Между мирами, или Двойная жизнь

      Солнечный свет. Он жёг глаза даже сквозь веки, и Джейн сморщилась. Рука почему-то не хотела отзываться на команду, и девушка просто перекатилась. Теперь болели затёкшие ноги.              Джейн повела бедром, но щиколотки во что-то упёрлись, и девушка окончательно проснулась.              — Что за чёрт... — еле разлепив глаза, она тут же уткнулась взглядом в собственный свиток.              «Опять Кабуто отчитывать начнёт», — ей часто прилетало от Якуши за то, что засыпала вместе со свитками на кровати: от чернил на постели оставались пятна, а ещё она рисковала что-то смазать на них. Джейн скривилась: кто-то явно полз по её шее.              Она дёрнулась и чуть не взвыла от боли, прострелившей от кистей до затылка. Джейн в панике вскочила, но рухнула от новой порции боли, пронзившей ноги.              — Она очнулась.              Девушка вскинулась на голос и прочесала щекой по холодной земле. Сухая трава оцарапала скулу, но Джейн было не до этого: она наконец заметила, что лежит не в кровати и это явно не логово Орочимару.              — Ну, с добрым утром, Джейн, — девушку прошил страх от переливчатого голоса. Она перевела глаза и увидела сквозь травинки гору в лице Кисаме.              «Это был не сон», — Джейн посмотрела вниз и увидела верёвки на ногах. Стало ясно, почему так болело всё тело. Справа валялись в ряд все её свитки, раскатанные и вскрытые. Недалеко лежала горка запечатанных: те, которые дарил Орочимару и которые мог вскрыть только сам владелец. «Значит, не обманул и вскрыть без меня в самом деле не мог», — взгляд Джейн упёрся в мобильник, лежавший чуть поодаль. Понятно, решили убедиться. И тут наконец она наткнулась на знакомые чёрные сандалии и задохнулась.              Клон смотрела на неё с помесью холода и в то же время страха. Её руки тоже были связаны, а сама она приставлена к дереву. «Это она сказала, что я очнулась», — поняла девушка, прежде чем ужас скрутил её внутренности.              — Ну что, Наоми-Джейн, как настроение? — куноичи снова вспомнила о Хошигаке и напряжённо сглотнула. Мечник стоял поодаль и выжидательно смотрел. И что она должна ответить? Прекрасно?              — Могло быть лучше, — хрипло ответила девушка. Кисаме одобрительно загудел.              — Не теряешь духа — это ты молодец.              «Какого ещё духа...»              — Моё имя... как вы...?              — Я сказала, — клон уронила это спокойно и в то же время громко. Джейн перекинулась с ней взглядом, молча спрашивая, насколько всё плохо. Та просто отвела глаза.              «Ясно, — девушка в бессилии уронила голову. — Её уже допросили, значит». Она услышала, как шурхнула трава впереди и открыла глаза. Перед ней стоял Итачи. В солнечном свете Джейн различила потёртости на его плаще и следы пыли на когда-то белой обмотке сапог. Пальцы на ногах Учихи были тонкие и бледные — облупившийся сиреневый лак выглядел так, словно на ногти уронили бетонную плиту и теперь они слезали.              — Сколько тебе лет? — и вновь бархатный голос. Джейн покрылась мурашками.              — Семнадцать.              — Ты сказала, что Орочимару ставил над тобой эксперименты. Какие? — куноичи растерянно взглянула на Учиху (но взгляда хватило только до его груди всё равно).              — Он не ставил надо мной эксперименты... Просто тренировал и заставлял сражаться с другими образцами.              — И он никогда не клал тебя на лабораторный стол? — Хошигаке чуть кашлянул, и Джейн снова сглотнула.              — Нет. Если и клал... я не помню.              — Он тренировал тебя с другими образцами? — девушка вновь растерянно подняла глаза. Она же не говорила этого — почему такие странные вопросы?              — Нет... У меня были спарринги против них.              — Чему тебя учили? — Джейн не поняла вопрос и поэтому помолчала пару секунд.              — Контролировать чакру... ниндзюцу... медицинским техникам... гендзюцу...              — Каким именно?              Девушка окончательно растерялась и пару мгновений пыталась просто успокоиться.              — Иллюзия целостности... Иллюзии обратные... Иллюзии... в целом... противостоять учили им... — Джейн не помнила ни одного названия и в принципе поняла, что генздюцу они почти не занимались.              — Как? — куноичи нервно поджала губы.              — Как... учили противостоять?..              — Да.              «Почему он вообще меня спрашивает об этом? Он же мастер гендзюцу — знает, как его развеять», — Джейн, ничего не понимая, чуть нахмурилась (но на самом деле только несчастно изломав брови).              — Ну, поток чакры... направляя его к голове и глазам. Тогда видны изъяны чужой иллюзии и она приглушается для тебя...              Кисаме слева присвистнул. Джейн непроизвольно вздрогнула (тело пронзила очередная боль). Нервы девушки были натянуты до предела. Итачи молчал. Он не говорил так долго, что Джейн успела несколько раз мысленно себя похоронить.              — Какие ниндзюцу вы изучали? — девушка поняла, что больше была не в состоянии разобраться в происходившем, и поэтому решила просто отвечать.              — Разные... Подмены... Огненные техники... Скальпели чакры... Молнии стихии... Призывы. Немного запечатывающих... — она перечислила ещё несколько, но, не услышав ничего в ответ, занервничала лишь больше.              — Почему тебе помогал Саске? — Джейн напряглась только сильнее.              — Я не знаю, я же говорила... Я никогда не спрашивала его.              — Вы были друзьями? — начало казаться, что вместо Учихи вещала машина. Девушка закусила верхнюю губу, борясь с жжением в затёкших плечах.              — Нет... Скорее, наоборот.              — Тогда почему он тебе помог?              — Я не знаю, — устало-отчаянно повторила Джейн. — Мы просто однажды перестали орать друг на друга. И потом всё немного... наладилось.              — Когда однажды?              «Почему тебя это вообще волнует? Да даже если мы спали — тебе-то что? Ты ждёшь, что он тебя прикончит, но я-то здесь при чём?» — Джейн сдула прилипшие ко лбу волосы и вернулась глазами к ногам Итачи.              — Не знаю. Месяца два назад. Мы ругались, а потом, в следующий раз, перестали.              — Ругались о чём?              — Он считал, что я обманывала Орочимару и была не той, за кого себя выдавала. А ещё он думал, что мне слишком легко всё давалось.              Клон справа почти беззвучно хмыкнула. Джейн стрельнула в неё взглядом, Итачи тоже обернулся.              — Почему он так думал? — куноичи опешила.              — Я не знаю..? — протянула она. — Я не давала поводов так считать.              Какое-то время они молчали.              — Кто это? — девушка не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Учиха всё ещё смотрел на копию.              — Мой клон. Орочимару извлёк её в первый же день, чтобы проверить, умею ли я контролировать чакру...              — Ты умела?              — Я не знала о её существовании до того дня. Использовала неосознанно.              Кисаме на фоне снова хмыкнул. Девушка стиснула зубы. «Только нового Саске не хватало...».              — Почему Орочимару не вернул клона в тебя? — Джейн в панике взглянула на клона. «Она не сказала?» — копия только с безразличием посмотрела в ответ. Куноичи дёрнулась от жгучей волны, поднявшейся из онемевших ног.              — Он не объяснял. Но Саске сказал, что он искал способ контролировать оригиналы через копии, — клон вдруг вздрогнула и побледнела. Джейн настороженно нахмурилась.              — И много там было таких, как ты? — Итачи смотрел только на неё — до копии дела не было. Джейн втянула воздух, игнорируя огонь в мышцах.              — Нет. Я одна. Саске сказал, что все остальные, из кого извлекали клона, умерли.              — Почему же в итоге твой сидит здесь? — до Джейн наконец дошло, почему ей задают такие очевидные вопросы.              «Они сверяют сказанное клоном и мной. И то, что я сказала тогда в лесу. Пытаются подловить на лжи», — куноичи украдкой взглянула на копию. Та сидела ссутулившись и отвернувшись, и длинные чёрные пряди скрывали её лицо. Не знай Джейн характер клона, то подумала бы, что той больно.              — Мы выкрали свиток с ней у Орочимару. Саске помог.              — Что же, Орочимару не сторожил такую ценную для него вещь?              Девушка мотнула головой, стряхивая травинки с чёлки.              — Не совсем так... — она рассказала историю кражи, и под её конец боль в конечностях стала настолько невыносимой, что куноичи не выдержала: — Могу я сесть? — Итачи кивнул, и Джейн с благодарностью подползла к стволу, переворачиваясь. К новым мышцам с радостью хлынула кровь, вымывая усталость и боль.              — Значит, ты его неудачный эксперимент, — колко заметил Кисаме.              — Да.              — И ты сбежала, боясь пересадки?              — Да.              Хошигаке прыснул.              — Тогда не такой уж и неудачный, раз он хотел сделать тебя своим телом, — Джейн слегка замялась.               — Я... я боялась пересадки, но не знаю, что именно они хотели сделать со мной. Их записи видел Саске, — в руках, пухнувших от застоявшейся крови, нарастало жжение, и девушка сморщилась. Не иначе, обломки коры вызвали воспаление.              — Встань, — Джейн вскинулась, но Итачи смотрел не на неё. Глаза его был прикованы к клону.              Копия медленно вернула взгляд, но читалась в нём только усталость и ещё немного — злость.              — А не то что, — холодно спросила она. Джейн вытаращила глаза, в панике то открывая, то закрывая рот.              — Встань, — еле слышно шикнула куноичи, делая страшное лицо. Копия, повинуясь приказу, неспешно поднялась. Глаза её, направленные на Джейн, стали ледяными и жуткими.              — Иди сюда, — клон не шелохнулась, сжимая губы. Она смотрела в упор на Итачи и всем своим видом показывала, что тот ей не хозяин. Джейн была в ужасе от самовольства копии.              — Подойди же, — бешено зашипела она, прожигая её глазами. Клон не удостоила ответным взглядом — только сделала несколько шагов к Итачи. Её лицо превратилось в каменную маску, полную враждебности.              Пару секунд посмотрев на неё, Учиха молча опустил взгляд и начал складывать печати. На автомате цепляясь за знакомые знаки, Джейн пыталась понять, какому дзюцу могли они принадлежать. Когда последняя печать была сложена, до неё дошло, и она рывком дёрнулась прочь от руки Итачи, потянувшейся к её плечу.              — Нет! — куноичи отползала всё дальше, смотря на Учиху расширенными в ужасе глазами. — Не делайте этого!              Лицо Итачи, которое она наконец смогла увидеть вблизи, смотрело спокойно, но вопросительно. В то же время взгляд мужчины, глубокий и внимательный, пристально изучал её черты.              — Не делайте этого, — судорожно шептала Джейн, приподнимаясь уже у другого дерева. Каблуки её от резких движений взрыли землю рядом и теперь были покрыты комьями почвы. — Она моя последняя связь с родным миром. Если её запечатать, я больше никогда не вернусь домой.              — Как ты поняла, что я хочу её запечатать? — Итачи выпрямился, но ладони с предплечья клона не убрал. Джейн на мгновенье взглянула на Кисаме — жемчужные глаза того смотрели с выжиданием и любопытством.              — По вашим печатям. Они же были для обычного запечатывания.              Чёрно-синие жабры Хошигаке шевельнулись.              — Ты их разглядела? — в лице Джейн мелькнуло непонимание.              — А что в этом такого? — вместо ответа Кисаме усмехнулся и покачал головой, оглядываясь на напарника. Лицо Итачи вновь наполовину скрывал ворот плаща, и Джейн лишь видела, как мелко вздрагивали его ресницы при каждом коротком моргании.              «Красивый какой...» — нельзя было не признать это. И как же он напоминал Саске... Джейн вдруг вспомнила про Орочимару и побледнела на несколько тонов.              — Мы... где?              — Твоё логово осталось в противоположной стороне, — Итачи словно прочёл мысли. — Мы ушли в том направлении, куда бежала ты.              Его проницательность пугала. Девушка взглянула на бледные пальцы с кольцом и подумала, как же тот был ещё молод. «Ровесник Кабуто, не больше... — признав это, Джейн похолодела ещё сильнее. — Сколько же в нём таланта, раз в таком возрасте он уже был способен одолеть Орочимару?» — куноичи ощутила странную тоску, рассматривая тяжёлые чёрные пряди.              — Ты не сможешь больше вернуться «домой», — ровно произнёс Итачи. Джейн задохнулась. — Мы не можем отпустить тебя просто так. Ты знаешь слишком много про Орочимару.              Мир вокруг пошатнулся и замер. Девушка смотрела на Учиху стеклянными глазами и не могла выдавить и звука.              — Вы... убьёте меня.              Её слова повисли в воздухе подобно петле смертника. Она видела боковым зрением, как Хошигаке испытывающе смотрел на Итачи, а тот стоял прямо и неподвижно, как статуя. Сама же Джейн не могла оторвать взгляд от Учихи. Всё казалось сюрреалистичным и несправедливым. Она чувствовала, что сейчас в очередной раз решалась её судьба.              Младший Учиха однажды втянул её в это, потом спас, а теперь старший мог довести до конца то, что не сделал Орочимару. «Учихи... — зло подумала Джейн. — Что один, что второй... я проклята встречать их на своём пути, и в итоге они же меня и погубят».              — Я мог бы, — негромко заметил Итачи. — Но живая ты принесёшь больше пользы. И клон будет только мешать.              Джейн, только отойдя от шока, тут же взвилась.              — Нет, умоляю! Не запечатывайте её в меня! — Кисаме на фоне задумчиво хмыкнул, а потом поравнялся с Итачи. Он явно хотел что-то сказать, но голос вдруг подала клон.              — Орочимару-сама не запечатывал меня, потому что наши уровни от влияния мира стали слишком разными, — на неё сразу же все уставились, но копия оставалась такой же отстранённой и сдержанной. — Те, в кого он запечатывал таких клонов раньше, сходили с ума. Он пытался спасти оригиналов, когда те начинали чахнуть без клона, но в итоге они всё равно умирали, только уже безумными.              Джейн ошарашенно смотрела на клона. «Это то, что он тебе сказал, или то, как это было на самом деле?» — по лицу копии нельзя было прочесть хоть что-то. Снова повисло молчание.              — Откуда ты это знаешь? — клон даже не обернулась на Итачи.              — Я видела дела тех, из кого извлекали клонов, — она сказала это, всё так же глядя в землю. Её лицо было холодным и равнодушным. — И предвосхищая ваш вопрос, почему я их видела, Орочимару показал мне, потому что я не верила.              Учиха чуть поднял нос из-за ворота плаща.              — И зачем ему было нужно, чтобы ты верила? — угол губ копии дёрнулся.              — Чтобы я пошла на контакт и дала проникнуть в своё сознание.              — Оу, — Хошигаке снова присвистнул. Клон презрительно осклабилась.              — Он ничего не оставил в моей голове, Кисаме-сан, — сделав ударение на имени, она чуть подняла подбородок. — Ему ничего не удалось изменить и проконтролировать. Ничего.              Джейн вслушивалась в её злорадный шёпот со смесью ужаса и удивления. Так Орочимару пытался их всё же контролировать?              — И как ты можешь это доказать? — Хошигаке подошёл к клону, ухмыляясь и скрестив руки на груди. Девушка медленно подняла на него глаза. Голова её по-прежнему была опущена.              — Разве стояла бы я здесь, если бы он мог меня контролировать? — клон бессовестно усмехалась. — И тем более позволил бы он находиться тут ей, — она еле заметно двинула головой в сторону Джейн, — если бы мог уже давно вернуть через меня.              Клон смотрела на Кисаме насмешливо-надменно, и Джейн плохело от заносчивого поведения той. «Что. Она. Себе. Позволяет», — девушка почти дрожала от осознания, что ещё пара слов — и им обеим могут просто снести головы. Хошигаке задора копии не разделял: в его глазах стоял холод, хотя губами он всё так же «улыбался».              — Весомый довод, — Учиха заговорил, когда его совсем не ждали. Джейн без энтузиазма на него взглянула. — Хорошо. Мы не будем тебя запечатывать.              Клон стояла достаточно близко, чтобы, обернувшись, почти коснуться его плаща носом. Её взгляд стал непроницаемым, и единственным видимым чувством была усталость. Джейн всё больше казалось, что копия была извлечена не из неё: не могли они различаться настолько сильно.              Итачи, пару секунд ещё посмотрев на копию в ответ, опустил руку в карман плаща. Раздался хлопок, и на месте клона остался только дым. Учиха вытянул свиток из кармана и быстро скатал его. Джейн вместо того, чтобы радоваться, внезапно ощутила страх. Теперь она вновь осталась один на один с отступниками.              «Он сказал, что живой от меня будет больше пользы — какая от меня вообще может быть польза им? — по куноичи пробежалась толпа мурашек при взгляде на Итачи. Джейн не знала, почему тот внушал столь непреодолимый ужас, но от страха нельзя было шевельнуть и пальцем. — Они хотят устроить с помощью меня налёт на логово Орочимару? И что тогда со мной станет, когда они провернут всё, что хотят? — Учиха медленно к ней подошёл. Джейн сглотнула. — Вот и узнаю сейчас...»              — Руки, — куноичи, опешив, смотрела то на ладони, то на лицо Учихи.              — Что руки..?              Итачи приподнял голову, не отрывая глаз.              — ... — Джейн увидела в кулаке Учихи собственные свитки.              «Он хочет вскрыть те, что не смог сам?» — все записи были зашифрованы и ничего не могло грозить, но сердце всё равно неприятно кольнуло.              Девушка протянула связанные накрест руки. Верёвки шли точно по запястьям — напульсники были сняты. «Видимо, пока я спала...». Складывать печати в таком положении было невозможно, и на секунду Джейн пожалела об этом. «Хотя смысл? Чакра у меня ведь всё равно на нуле», — куноичи коснулась ключей на свитках, и те с хлопком открылись.              Она смотрела, как Итачи распечатывал её вещи, и не могла не грустить. Всё, что она хотела показать родителям и что не трогал даже Орочимару, теперь стало общественным достоянием.              