Встречное предложение

В уютном двухэтажном домике, спрятавшемся в лесу, не горит ни одна свеча. Темнота, разбавленная, как чай молоком, лунным светом, окутывает пьяного Родольфуса Лестрейнджа, съедая все звуки; и в этой темноте, в дальнем углу комнаты, стоит, покачиваясь, едва различимый для чужих глаз, сотканный из всего чёрного, мёртвый старший брат Рабастан, немой и печальный. Он грустно улыбается Родольфусу, застывшему в ужасе со стаканом в руке, улыбается жуткой двойной улыбкой: одна - белозубая, на лице, а вторая - много ниже, под подбородком, ровная и зияющая чернотой, как расселина в сухой земле. Глаза у Рабастана тусклые, словно отражение луны в болотной воде, он покачивается из стороны в сторону и от него веет холодом и запахом леса. - Что тебе нужно? - голос не слушается Родольфуса, как и руки. Он никак не может разжать пальцы, чтобы поставить пустой стакан на стол, это тоже пугает, и зубы Лестрейнджа начинают выбивать мелкую дробь. Рабастан только медленно качает головой, не произнося ни слова. - Что тебе нужно, черт тебя возьми? - хрипло вскрикивает Родольфус и пытается подняться со стула, но ноги дрожат, совсем не держат, и он обессилено падает на место. Родольфус зажмуривается, пытаясь по-детски спрятаться от пугающего видения, и шепчет в темноту: - Ты сам виноват! Сам во всём виноват, Рабастан! Ты хотел сдаться, ты сам предложил всё закончить... Лестрейндж открывает воспаленные глаза и с надеждой смотрит в угол, но брат никуда не исчез, он там и с укором наблюдает за Родольфусом. Лестрейндж не выдерживает и со стуком ставит стакан на стол, сжимая его до боли побелевшими пальцами. - Ты не хотел убивать её! - кричит он сорванным голосом. - Ты предложил оставить её в живых! Ты предал нас! Ты предал! Ты - предатель! Рыдания сотрясают тщедушное тело Лестрейнджа, он глядит в мутные глаза брата, но не может разглядеть там то, на что так надеется - прощение. Там пусто. - Ты не оставил мне выбора, - глотая слезы, хрипит Родольфус. - Ты сам виноват! Ты сам! Рабастан качает головой и поднимает лицо к потолку, запах леса усиливается, и к нему прибавляется другой - запах свежей крови. Рана на горле раскрывается, притягивая взгляд Родольфуса, засасывая его, как в бездну, в свою черноту. - Ты сам виноват! - кричит Лестрейндж и с каждым словом его голос становится всё громче, переходя в истерический рёв. - Ты сам виноват! Ты сам виноват! Ты сам... - Люмос! - резкий голос Долохова заставил Родольфуса дернуться и обернуться. Заспанный и сердитый Антонин стоял на лестнице, держа перед собой палочку и оглядывая кухню. - Ты рехнулся? - недовольно спросил Долохов. - Какого хрена ты так орешь? Лестрейндж судорожно повернулся обратно к брату, но того уже не было в углу, он исчез, а вместе с ним исчезли и пугающие запахи. Родольфус нервно облизал губы и, схватив вновь послушными руками бутылку, жадно отхлебнул прямо из горлышка. - Твою мать, - качая головой, ухмыльнулся Долохов, спускаясь с лестницы и проходя вглубь кухни. - Кажется, ты допился до болотных чертей, а, Руди? Кто тебе привиделся? - Замолчи, - глухо ответил Лестрейндж, разглядывая свои дрожащие руки. - Заткнись. Долохов плавно обогнул Родольфуса, подхватывая на ходу бутылку. Он подошёл к кухонному шкафчику и открыл его, высматривая стаканы. - Это был Рабастан, да? - голос Антонина звучал сочувствующе. - Замолчи, прошу тебя, - чуть слышно ответил Родольфус. - Не надо. Антонин повернулся к подельнику с уже полным стаканом и задумчиво уставился на него: - Ты не виноват, Руди. Если бы эта мерзкая тварь не сдала нас, тебе не пришлось бы этого делать... - Я перерезал ему горло, - всё также тихо перебил Лестрейндж. - Я сам, вот этими руками. Она тут ни при чём. - О, нет, - твёрдо сказал Антонин, подходя к столу и усаживаясь напротив. - Это всё - из-за неё. Из-за неё убили Лорда, из-за неё всё рухнуло, она сломала нашу жизнь. Родольфус поднял взгляд на Долохова, который продолжил: - Она сломала твою жизнь, Руди. Ведь, она никогда не жила с тобой как с мужем, правда? О, не смотри на меня так, - Антонин поднял руку перед собой, заметив, как сверкнули глаза Лестрейнджа. - Я не собираюсь над этим смеяться. Я - на твоей стороне. Ноздри Родольфуса гневно затрепетали, он сжал зубы, глядя на Долохова. А тот склонился над столом и доверительно произнёс: - Но ведь она спала с кем-то все эти годы... Ты помнишь, что говорил твой брат перед тем, как мы провели ритуал? - Предложил сдаться, - злобно выплюнул Лестрейндж. - Сказал, что устал бегать... Родольфус стукнул кулаком по столу: - Предложил не убивать её! - зло воскликнул он. - Сказал, что хватит смертей! Долохов мрачно кивнул, сверля Лестрейнджа глазами: - А сколько раз я видел, как они шушукались на ужинах Лорда? Всегда садились рядом. Вечно хихикали... Родольфус зарычал и вдруг вскочил на ноги, сметая пустой стакан со стола. Звон стекла прозвучал слишком громко в ночной тишине. - Всегда уединялись прямо у меня под носом! В моём собственном доме! - он стоял, сжав кулаки и с ненавистью глядя перед собой. - Будь я проклят, если не доберусь до неё! Антонин ухмыльнулся, разглядывая Лестрейнджа, и удовлетворённо кивнул: - Она заслужила это, Руди. - он