Morsmordre

Оба подарка были надёжно спрятаны под кроватью на самом дне чемодана (вот и пригодилась нарядная мантия, которой Регулус для большей уверенности прикрыл оба свёртка). Лили не подвела — она, как и договаривались, отдала покупки после ужина вместе с оставшимися деньгами. Причём, Эванс постаралась, подарки были завёрнуты в шуршащую яркую обёрточную бумагу. Сам Регулус об упаковке даже не думал. Он боялся, что ему даже дарить нечего будет, куда тут беспокоиться о бантах и поздравительных открытках. Но когда основная проблема была решена, за открытки он всё-таки взялся. За одну открытку, точнее. Хотя «открытка», пожалуй, было громко сказано. Просто к одному подарку ещё прилагался сложенный вдвое лист пергамента, на которым аккуратным ещё по-детски чуть округлым почерком было выведено лаконичное: «Дорогой Барти, с днём рождения! Я так рад, что ты теперь мой друг. Надеюсь, в этот раз твой праздник пройдёт так, как ты сам хочешь.» Наверное, на их семье лежало какое-то проклятье, не позволяющее выродить на бумаге больше пары строчек. Регулус несколько раз переписывал поздравление, но всё равно выходило как-то сухо. Не так сухо, как письма мамы, конечно. Но это всё ещё было совсем не то, что Блэк хотел написать. Но лучше не выходило. Поэтому пришлось так же коротко подписать импровизированную открытку и спрятать её под кровать к остальным подаркам. Благо, Барти не заметил, что учебник по чарам Регулус последние полчаса использовал лишь в качестве баррикады, дабы не было видно, что он там так усиленно сочиняет. Дни шли. На грядках возле школы спели рыжие тыквы. Ночи становились длиннее. Чёрное озеро за окнами слизеринской гостиной, казалось, стало ещё мрачнее. Поэтому в комнате теперь было совсем сумрачно. Барти, привыкшего к большим окнам родительского дома, в такой обстановке клонило в сон. Регулус не жаловался. Он привык. Двадцать пятого ноября с утра пораньше Блэк снова разбудил Мальсибера стуком крышки чемодана. Но на этот раз тот возмущаться не стал. Только понимающе ухмыльнулся и кивнул в сторону кровати Барти. Регулус тоже кивнул. Он нерешительно повертел в руках свёрток, поблёскивающий серебристой бумагой, на всякий случай перечитал поздравление и, собравшись с мыслями, заглянул за неплотно прикрытый полог над чужой кроватью. Краем глаза Блэк заметил, что Мальсибер тем временем шёпотом что-то втолковывал Розье. — Барти, — негромко позвал Регулус, осторожно потормошив Крауча за плечо, — Барти, вставай. — Зачем так рано? — тот потёр глаза, сев на кровати. — У тебя день рождения! — выпалил Регулус. — У меня день рождения! — так же бодро подхватил Барти. Сонливость на его лице сменилась лучистой улыбкой. — Держи, обещаю, это лучше чем записная книжка, — Блэк торопливо сунул Краучу в руки и подарок и записку. И тут же встретил по меньшей мере шокированный взгляд. Барти посмотрел на свёрток, будто тот вот-вот исчезнет. Потом на Регулуса. Потом снова на свёрток. Тот интригующе блестел упаковкой. Регулус же застыл в нетерпении. Но обычно расторопный Барти на этот раз соображал удивительно долго. Он никогда не придавал большого значения дням рождения. У него не было близких друзей, чтобы праздник, действительно, напоминал праздник. Кроме мамы и, наверное, их эльфийки Винки, которая вечером, когда Барти отправляли спать, приносила в его комнату поднос со стаканом молока и печеньем, никто, ни один из приглашённых людей, будто не замечал, что он стал на год старше. А тут вдруг целый подарок. И не потому что так диктуют нормы приличия. Регулус вряд ли догадывался, но он одним этим простым жестом перевернул чужой маленький детский мирок, центр