Между мирами, или Двойная жизнь

      Итачи стоял на ветви, мысленно отсчитывая, как далеко осталось бежать его оригиналу. Лицо Саске, на которое он смотрел, было белым, как мел, а рука прижала катану к шее Джейн ещё плотнее.              Воротник кофты той уже пропитывался кровью из пореза под подбородком, а грудь залило ей же, но из сломанного носа. Итачи забыл, когда в последний раз действительно хотел кого-то ударить, однако Джейн это удалось, и поэтому та атака была прямой и точной.              — Что ты несёшь, — наконец выдавил Саске. Итачи почти усмехнулся.              — Судя по всему, ты тоже заметил. Её шаринган. Это не было галлюцинацией, Саске. Она действительно одна из нас.              — Ты сам вырезал всех Учих, ублюдок, а теперь заявляешь, что это не так?! — Саске рассвирепел, и лицо его перекосило.              Только дурак не заметил бы сходства между Джейн и кланом Учиха: жёсткие, угольно-чёрные волосы, такие же глаза и бледная кожа. Саске идиотом не был. Но в мире полно похожих людей. И в записях Орочимару не нашлось ничего об этом. И она была из другого мира. И глаза её никогда не светились. Лишь иногда в них могло мелькнуть что-то тёмно-багровое, и хотя Саске и застывал от этого, застанный врасплох, но в итоге списывал на отблеск факелов или собственное помутнение.              Он и Итачи — последние из Учих.              Он на всю жизнь это запомнил. Однажды после резни, ещё в детстве, Саске увидел женщину, похожую как две капли воды на его мать. А когда он побежал к ней, то к той неожиданно бросились два ребёнка с криками: «Мама, подожди нас!», — и Саске замер, словно его окатили ледяной водой. Да. У него больше нет матери. И отца. И брата тоже. У него больше никого нет, кроме ненависти в сердце.              Поэтому это было невозможно.              — Ты врёшь, — снова прорычал Саске, окрылённый новой злобой.              — Нет, — просто ответил Итачи, и это выбесило ещё больше. — Её сестра успела её спасти.              — Она из другого мира! — заорал Саске, вжимая лезвие ещё глубже в кожу. По шее потекли новые струйки крови, но, судя по лицу Джейн, это было последним, что её волновало. — Она!..              Саске ощутил волну чужой чакры сбоку и растерянно метнул туда взгляд. И его сразу же поймало в Цукуёми.              Уже зная, что отсюда не вырваться, Саске успел лишь яростно подумать, что надо было довести Джейн прямиком до ямы ещё в феврале, чтобы его перестал преследовать этот кошмар.              А потом его накрыло ужасом, и он в очередной раз долгие часы наблюдал, как Итачи обезглавливает мать и отца.              ...              Джейн оглушил истошный вопль, раздавшийся над самым ухом — это был крик, наполненный нечеловеческой болью, и из глаз девушки непроизвольно покатились слёзы. Кричал Саске.              Его рука резко дёрнулась, но Итачи, подлетевший справа секунду назад, крепко вцепился в кисть, удерживая и заставляя разжать пальцы. Это был оригинал. Клон всё так же стоял на дереве. Джейн смотрела на настоящего Итачи во все глаза. Лицо чудовищно болело даже сквозь адреналин, но было всё равно.              Итачи медленно отвёл катану от шеи Джейн, а потом рывком вырвал и отбросил. Саске медленно оседал, тяжело и рвано дыша, и Джейн хотела кинуться к нему и помочь хоть чем-то, но Итачи грубо оттолкнул её, а потом нанёс брату несколько мощных ударов под рёбра. Саске, и без того словно в прострации (Джейн никогда не видела у него такого лица...), лишь отрывисто хрипел и точно ничего не видел. Напоследок Итачи вонзил кунай в бок брата и провернул до упора. С таким кровотечением точно не побежит. Но не умрёт. Ему ещё рано умирать.              Джейн стояла справа и дрожала, мало чем отличаясь от Саске. Вся перемазанная кровью и с таким же пустым взглядом. Итачи был рад, что Кисаме отправился уничтожать клонов девушки и не видит её такой. Его бы это наверняка расстроило.              Итачи поднялся и приготовился замкнуть Джейн в гендзюцу, как вдруг понял, что та пятится, на автомате смотря ему на лоб, а не в глаза. Она многому научилась.              