Диггори, ты сошел с ума?

Я подошел к Дамблдору и сел на выдвинутый стул рядом с ним. Директор смотрел мне прямо в глаза с нечитаемым выражением лица. Захотелось передернуть плечами. — Так, — я прочистил горло, — Для начала я бы хотел посоветовать вам сказать Сириусу, чтобы он приказал Кикимеру ни в коем случае не покидать дом или общаться с родственниками Блэков. Это может привести к ужасным последствиям. Затем, привлечение на нашу сторону великанов и оборотней почти ни к чему не приведет. Пожиратели смерти будут более убедительны. Однако Хагрид все-таки сможет притащить своего братика полу-великана. Он будет довольно полезен в битве. Вы правы, что сейчас Волан-де-Морт сосредоточен на получении пророчества профессора Трелони, и я считаю, что Гарри было бы лучше знать об этом. Почему Темный Лорд за ним гоняется, почему на его семью напали в ночь Хэллоуина. И насчет Наземникуса — в один из вечеров он уйдет со своего поста, это даст шанс Министерству напасть на Гарри. Они отправят дементоров на него и его двоюродного брата Дадли. Дамблдор молча слушал мой монолог, сложив руки под подбородком. Отблески огня со свеч падали на его серебряные брови и бороду, на глубокие морщины, избороздившие его лицо. — Я уже предупреждал Сириуса, что следует относится к Кикимеру с мягкостью и уважением. И твои сомнения по поводу Наземникуса я услышал. — Вы сами должны понимать, что Сириус не любит эльфа всей душой. Он ведь является живым напоминанием ненавистного дома, в котором вы его еще и заперли. Дамблдор задумчиво склонил голову набок, не сводя с меня взгляда. — Хорошо, я подумаю над твоими словами, — произнес наконец директор. — А теперь позволь вернуться к одному из наших прошлых разговоров. Ты что-то говорил про крестражи? Вот, видимо, и настала пора мир спасать. — Да, Волан-де-Морт создал семь крестражей. Я знаю, что вы уже об этом догадывались, и теперь вам даже не понадобится свидетельство Горация Слизнорта. Один из них, медальон Слизерина, должен находиться прямо здесь, на Площади Гриммо. Дамблдор резко поднялся на ноги, а в его глазах я успел заметить быстро промелькнувший дикий огонек. — Где? — Насколько я знаю, в гостиной, среди других старых предметов в шкафах. Директор большими шагами пересек кухню и остановился у выхода, повернувшись ко мне. Я тут же последовал за ним, и мы начали тихо подниматься на второй этаж. Гостиная представляла собой продолговатое помещение с высокими потолками, оформленное в мрачных серо-зеленых тонах. На окнах висели тяжелые бархатные шторы, одну из стен полностью занимал огромный гобелен с фамильным деревом Блэков, а по обе стороны от камина стояли пыльные застекленные шкафчики, набитые всякой всячиной. Дамблдор прошел к левому стеллажу, я остановился у правого. С каждой новой увиденной вещью мои глаза все больше расширялись от шока: тут тебе и коллекция ржавых кинжалов, и когти, и свернутая кольцами змеиная кожа, и потускневшие серебряные шкатулки с надписями на неведомом языке, и изысканный хрустальный графинчик со вделанным в пробку большим опалом, наполненный кровью. Я наткнулся взглядом на золотой медальон размером с куриное яйцо. Витиеватое, выложенное зелеными камушками «S» тускло поблескивало через стеклянную дверцу шкафчика. — Сэр, кажется, я нашел его, — сказал я Дамблдору, не оборачиваясь. Альбус мгновенно оказался рядом. Он открыл дверцу стеллажа и аккуратно вытащил медальон за цепочку. — И вправду… — тихо пробормотал Дамблдор, задумчиво рассматривая крестраж. Пару раз директор наводил палочку на медальон, однако ничего не происходило. Древняя реликвия Салазара Слизерина на вид ничем не отличалась от обычного украшения. Не знаю почему, но я рассчитывал, что меня охватит какое-нибудь зловещее чувство, когда я замечу крестраж. Но нет — ни тебе мистицизма, ни темных миазмов вокруг. Медальон, как медальон. Все еще задумчивый Дамблдор вдруг отправил шар света из волшебной палочки сквозь потолок. Пока я провожал взглядом непонятное свечение, директор уже успел закрыть заклинанием дверь и положить крестраж на письменный стол в углу комнаты. — Что вы собираетесь