Вопросы и ответы

      Слуги явно не теряли времени зря: стоило дверям банкетного зала распахнуться перед королевой, как её и идущих за ней гостей приветствовал приглушённый свет массивных серебряных канделябров и негромкая музыка. Стоящие вдоль стен длинные столы ломились от обилия дичи и другого мяса в самых разных вариантах приготовления, а также дорогого вина Аварж с виноградников королевского домена, расположенных рядом с одноимённым городом. Вечерний банкет, хоть он и был рассчитан на формат фуршета, дабы гости смогли насладиться компанией друг друга, нельзя было назвать ни скромным, ни скудным.       Несмотря на то, что для высшей знати и аристократов рангом ниже наступил «придворный сезон», время, когда королева призывает на несколько месяцев вассалов во дворец, на ужине присутствовали лишь главы Домов и альвийские послы. Мероприятие оказалось закрытым для всех остальных, и осознав этот факт, Дуики мысленно счёл такой подход более чем целесообразным, мрачно порадовавшись, что хотя бы крохи здравого смысла королева ещё не растеряла. В конце концов, нечего охочему до сплетен бомонду бросать кость лишних слухов.       Оказавшись внутри, гости сразу же разбились на группки, расходясь в разные стороны. Кто-то последовал к столам, кто-то предпочёл удалиться вглубь зала, уединяясь в тени. Дуики Ахваин подвела к столу у дальней стены, и налив в бокал вино, протянула его своему спутнику, получив в ответ короткий благодарный кивок. Когда же она наливала вино себе, к ним подошёл светлейший герцог Узаир. — Выпьете с нами, милорд? — очаровательно улыбнувшись, Ахваин отсалютовала ему кувшином. — Благодарю, — сдержанно откликнулся тот, и герцогиня щедро плеснула тёмно-красную жидкость в бокал. — Не нравится мне эта затея, — покачав головой, прямолинейно высказался он, глядя долгим взглядом через весь зал на королеву. — Её Величество не понимает всех рисков и опасностей, которым она подвергает и себя, и Ишолу своими капризами и упрямством. — Я согласен с вами, — задумчиво протянул Дуики, бездумно вертя в пальцах хрустальную ножку бокала с вином, к которому так и не притронулся. — Ладно уж, Её Величеству хочется сбежать из-под влияния Совета и его членов, но пренебрегать личной безопасностью… Похоже, королева всерьёз намерена отправиться даже без охраны… — Ей ли не знать, что в облике совы она не менее уязвима, чем в облике вампира, — фыркнула Ахваин. — Не говоря уже о том, что пираты неплохо научились различать, где обычная птица, а где перевёртыш — и это я молчу о людях Керзаира, которые такие же вампиры, как и мы. — Я попробую поговорить с ней, — отставив бокал на стол, вздохнул Дуики и двинулся к королеве, пересекая роскошный зал.       Это помещение появилось в замке во времена правления Керзаира, и король лично занимался его украшением. Падкий на роскошь, которой славилось его родовое имение в Ишбилье, её же он привнёс и в замок Штелу-Жорду, тем самым невольно оставив в нём тень своего присутствия. Отделанный красным деревом интерьер даже в ясную погоду делал зал тёмным, визуально уменьшая его пространство. Обставленный минимально — здесь были лишь длинные столы, накрытые тяжёлыми парчовыми скатертями, расшитыми арабесками, да массивные серебряные канделябры — тем не менее он дышал богатством в деталях обстановки. Оббитые красным деревом стены уходили в нависающий потолок, разбитый на квадраты, отделанные искусной резьбой: в причудливых изгибах позолоченных арабесков и линиях вампирской вязи, повествующей историю объединения Ишолы, находились изображения этих судьбоносных событий. На боковых стенах, разделённых на ровные вертикальные секции, в медальонах, покрашенных геральдическими цветами и опоясанных выведенными вязью именами основателей, красовались вырезанные гербы семи Домов таким образом, что все они сходились к центральной стене, которую занимали гербы Дома Лейрия и Дома Агреда — Домов Айлисин и Керзаира.       Полы были устланы мягкими знаменитыми краснолюдскими коврами графства Дивы, вышитыми на заказ вампирского монарха красно-чёрно-золотыми нитями и, благодаря особой технике производства, сохраняющими вид, словно они едва вытканы, как бы много по ним ни ходили и как бы много времени ни прошло. Но малый банкетный зал не зря назывался именно так: пусть помещение и было достаточно просторным, из-за чего гости не толпились и не чувствовали себя стеснёнными, однако обычно хватало всего пары десятков человек, чтобы он казался заполненным, наполненным голосами и движениями — именно поэтому этот зал использовался для закрытых вечеров, подобных этому.       