Клон Итачи ударил её сзади, и она, пошатнувшись, упала. Бить в голову сейчас было опасно, не с таким кровотечением из носа. Оригинал взвалил Джейн на плечи и подскочил.              Джейн, всё ещё оглушённая, не могла понять, что только что произошло. Что сказал Итачи? Что она Учиха?              «Бред... Что за бред?... Какой шаринган? Какая «сестра»? Я всю свою жизнь росла в своём мире, и у меня нет и не было никакой сестры!» — Джейн смотрела перед собой, но ничего не видела — только мелькавшую внизу землю.              «“Её сестра её спасла”? Что за чушь?.. — она чувствовала, как капает горячая кровь из шеи и носа, но не могла даже пошевелиться, еле дыша через рот. Тело словно онемело. — Моя семья на Земле, они всегда растили меня, я помню каждый день с ними! Мои дни рождения, мои фотографии! Всё это было! Было!» — перед её глазами стали стремительно вспыхивать разные моменты из прошлого, уже не вызывавшие никаких эмоций, но всё ещё жившие в ней.              Вот она сдаёт математику в девятом классе. Вот родители ругаются на неё за плохую успеваемость в седьмом. Вот она впервые встречается с Кевином в четвёртом. Вот они переезжают в Россию перед вторым. Вот?...              Джейн вдруг с животным ужасом поняла, что не может вспомнить что-то дальше второго класса. В голове мелькали какие-то бессвязные обрывки: как её учили считать, как приходил логопед, огромный дом тёти с бежевой стеной и... больше ничего. Пустота.              «Нет... Это не может быть правдой. Не может! Фотографии! Были фотографии! — и тут Джейн вспомнила, что ни разу не видела ни одной из детского сада. Единственное фото, сделанное перед их отъездом в Россию, висело в доме тёти. Альбом с остальными та потеряла. Было жалко, но такое случается, и поэтому никогда не вызывало вопросов. Но сейчас Джейн поледенела до ступора. — Не может быть. Нет. Не может быть. Не. Может. Быть».              Но если, чисто гипотетически предположить, что Итачи не соврал, то...              объясняло это очень многое.              И смену цвета глаз. И немигающие взгляды от Саске. И его вопросы. И интерес Орочимару. И её умение накладывать гендзюцу. И лёгкое сопротивление чужим гендзюцу. И даже умение ориентироваться в темноте. На самом деле объясняло это... всё.              В груди Джейн что-то с чудовищной болью треснуло, и она испустила надсадный хрип.              Но как?! Её родители! Нет! Нет! НЕТ!              Джейн зажала уши руками, ничего не понимая. В голове звенело, но сквозь весь звериный ужас стала чётко проступать ярость.              Итачи знал. Итачи видел. Итачи не сказал. Итачи имел планы. Итачи. Итачи. Итачи!..              — Сукин ты сын....! — утробно зарычала Джейн и рывком ударила рукой, полной чакры, в затылок Учихи.              Такой замах был способен убить, но Итачи не был бы собой, если бы не подстраховался — его клон подставился под удар и тут же развеялся. Оригинал же лишь ослабил хватку на секунду, но Джейн было достаточно и её.              Она извернулась и, оттолкнувшись рукой от шеи, полетела вниз. Итачи сразу же ударит — Джейн это знала и поэтому моментально прыгнула вперёд, в прогал между деревьями, ближе к скале, поросшей мхом. Она расстилалась вперёд ещё на много метров и почти так же высоко шла ввысь — это определённо было наследием шиноби, грозным детищем одной из их техник.              Итачи и правда пытался ударить, но как-то вяло. Вместо привычных агрессивных атак он уже после первой попытки отскочил поодаль и там и остался, глядя с угрожающим холодом.              — Как, — голос Джейн еле слышно дрожал от бешенства. — Я же подавляла чакру.              Итачи молчал. Он выглядел отстранённо и невозмутимо. Для посторонних глаз.              Но Джейн, прошедшая с ним бок о бок много десятков миль, видела не пронзительный взгляд, а болезненную синеву лица, не сурово сведённые брови, а капли пота на висках, не подобранность тела, а едва заметную сутулость в плечах. Итачи мог обманывать весь мир, но даже такому гению было не под силу провести тех, кто делил с ним жизнь — и Джейн, как и Кисаме, безошибочно определяла его усталость.              