которого располагался в светлом загородном доме с пышными клумбами у крыльца, с ног на голову. Всё это время где-то, оказывается, были друзья, которые просыпаются пораньше, чтобы поздравить тебя с днём рождения. И которые дарят самые настоящие подарки. — Ты это мне? — прозвучало резковато. Но не грубо. Больше просто взволнованно. — Тебе, конечно, — кивнул Регулус. Барти весь светился. Конечно, ему. Действительно, кому же ещё. — Реджи, ты лучший! — ещё немного, и от улыбки начало бы сводить щёки. Крауч крепко вцепился в подарок, не решившись до сих пор его распаковать, — Спасибо, — он не знал, что нужно в такие моменты говорить. Достаточно ли простого «спасибо», или есть какие-то особые слова, — Спасибо! — Ты посмотри, — не выдержал Регулус. Как бы он не пытался не терять спокойствия, его так и подтачивало любопытство. Понравится или нет? Не может ведь не понравиться. Барти отрывисто кивнул и, смешно фыркнув, сдул упавшую на лоб чёлку. Он сдвинул в сторону занавеску, чтобы было светлее, и потянулся к записке. — Открой сначала подарок, — попросил Регулус, подобравшись поближе. Барти не стал спорить. Рядом тем временем нарисовались любопытствующие Мальсибер и Розье. Крауч прикусил от усердия кончик языка и принялся торопливо избавляться от упаковки. Первоначальное трепетное удивление сменил восторг. Это его первый подарок от друга, Барти не терпелось узнать, что же именно Регулус выбрал. Тот сам сказал, что должно быть интереснее записной книжки. Да и сам Барти догадывался, что подарки от друзей, это не то же самое, что подарки от родителей. — Взрывающиеся карты! — в один голос воскликнули Барти и склонившийся пониже, наблюдая, как блестящая бумага летит на пол, Эван. — Ничего себе, я даже завидую, — тут же добавил Розье, — С днём рождения, Барти, — он дружески хлопнул Крауча по плечу. А потом обернулся к Мальсиберу, — Ты проспорил, я же говорил, там не книжка. Наш Барти не такой зубрила, чтобы ему на день рождения дарили книжки. Крауч усмехнулся. На самом деле он был уверен, что Регулус смог бы выбрать интересную книжку. Но взрывающиеся карты! Это было нечто. Рядом в бумажном пакете лежало три больших разноцветных сахарных пера. — Не могу смотреть на то, как ты пытаешься жевать своё, — не сдержался Регулус. — Да ну тебя, — Барти, слишком счастливый, чтобы возмущаться несильно его толкнул. Оба тут же глупо прыснули. Крауч с восторгом крутил в руках карты. Отец раздражённо закатил бы глаза, узнай, что первая вещь, которую Барти приобрёл в школе — колода взрывающихся карт. И это приводило Крауча в ещё больший восторг. Регулус был по меньшей мере гением. — Мы же сыграем как-нибудь? — поинтересовался Розье. — Ну не просто же смотреть я на них буду, — пожал плечами Барти, — После уроков, идёт? — Идёт, — бодро согласился Эван. Регулус смотрел на сияющее лицо Барти, его неровную улыбку и горящие глаза и чувствовал, что доволен собой намного больше чем в день распределения, когда он проявил себя достойным наследником. Пожалуй, быть хорошим другом всё-таки приятнее. — Мы займём вам место, — махнул рукой Розье, когда он и Мальсибер, шустро собравшись, пошли завтракать. Дверь закрылась. И тут Барти не выдержал: — Как ты их достал? — он во все глаза уставился на Регулуса. — Ты не поверишь, — с улыбкой отмахнулся Блэк. — Ты сбежал в Хогсмид? — Я не мой брат. — Рассказывай, — Барти, так и не удосужившийся дойти даже до ванной, подсунул под спину подушку, приготовившись внимательно слушать, — Я же оказался прав? Ты первый нарушил школьные правила. — Хуже. Я попросил старшекурсников, — не без гордости сознался Регулус, — Старшекурсников-гриффиндорцев. — Ты, прости, что? — Крауч