отхлебнул виски. - И твой брат тоже. Родольфус свирепо глянул на Долохова: - Что слышно от этого мерзкого отщепенца? - За что ты его так презираешь? - Любой предатель - отщепенец, Антонин. А этот - дважды предатель. Так, что слышно? - Пока ничего. Он должен придти сегодня днём. Сообщит нам дату свадьбы... - Мы сидим тут уже две недели! - заорал Лестрейндж. - Какого дракла? Почему мы ждём, когда эти твари поженятся? Антонин снова отпил из стакана, причмокнув губами, и спокойно ответил: - Не всё сразу, Руди. На её доме защита, ты знаешь. Но он поможет нам. Пусть поженятся, не переживай, их брак будет недолгим. Мы придём туда, и ты сделаешь с ними всё, что хочешь. Обещаю. Родольфус молчал, шумно дыша через нос и глядя на Долохова в упор. - И чем плохо сидеть тут? - беспечно продолжил Антонин. - У нас есть еда, выпивка, тёплые постели. В этом лесу нет оборотней или кого пострашнее. На нашего друга никто не подумает, и не будет искать нас в его доме. У нас полно времени. Пусть женятся. - Я хочу мести! - прошипел Лестрейндж. - Ты получишь её, Руди. Ты отомстишь, мы возродим Лорда, и всё наконец-то будет по-нашему. Лорд оценит жертву, которую ты принёс ради него. Родольфус нахмурился и закусил нижнюю губу, раздумывая о чём-то. Он сел на место и протянул руку за бутылкой, которую Долохов отдал ему, одновременно призывая пустой стакан из шкафа. - Но у нас не получилось в прошлый раз, - угрюмо произнёс Родольфус, наливая себе виски. - У нас был Раб...предатель и вода, но ничего не вышло. - Это была не та вода, ты сам знаешь. В следующий раз мы возьмём воду в том месте, которое указал нам Лорд. - Но как? - голос Лестрейнджа звучал тихо и неуверенно. Антонин расслаблено откинулся на спинку стула: - Не волнуйся, нам помогут, - он подмигнул Родольфусу и отсалютовал ему стаканом. *** - Вас точно взяли в авроры за таланты, а не потому, что вы с Бруствером на короткой ноге? Потные и уставшие Гарри и Нимфадора уже целый час прыгали вокруг Беллатрикс, сражаясь с ней, спокойно стоявшей на газоне посреди парка Блэк-Мэнора и отбивавшей их заклятья лёгкими взмахами руки. Ни один локон не выбился из причёски ведьмы, она царственно наблюдала за потугами племянницы и Поттера, не сходя с места. Только её палочка мелькала в воздухе, отражая разноцветные вспышки и посылая свои собственные с неуловимой быстротой. - Я думаю, я вздремну, - картинно зевая, произнесла Блэк. - Разбудите меня, когда сможете в меня попасть. - Белла, да как ты это делаешь, чёрт возьми? - пыхтела Дора, стремительно перемещаясь по периметру лужайки, лавируя и подпрыгивая. Она посылала и посылала проклятья в свою тётку, но не смогла попасть ни единого раза. Гарри с ошалелым видом старался уловить момент, когда Беллатрикс отвлечётся на Нимфадору и напасть, но каждый раз терпел неудачу, потому что у ведьмы, казалось, и на затылке были глаза. Его собственные заклинания возвращались к нему и не от всех он успевал уклониться. - Меня радует только одно, - задыхаясь проговорил Поттер, поставив Протего, и вытирая пот со лба, - мы тоже так научимся. - Ага, - пыхтела Дора, пытаясь обежать Беллатрикс слева. - Лет через семьдесят. Она быстро двинулась в сторону, огибая свою тётку и глазами показывая Гарри, чтобы он приготовился. - Инкарцеро! Протего! Диффиндо! Экспеллиармус! - затараторила Дора, размахивая палочкой. - Экспеллиармус! Редукто! Левикорпус! - одновременно с ней заорал Поттер. Беллатрикс ухмыльнулась и вдруг, превратившись в чёрный дым, взлетела ввысь, по широкой дуге обойдя противников, которые, открыв рты и задрав головы, наблюдали за её полётом, и приземлившись позади них, повернулась вокруг себя, делая размашистое движение палочкой. Дора и Гарри рухнули на землю почти синхронно, их палочки вырвались из рук и, кувыркаясь в воздухе, упали у ног тёмной ведьмы, которая даже не соизволила их поймать. - Это не честно! - завопила Дора, извиваясь на траве, связанная заклятьем по рукам и ногам. - Это было эффектно, - пропыхтел Поттер, краснея из-за своего унизительного положения. Беллатрикс насмешливо смотрела на своих поверженных оппонентов. - Вы безнадёжны. И вы надоели мне, - она закатила глаза и двинулась в сторону особняка. - Пожалуй, пойду перекушу, а вы пока можете отдохнуть. - Эй, стой! Не бросай нас здесь! - Нимфадора, красная от натуги, безуспешно пыталась освободиться, а её волосы, сегодня белые, как у Нарциссы, стали стремительно темнеть. - Ты не можешь!.. - Фините! - звонкий смех Гермионы прервал тираду Тонкс. Девушка приблизилась к не заметившей её в пылу борьбы троице, взмахивая палочкой. Она сняла заклинания Беллатрикс, и Дора с Гарри медленно поднялись на ноги. - Грейнджер, - строго сказала Блэк, поворачиваясь к Гермионе, - не смей их освобождать. Их унизительное положение - памятник моей мощи и талантам. И их бездарности. - Белла, - продолжая смеяться, ответила девушка, - не будь такой кровожадной. Все и так знают, что ты сильнее. Дора с недовольным видом подняла свою палочку и пробурчала: - Ты обещала нас научить, а не издеваться... - О, Мерлин, - закатывая глаза, вздохнула Беллатрикс и скрестила руки на груди. - Внимание, начинаю учить. Что вы видите? Все с недоумением