Пробежав глазами сквозь скудные пожитки и даже пролистав тетради, Итачи точно успокоился, и плечи его расслабились. «Хотя, возможно, мне просто кажется», — взгляд Джейн снова наткнулся на Кисаме; тот усмехнулся ей. Девушка стушевалась и уткнулась обратно в макушку Итачи.              — Кляп или сама не будешь кричать? — тот даже не поднял головы, продолжая скатывать макимоно. Джейн вжалась всем телом в клён позади, помотав головой.              — Не надо кляп. Я сама.              Учиха взглянул на Кисаме, и тот кивнул. Джейн метала панические взгляды от одного к другому, пока Хошигаке не приблизился и не заслонил всё вокруг. Девушка испуганно замерла, когда мечник нагнулся, а потом чуть не взвизгнула, стоило мощным рукам поднять её в воздух.              Джейн, едва не окоченев от страха, чуть дышала, прижимаемая к груди Кисаме. Его дублёный плащ пах пылью и кожей, и девушка отдалённо слышала крупное содрогание вен и артерий под напором чужого сердца. «Я в руках человека, зарубившего кучу людей, — эта мысль визжала в голове, и Джейн стала абсолютно несгибаемой, точно одеревенев. — Господи, за что, за что мне всё это», — от животного страха был только один плюс: адреналин превратил горение от верёвок в конечностях в терпимое жжение. Джейн настолько поплохело, что думать она могла только о шершавой ткани чужого плаща и крепкой, словно каменной хватке рук под коленями и на лопатках. Хошигаке вдруг выдохнул, и куноичи с ужасом ощутила его дыхание, шевельнувшее пару прядей в её чёлке.              — Не дёргайся, а не то руки ненароком могут разжаться, — Кисаме ухмылялся, а Джейн была близка к потере сознания.              «Я... точно поседею к двадцати, если доживу, — куноичи кивнула, побелев как полотно. Кисаме снова сделал вдох, и до Джейн долетел слабый запах нечищенного рта. — Господизачто».              В поле зрения появился поравнявшийся с Хошигаке Итачи, и они, перебросившись коротким взглядом, взмыли вверх на деревья.              

***

      

      В пещере было прохладно и сыро. Джейн даже казалось, что она вновь вернулась в логово: не хватало только мокриц и хрущаков.              «Что мы тут делаем?» — девушка очень осторожно, боясь сделать любое лишнее движение, проследила за Итачи. Тот перекинулся с Кисаме парой слов, и Хошигаке двинулся ко входу, с которого лился седой утренний свет.              «Он будет сторожить? Итачи всё-таки будет меня пытать? — Джейн похолодела и по привычке проверила сенбоны за щекой. — Тц, забыла...» — все иглы исчезли. Видимо, Учиха постарался после того, как она в него ими плюнула. Теперь даже умереть самостоятельно было трудно. Ещё два сенбона были превращены в серёжки, но достать их со связанными руками не представлялось возможности.              Итачи скрылся за спиной, а затем Джейн услышала два хлопка, а ещё погодя раздался мерзкий лязг. Оцепенев, девушка пыталась не дрожать и не думать, что там происходит. Мозг всё равно не мог выдать адекватной идеи.              Когда мимо прошёлся на корточках Итачи, куноичи непроизвольно отпрянула. В руке Учихи был кунай, который он с силой вонзал в каменный пол пещеры. За лезвием тянулся полукруглый след-трещина. Джейн чуть присмотрелась и разглядела свечение, исходившее от оружия. «Кунай пропускает чакру», — поняла она.              Итачи на неё даже не взглянул — он быстро ушёл за спину, но потом буквально вновь появился, оставляя за собой новую, большую в диаметре трещину. Джейн показалось это странным, и она напрягла зрение — точно. Это был клон. «Итачи призвал двух клонов? Зачем?»              Её спины коснулись, а затем на поясницу легли чужие руки. Джейн трепыхнулась на автомате, но её легко осадили, сжав плечо. К лицу девушки резко прилила кровь, но потом так же быстро отхлынула — если она и покраснела, то только на мгновенье. Потом всё волнение сожрал страх.              Чужие руки вернулись к пояснице и ловко раскрыли застёжки на креплении пояса. Сумка упала на пол с тихим стуком.              Джейн ощутила себя как никогда голой и беспомощной без неё: настолько она привыкла носить оружие за спиной. Молча коченея от толп мурашек, высыпавших по телу то тут, то там, девушка тихо, но судорожно дышала. «Что он затеял».              В голову полезли более страшные мысли, когда с плеч стали спускать рубашку. Джейн ничего не могла поделать — она немела под чужими пальцами, как под заклятием, и не могла скрыть мурашки, которые покрыли тело уже полностью. Куноичи знала, что шиноби не полагалось себя так вести, знала и то, как жалко это выглядело со стороны, но всё равно не могла совладать с собой.              «Он... неужели он хочет?..» — на Джейн резко накатили тошнота и отчаяние, и из её глаз покатились слёзы. Сейчас она понимала, как сильно устала от всего происходившего вокруг. Не только от загадок и каждодневных убеганий от смерти — Джейн устала постоянно ждать отовсюду удара. Это держало нервы в вечном напряжении, натягивая их, как струны в гитаре. Девушке казалось, что если на них надавят ещё хоть чуть, они мгновенно лопнут, вышибая глаз играющему.              Рубашку, тем не менее, спускать перестали и вместо этого опустили на связанные впереди руки, сняв через голову. Джейн осталась в одном топике и теперь чувствовала холод пещеры каждой клеткой тела.              Мимо неё снова прошёл Итачи, чертя очередной круг вдоль старого. Джейн с накатившим по новой ужасом подумала, что её могут превратить в послушную марионетку. Орочимару когда-то упоминал о таких дзюцу и связывал это как раз с Акацуками.              Шеи коснулись. Девушка дёрнулась, ощутив что-то мокрое, оставшееся на коже.              — Не двигайся, — голос Итачи прозвучал почти над самым ухом. Куноичи замерла.              Вдоль позвоночника поползли новые прикосновения, лёгкие и быстрые, как будто кисточкой. Джейн внимательно вслушалась в ощущения и вдруг поняла, что это были подушечки чужих пальцев. «Он что-то рисует на моей спине?» — девушка растерянно зашарила глазами, пытаясь вспомнить хоть одну похожую технику. «Не понимаю... — прикосновения исчезли, и вопреки логике это насторожило ещё больше. — Может, он хочет поставить на мне татуировку послушания?» — Джейн проводила взглядом очередного Итачи, прошедшего мимо неё.              Пальцы вернулись к шее, но теперь пошли вдоль рук, спускаясь к самому полу. Вглядываясь до боли, Джейн различила боковым зрением кровь, стекавшую с бледных худых пальцев. «Он чертит ею?».              Итачи уходил вдаль, за пределы кругов, не прекращая выводить символы, а Джейн с паникой понимала, что не знает ни один из этих символом. «Это запретная техника? Он хочет сделать со мной что-то совсем ужасное?» — куноичи вдруг начала от всей души молиться, чтобы её не тронули. Периодически в мольбах мелькал Саске — Джейн неожиданно для себя поверила, что именно он был способен вытащить её из этой передряги.              Пальцы вернулись на шею и вновь поползли ниже, теперь уже по левой руке. Джейн вдруг вспомнила про свою татуировку и про то, что однажды уже призвала огромную двухвостку (по крайней мере, по рассказам Саске). «Может, я бы могла?..» — не могла. Джейн бессильно закрыла глаза, вспомнив, что растратила почти всю чакру, пока добиралась до ямы. Сейчас её сил хватило бы максимум на одну сколопендру для защиты...              Она просидела в немом смирении ещё несколько минут, рассматривая Итачи, мелькавшего то тут, то там. Украдкой ей удавалось разглядеть его лицо, пока он выводил знаки ей на груди и ногах. Учиха был ещё красивее, чем показалось тогда на поляне.              Глубоко посаженные, крупные глаза, просвечивающая вены кожа и высокие скулы среди аккуратных черт — всё в нём кричало о благородстве происхождения. Джейн понимала, что он преступник, но не могла противостоять шарму. Глядя на сосредоточенно сведённые брови, она непроизвольно подумала, что Итачи был одним из самых красивых людей, которых она видела.              «Как же обманчива внешность», — не знай Джейн историю Учих, ни за что бы не догадалась о кровавом прошлом этого ещё молодого человека.              Впереди раздался лязг. Джейн вскинулась на звук и замерла. По диаметру круга были воткнуты кунаи. Она не успела спросить — шеи вновь коснулись пальцы, и девушка вздрогнула. Итачи всё ещё был перед ней и чертил кровавые знаки. Джейн сосредоточилась и попробовала отследить чакру.              «Клон?» — энергия сзади была вялой, неохотной и едва заметной. Это определённо была пустышка. Девушка вновь не успела ничего подумать — клон появился перед глазами, тоже чертя знаки по другому плечу, спускаясь всё ниже по прямой, в итоге доходя до самых кругов.              Джейн следила за их действиями, притаившись, как кролик, заметивший коршуна. Она не знала, ни что они делали, ни что собирались.              На улице вдруг ударил гром, а вслед за ним с рёвом зашёлся ливень. Джейн отстранённо слушала стук капель по пещере и думала, насколько странно, что зимой пошёл дождь. Вход в пещеру был далеко, но даже так до неё долетали отдельные брызги. Девушка не удержалась и подставила им лицо, позволяя себе забыться. Думать не хотелось ни о чём. Гул ливня заглушал тихие шорохи от Итачи, и на какое-то время Джейн удалось отгородиться от реальности.              