сделал страшные глаза, но в уголках его губ застыла улыбка. И Регулус пересказал всю историю от начала и до конца. — Я никогда в тебе не сомневался! — с чувством выпалил Барти, — Ты гений, Регулус. Блэк смущённо уставился на собственные руки. Гением его ещё точно никто не называл. Разве что Сириус, но в его случае это был явно не комплимент. — И не отнекивайся, — грозно заявил Крауч, — Ты гений, — он перестал наконец мучить карты. И снова потянулся к записке. Теперь кроме Регулуса в комнате никого не было. Если Блэк написал что-то личное, то без лишних ушей и глаз ему должно быть куда спокойнее. Барти не был глупым, он заметил: Регулус ему доверяет. И терять это доверие он не хотел. Крауч никогда не считал честность высшей ценностью, но ему было приятно, что Регулус с ним был честен. Это словно подтверждало — они не просто приятели, они друзья. А Барти успел понять ещё и то, что ему, оказывается, не хватало чьей-то дружбы. И это было важнее, чем он думал. Крауч развернул небольшой листок. И перечитал его раза три точно, прежде чем, так и не выпустив импровизированную открытку из рук, поднял взгляд обратно на Регулуса: — Это мой лучший день рождения, — теперь настал его черёд быть честным, — И лучшие подарки. Регулус выглядел одновременно смущённым и радостным. — Спасибо! — Барти коротко его обнял. Дома так выражать эмоции было не принято, но ведь он был и не дома. И он был слишком счастлив и слишком признателен. Блэк несмело обнял в ответ. В его семье такие жесты тоже не считались чем-то уместным. Мама не терпела сентиментальности. Она привила Регулусу идею, что излишняя открытость делает людей слабыми и глупыми. Но ни слабым, ни глупым тот себя сейчас не чувствовал. — Пойдём завтракать, — Барти бодро соскочил с кровати, сложив карты и спрятав куда-то вглубь чемодана приложенную к подарку записку, — Хеймдалль должен принести письмо от родителей. Сегодня они немного припозднились. Но пришли улыбающиеся и довольные. — Сюда! — помахал рукой Розье, кивнув в сторону свободных мест рядом с собой. И Барти с Регулусом поспешили забраться за стол. — С праздником, Крауч, — пропустив приветствия, сразу поздравил Амикус — приятель Эвана — С днём рождения, — поддержала его сестра Алекто. То, что Кэрроу были в курсе, с одной стороны было ожидаемо, Розье много времени проводил с ними, неудивительно, что он рассказал, но с другой — всё же приятно. Слизерин не отличался факультетским единением и командным духом, но и кучкой озлобленных одиночек они тоже не были. К тому же Барти обладал неплохой репутацией. Так что свои несколько минут славы и пару рукопожатий от однокурсников он получил. И под конец даже решил не высказывать Розье за то, что у него ни одна новость надолго не задерживается. Во-первых, Крауч на этот раз был даже не против, а во-вторых, это было бесполезно. Эван просто вёл себя как Эван. Ему слишком нравилось привлекать к себе внимание. И слишком нравилось развлекать толпу, наслаждаясь её интересом. Завтрак уже подходил к концу, когда в окно под потолком влетела большая сова. Барти тут же отложил в сторону приборы и отодвинул тарелку. Птица, как и в прошлый раз, важно уселась Краучу на предплечье и распушила перья. Барти ласково пригладил их ладонью. — Привет, — улыбнулся он. Несколько слизеринцев с подозрением покосились на эту сцену. Регулус отчасти мог их понять. Многие считали, что сова — это просто сова, нет смысла с ней нежничать, ей ведь вряд ли есть до этого дело. Но, смотря на то, как аккуратно Барти чуть взъерошил птице перья, Регулус готов был утверждать, что они неправы. Хеймдаллю точно не всё равно. Сова, чуть наклонила