти? Страх тебе не к лицу, — с издевкой произнес Локи. — Я лишь пытаюсь сохранить баланс миров, который ты нарушишь своим вмешательством, — спокойно произнес Верховный Бог. — Ты лишь пытаешься свою жизнь и власть сохранить, — неспешно произнесли мои уста, а голову прорезала вся та мерзость, что когда-либо учинил Всеотец своими руками. — Хм.. все может быть, дитя, — Один кивнул, — Но разве ты еще не поняла, что Хель полезет во все девять миров, как только ее отец возьмет правление в свои руки. — Не полезет, — я отрицательно покачала головой, бросив взгляд на йотуна, который пристально следил за названным братом. — Это почему же? — Я не позволю. Я нахмурилась, твердо проговорив слова, а из уст Всеотца полился дикий стальной смех, который он с трудом смог остановить. Темный тронный зал, казалось, стал чернее, а аромат грозы нарастал, заставляя меня нервничать. — О, я бы поглядел на это, — голос Одина был довольным, — А еще бы посмотрел на то, как Локи собственными руками убьет тебя из-за своего полумертвого дитя, порожденного нечестивой девой. В любом случае час еще есть, а значит, есть время и подумать. Помни, что ты потеряешь, Лив, если начнется война. Я, быть может, и паду, но заберу с собой вашу дочь. — Стой, — я стала спешно идти в сторону Всеотца, — Раз о ней речь, то, — рука Локи вмиг обвилась вокруг меня, останавливая, а ком напряжения застрял в горле, — Один, приведи Энмиру, я.. — Нет, — стальным голосом произнес старик, — Этого подарка я тебе не сделаю. Верховный Бог взмахнул кистью и мир вокруг поплыл, затягивая меня и трикстера в черную пучину, которая приближала момент встречи с реальностью. *** Открыв веки, я шумно втянула свежий воздух, который дал понять, что краткий сон подошел к концу. В груди появилось давление, что стало наполнять меня водой, которую я сдержала. В голове пульсировали слова Одина, которые я тут же выбросила из головы, зная, что старик все равно не сдержит слово, а значит, не стоит даже тратить на это час. Слегка обернувшись, я встретилась взглядом с Локи, который сидел на лавке напротив и пристально наблюдал за мной. Лицо йотуна не было наполнено хитростью, лишь холодом, что придавал ему серьезность, которую редко ожидаешь увидеть. Я встала с постели, ощущая бессилие, а после стала собираться, приводя себя в порядок и желая начать действовать. Локи продолжал молча сидеть на лавке, так и не сдвинувшись со своего места. Накинув на плечи шерстяную накидку и расчесав волосы, я направилась на выход из комнаты, но не успела покинуть злосчастные покои. — Лив, — голос йотуна заставил меня замереть, — Если.. — трикстер вздохнул, — Одно твое слово и я.. — Нет, — я не позволила мужчине договорить, буравя взглядом деревянную перегородку, — Мы ведь знаем, что Одину верить нельзя. Кроме того, ты так хотел этой битвы, Бог. Столь долго врал во благо войны, — я процедила слова сквозь зубы, — Так пусть же она состоится, а те, кто заслуживают кару, наконец-то понесут ее. Шустро распахнув дверь, я вышла из комнаты и направилась к столу, выбрасывая из головы лишние мысли. На дубовой столешнице мирно спал Улль, вокруг которого стояло несколько тарелок с обветренной едой и полупустые кружки с пивом. Выхватив кувшин с водой и достав несколько стеблей мяты с гусиной травой, я шустро сделала настойку, над которой произнесла рунные слова. Жидкость в кувшине приобрела зеленоватый оттенок, сообщая мне о своей готовности. Я взяла со стола чистую деревянную кружку и направилась в комнату Сагра, желая поднять на ноги травника и великаншу. Распахнув темные двери, я попала в покои вана, в которых стоял аромат горьких трав и хмеля, что небольшой лужицей окружал опрокинутый кувшин. На кровати лежал Сагр, а позади него спала Скади, в вялой ладони которой