уставились на неё, стоящую в тени деревьев на краю лужайки. -Эээ... - протянула Дора. - Твой великолепный парк? - Остолопы, - сквозь зубы выдохнула ведьма. - Ещё варианты? - Величайшую волшебницу всех времён? - несмело предположил Гарри. - Принимается, - надменно сказала Блэк, вздёрнув подбородок, после чего шагнула вперёд, встав за спинами собеседников. - А теперь? - строго спросила она. Они повернулись и некоторое время молчали, рассматривая женщину, стоявшую в лучах заходящего солнца. Наконец, Гермиона сказала: - Величайшую волшебницу всех времён, озарённую солнечным светом? Белла хмыкнула и довольно кивнула своей невесте, Гарри с досадой хлопнул себя ладонью по лбу, а Дора застонала, закатив глаза. - Да-да, - насмешливо сказала Беллатрикс. - Вы целый час прыгали, как две макаки под Империо, но даже не подумали о том, чтобы обойти меня. Чему вас учат в вашей школе авроров? Она с важным видом прошлась туда и обратно по лужайке, наставительно говоря: - Позиция имеет огромное значение. Вы час сражались, стоя против солнца и даже не поняли этого. В бою важно каждое малейшее движение, половину которых вы пропустили из-за света, бьющего вам в глаза. Дора и Гарри внимательно слушали ведьму, следя за ней, а Гермиона согласно кивала. - Второе, - важно продолжила Блэк и остановилась, указывая на Поттера, - у тебя отвратительная стойка. Ты как будто сидишь на гиппогрифе, которого видишь только ты. Третье. Вы вопите, как банши в брачный период... - Белла! - захохотала Гермиона, - У банши нет брачных периодов! - Это доподлинно неизвестно, - серьёзно ответила Блэк. - Они мало изучены. И воют. Прямо, как вы. Тренируйте невербальную магию. И четвёртое. Она посмотрела Гарри в глаза и замолчала. Парень ответил ей непонимающим взглядом, а потом воскликнул: - Эй! Что ты себе позволяешь? Ведьма удовлетворённо хмыкнула и перевела взгляд на племянницу. - Дора, - позвала она. Нимфадора взглянула на свою тётку. Через несколько секунд она покраснела, как помидор и громко запротестовала: - Немедленно выйди из моей головы! Что ты... - Оу, - удивилась Беллатрикс, округлив глаза и рассмеялась. - Это непорядочно, - буркнул недовольный Гарри, уставившись на землю. Гермиона, с улыбкой наблюдавшая эту сцену, хихикнула: - Белла, это и правда непорядочно, пожалуйста, прекрати. - Окклюменция - важный навык, - весомо ответила довольная Беллатрикс. - На самом деле, я успевала прочитать ваши мысли до того, как вы поднимали палочки. Дора хмуро посмотрела на тётку и отвернулась, а Гарри тяжело вздохнул: - Тогда мне ничего не светит. Даже профессор Снейп не смог обучить меня этому. - Гарри, не волнуйся, - попыталась успокоить друга Гермиона, - профессор Снейп был отличным специалистом, но предвзятым педагогом. Думаю, Белла научит тебя. Ведь так? Она повернулась к Беллатрикс, заглядывая ей в глаза, и женщина замерла, рассматривая Грейнджер. Они застыли, не обращая внимания ни на что вокруг, поглощённые друг другом. - Вот сейчас бы твои мысли прочитать, - недовольно прошептала Дора. - Попробуй, - низким голосом усмехнулась Блэк, не отводя взгляда от Гермионы, которая вдруг покраснела и, смутившись, отвернулась. - Скоро ужин, - пробормотала она, ни к кому не обращаясь. - Может быть, мы пойдём в дом? И я хотела обсудить кое-какие книги. Поттер озадаченно оглядел всех собравшихся и взъерошил волосы: - Я...ээээ... Я тогда пойду, ладно? - промямлил он. Гермиона встрепенулась: - О, Гарри, я думала ты поужинаешь с нами. - Ну, на самом деле, - замялся парень. - Меня ждут в... Миссис Уизли пригласила меня. И я... Вот... - О, - хохотнула Белла, - передавай от меня привет Молли и её замечательному сыну... - Белла, прошу тебя, - начала Гермиона. - ...если только он ещё не лопнул от злости из-за того, что у него ничего не вышло с его девушкой, - насмешливо закончила Беллатрикс, не обращая внимания. - Да, да, он пока не лопнул, - согласился Гарри, пряча глаза. - На самом деле, большое спасибо, Белла. Сообщи, когда я могу прийти в следующий раз. Блэк кивнула: - Думаю, уже после свадьбы. - Ах, да. Точно. Ещё раз спасибо. Тогда увидимся послезавтра на свадьбе. Гарри направился к воротам, которые для него взмахом палочки открыла Белла, чтобы трансгрессировать, а все остальные двинулись к дому. - Что за книги ты хотела обсудить, малышка? - небрежно спросила Беллатрикс, закидывая руку на плечи Гермионы и прижимая её к себе на ходу. Увидев это, Нимфадора насмешливо фыркнула, а Грейнджер покраснела от смущения, но всё таки прижалась к женщине. - Не надейся, тётушка, это не "Тысяча и одна волшебная поза для ведьм", - усмехнулась Тонкс. - О, - протянула Беллатрикс, не глядя на племянницу. - Ну, думаю, та красотка, которая позавчера сидела у тебя на... - Силенцио, - спокойно бросила Дора с безразличным видом. Беллатрикс вальяжно взмахнула свободной рукой, снимая заклятие немоты и продолжила: - ...