Игра не для двоих

Ехать пришлось довольно долго, Разумовский свернулся в углу сиденья клубком и почти сразу вырубился. Волков молчал, только изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Гром думал. Перебирал варианты, но пока ни один ему не нравился. По всему выходило, что он делал глупость, но вспоминая, почему он её делал — понимал, что иначе бы всё равно не смог. Всё равно бы что-то попытался изобрести, не оставил, как есть. А тут подвернулся такой удобный случай. Ну а теперь... надо было доехать до квартиры, надо было проверить состояние Разумовского — хотя бы чисто внешне — и позаботиться, чтобы оно не стало хуже. Надо было как-то объясниться с Волковым. Так, чтобы до него дошло, чтобы поверил. Иначе неизвестно, что из этого может получиться — Разумовский из него однозначно мог бы верёвки вить, а Чумной Доктор тварь хитрая, наверняка этим воспользуется. Надо было как-то разобраться уже с ним, найти специалистов, хотя бы фармацевтов — попытаться добыть какие-нибудь лекарства. Должно же быть что-то, что сможет эту тварь заткнуть. А иначе его вообще без присмотра будет оставлять нельзя. Да и рубашку эту очень хотелось бы снять. Он сам не понял, в какой момент настолько погрузился в свои мысли, что перестал следить за дорогой — и за Волковым. Очнулся только когда скрипнули тормоза и он тихо сообщил: «Приехали». Гром потёр глаза рукой и сказал: — Забирай его и пошли. — На вопросительный взгляд добавил: — От меня он шугается. — Я б тоже от тебя шугался на его месте. Очень хотелось ответить что-нибудь едкое, но доля правды в этих словах была... Ну вот пусть тогда сам с ним и возится. Волков, недолго думая, взял спящего Разумовского на руки — благо квартира оказалась на первом этаже. — Открой, под ковриком ключ. Опытный, с собой не таскает… Впрочем, кроме момента, из-за которого он получил в челюсть, Волков вёл себя весьма профессионально. Причём, не как обычный военный, а кто-то из спецподразделений. Но почему он тогда косякнул, Гром теперь тоже отлично понимал. Очень уж бережно он сейчас возится, устраивая на старом диване и стараясь не разбудить. — У тебя тут пожрать что есть? — Ну ты хамло, — восхитился Волков. — В смысле, для него. Ему б чего... нормального. — Нормального утром куплю, — поморщился он и, замявшись, спросил: — Думаешь, он и дальше такой будет?.. — Думаю, его хорошенько накачали успокоительным перед моим приходом, чтоб лишнего не сболтнул. Так что в теории должно стать лучше. Волков коротко кивнул. И предложил: — Из ненормального — бутерброды есть, будешь? — Давай. По-хорошему стоило вначале обойти квартиру и проверить тут всё, а до тех пор не спускать с Волкова глаз. У него наверняка тут есть заначка с оружием. Но сил на это не было никаких, и это был тот редкий случай, когда Грому очень хотелось верить людям. Хотя бы из соображений энергосбережения. Ещё стоило бы раздеть и осмотреть Разумовского — мало ли что с ним делали, может, ему реально прямо сейчас помощь нужна. Но представив, что будет, если тот очнётся в процессе, Гром решил, что в пень — пусть его Волков осматривает. Иначе он уже не просто шугаться начнёт. Это оказалось правильным решением, потому что вскоре он почувствовал на себе пристальный взгляд. Проморгавшись, Разумовский переключился с него и заскользил взглядом по комнате. И Грома порадовало, что выглядело это… куда более осознанно, чем раньше. Негромко, стараясь не спугнуть, он спросил: — Выспался? Как себя чувствуешь, нигде не болит? Взгляд снова вернулся к нему, потом Серёжа медленно, неуверенно сел. — Голова кружится. И дышать немного… сложно. Где мы? — В точной локализации я не уверен, — признался Гром, благополучно проморгавший, куда его завезли, — но не в больнице. Серёжа, вопреки собственным словам, задышал чаще. — Почему? — Так получилось, — уклончиво ответил он, но, догадываясь о главной цели вопроса, уточнил: — Нет, не вернёшься. Разумовский на