***
Отсыревшая пыль сдавала под ногами зыбуче и мягко, пока Джейн шла по коридору. Подходя к нужной двери, она приложила лист с печатью, вздохнула, собравшись, и вдавила ладонь в лист. Чернила на бумаге вспыхнули, и металл медленно двинулся внутрь. Джейн быстро окинула коридор взглядом и, опустив руку, вошла. — Боги, какие люди! — она метнула взгляд вправо. — Привет, Кацу. Мужчина колко хмыкнул из тьмы у стены. — Какими судьбами к нам? — Кабуто отправил узнать состояние некоторых образцов. Смугло-бугристое лицо Кацу презрительно скривилось. — Опять ты за своё. — Они не называют имён, — Джейн чуть пожала плечами. — Мне известны лишь номер камеры и отсека. — И как там оно у других? — У кого? — Ну, в других отсеках. Или сегодня ты только к нам? — крупные глаза мужчины впились в лицо Джейн. Та лишь кивнула. — В этот раз их заинтересовал только определённый геном, — она прищурилась и внезапно заметила: — А ты всё хорошеешь и хорошеешь. Кацу, явно польщённый, довольно хмыкнул и двинул руками, как бы ненароком подчёркивания прорисовавшиеся мышцы. — Стараемся. Джейн прикрыла веки, словно одобряя, а потом внимательно окинула его взглядом. — Как всё, тихо? — Вроде того. Парочка буянила, но стихли. — Случайно не из четырнадцатой? Полные губы Кацу недоверчиво дёрнулись. — Да. Как узнала? — Им пытались пересадить часть чакры, но она не прижилась. В последние дни хуже стало, — лекарств опять не было: пришла зима, и Кабуто берёг каждый стебелёк как зеницу ока, а антибиотики стремительно заканчивались. В Джейн мелькнула мысль попроситься помочь ему с изготовлением препаратов. — Остальные в порядке? — Да какой тут может быть порядок, — Кацу цепанул ногтём по шраму на лбу и покривился. Затем выдернул чёрный волос с виска и задумчиво покрутил меж пальцев. — Сама же знаешь. — Ну да, — ученица проводила это действие спокойным взглядом, а затем, столкнувшись с острыми глазами, незаметно напряглась, согнав чакру к татуировке. — Хотел что-то спросить? — Да не, — помолчав, Кацу вновь поморщился, но в итоге отвернулся. — Орочимару-сама просил передать тебе, кстати, — Джейн достала из поясной сумки склянку и бросила мужчине. — Сказал, ты сам знаешь, что это. Кацу просиял, и его резко очерченное лицо разом смягчилось. — Ооо. Спасибо. Поблагодари его, лады? — Джейн кивнула и пошла дальше. Кацу остался сидеть, изучая бутылочку. Девушка шла мимо камер, мельком оглядывая их. Иногда в них показывались знакомые лица: те подопытные, которых она ранила в спаррингах. Джейн хотела остановиться и осмотреть их раны: не загноились ли те, но Орочимару не любил ждать, а сейчас весь его эксперимент застопорился именно из-за нехватки материала. Злить его не хотелось. «Приду позже. Может, даже Кабуто позову. Он уже давно их не осматривал, — а ещё у него было больше чакры и опыта в лечении без лекарств. Состав для панических атак был идеален, чтобы не убить противника, но, к сожалению, вскоре проявились побочные действия. — Некроз мест уколов», — Джейн поджала губы. Да, это происходило не всегда, но тем не менее для подопытных это означало одно: не спасение, а оттяжка смерти. Чтобы излечить омертвение тканей, уход должен был быть каждодневный и хороший, а у Кабуто и Орочимару времени на это явно не находилось. Поэтому теперь Джейн старалась меньше использовать раствора и больше — грамотных ловушек. «И всё же...» — девушка вошла в тихую часть отсека и замерла. Она стояла напротив четырнадцатой камеры. На чёрном полу лежала девушка. «Жаропонижающего у меня много...» — Джейн сощурилась, приглядываясь. Чакра текла медленно, плохо и почти что рвалась от собственной слабости. «Нет, она не симулянтка», — ученица не выдержала и всё же вставила ключ в замок. Нагнувшись, она внимательно оглядела бледное и осунувшееся лицо заключённой. Жить той оставалось явно недолго. Джейн закусила изнутри губу и аккуратно подняла горевшее тело, перенося на полуразвалившуюся кровать. «Тут хотя бы не идёт такой холод, — накрыла тонкой тканью одеяла и померила пульс. — Плохо, — она отняла пальцы от шеи и непроизвольно вздохнула. — Есть ли смысл