находилась пустая фляга. Я тихой поступью подошла к вану и великанше, а после стала будить их, намереваясь покончить с происходящим. Девушка неспешно открыла веки, с большим трудом села, натягивая на голое тело сорочку, а после молча отхлебнула жидкость из кружки, что я ей протянула. — Скади, — я свела брови домиком и мягко коснулась щеки девушки, которая отрицательно покачала головой, а ее сине-зеленые глаза налились слезами, — Хорошо, — я слегка кивнула, понимая, что великанша не расскажет о произошедшем с ней и Ванадис в Хельхейме еще долгое время, — Тогда зови своих волков, дочь Тьяцци, и мчись к отцу. Война скоро наступит, а твоя помощь понадобится на поле битвы. Беловолосая великанша вздохнула, поджав губы, а после неспешно кивнула, от чего воздушная копна на ее голове вздрогнула. Скади бросила взгляд на Сагра, мягко коснувшись его плеча своей ладонью, а затем ринулась прочь из комнаты, выполняя мой наказ. Я перевела свое внимание на вана, который молча лежал и смотрел на мир с опустошением, что теперь вечность будет тлеть в его душе. — Сагр, — я присела на пол поближе к лицу друга и протянула ему остатки напитка. Травник посмотрел на меня взглядом, что был наполнен смертью, а я лишь шумно сглотнула, осознавая, что вместе с Ванадис ушел и он. — Мне так жаль, — я поджала губы, понимая, что мои слова тщетны, — Я.. — Вставай. Я обернулась на знакомый голос и увидела Локи, который опирался на дверной косяк, скрестив руки на груди. Взгляд божества не был наполнен ехидством или сочувствием, но странный блеск все же горел в янтарных глазах. — Хмель и дева должны были затмить рассудок на краткий час. Бог обмана подхватил с пола рубашку вана, бросил ее на рунное изголовье кровати, а после развернулся, замерев на миг в проходе. — А теперь подави то, что чувствуешь. У нас, Сагр, полно дел. Горевать будешь после, — голос Локи стал ниже, — И не только по Ванадис. Я поджала губы и вновь предложила травнику выпить, надеясь, что он очнется от оков ужаса, который терзал его душу. Сагр неспешно сел, прикрываясь покрывалом, и отхлебнул напитка, тяжело вздохнув, а после взглянул в мои глаза и слегка кивнул, позволяя мне быть уверенной в том, что он скоро придет в общую комнату. Час лился медленно, но с этим спешно, словно ездовые псы, что буйно мчались вперед. Улль проснулся, и пытался хоть как-то разбавить обстановку планами, в то время как Локи невозмутимо лакал мед, а Сагр, пришедший к нам за стол, отрешенно буравил взглядом столешницу, не притронувшись к еде, но жадно попивая пиво. — О чем ты говорила с Локи? — внезапно травник обратился ко мне, словно трикстер и не находился с нами рядом, — Мне слышалось, что ты кричала на него. Я бросила взгляд на Бога обмана, а тот лишь слегка ухмыльнулся, давая понимание как я должна ответить на этот вопрос. — О произошедшем с Энмирой и Ванадис, — я пожала плечами, надломав лепешку, которую никак не могла съесть, — О Хель и наказании, что она понесла. — Наказание? Хм, ясно. И все? — зеленые глаза взглянули на меня. — Да, Сагр, — мой голос был твердым, — И все. — Что ж, — ван отпил из кружки, — Я отправлюсь на Вигрид сейчас, — спокойно пробасил блондин. — Что? — я нахмурилась, — Мы не.. — Отпусти меня, — произнес травник, перебивая, — Улль призовет для меня оленя, а вы с ним прибудете позже. Мне нужно убедиться, что все лекари подошли к равнине и готовы к войне. — Проверим все вместе, — я сглотнула, не желая отпускать вана в таком состоянии. — Лив, — Сагр вздохнул, — Я в порядке. И прошу тебя, как своего матриарха, отпустить меня одного. Мне нужно.. Ван замолчал, отведя взгляд в сторону, а я лишь поджала губы, чувствуя непомерную ношу, что лежала на плечах всех присутствующих. Мерзкая слабость дрожью коснулась моих