Вопросы и ответы

      Тихие судорожные всхлипы нарушают застоявшуюся тишину. Их почти неслышно, и по рваному дыханию Аэлухель может понять, что Эрувэ всеми силами сдерживает их и подавляет. Она хорошо научилась плакать бесшумно, скрывая свою боль, но его провести по-прежнему было не так-то просто. И он хмурит брови в лёгком беспокойстве, и нарушает чужое уединение, тихой мягкой походкой приближаясь к возлюбленной жене. — Милая, что случилось? — он интересуется с искренним сопереживанием, опускаясь рядом на кровать, и осторожно дотрагивается до мелко дрожащих плеч. Эрувэ вздрагивает и на остаточных инстинктах резко отшатывается, и полным ужаса и оголённой уязвимости взглядом смотрит прямо в чужое лицо. — Хель?.. — ей требуется несколько долгих мгновений, чтобы узнать его и осознать, где она находится и что происходит. В милой растерянности сводит брови домиком, и голос её звучит с надломом, отчего Аэлухелю хочется скрыть её в своих объятиях от целого мира.       Но вместо этого он лишь кивает: в такие моменты Эрувэ особенно уязвима, и старые раны напоминают о себе так, словно были нанесены буквально вчера. Не стоит торопиться и пугать её ещё больше — и Аэлухель терпеливо ждёт, давая понять, что от него не исходит угрозы и он не причинит вреда. — Что тебя тревожит? — мягко повторяя вопрос, Аэлухель таким же мягким взглядом смотрел в бледное лицо супруги. Та судорожно вздохнула и стыдливо отвела взгляд, прикусив губу. — Тебе нечего стыдиться, милая. Я не стану осуждать тебя, — утешающе заверил он, на что Эрувэ неуверенно кивнула.       Её тонкие, покрытые шрамами ладони неловко скользнули по животу, и Аэлухель проследил взглядом за этим движением. Эрувэ была уже достаточно круглой, и её положение было заметно всем, не оставляя никому никаких сомнений. Аэлухель каждый раз чувствовал внутренний трепет от одного лишь взгляда на супругу и оттого же особенно переживал за неё в этом уязвимом положении.       Беременность давалась Эрувэ тяжело и морально, и особенно физически. После всех пережитых страданий и пыток от мужа-садиста её тело было изрядно повреждено, из-за чего вынашивание ребёнка сопровождалось болью и тяжестью, и постоянными рисками как ребёнку, так и самой Эрувэ. Аэлухель оттого окружил возлюбленную супругу ещё большей заботой, стараясь как можно больше оградить её от нежеланных потрясений и всё время оставаясь рядом, давая свою поддержку и успокаивая, что она не одна. Морально Эрувэ тоже было непросто, так что Аэлухель был готов разделить с ней это бремя настолько, насколько позволяли его силы и способности. — Мне страшно, Хель, — Эрувэ вздохнула, прошептав едва слышно, и сама потянулась к мужу почти в бессознательном желании ощутить его тепло, близость и поддержку.       Аэлухель мягко привлёк её к себе, обнимая за плечи и прижимая к груди, молчаливо говоря: «Всё хорошо, я рядом». Эрувэ прильнула к нему, спрятав лицо на сгибе шеи, и он почувствовал, как, щекоча кожу, ткнулся её влажный от слёз холодный нос, отчего Аэлухель не сдержал добрую усмешку, утешающе погладив милую подругу по белым волосам. — Я боюсь, что я не справлюсь, — Эрувэ обняла живот, и её руки замерли на нём. — Боюсь, что стану плохой мамой. Боюсь, что с малышом что-то случится. Целители говорят, что роды будут опасными и тяжёлыми — вдруг я не смогу родить его? Моё тело сломано так же, как и мой разум — что если у меня ничего не получится? — её голос снова сорвался, и Аэлухель почувствовал, как тёплая влага слёз коснулась его кожи. — Ты будешь прекрасной мамой, — он поцеловал супругу куда-то в макушку, притянув к себе ещё ближе и мягко накрыв второй рукой её живот, поглаживая. — В конце концов, ты будешь не одна. Ты всегда можешь на меня положиться, — в его голосе послышалась улыбка, так и говорящая, что обязанности папы Аэлухель сбрасывать с себя явно не собирается. — К сожалению, я не могу утешить тебя тем, что роды пройдут благополучно — для тебя потрясение каждого нового дня может стать опасностью. Но я очень сильно верю в то, что судьба будет к нам благосклонна, и ты со всем справишься. Нормально, что ты боишься — ты прошла тяжёлый путь боли и страданий. Но теперь ты не одна. Ты в безопасности, и с тобой есть я. И я обещаю, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.       Постепенно напряжённое тело Эрувэ в его руках начало расслабляться. Аэлухель поглаживал её по голове и мягко гладил живот, чувствуя, как шевелится под ладонью дитя, наполняя его трепетом и нежной любовью. Желанный и долгожданный ребёнок, пусть и период, предшествующий его рождению, такой непростой и сложный. Но ни Эрувэ, ни Аэлухель никогда не жалели и не сомневались в том, чтобы это дитя увидело свет; они уже любили его, а оттого и так переживали, чтобы оно родилось здоровым, благополучно и для себя, и для матери. — Ты правда думаешь, что я справлюсь? — не желая отстраняться от дарящего ей успокоение мужа, глухо поинтересовалась Эрувэ, и Аэлухель расслышал в её голосе смущённые нотки.       Он негромко мягко рассмеялся и слегка подался назад, заглядывая в её лицо. Продолжая обнимать за плечи, он заботливо вытер влажные дорожки с её щёк и нежно провёл по одной из них пальцами, отозвавшись с абсолютной уверенностью: — Разумеется, я в этом даже не сомневаюсь, моя дорогая.