Лишь Куромаку!

Маку опять вскакивает с кровати. Опять чëртов сон. Надо уже признаться как-нибудь. —вот вечером возьму и так признаюсь, что он охренеет!– бубнил про себя Куро. Парень встал с кровати, подошёл к шкафу и начал выбирать одежду. Выбор пал на какие-то широкие коричневые брюки, нежно коричневого цвета рубашку, которая была чуть великовата трефу и естественно белые носочки. Трефу больше нравилось ходить босыми ногами... Ну в принципе везде, чаще всего, особенно летом, он любил обувать кроссовки на голые ноги, идти с Зонтом на какую-нибудь полянку в лесу и собирать там букеты цветов или плести венки. В процессе они любили обсуждать клонов. А иногда всё и всех. Они очень даже хорошо общались. Жаль, что зимой такого нет. Что-то я разогналась... Вспомнив про зубы, тот отправился в ванную комнату, а затем, по прибытию, конечно же, взял щётку, пасту и начал чистить свои белоснежные зубки. Вскоре тот уже сидел на кухне и ждал в компании с кружкой кофе, когда пожарятся пельмени. Да, он любил пельмени. Потом он чаще всего жаловался Зонту, что у него ноги толстые, а потом и вовсе ничего не ел. Пельмени съедены, кофе выпито, посуда помыта. Парень пришёл к себе в комнату и начал думать, чего бы такого сделать. Тот осмотрел комнату. Нежно коричневые обои, с правой стороны от двери кровать из тёмного дуба. На ней красовались помятые одеяло и подушка. Одеяло Маку любил зажимать между ног. Чаще всего он одну ногу закидывал на одеяло и сгибал, а вторую оставлял на произвол судьбы. Так вот. Над кроватью висит флаг СССР. Перед дверью окно. На подоконнике лежал коричневый плед из плюша, в углу большая белая подушка, которая тоже играла большую роль в комнате трефа. Если удобную позу для сна найти не удавалось, он брал с подоконника эту подушку и обнимал, а вскоре засыпал. Напротив подушки (которая в данный момент на подоконнике) стоял мини стелаж с книжками, который далёкие 5-6 лет назад Маку подарил Пик. По словам Пика, он сделал его сам. По всему стенам подоконника, даже наверху, были наклеены фото с клонами. Да, он их любил и очень ценил, только сам этого признавать не хотел. Чаще всего, когда например в комнату заходил Пик, он его ругал, типо:«—не порть подоконник!». Данте просто делал небольшие замечания, Ромео же было по барабану. Мда, не повезло Куромаку, что он младше всех королей, так ещё и ниже. Сразу после окна стоял угловой светлый стол. На столе стоял компьютер, а рядом принтер, на котором он как раз таки и любил печать фотки, а потом их вырезать. Фото обычно скачивались с телефона Феликса или Зонта, с мобильного Куромаку чуть реже. Были такие фотки как, например Зонтик с пышным венком на голове. Когда Маку фоткал, то потом Зонтик чуть вредничал, якобы:«—Кур, на мой надо было!», на что потом получал от своего короля «—ой, да я тебе в телегу скину потом!» с чуть вредной интонацией. Над столом висела полка, цвета как стол. Что-бы до неё достать, Маку надо было залезть коленками на стол, иначе не получалось. Спасибо Данте, который вешал полку без хозяина комнаты. На полке лежали две книги, одна стопка с обычной бумагой и вторая стопка с бумагой для печати, которой осталось уже мало. Ещё на полке был спрятан шоколад. Много шоколада. От него Куромаку был просто без ума, особенно от ритл спорт с миндалём. Если бы люди могли выбирать свой собственный запах, он 100% выбрал бы шоколад. Лучшее воспоминание трефа было когда года 2 назад, летом, Маку купил себе много больших шоколадок от милки и сидел в парке на бордюре и ел их, только вот потом явился Пик и со словами «—Диабет заработаешь!» отбирал у него этот шоколад. Кстати, потом из-за этого у них случилась первая ссора и они не общались пару часов. Потом они качались на качелях и доедали этот шоколад. Пик ел нехотя, потому что он не любитель сладкого, а Куромаку поедал его как пылесос, даже у Пика половину украл. Фото с этим воспоминанием висело между полкой и столом Куромаку. По середине комнаты лежал коричневый ковёр круглой формы. Он был не большой, но зимой, в когда Маку не хватало тепла, он любил посидеть на этом тëплом ковре и погреть свою попку. Ещё в углу комнаты, который находился уже у двери, лежал большой плюшевый мишка. Маку уже сам сбился сколько ему лет. Этот медведь прошёл все моменты в жизни трефа. Он рвался сто миллионов раз, а потом Маку его зашивал. Он впитывал в себя слëзы Маку, когда ему вдруг хотелось поплакать да и вообще выплеснуть эмоции. Он пережил тысячи мерок, когда Куро, будучи ещё ребёнком, шил ему всякую одежду. Да у него свой собственный гардероб был! Да и сейчас у него эти вещи сохранились. Ну а белый шкаф который стоял сбоку кровати это само собой. Самое интересное в шкафу. И я не про вещи. Шкаф был разделён на верхнюю и нижнюю часть. Нижняя часть была разделена на две половины. На одной половине были полки, на второй половине перекладина с вешалками. На верхней части шкафа было много плюшевых игрушек, украшений и тому подобное. Всё там Куромаку очень любил и выкидывать напрочь отказывался. Даже сверху шкафа всё было заставлено коробками. Маку встал со стула, который был у стола и подошёл к шкафу. Как только он его открыл, на него упала длинная лента и пульт от неё. Она должна была светиться. Она была наклеена на потолок в юности Куромаку, это он точно помнил. Парень взял " Старую знакомую" в руки и начал действовать...

