***
Кай развернулась к парню и обхватила его лицо своими руками. — Мне многое нужно тебе рассказать, Хару-чан. Он смотрел на Кай и почти не слышал ее голоса. Весь разум Акаши был занят только одной мыслью: «А если бы она не вернулась…» — Хару? — вернула его в реальность. — Я говорю, давай сначала ты переоденешься. Его одежда была совсем мокрой, а белые волосы вились от влажности. Парень рассеянно кивнул, и Кай ушла за полотенцем и сухой одеждой. Тем временем Харучиё сел на еще не расстеленную кровать и снял с себя футболку. Кай резко распахнула дверь и встала в проеме в немом шоке. Глаза бегали по его обнаженному торсу, что блестел под светом уличного фонаря. Широ медленно подошла к нему и протянула сухое полотенце. Парень поднял на нее свой тяжелый вгляд из-под белых длинных ресниц, будто гипнотизируя. Кай выглядела такой робкой, милой и заботливой… Харучиё раньше очень раздражали такие девушки. «Тихони», как он их называл. Однако Кай не была той «тихоней» в глазах парня. Не теперь. Харучиё смотрел на нее со скрытым восхищением и желанием. Его тянуло к этой девочке, как ни к кому другому. Акаши, откровенно говоря, всегда был заядлям снобом. Не любил внимание, тактильность и в целом брезговал всем и вся. Но только не с ней. Теперь Харучиё мечтает о ее прикосновениях к собственной коже, о ее приторных от леденцов губах, он позволяет ей делать с собой то, что никогда и никому бы не позволил. Харучиё, не отрывая взгляда от ее лица, схватил протяную руку девочки и принялся водить сжатым в ее руке полотенцем по своему влажному телу. Кай не знала куда себя деть. Ей нравилась эта близость, но слишком сильно смущала настойчивость парня. Она пыталась оттянуть руку на себя, но Акаши был сильнее. — Тебе настолько не нравится? — с нескрываемым раздражением спросил парень. — Хару, — попыталась возразить Широ, но была перебита. — Я на тебя давлю, поэтому ты убежала? Он смотрел на нее снизу вверх своими щенячими глазами, не давая и возможности себе противостоять. — Все совсем не так, — наконец ответила она, как вдруг рука парня зажала ее собственную руку, остановившись на груди прямо над его сердцем. — Ты причина, по которой я вернулась. Эти слова были лекарством для израненного сердца Харучиё. Она сказала то, что он так хотел услышать. Руки сводило от переполнявших эмоций, а улыбка сама расплылась на его лице. Резким рывком он потянул Кай на себя, и они оба оказались на кровати. Белые вьющиеся волосы Харучиё, что отрасли уже до подбородка, расплылились по матрасу. Кай упала прямо на его обнаженную молочную грудь. Она попыталась встать, но Харучиё запустил свои пальцы в ее волосы и прижал к себе еще сильнее. Дыхание Кай опаляло его грудь, отчего кожа покрывалась мелкими мурашками. Сам Харучиё не переставал накручивать шоколадные пряди девочки. — Как твои раны? — первая прервала тишину Кай, проведя подушечками пальцев по его четким линиям кубиков преса. — Это ерунда совсем. Майки и другие парни чуть ли не силой вернули меня в дом Сано. Там я обработал порезы. — Значит, у тебя все хорошо? — прошептала Кай, поднимая вгляд на парня. Харучиё опустил немного голову, чтобы видеть ее лицо. Свободной рукой он провел по контуру ее челюсти, затем коснулся подбородка, слегка приподнимая его. Глаза Кай были прикованы к его искусанным до крови губам в ожидании ответа на свой вопрос. — Теперь я состою в байкерской банде Майки. Думаю, что это действительно хорошо. Буду реже пересекаться с братом, — прошептал Харучиё, цепляя ее губы своими. — Но ты еще не рассказала то, что собиралась, поэтому сейчас я не знаю, как ответить на твой вопрос. Акаши был так мягок с ней в тот момент, что ей хотелось раствориться в его руках. Этот голос, манера речи и поведение — все говорило о том, что он хочет еще больше расположить Кай к себе. Скорее всего, это было связано с тем, что он просто боялся услышать ту новость, которую все никак не решалась сказать Широ. Харучиё все исследовал и изучал ее личико. Раньше ему не удавалось видеть привлекательность Кай из-за вечного отрицания своей симпатии к ней. Но все изменилось. Теперь он не может насмотреться в ее темно-синие глаза, не может не желать прикоснуться к ее пухлым губами, что так манят его своим блеском. Они смотрели друг на друга — жадно и страстно. Хотелось трогать, целовать, ласкать и тонуть в жарких объятиях. Им не нужны были слова. Они всё прекрасно знали и без лишней болтовни. Кай не смогла удержаться и, подавшись наверх, мягко коснулась его губ своими, опираясь рукой о его прес. Харучиё не ожидал от нее такого и был приятно удивлен. Сейчас он желал лишь одного — коснуться ее губ еще раз. Запечатлеть этот аромат имбирных леденцов, что она так любит, на своей коже. Харучиё притянул ее за талию вплотную к своему разгоряченному торсу, придерживая другой рукой ее бедро. Чувствовать ее тело так близко к своему, словно доза, заставляющая потерять рассудок. Но Харучиё хотел еще ближе, еще теснее. Чтобы чувствать ее тепло без лишних преград. Сливаясь с ней во французском поцелуе, он медленно приподнял край ее толстовки, оголяя лишь небольшую