голову и выглядела более чем довольной. — Помоги отвязать письмо, — попросил Барти, повернувшись к Регулусу, — Тут много всего в этот раз. Регулус кивнул. И вскоре письмо и скромно, не без доли педантизма, запакованная посылка уже лежали на столе. — Можно? — Блэк потянулся погладить сову. Та перевела на него взгляд круглых золотистых глаз. Но враждебно не выглядела. Регулусу нравилась сова Барти. Она казалась очень умной, знающей своё дело птицей. — Можно конечно, — так, будто даже спрашивать смысла не было, всё и так понятно, отозвался Крауч, — Ему нравится, когда с ним по-доброму. Отец этого не понимает. Он думает, что любое существо будет на него работать, как бы он с ним не обращался. Поэтому меня Хеймдалль всегда слушался лучше, — сова одобрительно ухнула. Регулус всё ещё немного боязливо коснулся перьев. — Он хороший, — улыбнулся Блэк. — Ага, — Барти кивнул, — Он — самая лучшая сова. Остаток завтрака прошёл за распаковыванием подарков. Хеймдалль скрылся за окном в туманной прохладе октябрьского утра. Народу в Большом зале слегка поубавилось, но несколько пар любопытных глаз всё равно наблюдали за тем, как Барти, вытерев салфеткой нож для масла, пытался им подцепить бумагу, в которую слишком уж надёжно был завёрнут подарок. — Я же говорил, набор перьев, — Барти пододвинул ближе к Регулусу вытянутую коробку и снял с неё крышку. Перья были явно недешёвые, но внимания Крауча совсем не привлекли. В школу он приехал с такими же. Вряд ли это был первый такой набор. Зато другой подарок заинтересовал его больше. Это была книга в жёлтой обложке. — «Новые направления магической науки»! — Барти покрутил книгу в руках, — Должна быть интересная, — он наугад открыл книгу и тоже пододвинул её Регулусу, дабы тому было удобнее читать, — У меня много разных книг об изучении магии дома. Я бы тоже когда-нибудь хотел открыть что-то новое. Или создать какой-нибудь магический артефакт. — Ты мог бы стать исследователем после школы, — наверное, исследователь даже лучше чем тёмный волшебник. — Можно не ждать окончания школы. Нам же никто не мешает учить что-то ещё, — прозвучало решительно. У Барти в принципе не водилось идей, которые он озвучивал бы без жгучего энтузиазма. Книгу и перья Крауч убрал в сумку. Вернуться в спальню они уже не успевали, так что занести это придётся после уроков. — Смотри, ещё мама что-то передала, — Барти потянулся к последней части подарка. Она была запакована отдельно. И уже без такой чопорности, — Это пирожные! — просиял Крауч, — он сунул нос в бумажный пакет, — С заварным кремом. Мои любимые, — на пирожные были наложены чары, благодаря которым те не испортились во время долгой дороги, — Ты должен будешь попробовать, — Барти затолкал пакет в и без того набитую сумку и, поднявшись, подхватил её, — Пойдём, трансфигурацию они ещё пролежат. Не испортятся. Регулус утвердительно кивнул, тоже поднимаясь. Опаздывать на трансфигурацию было плохой идеей, это успели понять уже все первокурсники. Выходя из Большого зала, Регулус скосил глаза в сторону гриффиндорского стола. И коротко улыбнулся Лили, которая тоже его заметила. Эванс улыбнулась в ответ. Похоже, поняла, что их с Блэком небольшой заговор реализовывался лучшим образом. Уроки прошли быстро. Даже История магии не казалась утомительно скучной. Возможно, потому что под учебником Барти предложил спрятать подаренную ему книгу. И теперь они читали о развитии магической медицины. Барти спешил перейти к главам, посвящённым усовершенствованию методик работы с опасными магическими существами, а вот Регулусу понравилось. О медицине он практически ничего не знал. И, пожалуй, хотел бы узнать больше.