Дуики миновал несколько переговаривающихся друг с другом групп, внимательным взглядом следя за королевой, к которой парой мгновений ранее подошёл с двумя бокалами вина Альзар. Альвийский посол и Её Величество негромко переговаривались о чём-то, и судя по расслабленной полуулыбке Айлисин, беседа была на отвлечённую и приятную тему. — О вампирах ходит много нелепых слухов и стереотипов, — когда он проходил мимо очередной группки общающихся друг с другом аристократов, слух светлейшего герцога уловил насмешливый голос Дэвзаира.       Тот стоял в компании альвов из сопровождения Альзара, расслабленно потягивая вино, демонстрируя гостям свою доброжелательность, в то время как хищный взгляд багряных глаз пристально наблюдал за собеседниками. Но чуть переместившись в сторону, он заметил Дуики, и его губы растянулись в улыбке. — А, лорд Дуики! — Дэвзаир окликнул его, делано добродушно махнув рукой, словно зазывая к себе. — Не поведаете ли вы нам о забавном случае, приключившемся с вами в прекрасном городе Радомысле, столице бескрайней краснолюдской Империи? — цепкий взгляд впился в светлейшего герцога, заставив его остановиться на полпути.       «Да чтоб тебя», — мысленно выругался тот, бросив ещё один быстрый взгляд на королеву и Альзара. Отказаться от прямолинейного приглашения присоединиться к беседе при иностранных гостях было дурным тоном, и Дуики, как дипломат, не мог позволить себе допустить такую оплошность. Так что он незаметно вздохнул, нехотя подойдя к Дэвзаиру и альвам. — Боюсь, случай, о котором вы вспоминаете, произошёл не со мной, а с моим отцом, — сдержанно ответил Дуики, по привычке заложив руки за спину и держась подчёркнуто собранно и вежливо. — Что же это за случай такой? Светлейшие лорды, вы заинтриговали нас, — скривив губы в неком подобии улыбки, достаточно низким, как для альва, голосом поинтересовался один из собеседников светлейшего герцога, и Дуики окинул его быстрым взглядом.       Альв как альв: высокий, но уступающий почти на полголовы в росте обоим вампирам, стоявшим рядом, очевидно, не плотно сбитый — тяжёлые многослойные светлые одежды надёжно скрывали от любопытных глаз фигуру, — светлоглазый и беловолосый, с едва заострёнными кончиками ушей, виднеющимися из-за волос. В этом плане всё сопровождение Альзара, состоявшее из шести мужчин, было весьма неказистым. Эйладар будто специально выбирал серую массу из своих дворцовых чиновников: взгляд скользил по их лицам, не цепляясь за детали, и едва расставшись с посольством, сложно было восстановить перед глазами лик хотя бы одного из его членов. Неплохая тактика, если было необходимо выделить на их фоне главного переговорщика… или чтобы банально запутать собеседника. — У краснолюдов существует поверье, — приподняв уголок губ вверх, ответил Дуики, — что вампиров можно убить с помощью чеснока, поэтому однажды моему отцу во время банкета в императорском дворце подали щедро приправленное чесноком блюдо. Таким образом его пытались отравить — стоит ли говорить, как велико было недоумение и разочарование вельмож, которые пытались провернуть это, когда он не просто не умер в страшных судорогах, а ещё и с большим удовольствием доел его до конца? — альвы и Дэвзаир взорвались хохотом, стоило голосу Дуики смолкнуть. Тот и сам не сдержал улыбки: история и вправду была забавной и нелепой и вызывала смешок каждый раз, как он вспоминал её. — Твой отец, должно быть, был вне себя от ярости, когда понял, что к чему, — предположил другой альв, расслабленно глядя на светлейшего герцога из-под полуприкрытых век. — Да нет, — тот повёл плечом. — Мой отец всегда был сдержанным вампиром. Мне кажется, к этой истории он отнёсся с определённой долей юмора. — А ты, милорд? — альв окинул высокую худую фигуру вампира оценивающим взглядом. — О тебе ходит много слухов как о выдающемся дипломате. Должно быть, ты много где бывал — доводилось ли тебе становиться жертвой каких-либо стереотипов о твоём народе? — Откровенно говоря, я так и не вспомню сходу, — Дуики вежливо улыбнулся, прикрыв глаза. — Но краснолюды, конечно, мастаки придумывать выдумки о чужестранцах — чеснок и осиновый кол ещё не самое странное, о чём мне доводилось слышать. По поверьям