Morsmordre

Внезапно снега вдруг стало очень много. Он уже почти месяц временами сыпался с неба вперемешку с холодной моросью и тут же таял, но в один день, как оно обычно со снегом и бывает, лёг ровными белыми шапками на все поверхности за окном. — Красиво, — Регулус то и дело заглядывал в узкие окна на лестнице, пока они поднимались на Астрономическую Башню. Барти кивнул. За полгода он успел смириться с необходимостью добрую половину дня тратить на бесконечные спуски-подъёмы и преодоление просто невыносимо большого числа ступеней, но это не значило, что подобное приходилось ему хоть сколько-то по душе. Да и снег он тоже не слишком любил. Зима вообще ему никогда не нравилась. Он, может, и загорелся идеей изучить подробно тёмную магию, но вместе с этим собирался опровергнуть стереотип о пристрастии тёмных волшебников к холоду и сумраку. В холоде и сумраке, определённо, не было совершенно ничего хорошего. Никакой романтики в вечном риске схватить простуду и накатывающей в такой обстановке сонливости. Кто вообще решил, что тёмная магия будет усваиваться хуже в тепле и при солнечном свете? Барти, прочитавший столько книг в саду за домом, был в корне с этим не согласен. — Жалко, если он опять растает, — Регулус вздохнул. Они миновали ещё одно окно. У следующего Барти немного притормозил. — Ты любишь снег? — Крауч недоверчиво пригляделся к разворачивающейся во внутреннем дворе снежной баталии. По красно-золотистым шарфам, легко различимым на белом фоне, быстро был опознан затеявший её факультет. Регулус кивнул, фыркнув, когда один из учеников, на котором помимо шарфа была ещё и вязаная шапка с пушистым помпоном на макушке получил снежком аккурат в лоб. — Я люблю зиму. — Так вот почему тебе единственному не холодно в спальне. — Мальсибер тоже не мёрзнет, — пожал плечами Блэк, — И Розье. Он просто жалуется. Весной он будет жаловаться на жару, хотя в подземельях вообще не бывает жарко. Это просто Эван, — рассудил он. Барти усмехнулся. Он тоже начал наблюдать за учеником в забавной шапке. Тот активно мстил за пропущенный им снежок. — Я люблю смотреть на снег, — продолжил Регулус, — В Лондоне его, конечно, меньше чем здесь. Но мне всё равно нравится. И зимой приятно сидеть дома. Мама никуда не выпускает нас с братом. Только если с ней и отцом. А зимой всё равно не хочется куда-то идти. Можно сидеть у камина и пить горячий шоколад. Наш домашний эльф варит вкусный, — Регулус проследил, как всё тот же ученик в шапке снова не успел увернуться от снежка, и зашагал дальше по лестнице. Барти, внимательно слушавший друга, успел заметить, как игра в снежки начала превращаться в небольшую потасовку, и тоже поспешил следом. — Не люблю, когда холодно, — покачал головой Барти, — Мама часто болеет, когда холодает, — грустно добавил он. Регулус осторожно повернул голову в его сторону и поджал губы. Он не представлял, что следует говорить в таких случаях. Он не знал семью Барти, но его мама казалась очень хорошей. — И все эти тёплые мантии, — Крауч поморщился, — Ужасно неудобно. И отец постоянно портит Рождество. — Портит? — переспросил Блэк. — Он постоянно говорит, что все зря веселятся и ни о чём не думают на Рождество, ведь столько преступлений происходит в это время, — передразнил Барти, старательно изображая самый сварливый тон, на который был способен. — Он работает на Рождество? — Вообще-то нет. У нас не настолько много преступников, чтобы Визенгамот не мог позволить себе праздники. Но, — Барти указал пальцем куда-то перед собой, — вся эта мишура очень хорошее прикрытие для нарушений Статуса о секретности, — он снова перешёл на наигранно раздражённый тон. На перечисление остальных правонарушений Регулуса не хватило. Он прикрыл рот ладонью, стараясь смеяться не слишком громко. Барти, грозно глядящий из-под чёлки и недовольно бубнящий себе под нос, выглядел слишком забавно. Блэк сыпался на каждом подобном театральном представлении. Крауч был, бесспорно, очень хорош в пародиях. Но он тоже продержался недолго. Так что остаток лестницы они преодолели, хихикая. Барти считал своей маленькой личной победой, что здесь, пока он в Хогвартсе, отец не имеет на него никакого влияния. Он может легко перебрать все его дурные привычки и посмеяться над ними. И тот совершенно ничего с этим не сделает. Барти злило, каким слабым он становился перед отцом, злил этот глупый трепет. Он ненавидел, что тот имел слишком много власти над всеми в их доме. И ненавидел, что не