тратить лекарства?.. — а потом вдруг ужаснулась собственным мыслям и тут же мотнула головой. — Не мели чуши», — Джейн достала из фиксатора в сумке ампулу и быстро набрала в шприц. — Вот так, — сделав инъекцию, она осторожно коснулась руки той и снова сжала губы. — Это всё, что я могу сейчас для тебя сделать. Извини. В соседних камерах стояло молчание, и поэтому Джейн моментально вскочила, стоило вздоху заключённой стать более сильным. Черноволосая отпрянула к двери, тут же захлопывая её. — Стой... — Джейн дёрнулась на слабый стон-вздох со стороны кровати. — Стой... — окончание потонуло в дыхании, но ученица всё равно поняла. Она стояла и молча смотрела на постепенно приходившую в себя заключённую. — Под... ожди. Джейн провернула ключ и закрыла дверь. Только после этого она заговорила. — Что? Пленница измученно посмотрела ей в глаза, а потом что-то нечеловеческое изогнулось в ней, и она скрючилась от боли. Джейн внутренне изумилась силе сопротивления чакр. Даже при такой истощённости организма одна энергия не прекращала попыток поглотить другую. Агрессивность чакры Орочимару поражала. Она никогда не стремилась жить вместе с чужой чакрой — наоборот, словно ежесекундно проверяла стойкость, пока энергия организма либо не подавляла её, либо не сдавалась и пожиралась ею. — Что ты... вколола... «Не всё ли теперь равно? Ты же умрёшь совсем скоро». — Жаропонижающее. И немного противовоспалительного. Заключённая мелко сглотнула и устало закрыла глаза. — Я умру? Джейн промолчала. Не услышав ответ, пленница тоже ничего не сказала и только поджала губы. — Значит... эта боль пожрёт меня... — ученица чуть сильнее сдавила прутья, но глаз не отвела. — Необязательно. Иногда организм справляется в самую последнюю минуту, и тогда человек выживает. Пленница вновь помолчала, а потом надломленно усмехнулась. — Не хочу... — «не хочу выживать, не хочу оставаться, не хочу всего этого». Джейн надоело видеть одни и те же предсмертные маски, слушать их лёгкие и сбоившие сердца, а через два дня приходить запечатывать холодные тела. Поэтому она раздражённо отвернулась и хотела зашагать прочь, когда из камеры снова раздался шёпот: — Яд... У Джейн замерло сердце. — Что? — Дай яд... — она зыркнула в ответ и лишь пошла дальше. Сейчас она могла понять раздражительность Саске на любую жалобу: после стольких месяцев тут чужие страдания настолько въедались в кожу, что от них физически хотелось бежать. «Яд, ещё чего. А потом Кабуто или Орочимару вскроют тело и открутят мне голову, найдя его частицы», — тем не менее просьба была ясна. Джейн остановилась и обернулась. Сколько она ещё протянет? Три дня? Четыре? Обычно они угасали очень медленно, точно сражаясь за каждый новый миг. «Нет... Яд точно нельзя...» — девушка вонзила ногти в ладонь. Сделать хоть что-то хотелось. — Ты не думаешь, что всё же можешь выжить? — лицо Джейн вновь показалось за решёткой двери. Пленница открыла глаза и выцветше вгляделась в ученицу. — Не хочу... — и Джейн могла понять, почему: даже выживи, ей предстоят новые эксперименты, операции и долгое восстановление после. Девушка быстро отсканировала коридор на чакру и убедилась, что Кацу всё так же далеко у входа. Ученица присела возле двери. — Подойди. Глаза заключённой загорелись. Кое-как превозмогая себя и усталость всего тела, она приподнялась на локтях и, сделав несколько шагов, рухнула на пол, вцепившись руками в прутья клетки. Джейн поджала губы. — Я не могу дать тебе яд. Но ты можешь опустошить свой резерв чакры. Тогда ты тоже умрёшь. Пленница внимательно вслушивалась в каждое слово, впиваясь глазами в лицо той. Под конец она серьёзно посмотрела и бессильно опустила плечи. — Я не могу контролировать чакру сейчас, чтобы создать хоть одно дзюцу. «Да ты их и так вряд ли знала», — самых опасных образцов держали в отдельном отсеке с печатями для подавления всплесков чакры. Некоторых заматывали в смирительные рубашки. Джейн внимательно сверлила пленницу взглядом, размышляя. Запавшие глаза той оставались единственным живым на сером, иссушенном лице. Она боролась с болью каждую секунду, и