лице, знает эту книжку от и до... Тонкс остановилась, удерживая Блэк за руку: - Ты влезла в мою голову, Белла, но это не значит, что ты можешь трезвонить о том, что увидела на всю округу, - Дора была очень серьёзна. - А ты не нарывайся, - парировала Беллатрикс. - Если мы захотим обсудить с Грейнджер что-то подобное, то сделаем это без тебя. Гермиона напряжённо смотрела перед собой, что-то соображая некоторое время, а потом удивлённо выдохнула: - О... Дора, так ты?... - Это секрет, Гермиона, - быстро отозвалась Тонкс. - Правда, о нём уже знают все, кому не лень. - Я никому не скажу, - заверила Грейнджер, удивлённо глядя то на Дору, то на Беллатрикс. - Обещаю. И я не специально, вы сами затеяли этот разговор... Тонкс безнадёжно махнула рукой: - Я тебя умоляю! Она, - девушка ткнула пальцем в свою тётю, - всё равно бы тебе рассказала. - Да, - нахально подтвердила Беллатрикс, улыбаясь во весь рот. Нимфадора закатила глаза и воскликнула: - И эта женщина называет мою мать болтливой сорокой! - Я не могу скрывать от Грейнджер то единственное прекрасное, что в тебе есть, Нимфадора, - серьёзно ответила тёмная ведьма, и Гермиона рассмеялась. - Не надо называть меня... - Я знаю, знаю, - Беллатрикс по-отечески похлопала племянницу по спине. - Не буду, обещаю. Кстати, а как называют тебя твои подружки? Она втолкнула задохнувшуюся от возмущения Дору в двери Блэк-Мэнора под смех Грейнджер, на ходу приказывая домовикам подавать ужин. *** - Вы не можете идти на эту чёртову свадьбу! - Рон, красный от гнева, стоял посреди гостиной нового дома семьи Уизли, который они приобрели в начале лета за вознаграждение, выделенное Министерством магии. Этот дом ничем не напоминал Нору, хотя, в память о былых временах, получил точно такое же название. Трёхэтажный особняк, разместившийся на границе с Уэльсом, выходил окнами на холмы с одной стороны и на бескрайние изумрудные луга — с другой. Такое расположение было выбрано потому, что матриарх семьи не представляла своей жизни в лесу или у моря, но ценила простор: будь то луга, покрытые зелёным ковром или болота с камышом, без разницы. Дом был огромным и никому больше не приходилось ютиться в крохотных комнатушках - каждому досталась большая спальня; равно как никто больше не бегал по бесконечным хлипким лестницам, как будто основательность и роскошь нового жилища заставляли его обитателей вести себя более степенно и размеренно. Но сейчас вся эта новоприобретённая степенность семьи Уизли улетучилась, как дым: Перси, Рон и Молли, гневно сверкая глазами, стояли посреди гостиной напротив Артура, Джинни и Джорджа. Все орали, что есть мочи, выясняя, имеют ли моральное право члены семейства Героя Войны идти на бракосочетание предательницы, плюнувшей в душу Матери Героя и самому Герою со - сказать людям стыдно - душегубкой, потрошительницей, злодейкой, сектанткой и, в конце концов, с женщиной. Артур, Джордж и Джинни придерживались того мнения, что очень даже могут, поскольку предательница, плюнувшая в души — их близкий друг, и, между делом, такой же Герой Войны, как и их Герой. И хотя, их Герой оплёван, равно как и его Мать, всё таки оплёваны они не то чтобы очень, поскольку им никто ничего не обещал. А именно предательница, которую они костерят и в хвост, и в гриву - вот конкретно она никому ничего не обещала. Эту точку зрения особенно отстаивала Джинни, приводя непоколебимые и убедительные аргументы. - Рон, ты полный придурок! - орала она, перекрикивая мать и старших братьев. - Мне стыдно, что я в родстве с таким идиотом! Ты - дебил! - Если вы пойдёте на эту свадьбу, я больше никогда не буду с вами разговаривать! - вопил Рональд, потрясая кулаками и брызгая слюной. - Ну и прекрасно! - взревела Джинни. - От этого пострадаешь только ты! Я же буду вполне счастлива больше не слышать и не видеть твоей тупости! - Джиневра, ты не можешь так поступать со своим братом! Он — твоя родная кровь! - голосила миссис Уизли, свирепо и обвинительно глядя при этом на своего супруга, который мужественно, хотя молча, держался на стороне своей единственной дочери. - Не смей называть меня тупым! - орал Рон. - Да! - поддержала сына Молли, уперев руки в бока и переведя взгляд на Джинни. - Не называй брата тупым! Он не тупой! - Самый тупой! Самый, самый, самый тупой! - заверещала Джинни, зажмурив глаза и сжав кулаки. - Нет! - взревели хором Молли, Перси и Рон. - Поддерживаю сестру! - громко вставил Джордж, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, но в общем шуме, никто не обратил внимания. - Если эта предательница и её мерзкая баба тебе так дороги, иди и живи с ними! - завопил Рональд. - Да! - воскликнула его мать, но тут же осеклась, успокаивающе погладив сына по руке. - Рон, ну это уже перебор. Никуда она не пойдёт, Джинни живёт с нами. - И ты тут не хозяйничай! - сердито крикнула Джинни. - Вали в свою избушку в лесу! Ты кажется её для себя купил, что ж ты тут пасёшься всё время?! - Замолчи! - прикрикнула Молли на дочь, и та обиженно надулась. - Ты знаешь, что Рональд купил дом для них с Гермио... С этой неблагодарной девчонкой! А она поступила так подло! О, мой мальчик... Миссис Уизли приобняла обозлённого Рона, который грозно оглядывал отца, сестру и Джорджа. - Но, Молли, дорогая, - робко сказал Артур, обнимая в свою очередь надувшуюся Джинни. - Ведь, никто из нас не спрашивал у Гермионы, хочет ли она этого... - Мы целовались с ней!... - начал Рон. - Завёл волынку! - застонала Джинни, вырываясь из объятий отца и всплеснув руками. - Мало ли с кем я целовалась?! За всех замуж идти?! - Значит, ты - такая же распутная, как и она! - гневно прошипел Рон, тыча в сестру пальцем. Джордж выступил вперёд загораживая собой Джинни и серьёзно сказал: - Полегче ты, упырь в пижаме... - Джордж! - взвизгнула Молли, но тот и ухом не повёл. -...