мог дать отпор. Работа в Визенгамоте слишком хорошо научила Крауча-старшего затыкать всем рты. Но сейчас Барти чувствовал в себе чуть больше силы и смелости. Он мог быть тем, кем хотел быть, это даже немного кружило голову. Им повезло, утро было ясным, так что они могли не переживать за сорванный урок астрономии, хотя вдали уже гуляли тяжёлые облака. Регулус мог быть спокоен, завтрашним утром снега будет только больше. Наверху их уже ждала часть учеников. Все держали под мышкой свёрнутые большие карты звёздного неба. Негромкий гул разговоров то и дело прерывали тяжёлые вздохи и недовольные восклицания. Астрономию большинство учеников недолюбливало — слишком много кропотливой работы. Корпеть над картами иногда приходилось чрезвычайно долго. Впрочем, Барти и Регулус сошлись на том, что не понимали всеобщего недовольства. Регулусу нравилось выводить на карте звёзды и планеты и аккуратно обозначать траектории их движения и различные положения друг относительно друга. Ему несложно было на долгое время сосредотачивать внимание на чём-то, а привитая с ранних лет аккуратность работала ему на руку. Барти же в принципе с удовольствием хватался за всё новое. Тёмное ночное небо всегда казалось ему загадочным и по-своему привлекательным. Он был рад прикоснуться к чему-то подобному. А вот чему он был не рад, так это тому, что снег застал их раньше, чем он рассчитывал. Ветер пригнал тучи уже к обеду. И с неба посыпались крупные белые хлопья. Конечно же, всю историю магии Регулус провёл, пялясь в окно, подперев рукой голову, и не слишком активно поддерживал их обычные перешёптывания. Хотя Краучу пришлось признать, что тот завороженный взгляд, с которым его друг смотрел на снегопад, совершенно отбивал всякое желание недовольно ворчать. Регулус нечасто говорил о том, что ему нравилось или не нравилось. Он всё принимал на удивление спокойно. Видеть Блэка, охваченного эмоциями, было явно привилегией крайне небольшого числа людей. И Крауч был рад, что входит в это число. Он даже подумал, что зима может быть не такой противной. И что снег всё-таки удивительно завораживающе ложится на крыши и карнизы. И, когда он поделился этим наблюдением за обедом, Регулус улыбнулся очень счастливой улыбкой. Барти ему подмигнул и улыбнулся тоже. Но это очарование продлилось недолго. Вплоть до урока полётов на мётлах. Барти в принципе терпеть не мог полёты на мётлах. Потому что это была единственная дисциплина, которая давалась ему из рук вон плохо. Метла наотрез отказывалась его слушаться, на неё не срабатывали ни ругань, ни уговоры. Она виляла, петляла и норовила его сбросить. После первого же урока Крауч заявил, что волшебникам пора бы придумать более эффективное средство передвижения. Что-то, что не предполагает нахождение в воздухе в подвешенном состоянии. Это, конечно, очень зрелищно и эффектно на матчах по квиддичу, но всё ещё совершенно непрактично. — Всё пройдёт нормально, — постарался успокоить его Регулус, когда они шли на стадион, — Вряд ли в такую погоду от нас будут требовать что-то особенное. Барти только сильнее насупился и завернулся в шарф. — Конечно, всё пройдёт нормально, я же упаду не в грязь, а в сугроб. — И он вообще-то прав, — влез догнавший их Эван, — Этот снег портит всё удовольствие. — А вот он не прав, — фыркнул Барти, — удовольствия и не было. — Ещё скажи, что даже история магии лучше, — поддел Розье. — Даже история магии лучше. — Розье, а ты чего такой довольный? — на стадионе их застала Доркас, которую с ними, определённо, свела история со скрытнями. К Эвану это, конечно, относилось в меньшей степени, ему Медоуз до сих пор не простила первые дни их совместного обучения, но она будто разглядела в них что-то, что явно стоило её внимания. — Собирается рухнуть в сугроб, — ответил за Эвана Барти. Чем ближе было время начала урока, тем сильнее портилось его настроение. Доркас фыркнула. — Говори за себя, — с самым невозмутимым видом отозвался Розье. Барти неодобрительно глянул на затянутое тучами небо и смахнул с шарфа зацепившиеся за него снежные хлопья. Урок обещал быть долгим. К приходу учителя поле, казалось, замело ещё больше. Раздался свисток. Они взялись за мётлы. Регулус запрыгнул на свою легко, за полгода он научился управляться с ней ещё лучше. Барти однажды потратил порядка пятнадцати минут на изучение их мётел, пытаясь понять, где то существенное отличие, которое заставляет метлу Регулуса изящно парить в воздухе, а его собственную