некоторых из них, мой народ — разумная нежить, которую некогда поднял Некромант, но она откололась от его орд, а потому, дескать, серебро и солнечный свет для нас губительны, и мы выживаем за счёт того, что пьём кровь разумных существ и обращаем их в себе подобных. — Какое невежество! — альв фыркнул, тщетно попытавшись сдержать смешок. — Разве вампиры не славятся как лучшие мастера-ювелиры, работающие с серебром? — Верно, серебро в украшениях мы часто предпочитаем золоту, — Дуики снисходительно усмехнулся. — Но я думаю, всё дело в нашей внешности и способе жизни — отсюда и идут все сплетни. Как вы могли заметить, у многих из нас достаточно светлая кожа, и мы, как и альвы, впрочем, не нуждаемся в полноценном сне, благодаря чему также бодрствуем бо́льшую часть ночи. Ну и конечно, наше пристрастие к сырому мясу лишь дополняет образ кровожадной нежити, — он посмеялся себе под нос, покачав головой. — Каково же было бы их разочарование, если бы они узнали, что у нас, как у всех живых, бьётся сердце, а из ран течёт горячая кровь, пусть многие из них и затягиваются быстрее, чем у других народов, причиняя нам меньше неудобств. — Издержки изолированного проживания, — флегматично произнёс третий альв, стоявший в стороне и молча слушавший беседу. Он пригубил вино, мазнув по вампиру ленивым взглядом, и повёл плечом. — Вам стоит вести более активную политику, тогда и глупые стереотипы не будут распространяться по континенту. — Какая поразительная прозорливость, — с едва различимым сарказмом отозвался Дуики. — Вот уж не думал, что решение проблемы окажется таким элементарным. Вы сами его уже опробовали? Или ваши внешние интересы ограничиваются извечной грызнёй с северным соседом? — на лице альва отразилось оскорблённое выражение, и он высокомерно вскинул подбородок.       Дэвзаир довольно хмыкнул, спрятав улыбку за бокалом, с интересом глядя на Дуики так, словно видел его впервые. Остальные альвы предпочли сделать вид, что ничего только что не слышали, но натянутые улыбки их заметно скисли. Неудачная внешняя политика Эйладара при многих дворах превратилась в анекдот, что едва ли радовало как альвийских вельмож, вынужденных терпеть насмешки, так и простых обывателей, которым не посчастливилось нести на своих плечах основной груз последствий всех необдуманных решений короля.       После короткой пикировки, интерес к Дуики со стороны альвов заметно угас, чего светлейший герцог, собственно, и добивался. Откланявшись, он наконец-то ушёл от неприятной компании, возвращаясь к первоначальному стремлению поговорить с королевой. Приблизившись к ней и Альзару бесшумной скользящей походкой, он поймал от Её Величества равнодушный скучающий взгляд. Посол же едва заметно вздрогнул от неожиданности, несколько импульсивно обернувшись назад, одарив возникшего перед собой вампира неприязненным взглядом сверху-вниз. — У вас считается правилом приличного тона подкрадываться со спины? — недовольно и резко фыркнул альв, демонстративно отвернувшись от Дуики, снова возвращая внимание королеве. — Я не виноват, что природа обделила вас хвалёным альвийским острым слухом, — невозмутимо парировал вампир, точно также демонстративно не глядя на Альзара, но обратив всё внимание к Её Величеству.       Тот дёрнулся, и его точёное мраморное лицо исказилось от оскорблённого возмущения. Он предостерегающе прищурился и стрельнул в Дуики ледяным взглядом светло-голубых глаз. — К твоему сведению, господин, — процедил Альзар. — Мы вели беседу с Её Величеством. Великих дипломатов не учат, что прерывать чужие разговоры как минимум не вежливо? — Правда? — не теряя выдержки, Дуики в вежливом вопросе вскинул бровь. — Я думал, вы уже закончили, раз вы, милорд, позволяете себе переходить на личности и оскорблять аристократов Её Величества в её же присутствии — этому учат высокомерных альвийских дипломатов, побирающихся по миру в поисках хоть какой-то помощи? — вампир хищно ухмыльнулся, обнажив острые клыки, и предостерегающе блеснул алыми глазами.       