попридержи язык, иначе я тебе столько "Чёрных меток" скормлю, что будешь блевать до Ирландии, братец. - А ты чего защищаешь этих трёх ужасных баб?! - заорал Рон, имея в виду молодожёнов и свою сестру. - Ужасных баб?! - взревела Джинни, выскакивая из-за спины Джорджа и яростно наступая на брата. - Так слушай же! Гермиона рассказывала мне о вашем поцелуе! О поцелуе, цитирую: "Ужасно слюнявом и не очень приятном, прости Джинни, он всё таки твой брат"! Единственном вашем поцелуе, на который она решилась, потому что ей было страшно от того, что она чувствует к Беллатрикс! Рон захлопнул рот, уставившись на сестру, а Джинни безжалостно продолжила: - Ты ей - до лампочки! И всегда был! Смирись! Она тебя любит, как друга и то, сейчас я в этом сильно сомневаюсь! Иди и сделай предложение Лаванде и завались с ней в свою избу! Я думаю, она с радостью согласится! А Гермиона любит Беллатрикс и уже давно! Все молчали, Джордж ухмылялся, рассматривая Рональда, который яростно глядел на Джинни, сжав челюсти. - Неблагодарная девчонка, - тихо сказала Молли, сочувственно гладя младшего сына по руке. - Не переживай, мой мальчик, она ещё хлебнёт горя с этой преступни... - Хватит! - неожиданно для всех сурово крикнул Артур так громко, что его жена вздрогнула и удивлённо взглянула на него. - Хватит! Гермиона - хорошая девушка, она много сделала для нас, для Гарри и для тебя, Рональд! - Папа... - ахнул Рон. - Молчать! - взревел мистер Уизли. - Кто здесь неблагодарный, так это вы! Она столько раз спасала тебя и всех нас! Но она не обязана становиться частью нашей семьи! - Артур...- с укором начала Молли, скрестив руки на груди. - Нет! - гаркнул тот, и мисс Уизли притихла, не веря своим ушам. - Иногда мне самому хочется сбежать отсюда, сверкая пятками! Если она решила, что любит Блэк, то это не ваше дело! Мы идём на свадьбу, нравится вам это или нет! Потому что нам дорога Гермиона! А вы можете сидеть здесь и орать друг на друга! - Артур! - взвизгнула Молли, уже придя в себя. - Браво, отец! - завопил Джордж и хлопнул Артура по плечу. Рон развернулся и стремительно двинулся к выходу. - Я не собираюсь всё это слушать! - проорал он, натягивая куртку. - О, Рональд! - воскликнула миссис Уизли, бросаясь к сыну. - Куда же ты? Ты вернёшься к ужину? - Даже не сомневаюсь в этом, - тихо сказал Джордж так, чтоб его слышала только Джинни, и та прыснула со смеху. - К нам ведь придёт Гарри... - продолжала увещевать миссис Уизли. Рон свирепо глянул на мать: - Тоже их дружок! Давай, корми его! А он на свадьбу идёт! И эта мерзкая Пожирательница учит его дуэлям, он сам рассказывал! Джинни гневно сдвинула брови: - Не смей ничего говорить про Гарри, ты, злобный лепрекон... - Замолчите все! - заорала Молли, и все притихли. - Рон, тебе необязательно уходить! Куда ты собрался? - К себе домой! - рявкнул парень и, выскочив на улицу, изо всей силы захлопнул дверь. - В холостяцкую берлогу побежал, - пробормотал Джордж, и Джинни опять прыснула. - А нам пора в свои комнаты, сестрёнка. - Согласна, - сквозь зубы проговорила девушка, и они вдвоём незаметно покинули гостиную. *** Жёлтый огонь камина погрузил огромную библиотеку Блэк-Мэнора в уютный полумрак: самые верхние стеллажи с книгами скрывались в темноте потолков, куда не доходил свет, а внизу, там где в глубоких креслах комфортно расположились хозяйка поместья, её племянница и невеста, мягко потрескивал огонь, отражаясь бликами в стаканах с огневиски, которые старшие женщины держали в руках. Гермионе было предложено эльфийское вино под тем предлогом, что от огневиски она дуреет, и это видел весь Хогвартс, и достаточно с Беллатрикс такого позора. Девушка не протестовала, и так почти пьяная только от того, что сейчас сидит напротив самой красивой женщины Волшебной Британии, с которой совсем скоро свяжет свою жизнь навсегда. Этот факт наполнял её сердце трепетом и волнением. - Белла, - тихо проговорила Гермиона. - Может быть, мы зря позвали столько гостей? Мы могли бы провести тихую, семейную церемонию. Беллатрикс расслабленно покачивала в руке стакан и смотрела в огонь из-под прикрытых век. - Я уже говорила, это политический ход, детка, - мягко сказала она. - Я не хочу, чтоб все думали, что мы стыдимся нашего брака. Точнее, что ты стыдишься или что-то в этом роде. Я то могу только гордиться союзом с тобой... - Но я не стыжусь, Белла, я тоже горжусь... - пыталась протестовать Грейнджер. - Да, но эти жлобы из министерства, снобы из "Двадцати восьми", а также, - Беллатрикс со значением взглянула на свою невесту, - разные мещане типа семейки Уизли не знают об этом. Я хочу, чтобы они все увидели, что ты и я делаем это добровольно и с гордостью. Я не хочу, чтоб на тебя показывали пальцем и шушукались за спиной. И я хочу, чтобы вся эта чистокровная сволочь, выпив на нашей свадьбе за наше здоровье, никогда после этого не смела даже пикнуть ничего