пальцев, которые я сжала в кулаки, а одинокий звук потрескивающих поленьев разрезал округу, приводя меня в чувства. — Хорошо, — я кивнула, понимая, что так будет лучше для блондина, — Если ты хочешь, то иди. Улль? — я взглянула на асгардца. — Сейчас. Лучник растерянно посмотрел на меня в ответ, а после перевел свое внимание на травника, что с холодным взглядом буравил столешницу, рисунок которой рассказывал о судьбе дерева, повидавшего достаточно за свою многовековую жизнь. — И еще кое-что, — вмиг произнесли мои уста, — Ты ничего не расскажешь ванам об Энмире и Ванадис до тех пор, пока не завершится война. Тучная тишина захватила комнату, а мое дыхание замерло. Локи слегка хмыкнул, Улль посмотрел на меня удивленным взором, а я продолжала упрямо рассматривать травника, лицо которого не выражало никаких эмоций. — Ты слышал? — Да, — пробасил ван, — Я все понял. Как только блондин дал свой ответ и двинулся на выход, то лучник пошел за ним следом, оставляя в комнате меня и Бога обмана. Чувство вины от того, что не смогла помочь, все еще не отомстила и заставляла Сагра молчать, дабы не подрывать намерения жителей Ванахейма, наполнило мои вены сталью, а голову захватило разочарование в самой себе. Я провела пальцем по грани кружки, а та в ответ издала шуршащий звук, словно сообщая, что в дереве все еще теплилась жизнь. — Золотко. — Нет, — я покачала головой, не желая слушать речи йотуна, который вмиг исчез перед взором и оказался рядом, — Хватит, Бог. — Я просто хотел сказать, что тебе не стоит так переживать и винить себя, — пальцы Локи едва коснулись пряди у моего лица, а я тут же уставилась на рыжее божество. — Да, — я кивнула, чувствуя злость, — Тебя стоит. — Ну конечно, — хмыкнув, произнес трикстер, а уголок его губ слегка дрогнул, — Кого же еще винить, если не меня, верно? — Не я все это начала, Бог, — я прохрипела слова, — И не я лгала столь долгий час. Сказал бы мне правду и все было бы иначе. — Ну да, — Локи ухмыльнулся, — Ты бы просто ушла от меня, а еще не была бы матриархом Ванахейма и матерью нашего ребенка. — Который сейчас в руках Одина, — я нахмурилась, — Из-за твоего желания повеселиться и проклятой лжи. Янтарные глаза слегка потемнели, Локи плотно сжал челюсть, а после громко цокнул. Рыжие пряди трикстера на мгновение вспыхнули, а меня окутал странный жар, который утяжелил дыхание. — Я ведь пообещал вернуть нашу дочь и к тому же извинился, — йотун пожал плечами, а я лишь фыркнула, — Да и ты все равно собираешься меня убить, но можно заключить перемирие, хотя бы на краткий час. Что думаешь, золотко? — Думаю, что тебе пора уходить, Бог, — я плотно сжала губы, — И положить наконец-то конец Фимбулвинтер, а мне и Сурту позволить начать войну. — Значит, будем биться бок о бок, но без перемирия? — трикстер ухмыльнулся, приблизившись ко мне. — Даже не мечтай об этом, Локи, — я прорычала слова, осознавая, что йотун дразнит меня, но не понимая зачем. — Что ж, любовь моя, раз так, — Бог коварства вздохнул и отпил меда, — На санях Улля ехать вам чуть меньше двух дней. Значит, послезавтра, — йотун прищурился, — К утру вы прибудете на равнину. Жди моего сигнала к полудню. У тебя будет время поболтать со своими ванами. И помни, — Локи нагнулся к моему уху, окутав хвойно-медовым ароматом и одарив горячим дыханием, от чего мое тело задрожало, — Сначала война и Один с Энмирой, а после моя смерть. Йотун отпрянул от меня, коснулся пряди моих волос, а затем вышел из-за стола и направился на выход из комнаты. — Именно в таком порядке. Не перепутай, золотко. Как только слова были брошены, то дверь за Богом обмана захлопнулась, а меня наполнила слабость, что была отголоском бессилия. Я схватила кусок лепешки и съела его, а после направилась в покои, где стала готовиться