Вопросы и ответы

      ... хель... Аэ... лу... хель!..       Встревоженный женский голос обрывался и пропадал, доносился то громче, то тише. Настойчиво звал его откуда-то извне и изнутри, и Аэлухель поморщился. Следом — его тело пробило электрическим разрядом, и он резко распахнул глаза, рывком подскочив и приняв сидячее положение. Сердце бешено колотилось в груди, кровь шумела в ушах, а широко распахнутые глаза всё никак не могли привыкнуть к тьме.       Где он?       Что происходит? — Аэлухель? — его плеча осторожно коснулись прохладные пальцы, и тихий мягкий голос успокаивающе обволок возбуждённое сознание. Аэлухель крупно вздрогнул и повернул голову в сторону, непонимающе хмурясь и наконец-то беря себя в руки. — Эрувэ... — на выдохе произнёс он, и голос его прозвучал вопросительно, хоть он и не спрашивал. Эрувэ едва заметно кивнула и отстранилась, с тревогой заглядывая в лицо возлюбленного.       Аэлухель кончиками пальцев потёр глаза и тряхнул головой, отгоняя остатки недавнего кошмара. Страшные сны уже давно не посещали его, но эта ночь, видимо, решила стать исключением. — Ты кричал... — затянувшееся молчание рискнула нарушить Эрувэ. Не в любопытстве, но в беспокойстве за возлюбленного ненавязчиво хотела выведать у него подробности, окрасившие ночь в беспокойство. — Снова кошмары? — понимающе снова накрыла ладонью его плечо, и Аэлухель невесело усмехнулся. — Их уже давно не было... — Эрувэ прикусила губу, и Аэлухель вновь качнул головой.       Настоящим испытанием для них были первые совместные ночи, когда всё закончилось. Деспотичное правление Эйладара осталось в прошлом; кровавая месть за Ридраила была в будущем. А в настоящем — все ужасы пережитого, которые и Аэлухель, и Эрувэ отчаянно прятали в самых тёмных углах своих душ. И теперь, когда давление ослабело, тьма рвалась наружу.       Каждую ночь они просыпались в панике и кошмарах — или Аэлухеля, или Эрувэ, или обоих. Не могли справиться с ними самостоятельно, а потому искали помощь друг в друге. С тех пор и повелась привычка подробно рассказывать обо всём увиденном во сне, чтобы наконец-то отпустить его и не дать ему свести с ума. — Я был мал, когда это случилось, — Аэлухель пространно вздохнул. — Прошло с тех пор уже так много времени, а я до сих пор вспоминаю, хотя должен был забыть. — Пираты? — понимающе уточнила Эрувэ, и супруг согласно кивнул, подтверждая догадку. — Твоя жизнь оказалась связана с ними теснее, чем хотелось бы, неудивительно, что ты вспоминаешь. — Это так, — Аэлухель снова кивнул и вдруг криво усмехнулся: — В такие моменты я думаю, что было бы, если бы я не попался в их сети. — И что было бы? — осторожно поинтересовалась супруга. — Наверно, глупо спрашивать, было ли бы лучше... — Нет, в том-то и дело, — уверенно, но горько ответил Аэлухель. — Я думаю о том, что отдал бы всё, чтобы вычеркнуть и переписать этот момент. Чтобы никогда не было плена и никогда не было Силсана — о-о, особенно его! Но потом я вспоминаю свой путь и понимаю, что я никогда не стал бы собой, если бы не это проклятие.       Эрувэ вновь молчаливо понимающе согласилась. Как никто, она на собственном опыте знала, каково это становиться сильнее и крепче под давлением безжалостной боли, лишений и унижений. С одной стороны, они и вправду привели их к тому, кем они стали, а с другой... Малодушно хотелось вырвать их с мясом из собственной истории, пусть это и значило потерять важную часть самих себя. — Я ненавижу эти воспоминания, — поморщившись, признался Аэлухель. — Хочу забыть их раз и навсегда. Но в то же время я могу сказать, что ни о чём не жалею, и даже, пожалуй, рад, что всё сложилось именно так, а не иначе.       Он подвинулся к Эрувэ и взял её за локоть, притянув к себе. Супруга обняла его в ответ, и в её объятиях Аэлухель почувствовал то спокойствие, что этой ночью покинуло его. Прошлое осталось в далёком прошлом, и в настоящем ему следовало думать о совершенно иных вещах.