Альзар сжал в тонкую линию бледные губы. Расправился, гордо вскинув подбородок, словно пытаясь казаться выше, тем не менее всё равно, как и альвы из его сопровождения, уступая вампирам в росте почти на полголовы. Ещё раз посмотрел на королеву, сдержано кивнув ей, и удалился, приблизившись к другой троице сопровождавших его альвов, беседовавших со светлейшим герцогом Узаиром и светлейшей герцогиней Ахваин. — Боюсь представить, в каком шоке и оскорблённых чувствах Альзар покинет компанию леди Ильяву, — заметив, какое предвкушение отразилось на не прикрытом веером лице вампирессы, Дуики не смог сдержать в своём голосе насмешку. — И всё же Альзар был прав: это было не слишком вежливо, Дуики, — королева неодобрительно покачала головой, сделав глоток вина из своего бокала. — Возможно, — невозмутимо откликнулся тот. — Меж тем Альзар только что явил перед вами знаменитое альвийское высокомерие: даже на чужой территории, в окружении равных, рядом с монархом они всё равно ведут себя так, словно мы все здесь плебеи, — ноты неприязни послышались в голосе вампира, и он повернулся к королеве, внимательно и серьёзно обратившись к ней: — Будьте осторожны, моя королева. И будьте готовы, что при дворе Эйладара на вас будут смотреть как на служанку — и сам Эйладар будет первым, кто так сделает. — Ты мне так об этом говоришь, будто я никогда не встречалась с альвийским королём и не вела с ним дел, — с лёгким недовольством ответила Айлисин, снова пригубив вино. — Я лишь хочу вам напомнить, что с тех пор альвийский владыка изменился, — терпеливо произнёс Дуики. — Не знаю, насколько правдивы слухи о его душевном нездоровье, но смерть королевы Эльвэ определённо оставила на нём глубокий след. Эйладар и без того никогда не славился дипломатичным нравом, а теперь он и подавно преследует лишь собственные эгоистичные цели. Не позвольте ему воспользоваться собой, моя королева, равно как и не позвольте ему унизить себя, — светлейший герцог слегка поклонился, демонстрируя своё почтение, на что королева снисходительно улыбнулась. — Я ценю тебя и твои советы, Дуики, — также снисходительно сказала она и добавила: — Но я не ребёнок, чтобы Совет контролировал каждый мой шаг. — Дело не в Совете, — Дуики качнул головой и нахмурился. — Я беспокоюсь, моя королева. Вы не хотите брать с собой сопровождение, и я считаю это крайне опрометчивым и неразумным решением. Впрочем, — видя, как Айлисин недовольно поджала губы, поспешил продолжить: — Я не собираюсь переубеждать вас в нём. Но я настоятельно рекомендую вам позволить хотя бы личной охране сопровождать вас. Вам предстоит долгая и потенциально опасная дорога, лишние воины явно не помешают — даже обратная дорога в совином облике может быть опасной. — Это всё, о чём ты хотел поговорить со мной, Дуики? — в голосе королевы послышались прохладные ноты, и светлейший герцог, продолжая сохранять исключительную учтивость, вновь поклонился. — Да, моя королева, — ответил он, и Айлисин небрежно махнула рукой. — Оставь меня, Дуики, — бросила также небрежно, отвернувшись от него. — Этим вечером твоя компания утомляет меня.       Светлейший герцог, никак не изменившись в лице, кивнул. Он отошёл от Её Величества ровно в тот момент, как с другого конца зала раздался возмущённый громкий возглас Альзара. Бешено сверкая глазами и яростно взмахнув руками, он стрелой вылетел из банкетного зала. Когда белая спина скрылась в коридоре, Дуики перевёл взгляд в направлении, от которого альв сбежал, и ничуть не удивился, когда наткнулся взглядом на хитрое, торжествующее лицо светлейшей герцогини Ахваин. Усмехнувшись себе под нос, он тряхнул головой и бросил смазанный взгляд, ещё раз бегло осматривая обстановку.       Дуики не любил светские приёмы ни в каком виде. Полные лицемерия и фальши, они утомляли своей неестественностью и наигранностью. Дежурные фальшивые улыбки на лицах, наигранная благожелательность в голосах, подчёркнутые манеры — каждый играл роль, прячась за маской даже тогда, когда всем вокруг было прекрасно известно о его истинной сущности. Улыбаясь в лица друг другу, многие из присутствующих мечтали вонзить своим собеседникам кинжалы в спины, и Дуики знал и видел, как порой трудно им было сдерживать себя. Аристократия, особенно высшая, была змеиным клубком, так и норовящим укусить собственный хвост. Любая ошибка могла стоить жизни, и это так утомляло. Постоянная бдительность и подчёркнутая отстранённость, вынужденная осторожность, когда постоянно нужно оглядываться назад, чтобы ничего не упустить; бесконечные интриги и борьба за влияние — по праву рождения Дуики принадлежал этому обществу, но знает Судьба, он многое отдал бы за то, чтобы никогда не быть его частью. — Вы так задумчивы, милорд, — из-за спины раздался тонкий женский голос, и Дуики скосил глаза на его обладательницу, выплывшую из-за его плеча. — Неужели даже в такой замечательный вечер вы отдаёте всего себя работе, а не развлечениям? — тонкие пальчики кокетливо пробежали от локтя к плечу, на что светлейший герцог вскинул бровь в молчаливом вопросе.       