***

Вечер выдался шумным и весёлым. На улице с обеда лил дождь, так что обосноваться решили в гостиной. На этот раз она даже не казалась такой мрачной. Для других факультетов это, может быть, стало бы нонсенсом, но слизеринцы тоже умели веселиться. Расположились возле камина — так было уютнее. Правда, пришлось совместными усилиями сдвинуть поближе несколько кресел. Другие студенты на внеплановую перестановку внимания не обращали. Только Малфой — ухажёр Нарциссы и по совместительству староста — пригрозил, что проверит, вернули ли мебель на место перед отбоем. Регулус (все решили, что пусть с Малфоем дело имеет брат его невесты, поэтому разговаривать с ним отправили его) заверил Люциуса, что они обязательно оставят после себя порядок. — Копия своего отца, — цыкнул Розье, волоча за собой небольшой круглый столик, с которого Барти заблаговременно убрал кованые подсвечники, — Такой же скользкий. — Ты знаком с его отцом? — удивлённо спросил Уилкис — второкурсник, с которым сдружился сначала Эван, а потом и Барти с Регулусом. — Мой отец его знает. Говорит, тот вечно трясётся за свою задницу. Тем временем у входа в гостиную послышался шум и хохот. А вскоре появились Кэрроу с целой охапкой разных вкусностей. — Крауч! Ну и где наш именинник? — пробасил он. — Да вот же! — рассмеялась Алекто. — Откуда?.. — Барти обернулся и так и замер, опешив от количества внезапно взявшейся еды. — Эйвери рассказал, где вход на кухню, — гордо заявила Алекто, — А мы не устояли. — Где он кстати? — нахмурился Уилкис. Они с Эйвери дружили. — Должен был вернуться, — пожал плечами Амикус. — Похоже отработка не задалась, — развёл руками Мальсибер. — Потом подойдёт, — вздохнул Уилкис. — Вряд ли ему что-то достанется, — подметила Алекто, перекладывая свою ношу на стол, — Барти, не стесняйся, с днём рождения! — Хочешь сделать меня пособником? — ухмыльнулся Крауч, — Спасибо, — И потянулся за слойками. Одну взял себе, а другую отдал Регулусу. Можно было только гадать, что это нашло на Амикуса и Алекто, что они решили тоже примкнуть к поздравлениям, но внезапной вечеринке в гостиной Барти был только рад. Больше никакого одинокого просиживания в комнате. Он был на седьмом небе от счастья. И плевать хотел, что тем же Кэрроу нужен был только повод, чтобы решиться на очередную выходку в духе набега на столовую. Они слишком любили ввязываться в авантюры и всегда находили, чем себя занять, лишь бы не садиться за книжки. Барти предложил опробовать карты. Алекто рассудила, что играть просто так неинтересно, поэтому ставки делали вкладышами от шоколадных лягушек. У Регулуса их было немного, но Барти пообещал, что, если понадобится, отдаст ему несколько своих. Игра шла быстро — народу собралось много, а колода была небольшой. Но так только сильнее вскипал азарт. В лидеры выбились Барти и Алекто. Мальсибер и Амикус страшно проигрывали. — Запоминай, сколько ты мне должен, — поддела брата Кэрроу. У того вкладышей уже не осталось. Но игра шла дальше с условием, что он просто отдаст их потом. — Да иди ты! — Амикус возмущённо бросил карты, — Не буду я ничего возвращать! — Тогда играй лучше, — не осталась в долгу Алекто. Регулус смотрел на их пререкания, на внимательное лицо Барти, на то, как Розье негодующе стучит по колену рукой, когда проигрывает, и думал, как же хорошо, что он поступил в Хогвартс. Тут даже дышалось легче чем дома. А ещё, как выяснилось, иногда можно было забыть, что ты наследник благородного рода. В их компании каждый второй был наследником. И, кажется, даже не воспринимал это как тяжёлое бремя. Перед отбоем Регулус настоял на том, чтобы вернуть гостиную в первоначальный вид. Все нехотя согласились и только после этого разошлись по спальням. Барти положил карты в ящик тумбочки и плюхнулся на кровать. Он был уставший, но довольный. — Реджи, спасибо за подарок, — ещё раз поблагодарил он, — Ты точно гений.