часть ее кожи. Больше ему не требовалось. Совращать Кай в таком возрасте он не хотел. Дальше поцелуев, разумеется, Харучиё хотел бы зайти, однако, речь идет о ней. Кай даже во время такой незначительной близости очень смущена и, в какой-то степени, напугана. Харучиё хотел быть тем, кому она может довериться. Быть тем, кого она будет считать своим близким человеком. Сладкий поцелуй неожиданно разбавил солоноватый вкус. Харучиё отпрянул от губ и посмотрел в лицо напротив. По щекам Кай бежали хрустальные капельки слез. Парень решил, что это он ее испугал своим напором чувств, ведь так далеко, как в этот момент, они еще никогда не заходили. Харучиё собрал губами соленые дорожки с нежной кожи Кай и прижался своим любом к ее, поглаживая по шраму на щеке. — Прости. Я перестарался, — переступая через себя, извинился беловолосый. — Мне тебя так мало… Очень трудно себя сдерживать… — Хару, это не твоя вина, — выдавила из себя Широ, шмягая носом. — Брат забирает меня жить к себе. — Это еще с какой стати?! — приподнялся на локтях Харучиё. — Хару, он якудза. Я не сбегу, не спрячусь, ничего не смогу… Он найдет меня. Я уже пыталась провернуть это раньше, но… — Блять, — Харучиё отказывался верить. — Почему он запрещает тебе видеться со мной? — Не только с тобой. Он запрет меня в своей золотой клетке минимум до совершеннолетия. Я уверена, что свободы во взрослой жизни мне тоже можно не ждать. Брат позволил проститься с мамой и прошлой жизнью, чтобы начать с чистого листа, — сказала Кай. У Харучиё не нашлось слов, чтобы выразить свой гнев и негодование. Он смотрел в потолок, пытаясь придумать хоть что-то. Но тот факт, что брат Кай якудза, делал любую идею Харучиё ничтожной. Тихое сопение девочки на груди заставило его отложить эти мысли на некоторое время. Сколько им осталось вот так лежать на этой кровати? Каких-то пару жалких часов. Харучиё не хотел тратить это время на бесполезные размышления. Он обязательно что-нибудь придумает, но пока она здесь, рядом с ним — нужно насладиться этим вдоволь. Кай из-за пережитого за последние несколько часов стресса очень устала. На теплой груди парня и под биение его сердца, она быстро погрузилась в сладкий сон. Рука Широ была согнута в локте и так же покоилась на торсе Харучиё. Выглядело это очень мило, ему не хотелось ее тревожить, но через тридцать минут их тела затекут в таком положении. Аккуратно подняв Кай на руки, Харучиё уложил ее на подушку и сам лег рядом. Широ была повернута лицом к парню, что дало ему возможность хорошенько рассмотреть ее. Еще раз. «И снова я смотрю, как ты спишь… Кажется, это мой главный фетиш. Конечно же, после фетиша на твои губы», — Харучиё улыбнулся собственным мыслям, водя пальцем по нежной коже девочки. — Я такой трус, Широ, — тихо вел разговор сам с собой. — Так и не смог сказать тебе столького… Ты всегда защищаешь меня, даже зная, что можешь заплатить за свой героизм. Настало время мне быть твоим героем. Обещаю, что заберу тебя у ебанутого братца-якудзы, и ты будешь жить так, как хочешь сама. Обещаю. Оставив кроткий поцелуй на губах Кай, Харучиё прижал ее к себе и через некоторое время тоже уснул. Они спали на одной кровати не в первый раз, но теперь между ними нет дискомфорта или робкости. Кай и Хару чувствали себя максимально расслабленно в объятиях друг друга. Температуры их тел были разными и, когда одно тело грело, второе охлаждало. Эти двое словно Инь и Янь. Пускай они разные, но все равно являлись составляющими одного целого.***
На восходе солнца проснулась Кай. Она с трудом разлепила веки и еще некоторое время пыталась понять, где вообще находится. Увидев лежащего на своем животе Харучиё, чьи волосы, словно белый шоколад, растекались по ее телу, Кай тепло улыбнулась. Кто, кроме неё, видел такую картину? Вряд ли такие люди ходят по земле. Она медленно запустила руку в белоснежную копну, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы. На лице парня показалась легкая улыбка. Видимо, ему было приятно. И Кай нравилась та атмосфера, уходить совсем не хотелось. А если уж и уходить, то только с ним. Времени оставалось совсем немного. Нужно было еще увидеть маму. Чтобы встать с кровати, не разбудив Харучиё, тоже требовалось немало усилий. Если он вдруг проснется, то уйти ей точно не удастся, а это принесет очень много проблем. Аккуратно переместив голову парня на постель, Кай выбралась из его крепких объятий. Она подошла к окну и уже готова была удалиться из комнаты. Но Широ не могла уйти просто так. Она подошла к кровати, поцеловала Харучиё в уголок губ, в шрам, и, схватив поношенную чёрную маску парня, надела ее на себя.***
Когда беловолосый проснулся, Широ уже не было в комнате. Осознание того, что ее больше не будет рядом, пришло только утром. Он несколько часов лежал в постели, разглядывая потолок своими тусклыми глазами. Грудную клетку сильно сдавливало от гнетущей несправедливости. Кажется, слезы стали скапливаться у слизистой, словно вот-вот прольются через «дамбу». В коридоре раздался крик Сенджу. Она звала Кай, бегала по дому в поисках подруги и наконец прибежала к комнате брата.