к выходу. Подхватив сумку и ножны, мою голову захватили мысли о пророчестве. Предсказание, которое было выдумано вёльвой по просьбе Локи, казалось, действительно стало реальностью и смогло многих убедить в своей силе. Ведь судьба изменчива и часто зависит от того, какими знаниями о себе мы владеем, а с этим насколько сильно у нас получается избежать или приблизить то, что написано на веретене жизни. В голове зашумело: «Вновь пытаешься оправдать Локи? Даже не замечаешь этого. Предсказание - выдумка. Его никогда не было, Лив». — Да, я знаю, — я поджала губы, вытряхивая из головы надоедливый шепот. Собравшись в путь, я вместе с Уллем попрощалась с домом одиноких жителей Нифльхейма, а после залезла в деревянные сани, что были обвиты рунными тканями и мехом. Свежий зимний аромат ударил с силой в нос, обжигая внутренности при вдохе. Плотный туман едва показывал очертание дома Вёлунда, при этом позволяя увидеть медленный танец крупных кружащихся снежинок. Бог охоты сел на место извозчика, крепко ухватившись за поводья упряжки. Мою голову стали наливать неприятные мысли, а пальцы безвольно схватились за подвеску, ведь я все еще надеялась получить ответ от дочери, которого так и не последовало. — Лив, — голос Улля выбил меня из раздумий, — Локи вернет Энмиру, я уверен. — Правда? — я вскинула бровь, — Я думала, что ты будешь первым, кто станет говорить мне обратное. — О, вот какое у тебя мнение обо мне? — лучник слегка обернулся, улыбнувшись. — Нет, Улль, — я отрицательно покачала головой, смягчив голос, — Просто ты так часто предупреждал меня о Локи. Быть может, — я пожала плечами, — Мне нужно было слушать твои слова чаще. — А может, ты делала лишь то, что подсказывали тебе твои душа и сердце? Локи ведь отец Энмиры, — Бога охоты стал говорить серьезнее, — И твой муж. Он сделает все ради своих детей, потому что любит их, и.. кажется, тебя тоже, — Бог охоты замолчал, отведя взгляд в сторону, а после вздохнул, — Знаешь, должен признаться, что мое недоверие к Богу обмана стало куда меньше, — нервный смешок вырвался из моих уст, ведь я понимала, что Улль ничего не знает о предсказании, — Вроде, он все же смог немного измениться, — лучник пожал плечами, — Ради тебя и Энмиры. — Да, — я кивнула, отведя взгляд и вспоминая все, что происходило между мной и Локи, — Кажется, смог. Я поджала губы, не понимая, как быть и что я должна чувствовать к Богу, который причинил мне столько боли, но подарил нежные чувства, дочь и такую удивительную жизнь. Внезапно теплый поток ветра окутал меня, оставив на моей щеке едва уловимое касание, от которого я вздрогнула, а мои глаза расширились. Я с непониманием стала вертеть головой, не веря в то, что произошло, но чувствуя жар на месте прикосновения, который мог означать лишь одно. — Локи, — еле слышно прошептали мои уста, а пальцы бесконтрольно коснулись щеки. — Лив? Голос Улля привлек меня, а взгляд его карих глаз был встревоженным. Я слегка кивнула, закутавшись плотнее в меховую накидку, и бросила взгляд на северных оленей, чья шерсть сверкала, отзываясь на снежную силу, а затем вновь осмотрела лучника, который молча повез нас к равнине. Странное ощущение продолжало греть меня изнутри, навевая слова Бога обмана о том, что он вернет нашего ребенка. Мягкое чувство тлело с каждым мигом сильнее, смешиваясь с остальными эмоциями, что бушевали в моем сердце, которое наполнялось то отчаянием и злостью, то спокойствием и уверенностью. Виды миров сменяли друг друга, как и минуты, которые плавно лились спокойной рекой. Топот копыт бился о промерзшую землю, а сани вились следом, скользя по белому плотному снегу. Молчание уверенным спутником следовало за мной и Богом охоты, который ловко управлял повозкой, заставляя ее маневрировать меж