dying light aikon drabbles

      Эйден разлепляет глаза и смотрит в щель, что осталась от проема окна. На улице сильный ветер треплет пальмы, а небо темное и с тучами — дождь будет. Или уже был. Нехотя делает усилие, чтобы сесть на кровати. Не совсем выспался, но уже пришло время сменяться на караул, чтобы дать Хакону тоже поспать.       Наступив сну на глотку, парень встаёт и начинает одеваться. Хакон, видимо, приходит на звук и молча плюхается на кровать лицом в матрас, не снимая обувь. Эйден усмехается и берёт оружие.       — Что, сильно устал? Ну, ложись, отдыхай, — садится рядом и поглаживает сильную спину, чувствуя ладонью размеренное дыхание.       — Да не в этом дело, — хнычет Хакон и переворачивается лицом наверх. — Просто, малыш, мы живём у ебаного моря, а я не могу ни заснуть с тобой, ни проснуться. Да что ж за жизнь-то такая, постоянно какая-то хуйня?!       Эйден рад бы до́бро посмеяться над этим, но сам чувствует себя точно так же. Но, наверное, такие жертвы оправдывают снижение риска не быть сожранными какой-нибудь тварью, хоть их здесь и мало водится. Он оставляет поцелуй на шершавой щеке, чувствуя, как Хакон прижимается к нему сильнее, и слыша его довольное урчание. Но опять перебарывает себя и спускается на первый этаж.       Хочется обратно. Смотреть на сонного Хакона, пока тот не уснет, и потом уснуть самому под теплым боком. Сладко проспать сколько заблагорассудится и проснуться так же под теплым боком и от приятных прикосновений и знакомого запаха в носу. А не клевать носом на улице и убивать время, пока Хакон не выспится и они смогут провести время вместе.       В какой-то момент это желание так перевешивает, что становится похуй, просто похуй, лишь бы вернуться назад в теплую постель. Недолго думая, Эйден ставит одну УФ-лампу у входа, другую — у забитого окна, а дверь баррикадирует мебелью, грохоча на весь дом. Ещё одну лампу, запасную, ставит у двери спальни и с чувством выполненного долга заходит в комнату и улыбается от вида спящего Хакона. Он так и не разулся и не лег нормально, оставшись лежать поперек кровати.       Эйден подходит и бережно развязывает шнурки ботинок. Хакон что-то мурчит сквозь дрёму и не двигается. Обувь аккуратно становится рядом с тумбочкой, а сам Маттиас не без помощи парня ложится нормально и снимает верхнюю одежду, пока его укрывают одеялом.       — Ты чего здесь? — Хакон открывает один глаз и смотрит в любимое лицо несколько секунд, пока усталость не берет свое и глаз снова не закрывается. Он кутается в одеяло.       — Жизнь слишком коротка, чтобы потом сожалеть об этом. Я наставил ламп и мебели у двери и намереваюсь спать здесь с тобой. Тем более, у меня сон чуткий. Возражения? — сам снимает обувь, куртку и кофту, оставаясь в лёгких штанах и футболке, и ложится рядом, забирая у мужчины часть одеяла. Не похоже, что он ждёт какого-то другого ответа.       — Иди сюда, «возражения», — лениво передразнивает его Хакон, сгребая в охапку рядом с собой и почти невесомо целует в лоб, а потом перемещает руку на теплую грудь и опять довольно урчит. Эйден улыбается потолку и позволяет себе немного рассмотреть любимое лицо.       Хакон стремительно вырубается с лёгкой улыбкой и крепко держит Эйдена в руках, дыша ему в шею. Щекотно. Парень тянет руку и убирает прядь со лба, немного оглаживает волосы, не задевая голову, вдыхает аромат. Вот сейчас это настоящее доброе утро.