это выматывало. Наконец Джейн оглянулась по сторонам и еле различимо произнесла: — Я могу помочь. Грязные пальцы пленницы дрогнули на прутьях. Она непроизвольно придвинула лицо ещё ближе к решётке. Сердце Джейн грохотало, как безумное. «Что я делаю, что я делаю, если меня поймают, мне конец, если меня поймают, мне конец», — ученица ещё раз просканировала коридор. Чакра была только в камерах и в большинстве своём совсем слабая. Джейн ещё раз стрельнула глазами на заключённую и, столкнувшись с надеждой в лице той, сглотнула. «Ладно, будь, что будет», — последний раз отсканировала коридор и осторожно сняла серёжку с уха. Пленница внимательно следила за её аккуратными пальцами (костяшки которых были все в шрамах), словно в ожидании чуда. Джейн едва не трясло от волнения. Чуть дрожавшими пальцами она превратила серёжку в свиток, тщательно следя, чтобы виден он был только одной заключённой. Для всех остальных он был скрыт её спиной и волосами. — Этот свиток впитает почти всю твою энергию, а остатки растворятся в чакре Орочимару, и ты умрёшь, — Джейн сама едва слышала себя, но пленница, судя по выражению глаз, поняла всё отчётливо. Ученица вдруг осознала, насколько рисковала и что это измождённое тело напротив всё ещё имеет рассудок. Который может захотеть извлечь из этого выгоду. Джейн похолодела. «Если... если она решит меня шантажировать, я просто выплюну в неё сенбоны с раствором», — мысль о решении придала сил, но волнения не уменьшил. — Если ты готова... приложи сюда руку, — Джейн указала на печать с правой стороны свитка. Пленница внимательно на неё взглянула. — Правда? — «Это правда сработает?». Ученица кивнула. Заключённая вдруг выгнулась от очередного приступа боли и судорожно задышала, падая на пол и загибаясь. Джейн смотрела на неё тяжёлым взглядом. «Болевой синдром». Она так устала от этого всего, что не было смысла даже отводить глаза — оно всё равно уже въелось ей в кожу и память. Вдруг пленница рывком выбросила вперёд руку, попав между прутьями рядом с Джейн. — Скорее, — прозвучало как «скхее», но ученица догадалась. Она пододвинулась и осторожно приложила трясшуюся ладонь к собственному свитку. Вокруг руки появилось синее свечение, и постепенно кисть заключённой начинала дрожать всё меньше и слабее. Когда она совсем обвисла, Джейн плотнее придвинула свиток к ладони: иначе всё было бы зря и заключённая просто потеряла бы сознание. Мгновения тянулись часами, и Джейн непрерывно продолжала сканировать чакру вокруг, готовая прервать всё при малейшем лишнем всполохе. Но всё было тихо. Слышна была возня других пленников, тихий цокот мышиных коготков по камням и даже лёгкий свист ветра. Когда синее свечение погасло, Джейн моментально скатала свиток и превратила обратно в серьгу. А потом оглушённо смотрела на безжизненно лежавшую пленницу с рукой между прутьями. Девушка не знала, сколько прошло времени: по уровню чакры заключённой, это должно было занять не больше минуты, но по ощущениями Джейн, прошла целая жизнь. Ученица аккуратно вынула руку той из решётки и положила на каменный пол. Потом окинула глазами измученное болью тельце и, поднявшись с пола (колени покраснели и болели от холода камней), ещё раз просканировала коридор и пошла дальше.***
Свитка призыва клона по-прежнему нигде не было. Джейн с раздражением сжала кунай и запустила в заключённого. Она ума не могла приложить, куда Орочимару с Кабуто могли его деть. Он же может быть обращён во что угодно и лежать где угодно! Спрашивать саннина, естественно, смысла не было — он и так ничего не говорил. Ни про ямы, ни про потерю связи, хотя Джейн намекала, жалуясь, что опять что-то забыла, и даже попросив дневник, чтобы записывать туда, что ещё пока помнит. Который она всё равно толком ничего не использовала — так, отмечала всякую галиматью. Потому что воспоминания её не покидали — покидали навыки. Джейн могла иногда забыть, как включить фонарик на телефоне или как уменьшить яркость. Недавно с удивлением наткнулась на ложку в фотографиях и ошарашенно поняла, что раньше ела не палочками. Это накапливалось в мелочах, и