мгновение зажмурился и, кажется, был готов задавать вопросы дальше, но тут в комнату вернулся Волков. И Разумовский тут же застыл, глядя на него, и даже дышать вроде перестал. Чёрт, только не по второму кругу, у Грома просто нервы не выдерживали. Но Серёжа отмер, сглотнул и резко осипшим голосом спросил: — Ты мне не приснился, да? — Не приснился, Серый. Я здесь. Разумовский бросил короткий взгляд на Грома, и в этот раз тот сразу сообразил, что от него требуется. — Да, он тут. Я его вижу. Вполне живой. Волков тем временем осторожно присел на диван. — Есть хочешь? Серёжа помотал головой и тут же уткнулся лбом Волкову в плечо. Пунктик у него прям на этом какой-то. Молчание стало неловким. — Ты вроде как бутерброды обещал? — спросил Гром. — Пойду сам найду, что ли. Пусть посидят… Бутерброды, уже нарезанные, на кухне и правда нашлись. Как и закипающий чайник. Гром порылся по шкафчикам, обнаружил в них довольно много интересного — но из еды, а не из оружия — и заварил себе крепкого чёрного чая. И пил его чуть ли не добрых полчаса, заодно приговорив половину бутербродов — должны ж у его тактичности быть хоть какие-то бонусы. В комнате о чём-то тихо говорили, потом ходили, потом опять говорили. Чай давно закончился. Понимая, что сами они его вряд ли позовут, Гром всё-таки решил вернуться. И вовремя, Волков как раз натягивал на Сергея майку с каким-то идиотским принтом — судя по размеру, даже не свою, а лично для него приготовленную. Возмутило Грома, конечно, не это. — Эй, я же говорил не развязывать! Белая больничная рубашка клубком валялась на полу. Без неё Разумовский однозначно выглядел лучше, но это всё ещё ничего не меняло. — Это ж с какого хрена?! — мигом завёлся Волков, разворачиваясь к нему. Сам он тоже успел переодеться, но менее грозным выглядеть не стал. — Я тебе уже объяснял, — Гром, не реагируя на его напряжённую позу, попытался оттеснить его от Разумовского, втиснувшись между ними. Волков с рыком перехватил его за руку, заставляя развернуться к себе. — Он не будет так ходить. Серёжа забился в угол дивана, стремясь оказаться от них подальше. Опять сейчас весь прогресс к чертям пойдёт. Но прояснить этот момент нужно было как можно раньше. Поэтому Гром выдохнул, стараясь не закипать, и приготовился по новой повторять Волкову причины своей осторожности. Но тут почувствовал тычок в спину, а потом Разумовский скатился с другой стороны дивана. Целую секунду Гром считал, что просто подальше от них, не упуская из вида готового сорваться в драку Волкова. Но у того вдруг стало такое растерянное лицо — со взглядом ему за спину, что Гром, почувствовав неладное, резко обернулся. За спиной Серёжа — нет, по глазам было видно, что уже не он — направлял в их сторону пистолет. Целился почему-то в Олега, хоть тот и стоял дальше. И стоял по-прежнему столбом, даже не пытаясь как-то уклониться. Гром по-хорошему не успевал, хоть и рванул к Разумовскому на одних рефлексах — Чтобы в этот раз наверняка, — прошипел Чумной Доктор, вдавливая спусковой крючок. Гром подбил его руку носком ботинка одновременно с выстрелом и тут же, не оборачиваясь, навалился сверху. Отбивался Разумовский хоть и яростно, но не особо шустро. Его быстро удалось вдавить в пол, заламывая руки назад и отбирая из ослабевших пальцев пистолет. Вот же зараза, стоило на мгновенье рядом оказаться и немного отвлечься — так из-за пояса выдернул, что Гром даже не понял. Волков, к счастью, остался цел — выстрел разнёс зеркало буквально за его спиной, самую малость в стороне. А ещё он, кажется, до сих пор не мог поверить в происходящее. — Серёж, но… почему? — Потому что это не Серёжа, — отрезал Гром, одной рукой выщёлкивая из пистолета обойму и отбрасывая его в угол. Так, кажется, будет всё-таки безопаснее. — Знакомься, вот это — Чумной Доктор, «второе я» твоего Серёжи и та причина, по которой я предпочёл бы видеть его связанным, хоть мне это тоже не по душе. И