то и дело клевать вниз. Отличия не нашлось. Регулус просто удивительно хорошо летал. Примерно вровень с ним шла Доркас. Она была ловкой и шустрой и уже спустя месяц заявила, что собирается в будущем играть в квиддич. Даже Розье пришлось тогда признать, что у неё есть все шансы. Они летали по кругу, выполняли какие-то несложные элементы. Снег при этом немного раздражающе лез в лицо, а пальцы на древке метлы отчаянно мёрзли. Барти перестал считать круги, которые они описали вокруг стадиона, когда с ним поравнялся Эван. — Медоуз поспорила, что обгонит меня и Регулуса, давай с нами наперегонки, — у него за спиной колыхался на ветру шарф. Розье выглядел немного запыхавшимся, но улыбался так, словно ему пообещали мешок галлеонов за победу. — Ты смеёшься. — Давай, — Эван махнул рукой, указывая на спины Доркас и Регулуса, маячившие впереди, — Блэк всё равно её обгонит, а ты хоть не будешь тут киснуть, — конечно, когда это такое было, чтобы Эван и отказался поучаствовать в очередном бессмысленном споре. Брать его на слабо было просто опасно, Барти сомневался, что существует более азартный человек. Не дожидаясь ответа, Эван ускорился. Крауч, сам не зная, зачем он вообще принимает в этом участие, последовал за ним. Он чувствовал себя примерно так же как, когда они все играли в подаренные ему на день рождения карты, собравшись у камина в гостиной. Это было странное, но приятное чувство единения. Барти никогда не считал, что ему нужно окружать себя людьми. Он прекрасно чувствовал себя в одиночестве, но он удивительно быстро прикипел к однокурсникам. С ними было весело. Он собирался посвятить себя учёбе, поступив в Хогвартс. Но, похоже, ещё когда в его купе ввалился Регулус, поменялось что-то очень важное. Одно потянуло за собой другое. И вот он уже пытается не свалиться с метлы, потому что как он может пропустить момент, когда Регулус обгонит Доркас. Потому что он точно её обгонит, Барти даже не сомневался. А ещё ему нужно будет спросить у Блэка, как та вообще смогла уговорить его на подобное. И в конце концов не может же этот урок всегда быть одним сплошным издевательством. Барти догнал Розье. — Я так и знал, что ты в деле! — выпалил он. Именно в этот момент метла Крауча опасно вильнула. Он вцепился в неё покрепче, сосредоточенно насупившись. На скорости любые манёвры давались ему значительно хуже. Эван снова его обогнал. До Регулуса и Доркас было так совсем далеко. Они преодолели так ещё четверть круга, когда учителем всё-таки было замечено неладное. Раздался свисток. Розье резко затормозил. Барти увидел только его быстро приближающийся затылок. Он успел подумать, что они всё-таки зря это затеяли, прежде чем дёрнуть метлу. Снег во рту и в носу ощущался просто отвратительно. А сугроб, падение в который он себе предрекал, никак не смягчил удар. Крауч проморгался, увидев перед собой всё то же низкое серое небо. А потом ещё два огромных тоже серых глаза. Потом — два зелёных, пару тёмно-карих. И, наконец, недовольное лицо учителя. Барти почувствовал, как он медленно начинает вскипать. Это была самая отвратительная ситуация, в которую он вообще мог влипнуть. Даже удирать по лесу от скрытней, которых там и в помине не было, и то лучше. Теперь до конца дня он точно станет объектом для обсуждений, просто невероятно. На этом урок для него был окончен. Все три пары глаз склонились над ним ниже. — Крауч, ты чего? — зелёные принадлежали Эвану, и в них застыло чрезвычайное удивление. — А говорил, что Розье будет тут валяться, — карие — Доркас, выглядели растерянно. Серые принадлежали Регулусу, и он только молча протянул Барти руку. Тот схватил чужую тёплую ладонь и рывком поднялся на ноги. Регулус так же молча склонил к плечу голову и несколько секунд просто рассматривал друга. — Что у вас, ребята, произошло? — к ним подбежал Мальсибер, тоже выглядевший озадаченно. Барти так же резко подхватил с земли метлу, борясь желанием просто переломить её пополам. Он так и знал, что ничего хорошего в этот день не произойдёт. Крауч уставился себе под ноги. — Профессор, разрешите я провожу Барти в больничное крыло? — наконец подал голос Регулус. Он поудобнее перехватил одной рукой метлу, а другой схватил Крауча за локоть и, как только получил утвердительный ответ, торопливо зашагал в противоположную от стадиона сторону. — Мне не нужно в больничное крыло, — сердито шикнул на него Барти. — Я знаю. — Зачем мы идём? Регулус пожал плечами. Он не знал, как правильно