И сейчас силы Итачи были сильно подорваны. Джейн это только ещё больше разозлило.              — Как вы меня нашли, — повторила она с сосредоточенным бешенством.              Итачи молчал, но лишь для того, чтобы поднакопить силы для удара. Ещё бы. Цукуёми для Саске отняло много чакры, видимо. Он напоминал себя после боя в стране Воды: собранный, но уставший. И даже так это было лишь обманом — Джейн помнила, кто именно спас их с Кисаме, накрыв Сусаноо, будучи почти истощённым.              Тупая боль в голове от перелома начала усиливаться, и Джейн приложила руку к носу, останавливая кровь.              — Вы ведь соврали, — низко прогудела она, глядя прямо и пронзительно. — Я не Учиха.              Итачи молчал, и это дало странную надежду.              — Соврали ведь, — с нажимом повторила Джейн, не спуская глаз сквозь медицинскую чакру. — Отвечайте!              — Нет.              Это ударило под дых. Джейн на мгновенье остолбенела, растерянно глядя на Итачи.              — Невозможно, — прохрипела она. — Я всю жизнь росла не здесь. Я помню её.              Глаза Итачи налились алым, и злость нахлынула на Джейн с утроенной силой.              — Черта с два вы поймаете меня в Цукуёми, как Саске! — гаркнула девушка, подавшись плечами вперёд, как перед броском. Она вдруг вспомнила изломанную фигуру Саске и отточенный удар куная Итачи. Эмоций это вызвало так много, что Джейн перестала понимать, что чувствует — её всю затрясло. — Как можно так обращаться с людьми! Вы просто ублюдок и отморозок! Если я действительно Учиха, то почему вы никогда не говорили об этом?!              — А зачем? — в лице Итачи не дрогнул ни один мускул. Джейн задохнулась.              — Зачем? ЗАЧЕМ?! Это же напрямую касается меня! — заорала она не своим голосом.              Итачи чуть поднял бровь.              — Ты сама сказала, что принадлежишь не этому миру.              — Хватит нести ересь! — Джейн показалось, что она сейчас тронется умом от ярости — она даже ощутила, как на шее, сквозь технику подавления, начала жечь проклятая печать. — Не делайте вид, что не понимаете! Как это вообще может быть?! Меня спасла сестра? Какая ещё сестра?! У меня никогда никого не было!              Итачи внезапно оказался рядом и попробовал поймать в гендзюцу — Джейн, абсолютно вне себя от злости, призвала сколопендру, укрывшую её и готовую сожрать Учиху. Это многоножка сделать и попыталась, изворачиваясь и целясь клыками в незащищённый живот Итачи. Отступник уклонился, а потом оказался на скале сверху.              — Отвечайте, — грозно прорычала Джейн, глядя поверх гигантского тела насекомого.              Судя по всему, что-то в Итачи сдалось, потому что он сухо поджал губы и едва заметно выпрямился.              — Твоя сестра перенесла тебя с помощью свитка. Свитка мгновенного прорывания пространства. Он предназначался не тебе, но хранился в вашей семье. Он был собственностью клана. Твоя сестра предала клан, использовав свиток для твоего спасения.              У Джейн спёрло дыхание.              — Мгновенного прорывания пространства? — совершенно ошарашено повторила она.              — Да.              «Так значит, я мыслила верно, когда копила чакру в свитках? — глаза Джейн потрясённо расширились. — И если бы я тогда не сожгла его, однажды всё бы получилось? Но ведь...»              — Разве можно узнать, куда тебя перенесёт свиток?              — Нет. Это билет в неизвестность, — значит, не получилось бы. Джейн вдруг кольнуло.              — Вы поэтому при встрече знали о других мирах, — неверяще выдохнула она. — Вы сразу поняли, что я Учиха. То Цукуёми...              — Было твоим. Ты не помнила ту ночь, но страх остался. А Цукуёми всегда взывает к нему.       — А те девушки...              — Да. Это ты и Дзина*. Твоя сестра.              У Джейн появилось чувство, что она проваливается под землю. Ноги её не держали, а сказанное не укладывалось в голове.              — Что за бред... — выдавила она. — Саске бы знал...              — Это была тайна, — припечатал Итачи. — О свитке никто не знал, кроме твоей сестры, матери и моего отца.              — Тогда откуда это узнали вы?!              — Это неважно.              Повисла тишина. Джейн тяжело дышала, не зная, что сказать. Вопросов было слишком много, но почему-то уверенность в лице Итачи не оставляла шансов на то, что тот врёт.              — Если бы я была Учихой, то я бы видела свой шаринган, — сдавленно возразила девушка.              Итачи обрубил:              — Твой шаринган не светится. Его сложно разглядеть в не экстренных моментах. Только если знать, куда смотреть.              «Экстренные ситуации?» — Джейн нервно усмехнулась и изогнула шею, качая перед собой пальцем. Тут Итачи точно врал.              — Нет, тогда бы Кисаме уже давно...              — Он знает.              Джейн застыла с раскрытым ртом. Кисаме тоже?.. Что-то внутри окончательно переломилось, и девушка медленно опустила руки на панцирь сколопендры. Он был гладкий и тёплый. Прошло несколько секунд, прежде чем девушка подала голос.              — Остальные в организации?..              — Нет. Это не меняет ничего. Ты шпионка Орочимару, и это единственное, что нам важно.              По листве ударили первые капли дождя. Джейн не спрашивала себя, почему Итачи отвечает на все вопросы, почему не нападает: она чувствовала столько всего, что в конечном счёте просто впала в оцепенение.              — Так вы оба с самого начала всё знали, — убито подытожила Джейн. — Вы знали и ничего не сказали.              — Тебе и не нужно было это знать, — голос Итачи, хотя тот и стоял далеко наверху, остро впивался в уши. — Это ничего бы не изменило.              С неба вдруг хлынул дождь. Джейн подняла глаза на Итачи и посмотрела на него как в первый раз.              — Не нужно? — медленно, как под чьим-то приказом, повторила она. За рёвом дождя Итачи вряд ли слышал, но наверняка читал по губам. — Не нужно?.. Это моя жизнь вообще-то.              — Твоя жизнь принадлежит организации Акацуки. И знать тебе нужно ровно столько, сколько положено.              Джейн ошарашенно смотрела на Итачи и не могла поверить, что это не сон. Учиха выглядел абсолютно спокойным и даже немного раздражённым — не ситуацией, а её, Джейн, поведением.              Джейн вдруг поняла, что глаза вновь заполнялись слезами. Слезами не шока, а жгучей, дробившей обиды и боли.              — Какая же вы мразь... — не своим голосом выдавила девушка. — Какая же вы всё-таки мразь...              Итачи молчал, в то время как к омертвевшим нервам Джейн стала возвращаться былая жизнь и вместе с тем ярость. Девушка вдруг подобралась, и лицо её пересёк оскал.              «Хорошо, тварь, давай играть по-твоему. Не ты один можешь причинять другим боль», — слёзы в её глазах резко пересохли, и она смотрела плотоядным, сверкавшим взглядом исподлобья.              — Скажите, как так вышло, — из Джейн вырвался неясный булькающий звук — это был смешок, — что человек, распоряжающийся чужими жизнями, не спас даже собственную? Итачи-сама.              Учиха продолжал смотреть ледяными глазами. Джейн медленно подняла голову.              — Вы ведь не спасли клан, — громко отчеканила Джейн. — Не помогли Саске. И даже не уберегли Шисуи, — последнее имя она выделила с особым нажимом.              Итачи стоял неподвижный, как каменное изваяние.              — Я не знаю, что за чушь ты несёшь, — с абсолютным холодом ответил он. Джейн расхохоталась, хотя глаза её остались тёмными от убийственной решительности.              — Не знаете? — смех девушки звенел ядом. — Ничего, я напомню! Напомню, как вы пытались спасти клан! Как служили и Конохе, и Данзо! Как согласились вырезать всех, кроме Саске! Как не смогли... — Учиха вдруг оказался перед ней и ударил ребром в висок. Джейн заслонила сколопендра, а сама девушка отпрыгнула. — Что, уже не чушь? Правда глаза заколола? Так скажите мне, как так вышло!              — Что вы не смогли спасти Шисуи! — удар.              — Что вы не уберегли клан! — удар.              — Что вы сломали жизнь Саске! — удар.              