делать? — поинтересовался я, подходя к нему. — Я собираюсь попробовать уничтожить крестраж, — спокойно ответил Дамблдор. Я в недоумении уставился на него. — Здесь? Сейчас? — Будет лучше избавиться от него сразу, — терпеливо сказал директор, не отрывая взгляда от медальона. Я тоже посмотрел на стол. Насколько я помню для того, чтобы уничтожить крестраж, нужна очень сильная магия по типу яда василиска или адского огня. Надеюсь, Дамблдор не собирается поджигать гостиную? — А как вы собираетесь его открывать? Если что, то для вскрытия медальона нужно уметь говорить на парселтанге. А Гарри рядом нет. Дамблдор мне ничего не ответил. Не успел я задать свой вопрос заново, как вдруг в воздухе вспыхнуло пламя, осветив мрачную комнату. Я резко дернулся прочь от него и от души матюгнулся. На стол с громким лязгом грохнулся серебряный меч с отделанной настоящими рубинами рукояткой, а вслед за ним мягко опустилось золотое перо. Дамблдор взял в руки меч и повернулся ко мне. — Это сейчас был русский? Я буквально язык проглотил от только что произошедшей ситуации, поэтому просто кивнул в ответ. Директор чему-то мимолетно улыбнулся и снова обратился к медальону. Увидев это, я поспешил предупредить его. — Сэр, крестраж будет защищаться против вас… — Отойди подальше, Седрик, — не глядя на меня, прервал Дамблдор. — Это может быть опасно. Мне не хотелось подвергать опасности Дамблдора, однако намного сильнее мне не хотелось подвергать опасности себя, поэтому я моментально отлетел к противоположной стене подальше от крестража. Директор пристально смотрел на медальон, крепко держа в руке меч, как вдруг из его рта вырвалось рычащее шипение. Золотые створки, негромко щелкнув, раскрылись, открывая вправленные в них стеклышки, на которых блестели живые глаза. Как только Дамблдор начал поднимать меч, темные глаза бешено завращались, и из окошечек медальона выступила нелепым пузырем причудливо скаженная голова маленькой девочки. Увидев ее лицо, Дамблдор невольно отступил. А фигура все продолжала расти, поднимаясь над медальоном — по плечи, потом по пояс, потом по щиколотку, и вот перед нами стоит, покачиваясь, светловолосая хрупкая девочка в ситцевом платье. — Я всегда была для тебя обузой, не правда ли, старший братец? — послышался высокий голос девочки, раздающийся будто со всех сторон одновременно. — Ты никогда обо мне не заботился. Ты ненавидел меня и мою болезнь. И ты же меня убил! Это твоя палочка выпустила смертельное заклинание! — Ариана, — только губами прошептал Дамблдор, не отводя взгляда от призрачной фигуры. — Именно ты виноват в моей смерти! — Дамблдор! — закричал я, с ужасом смотря на девочку. Я на мгновение встретился с Дамблдором взглядами, и мне почудилась в его глазах невыносимая мука. Просвистел меч. Затем послышался звон металла и протяжный вопль. От неожиданности я заткнул руками уши и закрыл глаза. Только через пару секунд я осознал, что наступила тишина. Я приоткрыл веки и уставился на тяжело дышащего Дамблдора, который прикрыл свои глаза ладонью. Перед ним на столе лежали обломки разбитого медальона. Темные глаза в обоих окошках исчезли, а запятнанная шелковая подкладка слегка дымилась. Я медленно подошел к Дамблдору, не зная, что нужно сказать или сделать. — Отпустите ее, — очень тихо проговорил я, радуясь, что лица Альбуса не было видно. — Постарайтесь простить себя. Он не ответил. Мы простояли в тишине некоторое время. Затем Дамблдор отнял руку от лица и потянулся с разломленному крестражу. Слезы все еще поблескивали на его крючковатом носу. Я не отводил взгляда от медальона, притворившись, что ничего не заметил. — Что с ним будете делать дальше? — спросил я. — Пока что оставлю у себя, — негромко ответил мне Дамблдор. Снова наступило молчание. Я оглянулся на дверь в гостиную. Как никто не проснулся от этого шума? Последний вопрос я произнес вслух. Впервые Дамблдор улыбнулся мне. — Я учел это, когда накладывал заклятие на дверь. Ну, конечно, это же Дамблдор — он обо всем подумает заранее. После морально-тяжелой победы над крестражем на меня резко накатила вся усталость этого мира, и я широко зевнул. Сейчас, наверное, была уже глубокая ночь. Увидев мое вялое состояние, Дамблдор поспешил выпроводить меня из гостиной и отправил спать. — Седрик, — обратился ко мне на лестничной площадке директор перед тем, как разойтись, — Благодарю за помощь сегодня. — К вашим услугам. А насчет оставшихся «предметов»… — Расскажешь мне на следующем собрании, — легкой полуулыбкой остановил меня Дамблдор. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — попрощался я и пошел в свою комнату. Спальня показалась мне еще более темной и сырой, чем вчера. А может это сказалось на моем восприятии уничтожение крестража. Надев пижаму, я забрался в прохладную постель. Едва моя голова коснулась подушки, как я почувствовал, что проваливаюсь в сон. В ушах все еще звенел высокий голос Арианы: «Ты виноват в моей смерти!». Постепенно черты детского лица менялись, волосы укоротились и перекрасились в рыжий, на подбородке появилась щетина, а на щеках — веснушки, и вот передо мной теперь стоял Ваня, со слезами на глазах крича: «Это ты меня убила!». Тут он поднял руку, держа в руке волшебную палочку, и я едва успел нагнуться, как из нее вылетел зеленый луч… Я лежал, свернувшись под одеялом в теплый клубок, и комнату наполнял громкий голос Джорджа. — Мама говорит: вставать, завтрак на кухне, а потом она ждет нас в кладовке, чтобы начать уборку этого дома. Я вынырнул из-под одеяла и сонно посмотрел на близнеца, протирая глаза рукой. Джордж некоторое время постоял на месте, перенося вес тела с одной ноги на другую и смотря в пол, как вдруг выпалил. — Седрик, мы это… В общем, спасибо тебе большое, — Уизли поднял глаза на меня. — Благодаря тебе мы уже собираемся поместить рекламу о магазине в «Ежедневном пророке» и начинаем принимать заказы по почте. — Я очень рад за вас, — искренне улыбнулся я парню. Джордж ответил мне неловкой полуулыбкой и быстро выскользнул из комнаты. Я потянулся и начал собираться. Мне было невероятно приятно сделать что-то хорошее для близнецов — они были очень классными парнями, а зная, что ждет их впереди, хотелось успеть хоть как-то порадовать Уизли. Нет, нужно будет обязательно постараться предотвратить смерть Фреда. На кухне меня ждали уже все жильцы дома на Площади Гриммо 12 и вкуснейший завтрак, приготовленный миссис Уизли. — Начнем уборку с кладовки и кухни, — сообщила миссис Уизли, оглядывая собравшихся за столом. — Не знаю, чем все это время занимался этот домовик, но работы у нас огромное количество. — Что делал — выполнял поручения портрета моей матушки, да сходил с ума, — невесело рассмеялся Сириус, сверкая холодным взглядом. — Бедняга, ему, наверное, было совсем одиноко, — пробормотала Гермиона, надкусывая поджаренный тост. — Не скажи. Компания на портретах собралась ему как раз под стать. Гермиона собиралась было что-то ответить Сириусу в защиту Кикимера, но ее прервала миссис Уизли, вставая из-за стола. — Доедайте и заходите в кладовку, — взгляд Молли остановился на мне. — Седрик, дорогой, ты нам не поможешь? — Конечно, миссис Уизли. Я полностью к вашим услугам, — кивнул я. — Вот и славно, — Молли мягко улыбнулась мне и начала убирать со стола грязные тарелки. Быстро доев, мы все дружной компанией направились в кладовку — небольшую комнату с низким потолком, грязными каменными стенами и сваленными в одну большую кучу коробками еды и каких-то тряпок. При каждом шаге подошва обуви прилипала к полу, а среди вещей слышалось какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчелы. Миссис Уизли стояла посередине кладовой, держа бутылку с распылителем в руке, и с головой, обмотанной вокруг носа и рта полосками ткани. — Завяжите лица и возьмите доксицид, — она указала на гору таких же бутылок и кусков ткани. — Среди коробок засели докси. В жизни не видела столько паразитов! Мы послушно закрыли рты и носы и взяли по бутылочке с черной жидкостью. Миссис Уизли внимательно просматривала справочник по домашним вредителям Златопуста Локонса. — Будьте, пожалуйста, очень осторожны: докси кусаются, и зубы у них ядовиты. У меня есть, конечно, противоядие, но не хотелось бы к нему прибегать. Она отложила книгу в сторону и повернулась