Меньше всего он ожидал, что леди Нутиин захочет завести с ним праздную беседу: они принадлежали к разным «партиям» и были скорее соперниками, чем союзниками. Впрочем, даже если бы Судьба распорядилась иначе, едва ли у Дуики сложилось бы лучшее мнение об этой женщине.       Леди Нутиин, по вампирским меркам, была ещё достаточно молода и принадлежала к тому крылу вампирской знати, которому не нравились консервативные и традиционные порядки, поддерживаемые в обществе веками. Эти аристократы славились своими радикальными высказываниями против королевы, а также демонстрировали разнузданное поведение, довольно часто компрометирующее их. Многие из них — явно или скрыто — поддерживали Керзаира, пытаясь в его пользу расшатать внутреннюю ситуацию в Ишоле. Узаир предлагал решить проблему радикально, проведя массовые чистки, но королева не поддержала эту идею главным образом из-за того, что они коснулись бы как минимум двух светлейших герцогов, Дуирзаира и Иивалки. Позволить же себе ещё бо́льшую конфронтацию со знатью Её Величество не могла, так что приходилось мириться с их присутствием.       Для теневого триумвирата это стало дополнительной проблемой. Бороться с внутренними врагами приходилось тайно, плетя интриги, ничуть не менее запутанные, чем паучьи сети Керзаира, наброшенные на всю Ишолу ещё во времена его правления. Не помогало делу и наличие тёмных сов в виде Дэвзаира и Нутиин, которые демонстрировали неоднозначную позицию. И если с Дэвзаиром всё действительно было сложно, ведь он умело скрывал свои планы и действия, то Нутиин была куда более предсказуемой. Впрочем… Дуики не спешил недооценивать её и сбрасывать со счетов.       Да, глава Дома Эвора не отличалась ни политическим талантом, ни умом и была известна лишь благодаря своим многочисленным любовным связям — кажется, весь высший свет Ишолы за редким исключением успел побывать в её постели. Сама по себе она казалась безобидной, красивой и глупой куклой, но её окружало много сильных, амбициозный и опасных мужчин, отчего и не стоило недооценивать эту женщину.       Дуики окинул Нутиин быстрым взглядом. Он не понимал, что мужчины находили в ней: овальное лицо с выступающей челюстью и крупными скулами отдалённо напоминало лошадиную морду. Впрочем, возможно, лицо было последним, на что обращали внимание её многочисленные любовники, откликаясь в первую очередь на богатства и высокий статус Нутиин. Ну, или же их привлекали другие её прелести, сейчас лишь номинально скрытые атласной изумрудной тканью платья.       «И зачем было утруждать себя, — в голове светлейшего герцога раздражённо мелькнула саркастичная мысль. — Пришла бы уже голой», — не то чтобы Дуики славился излишним консерватизмом, но в конкретный момент он как никогда хорошо понимал недовольство Узаира, которого нравственное разложение общества раздражало больше всего. — Миледи, — подавив мимолётную неприязнь, Дуики позволил себе улыбнуться уголками губ. — Моя должность вынуждает меня даже отдых и развлечения превращать в работу. — Какая скука, — Нутиин надула ярко накрашенные губы, и её пальцы скользнули по лацкану камзола. — Возможно, я бы могла развеять её? Мы с вами так мало общаемся, милорд… Почти ничего друг о друге не знаем… — пальцы соскочили на одну из посеребрённых пуговиц, и Дуики ловко перехватил тонкое запястье.       «Да о твоей доступности при дворе не говорит разве что ленивый — вряд ли ты сможешь рассказать о себе что-то новое», — мысленно фыркнул он, но вслух сказал: — Боюсь, не в этот раз, миледи.       Нутиин разочарованно цокнула языком, чем ещё больше напомнила Дуики лошадь. Он же, отпустив её руку, развернулся и поспешил удалиться из банкетного зала, прежде чем кто-нибудь ещё обратил бы на него внимание. Нет, определённо, светские собрания были не для него, отчего светлейший герцог усмехнулся про себя, в который раз поразившись иронии Судьбы. Ведь он был дипломатом и по долгу службы часто вынужден бывать на подобных мероприятиях, ничем не выдавая своей нелюбви к ним. Сейчас, впрочем, благодаря плохому настроению королевы он мог позволить себе вольность и столь поспешно покинуть приём.