в твою сторону. Гермиона горько усмехнулась: - Ну, да, грязнокровка заключает магический брак с главой древнейшего... - Грейнджер, прекрати, - резко прервала Беллатрикс. - Они могут засунуть себе свои устои, знаешь куда? - Toujours Pur , - тихо прокомментировала Дора из своего кресла, и Блэк сурово взглянула на неё. - Плевать я хотела на все эти семейные девизы с некоторых пор! - гневно воскликнула она. - Это больше меня не касается. Пусть кривятся те, кому это не безразлично! Но все они заткнутся, когда мы поженимся по всем законам их долбанной чистой крови! - Так и будет, Белла, - примирительным тоном ответила Тонкс, а Гермиона, уже опьяневшая от вина и жара камина, хихикнула. - Не думаю, что Люциус Малфой перестанет кривиться при виде меня. Беллатрикс закатила глаза, а Дора, улыбаясь, согласно кивнула: - Это ужас. Он морщит нос всякий раз, когда я пересекаюсь с ним на работе или мы с мамой приходим в гости к Нарциссе и Драко. Хотя, изо всех сил пытается скрыть это. - Люциус - дерьмо, - безапелляционно заявила Беллатрикс, рассматривая виски в стакане. - Его даже Цисси презирает. Так что пусть он кривится от собственного отражения в зеркале. - Да, - отозвалась Дора, - на работе это тоже заметно. Если после Первой Магической войны ему удалось прикинуться невиновным, то сейчас... Даже не смотря, на весь вклад их семьи в победу, многие обходят его стороной. Его перевели в Сектор борьбы с незаконным использованием изобретений маглов, и все видят, как он бесится. Дора довольно рассмеялась и отпила огневиски. - Но ведь, Нарциссу уважают, - вставила Гермиона. Беллатрикс сверкнула глазами и твёрдо сказала: - Потому что Нарцисса действительно помогла. И никогда не была Пожирателем. А этот...- голос ведьмы сочился ядом. - До последнего ждал, кто победит. И когда понял, переметнулся. Не в первый раз. Блэк нервно глотнула из стакана и нахмурилась, глядя в огонь. - Белла, пожалуйста, не переживай, - тихо сказала Грейнджер. - Не надо об этом вспоминать. - Нарцисса именно с тех пор и не уважает его, - как будто не слыша, продолжила тёмная ведьма. - Меня упекли в Азкабан. Пусть. Но он. Рассказывал всем, что его держали под империусом, и чуть ли не мы с Лестрейнджем... Так и сказал на суде: "Я не знаю, кто, но среди приспешников Лорда есть люди, искусные в подобных заклинаниях. Например, чета Лестрейндж или Яксли"... - Отвратительный тип, - фыркнула Дора. - Почему Нарцисса с ним не разведётся? - поинтересовалась Гермиона. - Потому что они заключили магический брак, - глаза Беллатрикс вдруг весело сверкнули, - такой же как ты заключишь послезавтра. Ты тоже не сможешь развестись. Ведьма довольно ухмыльнулась, а Грейнджер покраснела и спрятала лицо за бокалом с вином. - Что представляет собой этот ритуал? - поинтересовалась Нимфадора, насмешливо поглядывая на парочку. - О, ну как и все ритуалы древней магии, - Беллатрикс положила ногу на ногу, - это ритуал крови. Мы смешаем свою кровь. Она вздёрнула бровь и посмотрела на Грейнджер: - Кстати, тогда тебя, в общем-то, больше нельзя будет назвать...ну, ты знаешь... - Грязнокровкой? - хитро прищурившись, подсказала девушка. - О, Мерлин, - закатила глаза Блэк. - Да. Именно так. Нимфадора оживилась: - А тогда Гермиона тоже сможет применять магию Блэков? Мы могли бы учиться вместе. Услышав слово "учиться", Грейнджер с надеждой взглянула сначала на Дору, потом на Беллатрикс. Тёмная ведьма задумалась на несколько мгновений и ответила, нахмурившись: - Нужно поискать информацию об этом, - она огляделась вокруг. - Где-то здесь должны быть книги. Такие чёрные фолианты. Что-то типа "Блэки - самые снобские чистокровные задницы Европы"... - "Летопись, составленная Нембусом Блэком в 1735 году. Древнейший и величайший чистокровный дом Великобритании и Континентальной Европы: от Средневековья до наших дней. Родословная, традиции и ритуалы", - смеясь поправила Гермиона. - Как раз это я и хотела обсудить с тобой. - Ну, я должна была догадаться, что ты уже добралась до них, - хмыкнула Беллатрикс и поднялась, чтобы размять ноги. - Да, - улыбнулась девушка. - Правда, там "наши дни" - это восемнадцатый век, но, думаю, что ты и так это знаешь... - Вообще-то, нет, - ответила Беллатрикс, и было похоже, что она смущена. - Я их не читала. Она посмотрела на удивлённых Дору и Гермиону и закатила глаза: - Давайте, начните ещё хором про моё наследие сейчас... - Именно это мы и хотели сказать, - укоризненно ответила Нимфадора. Беллатрикс нетерпеливо дёрнулась и прошла к столику с бутылкой, чтобы налить себе ещё огневиски. - Это собрание сочинений мне подарила тётушка моего отца, - голос Беллы стал глухим. - Кассиопея Блэк. Под тем предлогом, что у неё нет наследников, а я - талантливая и бла-бла-бла. Но я их так и не открыла, потому что... Блэк замялась, отвернувшись от собеседниц. - Потому что "что", Белла? - спросила Тонкс. - Ну... Потому что меня уже тогда обучал магии Лорд. Он сказал, что читал их, с позволения хозяйки. Ну то есть, Кассиопеи. И в общем-то там нет ничего такого, чего бы он не знал. Ну, а потом я вышла замуж, съехала отсюда... Ведьма повернулась к Доре и Гермионе и тяжело вздохнула: - В общем, мне так и не довелось