Вопросы и ответы

      Погода в Эррере в последние дни стояла скверная. Густой туман холодной влагой лип к коже, кусачий ветер пробирал до костей, пасмурность навевала уныние и угрюмость, а откуда-то из глубин болот то и дело доносилось подобие воя. Неудивительно, что горожане ходили поникшие и встревоженные, особенно на фоне последних событий.       Узаир потёр кончиками пальцев глаза. Мало ему было проблем на фронтах, так ещё и неприятное соседство его Дома давало о себе знать. Что-то происходило в мире, и это было явно не к добру — уж Узаир прожил достаточно времени, чтобы научиться понимать такие вещи. Однако долг светлейшего герцога всё-таки побуждал сделать хоть что-то, и он пытался понять, что именно было в его силах.       На вечер всегда думалось как-то лучше и свободнее, и светлейший герцог захотел немного пройтись. Тьма уже опустилась на город, из-за чего сквозь туман он казался ещё более зловещим, чем днём. Редкие вампиры торопливо пробегали по улицам, стараясь не задерживаться без необходимости под открытым небом, суеверно не желая испытывать Судьбу. Узаир хмыкнул.       Неспешным скользящим шагом, как всегда безупречно держа осанку, светлейший герцог наоборот как будто шёл навстречу возможным опасностям и испытаниям. Путь его лежал к городской окраине, переходящей в болотные пастбища и топи, где в последнее время и случилось так много странных событий. Неизведанная Пустошь вновь напоминала о себе, и Узаиру следовало быть готовым ко всему так же, как во времена безумия Армлуза… — Доброй ночи, милорд, — несколько отстранённый, словно не от мира сего, тягучий женский голос настиг светлейшего герцога сбоку, и он перевёл глаза на его обладательницу.       Маренаин, эта немного странная аптекарша, о которой ему рассказывал влюблённый Алуаз, с улыбкой и каким-то детским интересом всматривалась вдаль болот, словно стараясь высмотреть что-то, лишь ей одной понятное и знакомое. О тяге этой девушки к болотам и исследовательском любопытстве к Пустошам в Эррере не говорил разве что ленивый, так что Узаир не оказался удивлён тем, что сейчас она была здесь. — И вам доброй ночи, юная леди, — спокойно отозвался светлейший герцог. — Вижу, вас не пугают ни слухи, ни суеверия, витающие вокруг болот в эту пору. — Вот именно что лишь суеверия, — легкомысленно дёрнула плечом Маренаин. — Мы были с лордом Эллезаром и лордом Элгаром на границе, и сколько неизведанного там таится! И даже те твари, которых мы повстречали… о них ведь тоже ничего неизвестно. — Я не советую вам рисковать и заходить за границу, — произнёс Узаир. — Даже для магов эта область неизведанна и опасна — что уже говорить о нас, простых смертных.       Маренаин тяжко вздохнула, однако едва звучание её голоса затихло, как слух светлейшего герцога уловил какой-то шорох, доносящийся со стороны болот. Совсем рядом, словно кто-то копошился в мшистых кустах на топях. Узаир настороженно прищурился, предусмотрительно накрыв рукоять меча, висящего в ножнах. Твари Пустошей давно не рисковали заходить так глубоко на обжитую вампирами территорию, но кто знает, как на них повлияло вторжение сначала троицы исследователей, а затем визит верховного мага.       Шорох стал громче и к нему добавился гортанный рык, и Маренаин с интересом тоже обратила на него внимание. Прислушалась, а после осторожно двинулась на звук, и Узаир последовал за ней, не желая подвергать девушку опасности. Та пошла в сторону мохнатого голубо-зелёного куста, покрытого мелкими фиолетовыми соцветиями, в который разросся цветущий мох — любимое лакомство аурохов, которых разводили местные жители. Однако не успела она преодолеть половину пути до куста, как с треском и всё тем же гортанным рыком оттуда вывалилось странное существо, покрытое гладкой иссиня-чёрной шерстью. Оно ловко сгруппировалось, вскочив на лапы, и Узаир заметил, что вместо хвоста у ночного гостя вздыбилось два щупальца. Существо оказалось похоже на дикого кота, то ли большую кошку, то ли пантеру, но судя по размеру и неловкому голосу, оно было ещё детёнышем.       Странный детёныш зашипел, жалобно мяукнув, на Маренаин, которая замерла на месте, едва увидела необычного гостя. Прижал к голове уши и сам приник к земле, осматриваясь по сторонам, и заметив Узаира, в несколько прыжков приблизился к нему… и спрятался за его ногами, припав к земле, словно пытаясь слиться с ней.       На несколько мгновений повисло удивлённое молчание. Маренаин выглядела откровенно ошарашенной реакцией «кота» на себя, а Узаир, заглянув себе через плечо, рассматривал необычное животное. Лорд Эллезар, кажется, рассказывал, что в их путешествии им довелось повстречаться с подобным представителем проклятой фауны Пустошей. Сам светлейший герцог тоже несколько раз сталкивался с этими мутантами, тронутыми искажённой нездоровой аурой тех мест, и запомнил их как безжалостных хищников, нападающих практически слепо и сражающихся до последней капли крови. Однако было не похоже, чтобы этот детёныш отличался безрассудной храбростью и жестокостью своих предков. — