Я буду там, где ты

Смесь эмоций, что испытывает сейчас брюнет, он вряд ли сможет разложить по полочкам. Все перемешалось в один ком, с которым он едва справляется. Страх, неуверенность в себе, чувство свободы и предстоящего счастья для них двоих, в которое он так верит, скачут одно за другим. Все пошло совсем не по плану. Он рассчитывал, что у него будет немного времени после завершения дел, будет время обдумать все, подготовиться к их встречи и сделать все идеально. Потому что Куроо не идеальный: он доставляет проблемы и трепет нервы; он тот, от кого Кенма ушел, и брюнет приложил все силы и сделал так, чтобы быть только собой и иметь возможность делать то, что хочется ему, не оглядываясь назад, не ожидая чьих-то разрешений. Но снова все резко и спонтанно. Спасибо хоть вовремя. Он все же успел завершить все то, что держало его вдали от любимого человека, и хоть в ускоренном режиме и с сумбурными мыслями, Куроо собирает свои вещи и мчится в аэропорт. Получив дополнительные указания по поводу встречи с Кенмой, брюнет пробирается по заполненным коридорам и огромным залам, ища свое самое дорогое и самое важное, боясь пропустить и не найти. Но младший не прячется и не скрывается, ведь уверен, что встретится проститься с другом, поэтому спокойно сидит в зоне ожидания, сконцентрировавшись на том, что происходит у него в телефоне. И Куроо наконец-то видит его. И до дрожи в коленях понимает, как же сильно скучал. Он с трудом засыпал без него и просыпался, мучаясь от пустоты и одиночества. С большим усилием улыбался людям и шутил, видя в ответ такие же натянутые эмоции на камеру. С тяжёлым сердцем тосковал, не зная о нем ничего. Но брюнет оставил его со своим мнением, зная, что сказать было нечего, зная, чтобы ускорить процесс завершения, его личная жизнь буквально перестала существовать. Но теперь, когда он все решил, не ведясь ни на чьи уговоры, принял собственное решение и довёл дело до конца, он может быть тем, кто он есть на самом деле, и быть с тем, с кем действительно хочет. Теперь главное, чтобы этого хотел и Кенма. Он медленно выдыхает, пытаясь унять бушующие эмоции внутри. Понимает, что ему нужно спокойствие, ясность и четкость. Ему нужно переубедить, объяснить все грамотно и твёрдо. Но его трясёт похлеще их первой встречи. Тогда он не знал всего, что подарит ему судьба, а сейчас же у него последний шанс это не потерять. Куроо выдыхает и на раз два три приближается к человеку в шапке зеленоватого цвета, в спортивном костюме с небольшим рюкзаком, что все так же увлечен игрой и не обращает на него внимание. Но как только он подходит ближе и его присутствие можно заметить боковым зрением, брюнет все же видит его глаза. Очень похожие глаза на те, в которые он раньше смотрел, но эти… Они совсем другие: глухие, тоскливые и одинокие. И острая боль проходит между рёбер брюнета, попадая прямо в сердце, растекаясь жгучей невыносимой болью. Мимика лица не поддаётся контролю, по телу проходит жуткая дрожь. И вся прежняя концентрация разбивается вдребезги, разлетается на мелкие кусочки и, кажется, ее больше не собрать. «Как он мог такое допустить?!» — оглушительными ударами под стук сердца проносится в его голове. И он не находит слов, просто падает к его ногам, цепляясь за них, утыкаясь так сильно, насколько хватает сил, пряча весь стыд и боль, что не может переварить сейчас. И молится, чтобы не оттолкнул, повторяя только одно… — Прости… прости… прости меня, Кенма… — еле выговаривая такие простые слова, так тяжело шепчет старший дрожащими и непослушными губами. И молчание как бездна: она качает тебя на волнах, и ты не знаешь, к какому берегу ты все-таки причалишь. Не знаешь, кем ты будешь после этого. И ожидание — это как частичка искупления: то мучение, что должно дать время показать тебе самому, кто ты и что ты все-таки выберешь. Но Куроо знает, что хочет он, но не знает есть ли теперь ему место с тем, у кого он забрал свет изнутри. Но тонкая, почти невесомая кисть ложится так по-родному и так естественно на его волосы, что Куроо не выдерживает и даёт волю эмоциям, с которыми боролся слишком долго. Слишком долго был хорошим для тех, с кем и говорить то не хотел, и оправдывался перед тем, к кому тянулись его руки. Тяжелое чувство вины давит брюнета еще сильнее; он вспоминает все, что пережил с ним или по его вине Кенма, и вжимается в него ещё сильнее, желая спрятаться от всего, стать маленьким и невидимым и молить о прощении. Но все же его внимание привлекает тихий, хрипловатый голос: — Зачем ты делаешь нам больно? Ты же знаешь, что прощание это ещё одна рана. Я ушёл, сорвав пластыри, дал тебе свободу, чтобы быстрее зажило. Зачем мучиться снова? Куроо поднимает свою голову с покрасневшими глазами, смотря в искаженное лицо напротив. Кенма держит эмоции внутри, забирая у них свободу. Все в этом человеке теперь под замком. Младший смотрит уставшим, забитым и безжизненным взглядом, смотрит, не ожидая ничего; принятие и смирение — вот что видит брюнет. Куроо снова облажался, отпустив. Снова оставил одного справляться с этой болью. Снова его решения несут травмирующие последствия. Певец борется с разожженным чувством вины, пытается унять боль от увиденного, и силы дают только уверенность в том, что сам он не смирился. Брюнет верил и шёл к другой правде. И он готов на все, чтобы Кенма поверил ему. Куроо хватает прохладные пальцы, пытаясь согреть и почувствовать, пытаясь пробиться туда, где закрыты замки. Туда, где поменяли все пропускные системы и его тут словно не знают. И он говорит с отчаянием, но с огромной верой, что у него получится, должно получиться. Нет у него другой дороги, и он будет пробиваться, лишь бы ему было место рядом. Брюнет смотрит в спокойные и холодные глаза напротив, начиная говорить: — Я… я, — но голос не слушается. Он пробует снова, не теряя контакт. Подбирает слова, чтобы все же объясниться. — Я не хочу делать больно. Никогда больше не сделаю. Я прошу тебя поверить мне в последний раз, — выходит умоляюще. Но он действительно вымаливает этот шанс. — Во что мне верить? — монотонно отвечает младший. — В то, что ты все равно будешь возвращаться? Все равно любить? — Не… — Это пока… — обрывает Кенма. — А потом ты возненавидишь меня и будешь прав, и все равно все закончится. Но сейчас есть возможность не доходить до этой черты. Я хочу, чтобы любовь осталась, — на последней фразе он тяжело сглатывает, отводя взгляд. — Кенма… — упрашивает брюнет, пытаясь вернуть внимание. Куроо ожидал встретить отказ и отсутствие веры к его поступкам, но никак не ожидал, что это Кенма настолько сильно разочаровался в себе. — Не… — Нет, послушай меня внимательно, — твёрдо произносит певец. Глаза оппонента все же возвращаются к нему. Он собирается и говорит упрямо со всей силой убеждения, что у него есть. И этого должно хватить на двоих. Обязательно должно. — Не будет ничего из того, что ты говоришь! Не будет никакой черты! Все закончилось. Все, что мешало, этого больше нет. Тебе не нужно больше ждать. Я успею тебе, скорее, надоесть, но ты больше не будешь один, обещаю. — Не надо бросать дело всей твоей жизни ради такого, как я. — Да я ради тебя готов на что угодно! — эмоционально взрывается старший, видя спокойствие напротив. Словно между ними не только стена, но и ещё водная пучина, что заглушает все, что он говорит. — Твоя самоотверженность это эмоции, которые потом обидой выйдут наружу, — стоит на своём младший. — Какая обида? — не понимает брюнет. — Я буду с тобой, буду любить тебя, буду жить полной жизнью, — объясняет он. — Но ты будешь вспоминать и… — Остановись! — теряя контроль над эмоциями и повышая голос, брюнет обрывает Кенму, чуть дергая того за плечи, пытаясь привести в себя. — Я прошу тебя, — делая паузу, смягчая голос, продолжает Куроо, всматриваясь в глаза, не желая увидеть там ещё и страх. Он говорит мягче, беря его руки в свои. — Перестань закапывать себя и нас. Перестань верить во все это. Этого больше нет. Я закончил карьеру, но не отказываюсь от творчества, я бросил бизнес и по этому не буду скучать. Я не хочу вспоминать фотосессии в журналах, я хочу просматривать наши с тобой. Хочу жить по нашему собственному режиму, а не подстраиваться под людей с деньгами. У нас будет личное время на то, что любит каждый из нас, и именно эта часть меня останется со мной. — Но… — бровь Кенмы чуть изогнулась в интересной дуге, хоть и блеска Куроо так и не увидел. Но он продолжает биться в эту стену, чтобы достать свое счастье. — Ты очень нужен мне. И прости, если мое поведение подтолкнуло тебя к таким мыслям, я не хотел этого. Я просто заигрался, Кенма, я растворился в комфорте, но он был таким только с тобой, — Куроо отчаянно хочется контакта, потому что сложно держаться на одной ниточке. И он приближает его руки к своим губам, сцеловывает с них весь холод, подбираясь ближе к своей цели. — Только ты важный, ты элемент моего удовольствия, без тебя это все механические действия, — Куроо продолжает прижимать его руки к своим губам, чувствуя небольшую вибрацию от них. Словно ещё чуть-чуть, ещё немного усилий, и получится маленькая искорка, что сможет разжечь нужный огонь. — Лишь вчера на моем концерте я по-настоящему наслаждался всем этим, как в первые дни, но раньше я не знал подводных камней, вчера же я был рад, потому что ухожу. — Подожди… — словно слыша это действительно впервые, Кенма напрягается и всматривается в брюнета. — Ты ушёл? — с отсутствием веры и ноткой паники произносит младший, все ещё смотря на Куроо. — Да, — не сдержав улыбку, говорит певец, — и это мое осознанное решение, и, я надеюсь, ты примешь его. Примешь меня, потому что я не знал, что мне делать без тебя. Я прожил эти два месяца с таким трудом, я так больно цеплялся за каждый день без тебя, но я знал, что будет конец. — Но я, я… — в панике младший не может подобрать слов. — Ты же согласился с моим решением, — настороженно уточняет он, — ты отпустил меня, выбрав творчество, — высказывая своё мнение на ситуацию, Кенма продолжает удивлённо вглядываться в человека у его ног. — Это совсем не так! — отрицает старший, зная правду. — Я принял твой выбор, лишь потому что не мог дать большего на тот момент. Но я всегда буду выбирать тебя, никогда не сомневайся в этом, слышишь? — брюнет снова возвращает внимание прохладным рукам, не встречая отпора. — Никогда не сравнивай себя ни с чем и ни с кем. Ты самое важное для меня, — продолжает убеждать Куроо, покрывая кожу младшего легкими поцелуями. — Ты отказываешься… и… и будешь со мной, — речь Кенмы слышна обрывками, словно язык не поспевает за мыслями, что крутятся сейчас у него голове. Его лицо напряжено, брови сведены от непонимания и ожидания подвоха. Но переживания все же выходит озвучить. — Но что я… что я смогу тебе дать? Я такой… — договорить не выходит. — Самый лучший, самый честный, самый любимый и только мой, — Куроо обрывает все его сомнения. — Каким бы ты ни стал, куда бы ни пошёл, я буду с тобой и буду там, где и ты, — Куроо смелеет и касается чужого лица, чтобы быть ещё ближе и не терять контакт, ведь он видит, что Кенма уже не так убежден, но все еще сомневается, а это нужно забрать и спрятать навсегда. — Куроо… — на выдохе произносит парень, теряя непоколебимость от всего услышанного и таких родных касаний. — Я люблю тебя, Кенма. Очень сильно люблю, — Куроо прижимается лбом к любимому, чтобы эти слова были только для него. — Я не смогу без тебя. Пожалуйста, поверь в нас, — брюнет поглаживает его спутанные волосы, успокаивая, ощущая, как парня начинает постепенно колотить. — Я сделаю все. Что хочешь проси! Но, пожалуйста, поверь, что я завершил карьеру не потому, что ты тогда ушёл. А потому, что сам хочу другой жизни, — старший отстраняется, смотря вновь в глаза любимому человеку, объясняя свои желания. — И я не хочу, чтобы ты переживал, что «все это из-за меня». Это того не стоит, — шепчет брюнет, притягивая Кенму ближе. — Я не задумывался о завершении лишь потому, что ты настоял на этом, я хотел, чтобы ты гордился мной, — Куроо всматривается в глаза напротив, видя в них больше принятия, — и я благодарен тебе за то время, за то, что вместе мы справились с обязательными условиями быстрее, и я свободен благодаря тебе. Не смей думать, что ты лишил меня чего-то, ты дал мне так много, как никто другой. И я отчаянно, эгоистично хочу иметь все, что между нами до конца жизни. — Ты хочешь быть со мной таким? — дрогнувшим голосом уточняет парень. — С любым, Кенма. С обиженным и злым, недовольным и веселым. С ленивым и активным. Главное, что со мной и… — небольшая сомнительная пауза проскакивает в мыслях брюнета, но он продолжает с прежним энтузиазмом: — Главное, чтобы ты этого хотел, потому что все, что сделал я… я не знаю, заслуживаю ли я тебя, — брюнет закусывает губу, внимательно смотря в глаза напротив, пытаясь считать все, что ему преподнесут. Кенма немного молчит, опустив глаза на их уже сцепленные руки. Но поднимает их достаточно быстро, смотря чуть иначе. Он не улыбается физически, но взгляд будто теплеет, смотря на певца. Он говорит мягко и спокойно, говорит часто и искренне: — Я не умею не любить тебя, Тецу, не умею жить без тебя. Не умею чувствовать и желать, если это не ты. Я выбрал тебя и пошёл за тобой ещё тогда, и моя дорога тоже только там, где и ты. И я всегда буду гордиться тобой, что бы ты ни делал, — Кенма опускает взгляд, собираясь с мыслями и силами договорить, что больше всего его испугало и довело до того, что они сейчас здесь. Он шмыгает носом и снова смотрит в глаза, что так много дают ему сил. И с ним младший снова становится смелее. — Да, в последнее время нам двоим было сложно, но я понимал твои действия, не всегда, но пытался понять, а вот себя я перестал узнавать… я не хотел таким быть, — младший делает паузу, вспоминая своё состояние и свои убеждения. Ему ужасно стыдно, что он довел их до такого, но решает объяснить все здесь и сейчас. — Испугался, что такой я, такого… ты разлюбишь, обязательно разлюбишь, Куроо. Я был готов поступиться своими же принципами, у меня словно земля уходила из-под ног. Это становилось слишком реалистичным и не с очень счастливым концом. Я не смог бы принять это и ушёл. Ушёл как трус. Сбежал, чтобы ты не знал насколько сильно я хочу тебя себе. — Ты боялся этих чувств? — немного облегченно говорит старший, всматриваясь в своём милое создание с умилением. — Очень сильно… — стыдливо произносит смущенный парень. — Ну ты чего, котёнок? Я чувствую то же самое, и люблю и буду любить тебя любого. Никогда и ничто не станет важнее тебя. Теперь никто не сможет никуда тебя сместить. Ты всегда будешь самым главным. И теперь тебе не о чем переживать. — И мы будем счастливы? — с огромной верой всматривается он в человека, который для него вся жизнь. И, видя неподдельную любовь в счастливых глазах, последний замок, что сдерживает его эмоции, открывается. — Не сомневайся. Больше никогда не сомневайся, — с яркой улыбкой озвучивает брюнет. И они отпускают себя и падают в объятия друг друга, растворяясь, превращаясь в одно целое, как было не так давно, но ощутимо по-другому. Не на время, не по графику, а навсегда. Так, как захотят только они. Чувство единого проходит, как целебное вещество, по всем ранкам и ссадинам, исцеляя, в первую очередь, мысли. Исчезает самобичевание, ненависть и обиды. Есть гордость, радость и счастье. Кенма не сдерживает эмоции и чувства, что запирал в темноте. Он сближает такое маленькое расстояние, что казалось пропастью пару минут назад, и отпускает все страхи. Младший прижимается своими сухими покусанными губами к мягким и горячим губам брюнета, забывая об обществе и вообще обо всем. Он словно получает ту самую искру, зажигая себя снова. Оно настоящее. И это действительно похоже на пламя; это чувство растекается внутри него, заставляя чувствовать себя живым. И эти родные касания перезаряжают все тело, проходясь стадом мурашек и возвращая все на свои места. Кенма цепляется за его шею, сильнее натягивая капюшон Куроо на себя, углубляя поцелуй и пряча их от этого мира. Сердце младшего стучит как ненормальное с отголосками глухой боли, словно заржавевшие механизмы снова пытаются работать с прежней силой. Это оказывается очень тяжело: эмоционально выплыть со дна, понять суть происходящего и проанализировать совершенные поступки. Теперь безумно стыдно и за это. Но он правда не хотел никому мешать, не захотел уходить в себя ещё больше, и переезд был бы отличным решением. Он не знает, что бы было ещё через месяц или два, через полгода или год. Захотел бы он, чтобы его нашли, захотел бы слушать? Остались бы у него силы и вера в правду? Он гонит эти мысли подальше — теперь это просто пустой звук для него. Кенма растворяется в моменте и до конца не верит. Не верит, что ему могло так повезти. Он думает, что это незаконно: получить все это, и любить человека так отчаянно и неизменно, и знать, и чувствовать от него то же самое. Все двери его души снова открыты перед Тецуро. Влажных щёк касаются любимые руки, о касании которых он так мечтал. Кенма поднимает свои блестящие полные любви глаза с кусочками счастья, окутанные верой в их будущее. Глаза снова живые, яркие и искрятся теплом. Всматриваясь в эмоциональное отражение напротив, младший говорит: — Я люблю тебя, Куроо. Так сильно… ты не поверишь, — утыкаясь носом в чужой, продлевая касание. — Я раньше боялся, что не смогу достаточно познать это чувство, но в итоге меня накрыло с головой, и я не справился с таким потоком, я захлебнулся и пошёл на дно. Спасибо, что рядом и что спасаешь меня. — Прости, что позволил этому случиться, прости, что оставил. Больше никогда я так не поступлю, если только сам меня не выгонишь, — растягивая улыбку, озвучивает старший, стискивая Кенму в объятиях. — Я не смогу… — Даже если буду брать твои носки и в итоге растягивать их? — уточняет Тецуро. — Не смогу… — улыбаясь, подтверждает парень в шапке. — Даже если буду отвлекать тебя от игр и стрима? Помнишь, как ты сердился? — копает глубже певец. — Привыкну… — Даже если буду съедать… — Так как, — обрывает Кенма. — Хааахх… шучу. Нет ничего в мире, что бы я любил больше тебя, — с мягким поцелуем договаривает певец. — Даже этот город? — с опаской уточняет младший. — Ведь я все еще хочу переехать, — настороженно договаривает он, смотря в глаза напротив, ловя все изменения. — Я очень полюбил его, он подарил мне кучу эмоций, но я сам бы предложил переезд, если бы все не случилось, как сейчас. В другом месте будет проще жить обычно, хоть мы и должны быть готовы к трудностям. Но тут, сейчас, будет слишком шумно после моего ухода. Так что да, я готов улететь, куда скажешь. И, кстати, поскорей бы, хоть никто не знает, кроме Шое, что я тут, кто-то может меня узнать. Так что, куда ты там хотел? Пойдём узнаем, есть ли место для меня. Кенма знает, что такое счастье. Он узнал о нем с Куроо. Чувствовал при первых бабочках в животе, при первом поцелуе. При осознанных чувствах и громких словах о любви. При огромном шаге близости друг с другом той самой ночью. Чувствовал в быту и на концертах, смотря на его успех и дома за завтраком. Но сейчас, держа его руку в своей, это другое счастье. Оно глобальнее, прочнее и словно более ценное и настоящее. Распоряжаться своей жизнью на все сто процентов им было не дано, и теперь они идут в свою новую жизнь с неизмеримым чувством трепета окунуться туда и обратно больше не выходить. Построить свой маленький мир и быть самыми счастливыми.