Она вдыхала густой, влажный воздух и представляла, что это очередная прогулка с Орочимару, а наставник сидит где-то неподалёку. Кожа на голенях покалывала от холода, а перебитая когда-то лодыжка вновь ныла. Джейн невесело хмыкнула. «Даже сапоги не спасают, а... Всё же тётя и правда была права, жалуясь на колени в непогоду и сырость — тут и мази-то согревающие не помогут... — девушка шевельнула плечами, стряхивая воду. — Надо будет сказать Кабуто — авось, даст что-то полезное», — она осознала, о чём подумала, только уже закончив предложение.              В груди что-то шевельнулось, и сердце Джейн сжалось от неведомой прежде боли. «Неужели я так тоскую по логову Орочимару? — взгляд девушки уткнулся в смятую на запястьях рубашку. Из верёвок, видневшихся из-под ткани, торчали нитки. — Или Кабуто? Я скучаю по ним? — Джейн на секунду взглянула на Итачи, ползавшего неподалёку. — Нет...» — она тосковала по жизни, которую могла иметь, не попади сюда. Тупая боль толчками расходилась по её телу вместе с кровью, даже несмотря на разрыв связей с родным миром.              «Я могла бы уже закончить десятый класс и готовиться к экзаменам вместе с остальными, — девушка наблюдала, как клон Учихи завершал очередную линию с кровавыми знаками. — Как же нелепо может повернуться жизнь... Я ведь просто пошла пораньше в школу! Пойди я хоть на минуту позже — не столкнулась бы с Саске. Но я умудрилась наткнуться именно на него, — тело Джейн покрылось мурашками от холода, и она задрожала. — Из всех людей моего мира! Именно я. И кто-то может при этом говорить, что не судьба выбирает нас, а мы — её? Я не хотела ничего из этого!» — именно сейчас в куноичи проснулось отчаяние, и поток саможалости было не остановить.              В какой-то момент в голове вспыхнуло лицо Орочимару. «“Заслужить”... Вы говорили, что всё, что происходит, происходит заслуженно. Заслуженно, если ты слаб, — Джейн закусила губы. — Да, я слаба! Но неужели это повод для сильных шпынять меня из угла в угол?! Почему вы, сильные, не можете просто дать жить нам, слабым, спокойно! — девушку вдруг хлестанула ненависть. — Вы, Орочимару-сама, сваливали всё это на нас самих, говоря, что слабый виноват уже в том, что он слаб. Но наша слабость никогда бы не была такой, если бы вы не сравнивали её с собственной силой! Ваша сила сильна в сравнении с нашей слабостью! И наша слабость становится нашим недостатком, только когда вы нападаете на нас своей силой! Если бы вы не нападали и не подчиняли, мы бы никогда и не знали, что были слабы», — под конец тирады в Джейн что-то сместилось и разум словно просветлел. Она с ожесточением сверлила взглядом запястья и сжимала губы, но голова была кристально чиста. Ей удалось наконец поймать то, что так долго обитало внутри на уровне ощущений.              Точно... Вот оно. Джейн поражённо выдохнула. Она ни в чём не виновата. Орочимару извернул всё так, словно слабость — это весомая причина, чтобы тебя могли убить сильные. Но на самом деле...              «На самом деле всё из-за сильных, желающих убивать слабых, — Джейн подняла полные ненависти глаза. — Слабые не виноваты в том, что вы хотите убивать. Они убивать никого не хотят».              Дело было явно не в слабости. Кацу, гораздо слабее Орочимару, любил издеваться над более слабыми, любил убивать их за провинности. Больные образцы, к которым девушка заходила с Кабуто, часто кидались на них. Мучил заключённых Орочимару, а убить они пытались Якуши и Джейн, их лечивших. Джейн и сама, будучи «слабой», искала способы отравить Орочимару.              Дело было явно и не в силе. Орочимару, сильнейший в подземелье, ни разу не издевался над кем-то для удовольствия. Он ставил эксперименты и исправлял тела, но никогда — из-за садизма. Кабуто, гораздо сильнее Джейн, даже не повысил на неё голоса. Никто ничем не грозил ей. Они ставили эксперимент над ней, но из любопытства, а не желания сделать больнее.              Но Джейн всё это легко отмела, сравняв силу и желание убить и чувствуя, что решила для себя что-то фундаментальное. Она была рада прояснить мир и найти объяснение собственным злоключениям. И теперь, имея полное право, она звенела от жгучей злобы.              «Вы были виноваты и ещё смели в чём-то упрекать меня! Вы... вы...!» — клон перед ней испарился, а на шею сзади легла рука.              — Будет больно, — Джейн вынырнула из мыслей.              «Что?»              