к жужжащей куче тряпья и коробок, жестом велев всем остальным придвинуться ближе. — Когда я дам команду, прыскайте немедленно, — сказала она. — Они полетят прямо на нас, но на жидкости написано, что хорошая струя сразу их парализует. Тех, которые лишились подвижности, кидайте в это ведро. Внимание! Начали! Миссис Уизли рванула на себя ближайший кусок ткани, и на нас тут же полетели миниатюрные докси, стрекоча блестящими жучьими крылышками и оскалив крохотные острые как иголки зубы. Я встретил ее прямой струей доксицида в яростно нахмуренное лицо. Она оцепенела в полете и с неожиданно громким стуком упала на пол. Я немного брезгливо прихватил большим и указательным пальцами докси за крылышки и кинул в ведро. Тут я столкнулся взглядами с Фредом и заметил, как он быстро засунул замершую докси себе в карман, подмигнув мне. — Мы хотим поэкспериментировать с их ядом, — очень тихо пояснил Фред. — Смотрите, как бы ваша мама не прознала, — прошептал я, сбивая струей докси, нацелившуюся мне в глаза. — Не боись, уж нас-то она не поймает, — вполголоса ответил Джордж, боязливо посматривая на спину миссис Уизли. Я ухмыльнулся, но сразу же спрятал смешок за кашлем, увидев поворачивающуюся в нашу сторону Молли. Близнецы натянули на лица самый незаинтересованный вид и с особым усердием принялись опрыскивать докси. Дедоксикация свалки вещей заняла добрую часть утра. К полудню мы уже начали разбирать коробки с едой, выкидывая тухлятину, почистили стены, выкинули грязные тряпки, помыли пол и убрали паутину с пылью с деревянных полок. — С кухней, я думаю, разберемся после обеда, — устало сказала миссис Уизли, снимая повязку с лица. Я тяжело вздохнул и вытер пот со лба. Фред и Джордж бросали алчные взгляды на ведра с парализованными докси и их черными яйцами. Сверху пронзительно лязгнул дверной звонок, и вслед за этим мгновенно разразилась такая же какофония криков и стенаний. Миссис Уизли тут же побежала наверх вместе с Сириусом, который шумно ругался. Гермиона и Рон переглянулись, а близнецы заинтересованным взглядом провожали мать. Через пару минут, когда крики стихли, мы уже сидели за кухонным столом, молча попивая сливочное пиво и прислушиваясь к любым шорохам, доносившимся сверху. — Седрик, — обратился ко мне Фред, постукивая пальцем по горлышку бутылки, — А ты не знаешь, чем сейчас занимается Орден? Гермиона застыла на полу-глотке, Джинни мгновенно перевела взгляд в мою сторону. Я спокойно допил сливочное пиво и посмотрел на Фреда. — Знаю, — я не стал утаивать правды, — Однако это информация доступна только членам Ордена. — А как ты вошел в Орден Феникса? — поинтересовалась Джинни. — Дамблдор пригласил, — пожал плечами я. — Но окончательно взяли меня только потому, что я совершеннолетний, да и с согласия остальных членов. Я выразительно посмотрел на близнецов, которые были со мной одного возраста. Ну, чтобы они напрасно не надеялись, что их примут — Молли и Артур этого точно не разрешат. Со стороны лестницы послышались шаги. На кухню зашли миссис Уизли, Сириус и, к моему вящему удивлению, миссис Диггори. Женщина, едва завидев меня, расплылась в теплой улыбке, а я аж встал со стула от изумления. Я, конечно, могу ошибаться, но в книгах мама Седрика не была членом Ордена Феникса. — Седрик, дорогой, — Марта с раскрытыми в объятиях руками подошла ко мне, — Как ты здесь? С тобой все хорошо? — Все в порядке, м… мама, — я неловко притянул женщину к себе и похлопал по спине. — А ты что тут делаешь? Марта оглядела прислушивающихся к нашему разговору детей и, взяв меня за руку, повела наверх. Мы прошли мимо занавешенных портретов, коллекции голов эльфов-домовиков и зашли в гостиную. Я невольно бросил взгляд на дальний стол, на котором прошлой ночью Дамблдор уничтожил крестраж. — Мы с твоим отцом вступили в Орден, — прошептала Марта, усаживаясь на пыльный диван. У меня округлились глаза. Да ну! Однако у миссис Диггори оставалось все такое же серьезное выражение лица. — Мы все обговорили с Дамблдором, когда узнали от него, что тебя ради твоей же безопасности придется поселить на Площади Гриммо. Ордену в любом случае нужна помощь