Итачи атаковал вновь и вновь, но опыт тренировок был не на его стороне: Джейн легко видела чужие движения и уворачивалась раз за разом, мрачно скалясь. Атаки, которые она пропускала, блокировало прочное тело сколопендры.              — Вы дурак, не спасший даже себя! — чужая рука почти прилетела в подбородок, и Джейн отступила. — Вы не имели никакого права решать за меня!              Она отпрыгнула на скалу повыше — Итачи бросился следом, не давая передышки. Джейн уклонялась от его безжалостных, по-настоящему опасных атак и кровожадно ликовала, чувствуя, что задела за живое. Её кровь кипела от ярости, а губы дрожали в усмешке.              — Вы просто мразь, — повторяла девушка с глухим бешенством. — Самая настоящая мразь. Вы давно должны были поговорить с Саске, а не продолжать ломать. Он бы понял! Саске, в отличие от вас, ещё сохранил человечность...              Возле Итачи завизжала недобрая, агрессивная чакра, и Джейн на мгновенье вздрогнула, а потом снова жестоко рассмеялась.              — Да ладно! Я слишком ценная мышь, чтобы убить! Ведь ваш гениальный ум уготовил мне более полезную участь!              Вместо ответа Итачи нанёс несколько свирепых, смертельных ударов, скомбинированных с оружием, но пропустила Джейн только последний. Она поскользнулась на мокром от дождя камне, и удар, нацеленный в висок, попал в скулу, а кунай вонзился в левое плечо, застряв. Джейн дёрнулась и спрыгнула вниз. У подножия она обернулась и, уворачиваясь от очередной атаки, с вызовом крикнула:              — Ваши удары ничего не изменят и никого не научат! Саске возненавидит Коноху!              Катана Итачи просвистела над головой — сколопендра выбила её одним мощным движением и перекусила.              Перед лицом вдруг мелькнули чужие подошвы — Джейн дёрнулась от неожиданности, прикрывая рукой висок, и моментально отскочила от нового выпада клона. На неё обрушился шквал ударов со всех сторон, уходить от которых было всё сложнее из-за раненой руки и заливавшего глаза дождя.              Слева метнулось что-то чёрное — Джейн на мгновенье выставила туда блок и сразу поняла, какую ошибку совершила. Она осознала, что сейчас последует, в тот же миг, как различила перья ворона. Итачи её обманул, отвлекая.              В левый бок тут же влетело несколько кунаев — три самых опасных успела отразить сколопендра, но два влетели в грудь и рёбра. Джейн вздрогнула. Он зацепил лёгкое и желудок.              Но это было ещё не всё. Итачи изловчился и бросил огромный сюрикен фуума* в прогал между кольцами тела сколопендры. Джейн с ненавистью стиснула зубы и выпрыгнула из кокона насекомого.              Раздались лязг и яростное шипение: сюрикен вонзился в хвост сколопендры, застряв между пластинами. Плохо. Джейн не сводила глаз с Итачи, вырывая из себя чужое оружие и смаргивая дождь. Учиха ждать не заставил: подлетел к ней сразу же, оставив клонов разбираться с насекомым.              Джейн вытащила катану.              — Саске никогда не простит Коноху за то, что она с вами сделала. Он узнает правду, он будет мстить. Он будет мстить Конохе, слышите? Мстить из-за вас! — шипела она, отбивая удар за ударом.              Лицо Итачи резко побелело, а брови сошлись в глубокой, гневной морщине на лбу. Джейн зло усмехнулась.              — Да, — выплюнула она. — Вот к чему приведёт ваше «воспитание»!              Джейн не поняла, что произошло, но Итачи вдруг сделал странное движение руками, а потом ей в челюсть влетело чужое колено. В следующий миг что-то с хрустом впечаталось в живот — удар был такой силы, что девушка потеряла равновесие и влетела в скалу позади.              Джейн открыла рот в беззвучном хрипе, но моментально встала. Кажется, Итачи разорвал ей какой-то орган внутри. Спина горела, как и лицо, и грудь, и левая рука. В голове оглушительно звенело. Она увернулась от удара ещё раньше, чем увидела его: просто знала, что последует за этим. Сколопендра не отзывалась: огромный сюрикен пригвоздил её к земле, и теперь насекомое сражалось с клонами.              Нога Итачи ударилась в блок левой, раненой руки, и Джейн, зверея от боли, выплюнула несколько сенбонов. Три из них попали в цель, но Джейн не успела порадоваться: её спина врезалась в скалу, и отступать стало некуда.              