объяснить ход своих мыслей. Блэк просто чувствовал, что им нужно прямо сейчас уйти с поля подальше. Он был достаточно наблюдательным, чтобы заметить, как Барти напрягся и как похолодел его взгляд. Регулус вспомнил брата, и как тот менялся в лице во время очередной ссоры с матерью. Он разглядел у Барти похожую привычку стискивать зубы. Она и сдёрнула его с места. Этот жест всегда вызывал в нём смутную тревогу. Никогда ничего хорошего не следовало после него. — Теперь они все будут думать, что я мало того, что не умею летать на этой деревяшке, так ещё и смог покалечиться при этом, — недовольно процедил Барти. Эта мысль слишком назойливо крутилась у него на уме, чтобы не быть наконец озвученной. Регулус упрямо продолжал шагать вперёд. — Ещё и Розье нужно было затормозить прямо у моего носа. Почему ты вообще согласился с ними соревноваться? — снег под ногами негромко хрустел. Они обогнули стадион, но, не доходя до замка, свернули. — Тебе же точно не нужно в больничное крыло? — уточнил Регулус. Барти отрицательно покачал головой и потёр тыльной стороной ладони покрасневший кончик носа, отфыркиваясь от снега. — Идём сюда, — Блэк указал на раскинувшее голые ветви дерево, стоящее в окружении невысоких кустов. — Зачем? Регулус снова пожал плечами. И уселся под деревом на стылую, чуть припорошённую снегом землю, положив рядом метлу. — Ты выглядел злым, — Блэк прислонился спиной к стволу и вытянул ноги. Барти ничего не оставалось, кроме как устроиться рядом. — А ты бы что делал? — Крауч недовольно фыркнул, — Я выглядел просто смешно. Теперь каждый раз как у нас будет этот дурацкий урок, все будут вспоминать как я упал с метлы. Чтобы я ещё раз в этом участвовал, — снег медленно падал, кружась в воздухе. Регулус отвлёкся от того, как тот оседал на его мантии и посмотрел на Барти с толикой всё того же беспокойства, что сверкало в его глазах ещё там, на поле. — Но это не так. Ты даже не первый, кто упал с метлы. — Какая разница? Я не должен был с неё падать. — В этом нет ничего плохого. У тебя зато не взрывался котёл на зельях. — Слава Мерлину, — едко отозвался Крауч. — Невозможно справляться со всем. В этом нет смысла. — Можно хотя бы не выглядеть глупо. — Не думаю, что это было глупо. Ты сам сказал, Розье затормозил прямо перед тобой. И вообще, — Регулус улыбнулся, — зачем тёмным волшебникам летать на метле? — Реджи! — Барти прыснул, пихнув его локтем в бок. — Но если хочешь, я могу тебя научить. Поле же не всегда занято. — Меня не смогли научить даже на уроках. — Может, нам плохо объяснили. — Но ты же разобрался. — Сириус давал мне полетать на своей ещё до школы. И я тоже с неё свалился. — Ты говорил, что вас не выпускали из дома. — Мой брат не любит соблюдать правила. — А ты? Регулус покачал головой, но так и не ответил. У него с соблюдением правил всегда были сложные взаимоотношения. Сам он бы ни за что не пошёл на риск. Он отчасти понимал Барти в его страхе выглядеть глупо. Регулус чувствовал себя совершенно неуклюжим, когда дело касалось нарушения запретов. Но уговорить его было легко. Правда, с предшествующими этому обещаниями того, что планируемая выходка совершенно безобидна. Удивительно, но Блэк даже не злился, когда это оказывалось не так. Возможно, всё дело было в людях. Просто есть те, с кем можно поступиться парочкой правил. — Ты в итоге обогнал Доркас? — подал голос Барти. Регулус кивнул. — Но она хорошо летает, — добавил он. Снег тем временем только усиливался. Регулус с Барти так и сидели под деревом, наблюдая за тем, как тяжёлые хлопья неторопливо сыпались на землю. Холодало, но это даже не портило настроения. Барти решил, что он даже почти не злится. Инцидент на поле казался теперь совсем незначительным. — Знаешь, а это даже не так плохо. Регулус вопросительно глянув в его сторону. — Что не так плохо? — Снег, — улыбнулся Крауч. — Вот вы где! — идиллию нарушила Доркас. Она выглядела немного запыхавшейся, — Розье уже решил, что ты при смерти, — Медоуз выразительно глянула на Барти, — Иди успокой его. Он невыносим. — А ты о нас волнуешься? — не упустил шанса поддеть Крауч. — К вам липнет слишком много проблем. А я не собираюсь пропускать самое интересное, — хмыкнув, Доркас развернулась и зашагала к замку. Её волосы, заплетённые в мелкие тугие косы и тоже припорошенные снежными хлопьями, качнулись за её спиной. — Знаешь, думаю мы можем в следующий раз взять её с собой, — шепнул Барти, поднимаясь, — куда-то вроде Запретного леса.