деревьями, горными отложениями и тонкими местами. День сменился вечером, а после цикл повторился, пока очередные сумерки не позвали на свидание последнюю темную ночь, что буйствовала нечистью, которая гналась за санями следом. Я отбивалась от татцельвурмов и драугров силой светлого Сейда до тех пор, пока очередной рассвет не озарил небо, распластав перед нами земли Асгарда и прогнав силы тьмы. Сани мчались вперед, приближая час войны, которая погубит столь многих, что легкое сожаление о решении не уступать Одину наполнило мою душу. — Сейчас, Лив, — спокойно произнес Улль, подготавливая меня к встрече с ванами. Крупный горный хребет стоял высоким забором и ограждал божеств от главной равнины миров. Пещеры, хвойные чащи и сугробы истуканами стояли у подножия скал, которые не были покрыты снегом и отдавали в мир асов аромат теплого камня. Возле одного из громадных ущелий я ощутила множество знакомых энергий, к которым меня подвез лучник. Ведьмы и лекари лениво сновали из стороны в сторону, стараясь сохранить беззаботность, к которой невольно приплеталось напряжение. Завидев меня и Бога охоты, жители Ванахейма стали довольно причитать, приветствуя и выказывая почтение, а я лишь благодарно кивала, чувствуя нарастающую боль, ведь знала, что вижу лица многих из них в последний раз. Обходя ванов и стремясь к небольшому импровизированному городку, сделанному из прутьев и тканей, где ведьмы и лекари собирались долгое время, я заметила Сагра и Сванхильд, которые раздавали указания подчиненным. Шустро подойдя к травнику и ведьме, я окинула их серьезным взглядом, а те лишь поздоровались, словно был обычный день в чертоге Ванахейма. Лицо Сагра было наполнено легким напряжением, но его глаза и голос не давали и малейшего намека на то горе, что пылало в его сердце. — Сванхильд, — я бросила взгляд на высокую белокурую девушку, с острыми чертами лица, — Что у нас? — я быстро задала вопрос, желая скорее разобраться с происходящим, и стала двигаться к выходу на равнину. — Защитные гальды спеты, — девушка слегка кивнула, сняв шлем с головы и продолжая идти рядом со мной, Сагром и Уллем, — Мы ждем лишь приказа. Все ведьмы готовы к атаке. В первых рядах пойдут девы, что владеют набором гальдов для обычной битвы. Более сильных ведьм я оставлю на самый конец, и они подоспеют на помощь в критический момент со свежими силами. Идти в атаку, как и планировали, будем в последних рядах, сопровождая и помогая остальным народам. — Хорошо, — я кивнула, — Сагр? — Запаса отваров с лихвой, как я и говорил, Лив, — низкий голос блондина был спокойным, — Лекари разобьются на пять групп и последуют к нашим ведьмам, йотунам, цвергам, альвам и огненным великанам. Для каждой из групп свой набор отваров, которые подходят тем или иным народам. Они также выйдут не в момент битвы, а позже, чтобы другие армии успели принять на себя удар эйнхериев. Я слегка кивнула, внимательно слушая травинка и осматривая ванов, которые, гордо глядя перед собой, готовились к бою. — Камень теплый, — я окинула взором скалы, желая перевести тему. — Вигрид не подчиняется Фимбулвинтер, — напряженно произнес Улль, — Поле готовилось к войне вечность и даже сила зимы не помеха ему. Я слегка кивнула, а после взмахнула кистью и ощутила кожей, как мое тело покрыли легкие белые ткани, что делали движения свободными и согревали меня своей мягкостью. Широкий кожаный пояс со стилетом и травами находился на моей талии, а на глаза спадала светлая рунная повязка, которую дополняли невесомые рога оленя, как символ матриарха и его власть. Постепенно на теле стали жечь засветы, что сняли с кожи иллюзорный слой и покрыли ее рунными символами, которые были призваны защищать меня силами павших правителей Ванахейма. Я сделала еще несколько