От шквала атак спасли лишь костянки, обмотавшие тело. Их защита не могла сравниться со сколопендрой, и поэтому они зло шипели под очередным ударом. Джейн поймала глубокий, бешеный взгляд Итачи и горько усмехнулась.              «Неприятно, да? Так тебе и надо, тварь», — перед глазами вдруг вспыхнуло лицо отца. Когда-то, в пылу ссоры, она так же думала и о нём, подыскивая в отместку слова побольнее...              Отец. Мама. Тётя. Её дом...              Больше этого ничего не было.              Ни че го.              Её настоящая семья была убита.              Её настоящие родственники были вырезаны.              Её настоящий дом был разрушен.              И сама она «настоящая» была мертва для всех.              Ей больше было некуда возвращаться.              Потому что она уже была дома.              ...              Мир вокруг взорвался чудовищной болью, и больше ничего не было видно: только тьма, боль и злоба.              Джейн зарычала, когда сквозь чёрную пелену пробилось лицо Итачи — она рванула вперёд и ударила в висок, чтобы убить наверняка. Учиха исчез, но тьма вокруг осталась — Джейн, пытаясь разглядеть в ней хоть что-то, призвала всю чакру к глазам. Нет, он не уйдёт! Итачи ответит ей за всё!              Тело резко взвыло, а кожа вспыхнула, точно её обдали кипятком. Джейн вскинулась: кислотный дождь! Значит, Кисаме тоже пришёл! Он тоже всё знал, и он тоже ответит!..              Но это был не Кисаме. За её плечом полыхала чёрная, как нефть, чакра, покрывавшая всё тело и обретавшая формы. Её языки вырывались и плясали, скручиваясь в огромные клубья — Джейн прыгнула прочь наугад, лишь бы подальше.              Тьма вокруг всё не проходила — только редкие размытые пятна, а глаза жгло так, что хотелось их вырвать. Джейн заставила себя призвать ещё больше чакры к голове — не помогло. Каждый сосуд горел, раскалённый, а желудок болезненно сжимался, готовый выплеснуть содержимое. Джейн приземлилась у скалы и с яростью обнаружила, что техника всё ещё преследовала её. Чёртов Итачи! Какие ещё у него козыри в рукаве?!              А потом она с холодеющими внутренностями поняла, что это не Итачи.              Над ней полыхали огромные рёбра чёрного Сусаноо. Её Сусаноо.              Боль стала совсем невыносимой. Джейн застонала: казалось, мышцы спины разлезались под такой силой, а вся кожа превратилась в один огромный ожог. Тьма перед глазами не отступала, но сквозь мутный прогал мелькнула знакомая фигура.              Зверское бешенство вновь захлестнуло Джейн, и она рванула вперёд рукой, пытаясь задеть катаной. Её порыв был тупым и неумелым: в нём не осталось ни отточенности, ни грации — лишь ярость и первородная мощь, перемешанная с чакрой. Удар не задел Итачи, но из рёбер Сусаноо вдруг вылетели новые кости — Джейн снова взмахнула, и огромная правая рука метнулась за Учихой.              На мгновенье тьма рассеялась, и Джейн смогла увидеть, как угольно-чёрная рука рушит деревья, задевая в конце ногу Итачи. Учиха побежал по скале над ней — Джейн хотела кинуться следом, но тело горело так, что даже стоять было чудовищно больно, и она просто начала бить Сусаноо.              Масштаб атак не менял ничего: Итачи, как таракан, успевал убежать из-под каждого удара кулаком, а тьма вокруг мешала видеть чётко. Тело немело от боли, однако Джейн продолжала бить, игнорируя звон в ушах и сходившее с ума сердце. В конце концов она загнала Учиху на выступ и, собравшись с последними силами, ударила. Итачи отпрыгнул, но потом глаза его резко расширились. Сзади летела вторая рука Сусаноо.              Поздно. Джейн усмехнулась и схлопнула обе ладони. Это был конец. Она точно попала и знала это.              Но в миг, когда оставалось лишь сжать кулаки чуть сильнее, всё вокруг окончательно потемнело, и ноги Джейн подкосились. Она не успела ничего подумать: мысли все исчезли, — и просто рухнула на землю, отключившись.              Вместе с этим растворился и Сусаноо, а выступ скалы, поддерживаемый до этого руками техники, с грохотом обрушился вниз, погребая девушку под собой.