девушка не сознавала потерю, пока не сталкивалась с ситуацией, где этот навык был нужен. Потому её «дневник» стал скопищем таких мелочей, чтобы не забыть всё окончательно. Орочимару только загадочно молчал, мерцая точно плёночными глазами, а Джейн каменела, понимая, что Саске не обманул. Саннин всё знал, но намеренно утаивал, что она, Джейн, навсегда потеряла связь со своим миром. Девушка не представляла, зачем тогда продолжает копить чакру в свитке (которой заметно прибавилось благодаря ещё нескольким заключённым), но, наверное, прекрати она делать и это, то окончательно бы впала в отчаяние. А так было хоть какое-то движение. Куда — неизвестно, но было. Да и потом, лишний резерв энергии — это всегда была полезная вещь, в любом случае могла пригодиться. Осталось лишь понять как именно. Ловушка сработала прежде, чем соперник выскочил из-под плит, и пол вздыбился белыми молниями. «Удобная вещь», — Джейн окинула глазами печати на скалах. Они срабатывали сами, когда противник оказывался в их центре. Мужчину выбросило на поверхность, и девушка быстро оказалась рядом, обхватывая ладонью его лоб и виски. Шея заключённого дёрнулась, а потом расслабилась, позволяя голове скатиться набок. Джейн быстро проверила пульс другой рукой. Всё было в порядке. — В опасные игры играешь, — весело промурчал Орочимару, подходя ближе. — Нарушение течения чакры в голове не слишком безопасный метод для той, кто ратует за спасение жизней. Ученица лишь пожала плечами, не поднимая глаз. — Но в итоге он же жив. — Это да, с этим не поспоришь, — саннин издал хекающие смешки. Джейн приложила ухо и ладонь к груди заключённого, сканируя. «Да, отлично!» — сердце работало нормально, разряд не повредил его слишком сильно. Теперь этого мужчину не отправят в самый больной отсек умирать, как часто случалось с её соперниками до этого и о чём она узнала совсем недавно. Джейн гордилась собой: тренировки с ловушками не прошли даром! Сейчас она могла гораздо точнее и правильнее рассчитывать их силу, выводя соперников из строя постепенно, а не рывком. Девушка вяло вспомнила, сколькими ранами и травмами ей пришлось за это расплатиться. «Бок до сих пор болит после той девушки...» — она была такой хрупкой, что Джейн боялась выпустить в неё лишнюю молнию, а в итоге та насадила её на ветвь, проткнувшую почти насквозь. Хорошо, что Орочимару сразу залечил. — Что ты там выискиваешь, следопыт? — стоило только вспомнить. Джейн подняла голову и укоризненно взглянула на наставника. Тот хмыкнул. — Что? — Ничего, — девушка отвернулась обратно, проверяя ожоги на заключённом. Найдя особенно серьёзный, она достала бинт и антисептик. — Сами же видите, чем я занимаюсь. — Да, и совершенно не одобряю. — Что поделать, — ученица пожала плечами, промыв ожог водой из фляги. Орочимару фыркнул. — Сколько ни учи тебя, а дурь всё никак не выйдет. Джейн ехидно улыбнулась. — Это всё влияние Кабуто, нечего было меня к нему отправлять, — дразняще вставила она, обрабатывая пленника антисептиком. Саннин снова фыркнул, скривившись. — Что-то сомневаюсь, — саркастично заметил он и откинул волосы с плеч. Джейн по привычке чуть дёрнулась на звон его серёжек. — Вас послушать — так я настоящий бунтовщик, нарушающий общественные устои, — она чуть не потеряла концентрацию и теперь с большим усердием поддерживала уровень чакры в ладонях. — Скорее, ты просто непослушный ребёнок, ищущий мира во всём мире, — Джейн не удержалась и удивлённо метнула взгляд на саннина. Тот явно без желания наблюдал за её лечением соперника. — Вот уж никогда не считала себя пацифистом. Со стороны Орочимару донёсся смешок. — Скажем так, я не удивлён. Ты явно не понимаешь собственной сути. — Да нет, я просто не думаю, что пацифисты убивают, — ученица пыталась разглядеть сквозь бирюзовое свечение, остались ли гематомы рядом с ожогом. Кажется, саннин закатил глаза. — Да кого ты там убила? Одну девчонку? Ты ж потом едва сама тут ноги не протягивала, но остальных не трогала, — грудь Джейн сдавило от лёгкости слов Орочимару. «Всего лишь одну», — как просто он обесценил чьи-то тридцать с лишним