их открыть. - Жаль, - задумчиво промолвила Гермиона, - у меня был вопрос. - Вообще-то, у нас, - вставила Дора. - Какой? - поинтересовалась Беллатрикс, подходя к креслу Гермионы и присаживаясь на подлокотник. - Там написано, - ответила Грейнджер, которая неосознанно придвинулась ближе к женщине, как только та села, - что это сочинение в тринадцати томах. И что самые древние, тайные и страшные ритуалы изложены как раз в тринадцатом томе. Но его нет. - Мы хотели спросить, не знаешь ли ты, где он? - добавила Тонкс. Блэк нахмурилась: - Вам-то зачем самые страшные и тайные ритуалы? - Нам было просто интересно, - нетерпеливо отозвалась Дора, а Гермиона согласно кивнула. - И вообще, ты сама посвятила меня во всё это, и я хочу знать обо всём от и до. - Хм, - задумалась тёмная ведьма, опустив руку на плечо Грейнджер и поглаживая пальцами шею девушки, от чего та закрыла глаза. - Кажется, их всегда было двенадцать. Кассиопея передала мне их через Лорда... - Пожалуйста, прекрати называть его так, - вдруг сказала Гермиона севшим голосом. Блэк кивнула и продолжила: -...через Риддла. Но, повторяю, кажется их всегда было двенадцать. Я почти уверена... - Он не мог украсть одну? - усмехнулась Нимфадора, и Гермиона хихикнула, представив это. - Знаете что? - возмутилась Беллатрикс. - Я согласна называть его хоть речным слизняком, но не нужно оскорблять меня предположениями, что я считала своим учителем мелкого жулика... - О, - прыснула Тонкс, - безусловно, нет. Он не был мелким жуликом. Он был крупным говнюком. Гермиона расхохоталась, а Беллатрикс усмехнулась и, подмигнув племяннице, сказала: - А вы бы лучше почитали что-то более весёлое, вместо страшных и кровавых ритуалов. Например, Дора, у меня есть два тома трактата "Искусство вейлы"... - Так, всё, - перебила Тонкс, смеясь и вставая с кресла. - Мне пора. Меня ждут муж и ребёнок. Оставляю вас наедине. Завтра тяжёлый день. Она поставила стакан на стол и жестом остановила вставшую было Беллатрикс: - Нет, нет. Не провожайте. Я знаю, где камин. Когда Дора ушла, ведьмы ещё некоторое время сидели в тишине, пока Гермиона тихо не спросила: - Ты покажешь мне этот трактат? Беллатрикс хмыкнула и нежно провела пальцами по шее девушки, от чего та судорожно вздохнула. - Зачем тебе, птенчик? - хитро спросила Блэк. Грейнджер помолчала, как будто набираясь храбрости, и наконец, произнесла: - Я всё думаю, что ты там увидела сегодня у Доры в голове... - К сожалению, - Беллатрикс пришлось прочистить горло, - я пока не могу тебе показать... Гермиона вдруг поднялась с кресла и встала напротив своей невесты. Щёки её пылали румянцем, а глаза лихорадочно сверкали. Она тяжело сглотнула. - Белла, - тихо сказала она, заглядывая женщине в глаза. - Я не знаю, что со мной происходит, но когда ты рядом... Она приблизилась к Беллатрикс вплотную и, больше ничего не говоря, наклонилась и прильнула ртом к её губам. Грейнджер положила руки на плечи Блэк, а та притянула девушку к себе, чувствуя как Гермиона дрожит под её прикосновениями. - Птенчик, - тихо сказала Беллатрикс, оторвавшись от своей невесты, - зачем же нам мучить тебя? - Ты не хочешь? - прямо в губы женщине горячо выдохнула Гермиона, и Белла, прохрипев: "Очень хочу", страстно поцеловала её. Гермиона вдруг дёрнула Беллатрикс, заставляя её подняться на ноги и сделала какое-то движение рукой, отчего знаменитое чёрное платье с корсетом беззвучно исчезло, открывая глазам Грейнджер безупречное тело её будущей жены. Оставшись только в одном элементе нижнего белья, тёмная ведьма сначала удивлённо распахнула глаза, а потом расхохоталась, запрокинув лицо к потолку. - Детка, - смеялась она, - я тебя обожаю! Моя талантливая девочка! Гермиона нахально ухмыльнулась, жадно разглядывая тело Беллатрикс и хищно облизнула губы. - Ты сводишь меня с ума, Белла, - низким голосом сказала она. Беллатрикс притянула Грейнджер к себе, одновременно разрывая на её груди рубашку, от чего пуговицы разлетелись и рассыпались с громким стуком по полу. Она жадно припала к шее Гермионы и начала сильно целовать её, оставляя багровые следы. Бёдра девушки дергались навстречу Беллатрикс каждый раз, когда женщина особенно сильно засасывала кожу. - Белла, - прохрипела Гермиона. - Белла, пожалуйста, я хочу тебя... Я с ума сойду... - Я уже сошла, - простонала тёмная ведьма между поцелуями и, внезапно опустившись чуть ниже, набросилась на грудь девушки, целуя и покусывая напрягшиеся соски. Гермиона издала громкий похотливый стон и, вцепившись Белле в волосы, заставила её поднять голову к своему лицу. - Позволь мне, прошу тебя, - прорычала она и, не давая женщине ответить, грубо поцеловала её в губы. Она агрессивно исследовала языком её рот, а потом резко отпрянула и впилась в шею. Тёмная ведьма дрожала, прижимая голову Гермионы к себе. - Ты такая красивая, - бормотала Грейнджер, целуя нежную белую кожу и спускаясь ниже. - Ты невероятная... - Детка! - воскликнула Беллатрикс и застонала, когда Гермиона сильно прикусила правый обнажённый и твёрдый сосок. Не задерживаясь на груди, она осыпала живот ведьмы поцелуями, и Беллатрикс схватилась за спинку кресла, чувствуя, как дрожат ноги. Гермиона добралась до последнего бастиона, в