Мощная судорога поднялась по телу, оглушив. Финальный удар боли был столь сильный, что из головы вышибло всё — остался только звон, по ощущениям порвавший барабанные перепонки. Джейн выгнулась, не понимая, что делает, и снова согнулась. Новая судорога пошла от пальцев рук, постепенно окольцовывая туловище. Джейн взвыла, не слыша собственного голоса, и запрокинула голову. Болью вспыхнули все мышцы и даже кости — впервые можно было прочувствовать каждую из них. Оглушительная боль обрушилась на недавно сломанные запястье с лодыжкой и шею.              В голове поднялся шум, и его шипение инстинктивно вызвало дикий страх. «Орочимару?..» — девушка повалилась на пол и начала по нему кататься. Ещё одна судорога прошлась по телу, и внутренности Джейн словно дёрнулись от удара током. Хриплый голос наставника нарастал в голове, пока не стал единственным, что она могла слышать.              Неразборчивое шипение слилось в сплошное заклинание, и всё в Джейн оцепенело, слыша его. Под скрутившую судорогу она вскинулась, в ушах её оглушительно рвануло: «Дже!» — и всё резко стихло.              В голове прояснилось, и она услышала чей-то вопль. Девушка обнаружила себя на полу, скорчившейся ракушкой. Бок, на котором она лежала, оледенел. Вдохнув, Джейн несколько раз моргнула, и крик стих. «Значит, это был мой голос».              Снаружи всё ещё барабанил дождь. Из пальца перед глазами сочилась кровь: кожа рядом с ногтём была разрезана. «Похоже, пока каталась, зацепила камень...» — Джейн сделала ещё пару вдохов (рёбра прострелила боль) и, облизнув сухие губы, приподнялась. На рубашке, спущенной до запястий, темнела грязь с пола, а кисти потемнели из-за верёвок.              Девушка мазнула глазами вокруг и упёрлась взглядом в прозрачно-белые пальцы. Джейн сглотнула и снова облизнулась. Волосы, выпавшие из хвоста, щекотали лоб и лезли в глаза.              — Сядь, — голос Итачи был спокоен, словно ничего не произошло.              «И что он теперь будет со мной делать? Что он вообще со мной сделал?..» — Джейн кольнула мысль, что Орочимару, при всей его скрытности, оставался для неё более понятным, чем любой из Учих. Куноичи встала на колени (в кожу больно вонзились камешки), а потом села прямо, давя стон от защемившей поясницы. Она замерла, увидев чистую грудь и руки — кровавые символы исчезли, не оставив ни следа.              Дзынь!              Джейн не удержалась и вздрогнула, когда кунай вонзился в камень прямо перед ней. Она пристально посмотрела на Итачи, за воротом плаща которого видны были одни глаза.              — Разрезай.              «Что?» — девушка покосилась на оружие, думая, что ослышалась. Учиха ждал. Джейн ещё раз на него взглянула и потянулась за кунаем. Онемевшие руки не слушались, и девушка не сразу смогла ухватиться за рукоять. Всё же нагнувшись, она перерезала верёвки на ногах, едва не шипя от боли в спине.              Итачи продолжал на неё смотреть.              «Он хочет, чтобы я разрезала и на руках?» — девушка неуверенно коснулась лезвием верёвок, но не дотянулась дальше. Учиха гибко опустился на одно колено рядом. Джейн дрогнула, но не отодвинулась.              — Теперь твой «учитель» не сможет на нас выйти, — Итачи легко выхватил кунай из её ладони и одним движением вспорол верёвки. Руки сразу закололо от хлынувшей в них крови.              — Как это? — Джейн всё ещё смотрела на тонкие пальцы мужчины, поражаясь, как незаметно и ловко он забрал оружие.              Итачи поднял на неё глаза и внимательно посмотрел. Сердце заколотилось. Я зря спросила, да?              — Он не объяснял тебе? — взгляд Учихи влезал под кожу. Джейн еле заметно сглотнула и качнула головой.              — Меня ни во что никогда не посвящали.              Снаружи взорвался гром, и куноичи едва не подпрыгнула. Осознавая, какой дурой (а точнее, пугливой курицей) выставила себя, она обречённо закрыла глаза.              — Печать запечатывания зла подавит связь между вами. Снять её нельзя, — добавил Итачи, поднимаясь с колен.              От него хотелось бежать. Учиха нагонял ужас, несоизмеримый с саннином, и Джейн мечтала забиться в щель пещеры и там и остаться. «Оказывается, Орочимару был не самым плохим вариантом. У того я хотя бы могла считать эмоции», — куноичи взглянула исподлобья.              — Пора выдвигаться, — Итачи загадочно обернулся на выход из пещеры. Джейн не отрывал глаз от Учихи, предчувствуя неладное.              — А я..? — сердце стучало как сумасшедшее.              Не оборачиваясь, Итачи медленно перевёл на неё взгляд. В его глазах стояло спокойствие и властность.              — А ты пойдёшь с нами.