шагов и стала внимательно рассматривать своих братьев и сестер, что должны были пролить кровь в последний раз, окропив ею богатые земли. Множество ведьм и лекарей стояло перед моим взором. Их рунные одеяния придавали им защиту Матери-земли, которая породила каждого вана. Доспехи, изготовленные Лиод, дополняли одежду своей могучей силой. Голубые, зеленые и серые глаза взирали на меня в ответ, выказывая безмолвную готовность пасть за свободу Ванахейма. Ваны расступались, позволяя мне пройти вперед, дабы увидеть происходящее, а после остановить час, который положит начало войны. Застыв у выхода из ущелья и осмотрев громадную равнину, что была окружена темными горами и лесом, я тяжко вздохнула. Высокое ясное небо освещало каждую тонкую травинку на землях поля, которое должно было сегодня пасть под топотом армий миров. Мои глаза стали внимательно рассматривать те войска, что уже стояли на пороге битвы. По левую сторону от ванов находилась многочисленная армия цвергов. Первые ряды занимали божества, что были верхом на крупных баранах. Их металлическая броня была покрыта тонкой фиолетовой рябью, а в руках воинов находились крупные секиры, украшенные рунами Свартальвхейма. Остальная часть войска Ивальди состояла из пеших цвергов, что планировали сражаться за счет своей магии и копий. Сам правитель находился во главе жителей Свартальвхейма. Ивальди сидел на крупном черном баране, рога которого достигали земли. Фиолетовая дымка окутывала его и всех цвергов, что решили биться в этой войне на стороне Локи, напоминая о главной силе лучших мастеров ковки во всех девяти мирах. Чуть дальше можно было разглядеть гордых альвов во главе с Фрейром и Лиод, которая стояла рядом с ним. Воины были облачены в золотистую утонченную броню, а их руки крепко сжимали мечи, которыми альвы должны были атаковать лучших эйнхериев Одина. Двойной свет Альвхейма, казалось, прибыл за ними и своей силой выстраивал путь вперед, даруя надежду на светлое будущее в этом темном мире. Армий Йотунхейма, Муспельхейма и Хельхейма не было, но я знала, что они явятся сразу после моего ритуала, вместе с гулким пением Гьяллархорна. На другой стороне Вигрид виднелись лишь грозовые тучи, которые шли кроткой поступью на нас, словно смертельная болезнь, что атакует разум и тело. Мои глаза внимательно рассматривали божеств, которые застилали собой подход к равнине, а сердце стала пропитывать тревога, но с ней злость и желание скорее начать войну наполняли кровавую мышцу. Странный аромат жизни залил пространство, от чего я слегка обернулась, словно по зову. Я настороженно наклонила голову набок и вдруг услышала довольные вскрики некоторых ванов, цвергов и альвов. — Что там? — я нахмурилась. — Снег сходит и пахнет временем Фрейра, — серьезно произнес Улль, глядя своим соколиным глазом, — Кажется, Локи остановил Фимбулвинтер. Я вобрала нежный аромат, понимая, как важно это последнее дуновение весны для многих, ведь все мы знали, что большая часть из нас более никогда не сможет ощутить невидимую длань Бога процветания на своей коже. Я посмотрела в темные глаза Бога охоты, который крепче ухватился за свой лук и тяжко вздохнул, развернувшись и присев у края ущелья. — Видишь что-то? — я сосредоточенно смотрела по сторонам, теребя бусы и ожидая сигнала. — Тучи плотной стеной идут на нас, — асгардец провел ладонью под ногами и взял горсть земли, которую слегка понюхал, — Эйнхерии очень близко, — Улль повернул голову в сторону и прищурился, — Как и мертвые. Легкая дрожь прошлась под ногами, а передо мной вдруг вылез крупный стебель, на конце которого появился громадный белый бутон, что распустил свои лепестки, одарив меня сладким ароматом и фиолетовой пыльцой. — Что это? — сосредоточенно произнес Улль. — Фрейр и