кстати, поразительно, но тебя он не любит даже больше, чем меня, раз пытался застрелить первым. — Ты так легко не отделаешься, — зашипели на него с пола. — Тебя я вначале заставлю очень хотеть смерти. А этот просто вечно всё портит. Даже сдохнуть и не мешать — и то не смог. — Ой, заткнись уже, — отмахнулся Гром, чуть сильнее прижимая его коленом. Разумовский подавился вдохом, а потом внезапно затих обмякая. — Эй, ты там чего, отключился? — Гром убрал колено, но руки выпускать не спешил. Он не сделал ничего такого, так что это тоже вполне может оказаться уловкой. Ему не ответили, но он сам почувствовал, как спина под его пальцами начала мелко противно подрагивать. Да чтоб его! Гром рывком посадил Разумовского, заглядывая ему в глаза и убеждаясь в своей догадке. В лицо он уже отлично умел их различать, поэтому тут же отпустил руки и сам встал, злобно матерясь про себя. Вот же мразь, чуть придавишь — сразу дёру. Впрочем, это лучше, чем если б его совсем прогнать было нельзя. Серёжа мгновенно воспользовался возможностью от него отползти. С трудом, пошатнувшись, поднялся и попытался поскорее шагнуть под защиту Волкова. Волков, не отводя глаз, сделал полшага назад. Конечно, он к такому калейдоскопу не привык, с ходу их не различает. Вот и смотрит сейчас недоверчиво. Серёжа почувствовал неладное и замер на полпути. — Олег? Что-то случилось? И попытался как всегда нервно сцепить кисти рук, но вздрогнул и скривился — на правой руке пальцы заметно покраснели и не гнулись. Грому было не до того, чтобы удар рассчитывать — видимо, попал. — Случилось, — ответил он вместо Волкова. — Ты, как только без смирительной рубашки оказался — пистолет у меня стащил и его застрелить попытался. Вот он немного и офигел. Ничего, привыкнет, я вот уже почти привык. К счастью, у Чумного Доктора сегодня рука дрогнула — так что грохнул ты в этот раз только зеркало. Но в следующий раз может так не повезти. Надеюсь, понятно, на что я намекаю? — Я попытался что?.. Разумовский шагнул назад, потом покачнулся, и Гром мысленно отвесил себе затрещину — и когда он научится держать язык за зубами? Хотя бы вот конкретно с ним, знает же, что сейчас будет. Он поймал Серёжу за локоть, чтобы не грохнулся прямо на месте, и попытался оттащить к дивану, но тот выдернул руку. — Сядь, — ругнулся Гром. — Свалишься. Я сейчас это... воды принесу. Разумовского трясло, он с трудом дышал, а Гром не знал, стоит ли хватать его руками, или будет только хуже. И про панические атаки он так и не почитал, а ведь собирался. Теперь опять будет как дурак со стаканчиком бегать. Он успел забыть про Волкова, настолько успешно тот изображал мебель. Но сейчас он наконец отмер, шагнул вперёд, буквально выдернул у него Серёжу, разворачивая к себе спиной и обнимая. — Спокойно, Серый. Нормально всё. Дыши, я посчитаю. На четыре, хорошо? Разумовский вначале попытался вырваться и у него, но Волков только прижал плотнее, скрещивая руки на груди. И начал негромко считать. И Серёжа перестал дёргаться. Осел немного, упираясь в Волкова спиной, потом расплакался — также как тогда, в его башне, без всхлипов и прочего — просто слёзы потекли. Олег будто и не заметил: всё так же ровно считал, крепко держа, разве что едва заметно погладил по плечам. А потом Серёжа наконец собрался и начал кое-как попадать дыханием в такт, иногда сбиваясь и захлёбываясь, но всё реже. Волков начал замедлять счёт, подводя его ближе к нормальному спокойному дыханию. Гром, сам не дыша, отошёл в сторонку и старался не привлекать внимания. Привлёк уже. Но за происходящим старательно следил. И запоминал. Волков явно знал, что делает. Он знал, как нужно действовать с Серёжей в таких случаях — именно с ним, было видно, что это у них не в первый раз. Нет, всё-таки повезло, что так сложилось. Даже если б Гром нашёл какой-то способ Серёжу оттуда вытащить... фиг бы он с ним один справился. А так — кажется, есть шансы.