***

Вечер. Уже темно. Лента, которая была крепко наклеена по периметру комнаты сияла голубым цветом. Тут Маку вспомнил про чëртово признание. Лучше прямо сейчас узнать, взаимно или нет. Если взаимно, то хорошо, если нет, то поплачу в медведя и смирюсь со своей судьбой. Маку решительно спрыгнул с подоконника и направился в комнату Пика. Тот постучался и на отрезанное «—входи», вошёл, подошёл к кровати Пика и сёл перед ней на корточки. Пик, лежащий на кровати в телефоне, перевёл взгляд на Маку и тот невозмутимо начал: —ты мне нравишься, чëрт тебя подери. Я ночами из-за тебя не сплю, а если сплю, то и во сне о тебе думаю. Принимай это как факт. Поэтому: это взаимно или нет? Оба парня покраснели. Пик уставился на него, как на ненормального, а Маку невозмутимо смотрел на него, подперев щëку рукой, а локоть положил на кровать, чем выглядел крайне мило. Пик замялся. —э. Эээ. Нуу. Я подумаю. А теперь вали, мелкий.– Пик тыкнул пальцем в носик Серого, из-за чего тот пошатнулся, встал с пола и ушёл. В комнату Пика зашла Эмма. —а хуль не взаимно то? Ты мне сам пиздел года 2 как ты его любишь, а щас «я подумаю»! —да ты заебала. Я сам в ахере, он сам признался, понимаешь? —да ëпты, понимаю. Поднимай свой грязный вонючий зад и иди скажи ему, что взаимно. —ну и пойду, если это прикол такой, то виновата ты! А теперь пиздуй из моей комнаты, подгонялка хренова! Эти двое ушли из комнаты и направились в разные стороны. Пик без стука зашёл в комнату, захлопнул дверь и уставился на Куромаку, который лежал на животе, болтал ножками и читал книгу, но потом ножки опустились на кровать и красивое личико того повернулось в сторону Пика. —это взаимно!– чуть ли не проорал на весь дом Пик и уже хотел уходить, так как уже сгорал от стыда, но тут он услышал тихие быстрые шажочки голых ножек и обернулся. Перед ним стоял Маку и смотрел на него как на ту самую шоколадку с миндалём. Парень обнял Пика, пытаясь не навредить тому. Пик же стоял в ступоре, но положил свои руки на талию младшего. После этих действий, Маку это воспринял как сигнал одобрения и положив свои хрупкие ладошки на щëки Пика, которые всё больше краснели, притянул того к себе и поцеловал в сухие потрескавшиеся губы. Без языка конечно. Парни хотели так стоять и чувствовать вкус друг друга вечно, но воздух так не хотел. Парни отстранились и тяжело дыша смотрели друг другу в глаза. Чувства их переполняли, радость, смущение, брезгливость, страх, что же будет дальше! Но им было уже плевать. Главное, что они теперь вместе и никуда друг от друга не денутся. Об их отношениях знала только Эмма. ~Конец~