Ивальди готовы, — я взмахнула кистью и цветок исчез в недрах земли, — Лишь ждут сигнала. Я слегка кивнула, бросив взгляд на двух правителей миров, что приподняли ввысь секиру и посох, а следом за ними раздался гул цвергов и альвов, который подхватили ваны. Внезапно тело наполнило знакомое тепло, которое стало сигналом к действию и пониманию, что все закончится здесь и сейчас. Кольцо на пальце жгло, а мои мысли захватила уверенность и сталь, что готовили меня к ритуалу. — Отойди, Улль. — Лив? — лучник нахмурился. — Локи подал сигнал. Я слегка кивнула, бросив взгляд на Сванхильд, которая припала к рогу, сообщая альвам и цвергам о том, что час пришел, от чего те стали более кучными рядами. Лучник вмиг отскочил от меня, позволив мне выбить в темной земле рунный круг, центром которого была я. Шумно вздохнув и напоследок осмотрев бушующую жизнь, я достала стилет из ножен и поднесла его к ладони. Зажав лезвие, я с силой надавила на длань и прорезала свою кожу, чувствуя холод металла. Кровь тонкой струей полилась на землю, позволив мне услышать ее дыхание. Мир вокруг стал неспешно кружиться, а мои уста тихо нашептывали руны ванов, приказывая тяжелым кольцам времени замедлиться. Я выбросила оружие, взмахнув кистью, и в моей руке появился посох, что должен был помочь с ритуалом. Обведя кровавой ладонью землю, воздух и небо, я отдала жертву, что усилила вой миров. Коснувшись раной своих губ, я слизала кончиком языка часть того, что текло в моих венах. Вкус металла наполнил рот, а тьма полилась из моих уст, забирая часть сил и даруя то, что я просила взамен. Легкий ветер, что колыхал растения, замер, не доделав свою изящную работу. Миры остановились, как и жизнь в них, а мой голос, наполненный рунным рычанием и пением гальдов, затянул пространство, приказывая часу ждать. Сердце в груди пропускало удары, которые стали новым ритмом жизни для всех, а перед глазами постепенно появлялись тени. Я сжала кровавой ладонью свои бусы, ударила посохом о землю, останавливая мертвых своей силой и не давая им возможность прицепиться к душам живых. Волчий вой залил пространство, все вокруг стало дребезжать с невероятной силой, а полдень и полночь принялись сливаться в единое целое. Казалось, что больше не осталось часа и пространства. Золотой круг стал всасывать в себя силы серебряного кольца, а две яркие стрелы промчались по небу, залив девять миров глухим рыком. Я держала время в своих руках, ощущая его тяжесть и стараясь не уронить скользкий комок, который пытался выскочить из моих пут. Черные силуэты все кучнее собирались вокруг меня, а силы стали покидать мое тело, как и душа, которая побрела к берегу Гьёлля. Два крупных зверя, словно блеклые тени, проскочили над головой, достигнув того, что в этих мирах носило название Соль и Мани. Крупные пасти отворились, световые шары исчезли, а мир окрасился в черно-серые тона. Вой Сколли и Хати усилился, от чего я сжалась и стала дрожать. Два волка породили новые солнце и луну, что стали кружиться вокруг своей оси, рассказывая о начале новых времен. Я шумно выдохнула и взмахнула кистью, даруя времени свободу и отгоняя силу смерти. Час пошел с новой силой, едва позволяя солнцу скрыться за горизонтом, а луне восстать. Тихий ропот налил округу, напряжение нарастало, а воздух стал тяжелее. Крепче ухватившись за посох, я шумно вздохнула, а после несколько раз ударила им о сырую землю, привлекая внимание ванов. Как только я вскинула кисть вверх, то шепот затих, а я ощутила, что взгляды детей Матери-земли, жителей Свартальвхейма и Альвхейма приковались ко мне и огромной пустой равнине, которую освещало закатное кольцо. — Þá kemr inn ríki at regindómi öflugr ofan, sá er öllu ræðr. Мой голос легким ветром прошелся по ожившей земле и народам, которые