порыве страсти разорвав его руками и заработала гортанный смешок Блэк, который почти сразу превратился в громкий и жалобный стон, когда язык Грейнджер без прелюдий погрузился прямо в горячий вход. Гермиона застонала вслед за Беллатрикс, ощутив вкус женщины, который опьянил её сильнее любого вина и, схватив Беллу за лодыжку, перекинула её правую ногу через плечо. Блэк жалобно заскулила и впилась одной рукой в волосы Гермионы, а второй — в обивку кресла. Грейнджер, не задумываясь о том, что делает и полагаясь только на свои инстинкты, старательно вычерчивала языком то буквы, то узоры, сквозь пелену дичайшего возбуждения стараясь следить за реакциями женщины. Она открыла глаза и взглянула вверх, поняв, что сама кончит сейчас без всяких прикосновений. Беллатрикс смотрела прямо на неё. Её глаза заволокло дымкой похоти, красные полные губы приоткрылись, женщина тяжело дышала, а её великолепные волосы разметались, прилипнув колечками к потному лбу. Не разрывая зрительного контакта, Гермиона медленно провела правой рукой по стройной ноге Беллатрикс и так, чтоб женщина видела, что она делает, опустила руку вниз, расстёгивая свои джинсы. Блэк замерла, затаив дыхание, её глаза расширились, в них плескался восторг вперемешку с возбуждением, и когда Гермиона, справившись наконец с молнией, запустила руку себе в штаны, с губ Беллы сорвался тихий и протяжный стон. Всё быстрее рисуя языком линии и круги и чувствуя, что Беллатрикс уже на грани, Гермиона сделала пару движений по своему собственному мокрому и набухшему клитору, двигая всей рукой сильно и резко. Блэк, увидев это, потеряла контроль, запрокинула голову и отчаянно застонала. Через мгновение Гермиона почувствовала, что женщина кончает, прижимая её голову к себе изо всех сил. Ноги Беллатрикс дрожали, грудь лихорадочно вздымалась, и Грейнджер, больше не в силах держать глаза открытыми, провалилась в ошеломляющий оргазм, тихо постанывая и сильно засасывая пульсирующую плоть Беллатрикс в рот. Она пришла в себя и обнаружила, что Белла рухнула рядом с ней на колени. Женщина прижала Гермиону к себе, а потом, хитро улыбаясь, взяла её правую руку и поднесла к губам. Она тщательно облизала пальцы Гермионы, которая сидела, не в силах пошевелиться. - Останемся здесь? - тихо прошептала тёмная ведьма, ласково гладя Грейнджер по волосам. Гермиона кивнула, глядя на Беллатрикс пьяными и счастливыми глазами. Блэк призвала подушки и плед, укладывая Гермиону на мягкий ковёр и крепко обнимая. Через секунду она нахмурилась и взмахнула рукой. Гермиона почувствовала, что вся её одежда исчезла, и она прижимается голой кожей к такой же абсолютно голой Беллатрикс и поняла, что это ощущение - самое прекрасное из всего, что она чувствовала в жизни. - Так-то лучше, - пробормотала тёмная ведьма, и Гермиона хихикнула, почти сразу провалившись в сон. *** Дверь домика в лесу беззвучно открылась, запуская посетителя, который проскользнул внутрь так тихо, что не скрипнула ни одна половица. Родольфус ничего не заметил, а Долохов, обладавший чутким слухом, резко повернулся на месте, выставляя палочку в сторону входа. - О, - приветливо воскликнул он, поняв, что к ним пожаловал хозяин дома. - Это ты. Лестрейндж оглядел прибывшего и надменно скривился: - Какая радость, - выплюнул он сквозь зубы и отвернулся к окну. - Какие новости? - подходя к заметно нервничавшему мужчине, спросил Антонин, насмешливо рассматривая визитёра. - Свадьба - послезавтра, - голос хозяина дома дрожал, хотя он изо всех сил пытался это скрыть. - Они всё держат в тайне, что бы вы не узнали из газет. Лестрейндж нервно расхохотался и сжал кулаки, а Долохов угрожающе спросил: - Ты будешь там? Ты знаешь что делать? Мужчина откашлялся и неуверенно ответил: - Да. Хотя, видит Мерлин, насколько это мерзко. Антонин удивлённо поднял брови, и гость быстро добавил: - Быть там, на этой, - он скривился, - свадьбе. Родольфус развернулся и, гневно сверкая глазами, сделал несколько шагов в его направлении, доставая палочку: - И ты знаешь, что мы с тобой сделаем, если ты нас подставишь? Мужчина кивнул. Антонин жестом руки остановил Лестрейнджа и спокойно сказал: - Если ты нас сдашь, я покажу Визенгамоту воспоминание о том, как мы получили весточку от тебя, в которой ты просил нас связаться с тобой в любое время.... - Я понял, - хрипло ответил посетитель. - Не беспокойтесь, я всё сделаю, как надо. - Мы не беспокоимся, - издевательски ответил Родольфус, презрительно оглядывая мужчину. Тот опять кивнул и поставил на кухонный стол большую корзину, которую всё это время держал в руках. - Вот, - прочищая горло, неуверенно сказал он. - Еда... - И выпивка? - жестко спросил Лестрейндж. - Да. - Отлично, - мрачно хмыкнул Родольфус. - А теперь проваливай. Посетитель вдруг вскинулся: - Какого чёрта ты так разговариваешь со мной в моём собственном доме? В ответ в него полетела красная вспышка, от которой он увернулся и, больше не говоря ни слова, выскочил за дверь. - Слизняк, - плюнул ему вслед Лестрейндж и запустил руки в корзинку, выискивая среди провианта бутылки с огневиски. - Не волнуйся, Руди, - Долохов широко зевнул и потянулся. - В конце концов, ему мы тоже отвернём голову.