Вопросы и ответы

— Я хочу выковать меч! — Орлеандо решительно посмотрел на сестру, даже для убедительности свёл на переносице брови, чтобы казаться более грозным.       Та слегка приподняла бровь в немом вопросе, терпеливо и спокойно глядя на брата, продолжая тяжёлым молотом бить по раскалённому железу, придавая ему форму клинка. — Меч, значит? — переспросила она со спокойствием родителя, поясняющего ребёнку сложную тему. — Что ж, если таково твоё желание, то воплоти его! — Нийа сильнее ударила по металлу, так что от него разлетелись в стороны искры. Орлеандо нахмурился, подозрительно прищурившись. — Вот так просто? — недоверчиво переспросил он. — И ты не будешь переубеждать меня, что у меня ничего не получится? — Как я могу переубеждать тебя в этом, если я не знаю, — Нийа пожала плечами, ловко переворачивая клинок. — Инструменты в руках ты держать умеешь, обращаться с ними знаешь как. В конце концов, простые заготовки у тебя уже получаются — так откуда я могу знать, что меч не получится? — сестра снисходительно посмотрела на младшего брата, и тот растерялся от её слов.       Мать бы мгновенно презрительно скривила губы и посмотрела со своим снисхождением, словно Орлеандо всё ещё был неразумным дитём. Сказала бы, что он ещё недостаточно умел и умён, и у него точно ничего не выйдет — или что-нибудь в этом же роде. Она всегда так делала, всегда была недовольна и предвзята... но Нийа не была ею, Орлеандо не следовало их сравнивать. В конце концов разве не флегматичная сестра первой поощряла тягу брата к ремеслу и согласилась обучать его, когда он пришёл к ней?       Юноша кивнул сам себе, решительно сжав кулаки, отогнав мимолётное замешательство. Он учился быстро и чувствовал себя готовым творить первые шедевры, а не просто проковывать заготовки, тренируясь на них управляться с инструментами да чувствовать металл. Он был готов к первым свершениям — и сейчас он покажет, чему научился. Сделает всё сам, без контроля, ведь Нийа занята своим заказом, и Орлеандо уже не ребёнок и не несмышлёный ученик, теряющийся в кузнице от обилия всего.       Он снова грозно свёл брови на переносице. Сестра научила его всему, рассказала, как надо действовать — не было ничего сложного в том, чтобы повторить всё согласно её словам. И Орлеандо кивнул сам себе, приступая к работе.       Жар от раскалённого металла проникал под кожу, мешаясь с внутренним огнём. Мышцы напрягались с каждым новым ударом тяжёлого молота. Орлеандо ощущал это приятное напряжение и тяжесть, глубоко дыша, всё ещё прикладывая больше усилий, чем нужно, не выработав в себе эту лёгкость и естественность, с которой инструментами орудовала сестра. Он ещё не был достаточно силён — и он собирался исправить это маленькое неудобство как можно быстрее. Пока же, впрочем, все его мысли были сосредоточены на работе, и творческий процесс захватил с головой, заставляя погрузиться в себя.       Орлеандо старался, держа в голове все наставления сестры. Чётко следовал инструкциям, и постепенно что-то получалось, что-то создавалось под его руками, и это осознание заставляло сердце замирать и трепетать не только от предвкушения, но и от гордости за самого себя. В конце концов он и вправду оказался не безнадёжен... По крайней мере Орлеандо очень на это надеялся.       Нийа наблюдала за братом украдкой, улыбаясь уголками губ от его усердия и сосредоточенности. Меч был слишком сложным изделием для него, ведь он был ещё в самом начале непростой науки, однако она не сомневалась, что попытка и тренировка пойдёт ему на пользу, ведь кузнечное дело стало для брата не просто капризом и блажью, но искренним увлечением. И то, что он сразу брал такие высоты, было весьма похвально.       Работа была закончена после изнурительных усилий, которые Орлеандо приложил для её воплощения. Он придирчиво рассмотрел свой шедевр, и непонимание вместе с разочарованием разлились по жилам внутри: конечный итог был далёк от идеала, меч получился кривым и хрупким, прокованным неравномерно и не до конца. Но почему, если он всё делал так, как говорила Нийа?.. — Впечатляющий результат для первого раза, — её спокойный голос раздался из-за спины, и Орлеандо слегка вздрогнул, обернувшись. Сестра наблюдала, скрестив руки на груди, и улыбалась с одобрением, явно довольная тем, что видела. — Он не получился, — Орлеандо раздосадовано поджал губы, отвернувшись от неё и снова посмотрев на меч. — Только зря металл испортил. — Ты так думаешь? — Нийа снисходительно хмыкнула. Подошла ближе и тяжело хлопнула брата по плечам, отчего тот с трудом удержался, чтобы не просесть под её ладонями. — Это твой первый шедевр, и ты должен гордиться им, милый братец. То, что ты называешь пустой тратой металла, на самом деле большой опыт и тренировка, лишь продолжающая твой путь. Первый меч кривой, но второй будет прямым; первый меч тупой, но второй будет острым насколько, чтобы сражать твоих врагов. Ничто, никогда и никому не даётся просто так, и всякое знание нужно заслужить упорной работой. И если ты действительно хочешь научиться, я могу рассказать тебе, что ты сделал не так, и мы вместе перекуём этот меч.       Орлеандо сосредоточенно смотрел на кривой кусок металла перед собой, слушая спокойный голос сестры. В конце концов он вздохнул и кивнул, попросив её помочь ему и научить его. Внимательно следил за ней и слушал её слова, запоминая новую науку и обретая новое знание. Его первый шедевр в конце концов превратился в изящный кинжал, в который Нийа перековала его и подарила ему на первое перерождение, когда он разменял первую жизнь. — Помни, милый братец, каждый из нас с чего-то начинает, — она улыбнулась тогда немного лукаво, протягивая ему свёрток. — Но немногие оказываются мудрыми настолько, чтобы признать свои ошибки, исправить их и сотворить из них что-нибудь стоящее.       Науку сестры Орлеандо запомнил на всю жизнь, и даже когда преуспел в кузнечном деле, всё равно возвращался мыслями к её словам. Всегда на поясе носил тот самый кинжал и никогда не забывал о том, какими были его истоки. Первый собственноручно созданный шедевр — и он по праву мог гордиться собой.