внимали моим словам и чувствовали приближение силы, что бежала к нам с разных сторон. Далекое свечение блеклой радугой упало в центр Вигрид, а пространство наполнил аромат гари, который стал резать гортань. Низкий звук рога залил миры, наполняя равнину дрожью, от чего мелкие камни под ногами стали прыгать, отплясывая жуткий танец. Я прищурилась, глядя на то, как со стороны радужного моста показалась многочисленная армия крупных темнокожих великанов, во главе которых виднелся каменный скакун, а на нем знакомый владыка Муспельхейма. Рыжая борода вилась назад, а в его руках находился Гьяллархорн, которым Сурт давал старт великой битвы. Раскат грома стал аккомпанировать звукам рога, а аромат грозы боролся с силой огненного мира, что светом отливал на нас. Я перевела взгляд и увидела, как со стороны лесного массива стали выходить десятки тысяч белых, словно снег, божеств, одетых в богатые доспехи, что были покрыты защитными рунами Всеотца. В темных тучах виднелись очертания крылатых скакунов валькирий, доспехи которых создавали зеленоватое сияние на той стороне небес, что не были затянуты облаками. Во главе павших бравых воинов и валькирий, на золотой колеснице, запряженной черными скакунами, ехал Бог войны, а рядом с ним находились его братья и их дети. Наравне с Тюром рвался вперед старший сын Одина, которого везли Тангниостр и Тангриснир. Я взмахнула кистью, убирая посох, а после достала из своих ножен меч, готовая в любой момент призвать ванов идти со мной в бой. Где-то послышался дикий визг и небо с нашей стороны затянули черные комья, принесшие за собой аромат смерти. Из самых недр Вигрид, прямо перед нами, стали выбираться тысячи драугров, а сквозь горный хребет, справа от ванов, на свет явился громадный темный корабль, устланный чешуей из роговых пластин мертвых. Армия Йотунхейма находилась в крупном судне, от которого молочными комьями спадал водопад тумана. Позади великанов виднелись знакомые громадные силуэты, которые были покрыты мертвой рябью, что открывала лишь опасные глаза Фенрира и Йормунганда. Я прищурилась, уловив взглядом темное одеяние и рунное оружие великанов, а также того, кто стоял на носу мертвого судна. Бог обмана, одетый в черную легкую броню, взмахнул рукой, останавливая мертвых и Нагльфар. Волосы божества рыжей копной вились до самой земли, срастаясь в толстую косу. На голове трикстера находился крупный темный обруч, от которого ввысь вились черные зубья. Длинные пряди с буйством бились у лица, что было покрыто рунным боевым раскрасом. Легкая ухмылка растянулась на губах йотуна, а золотистые глаза сияли столь сильно, что даже сквозь расстояние я видела водоворот огней, которые захватили янтарную радужку. Крупное копье, острие которого разветвлялось в языки пламени, плотно сидело в руке того, кто прошел весь этот путь, желая подарить мирам конец. Правительница Хельхейма стояла по левое плечо Локи, а справа виднелась голова Тьяцци, который, как и Хель, выполнял указы Бога коварства и огня. Локи обернулся, неспешно осмотрев цвергов, альвов, великанов и ванов лукавыми глазами, а после его взгляд замер на мне. Чернь стала биться в голове комом, я шумно сглотнула и прищурилась, со злостью впиваясь в глаза Бога обмана. Трикстер самодовольно ухмыльнулся, а мое тело внезапно наполнило особенное тепло, что заставило меня дрожать от силы, которая потекла по жилам и стала восполнять потраченную энергию на остановку времени. Кольцо на пальце жгло, а шумный вздох сорвался с моих уст, прерывая мягкий поток и возвращая меня в реальность. Моего плеча коснулась рука, что заставила обернуться и встретиться с карими глазами Улля, лицо которого наполнилось напряжением. — Рагнарёк, Лив, — асгардец шумно сглотнул, осмотрев Вигрид, — Началось.