со стороны министерских работников, поэтому связи Амоса в Отделе регулирования магических популяций и мои, в Международном совете по выработке торговых стандартов, будут весьма полезны. — Но как же, — я запнулся. — Не надо было подвергать себя такой опасности! Честно? Мне было страшно за родителей Седрика. Они были той случайной единицей, в выживании которых я не мог быть уверен. О них ничего не говорилось во времена Второй магической войны, и незнание, как предотвратить их случайную смерть, пугало. Мне совершенно не хотелось иметь на своих руках кровь родителей Седрика. Не тогда, когда они попали в самую гущу событий только из-за моего вмешательства в сюжет. — Седрик, мы не можем оставить тебя одного сражаться против Сам-Знаешь-Кого. Я не буду ничего говорить против твоего участия в делах Ордена — ты уже взрослый и сам можешь принимать решения. Конечно, твой отец был абсолютно против этой идеи, ты же его знаешь, однако я ему все доступно объяснила, — Марта тяжело вздохнула и взяла меня за руку. — Но позволь нам хотя бы как-то помочь тебе, нашему сыну. В моем сердце что-то екнуло. Марта определенно была морально сильнее Амоса, и даже если не понимала решения Седрика, то хотя бы принимала их, а не как Амос — старалась удержать его возле себя под родительским крылом. Однако даже она сейчас не могла не сдержать вырывающейся из нее материнской опеки, хоть и старалась держать лицо. Я накрыл ее руку своей и мягко улыбнулся Марте. — Не переживай за меня, мама. Я знаю, что делаю. И определенно не собираюсь влезать в опасные ситуации. — Рада это слышать, — уголки губ женщины немного приподнялись. — Так чем вы с Ам… отцом сейчас занимаетесь для Ордена? — По большей части пока просто стараемся незаметно распространять информацию о воскрешении Сам-Знаешь-Кого среди знакомых и переманивать их на свою сторону. — А что насчет охраны пророчества? — одними губами спросил я. — Амосу лучше не пропускать работу, чтобы не вызвать лишнего подозрения, поэтому дежурство взяла на себя я. Мне не понравилась эта новость, но я никак не мог понять, почему именно. — Будь осторожнее, — настойчиво попросил я. — Конечно. Ты тоже, дорогой. Разговор с мамой Седрика постепенно перетек в повседневное русло. Марта рассказала о том, что недавно семейный дом наводнили садовые гномы и даже успели покусать Амоса. Благо отец быстро связался с Бобом Динкледжом, своим давним другом из Сектора по борьбе с домашними вредителями, и существ быстренько выдворили из сада. К тому моменту, как я проводил Марту на выход и вручил ей письмо для Гарри (я попросил ее отправить весточку в день рождения Поттера, так как хотел хоть немного поднять его приближающееся подавленное настроение), остальные жильцы штаб-квартиры уже начали уборку на кухне. Я влился в рабочий процесс, напяливая на лицо повязку. Насколько я помню, Дамблдор был против того, чтобы вокруг Площади Гриммо летало много сов, вот и запретил Гермионе с Роном отправлять письма Гарри. Я же был уверен, что поступаю правильно — моя записка полетит из дома Диггори, так что конспирация не пострадает, да и оставлять Гарри наедине со своими мыслями, одного, без поддержки и друзей, когда он самолично застал возвращение Волан-де-Морта, было просто-напросто жестоко. Только вот сильно, наверное, удивится Гарри, когда получит письмо от Седрика, а не от своих ближайших знакомых: «Здравствуй, Гарри. Это Седрик Диггори. С Днем Рождения! Хотел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь? Наверное, ты удивлен, что я тебе пишу. Но не беспокойся — я все обязательно объясню при встрече. Я знаю, что ожидание и незнание для тебя томительно. Но не думай о том, что о твоем подвиге все забыли. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь несправедливость, и это логично. Однако могу лишь попытаться немного подбодрить тебя словами поддержки. Постарайся не слишком загонять себя депрессивными мыслями. Директор никогда не выкидывал тебя из головы. Сидеть тихо тебе осталось совсем недолго. И да, если вдруг захочешь написать гневное письмо в газету, можешь отправить его мне. P.S. Не выбрасывай еду от друзей!»