лет с их надеждами и мечтами. Девушка решила сменить тему. — Вы никогда не задумывались над карьерой психолога? С таким знанием человеческой психики из вас получился бы первоклассный специалист. Судя по молчанию, Орочимару явно оторопел. Джейн на миг взглянула на него — и правда, саннин стоял сильно огорошенный. Он озадаченно стрельнул глазами на ученицу, не зная, что ответить. Девушка мстительно прыснула. — Шучу, — а потом помолчала и добавила: — Вы и так им стали. Орочимару, впав в ещё большее оцепенение, молчал. Выдержав значительную паузу, Джейн весело пропела: — Вон как мне и остальным мозги всё время вправляете, — и тихо рассмеялась, пытаясь не потерять концентрацию чакры в руках. Орочимару, наконец осознав ситуацию, обиженно-холодно выгнул брови. — Лучше бы за дзюцу следила, чем всякую галиматью выдумывать, — даже его фырканье не могло удержать упоения Джейн. Она отчётливо представила, как саннин сидит за столом с очками на носу и участливо спрашивает Кабуто, как его эмоциональное состояние сегодня. «Я бы многое отдала, чтобы на это посмотреть!» — Джейн развеселилась только сильнее, осознав, что на приём к Орочимару-психологу мог бы прийти и Саске. «Как ваше настроение сегодня, Саске-кун? Что? Расстроен из-за того, что кончились сюрикены?». Девушка не удержалась и всё-таки прекратила лечение, сложившись пополам от смеха. Саннин наблюдал за ней с постной физиономией, а потом колко поинтересовался: — Ты закончила? Я могу забрать его? — он спрашивал про бывшего соперника Джейн. Девушка выставила руку вперёд и, давя смешки, покачала головой. — ... — она подняла указательный палец. «Ещё одну минуту». Орочимару закатил глаза. Джейн наложила смоченный водой бинт и ещё раз осмотрела заключённого. Вроде бы, всё. Она поднялась и отошла, позволяя наставнику пройти. Тот всё так же обиженно прошёл мимо, не удостоив взглядом, и молча запечатал пленника. Джейн подавила улыбку и опустила голову, чтобы не рассмеяться снова. — Кендо? — максимально покорно спросила она. Саннин надменно сузил глаза, обернувшись через плечо. — Чтобы ты потом угробила образцы при обходе трясущимися руками? — он фыркнул. — Ну уж нет. Джейн пропустила колкость мимо ушей и закатила глаза. — Мы с Кабуто не делаем операций, Орочимару-сама. Только лечим мистической рукой*. — Это неважно, — хмыкнул тот и мстительно отвернулся. Джейн скривилась, но промолчала. — А Кабуто меня хвалит... — А ты и рада стараться, — всё, Орочимару было не остановить. Теперь он будет язвить до конца дня. Но Джейн не расстраивалась — это того стоило. То его выражение лица было бесценным. — Ну, да. Резерв увеличился, и теперь я могу концентрировать гораздо больше чакры в ладонях. Это упрощает лечение. Орочимару скупо промолчал, не горя желанием признавать её успехи. Джейн беззвучно прыснула. Обычно саннин хвалил за любую мелочь. — Так что мы будем делать? — что-то хрустнуло сверху, и дальше Джейн как в замедленной съёмке видела падение огромной колонны. Девушка моментально отскочила, и в секунду, когда камень разбился о пол, она уже была на стене. Грохот громом ударил по ушам, и Джейн непроизвольно вцепилась в них, закрыв. В следующий миг на неё обрушилась стена пыли, и закрыть пришлось ещё и глаза. Ученица успела заметить, как рушились под колонной скалы и как проламывался пол. От масштаба происходившего Джейн покрылась мурашками. «Как она вообще могла рухнуть?..» — от удара колонны осколки полетели во все стороны. Джейн попыталась отскочить ко входу, но в момент прыжка особенно крупный камень попал ей в голову, и она потеряла сознание. Пока она падала, Орочимару быстро подхватил её и приземлился возле входа. Окинув взглядом, вышел в коридор. Осторожно положил на пол и проверил, не повредил ли он ей голову слишком сильно. Всё было в порядке. «Прекрасно». Джейн, как обычно, удивляла везучестью и жизнестойкостью. Не обращая внимания на шум из зала, саннин остановил её кровь и залечил рану. И прежде, чем ученица очнулась, вколол снотворное и запечатал её в свиток. Кабуто уже должен был ждать в лаборатории. «Чудесно». Всё шло как надо.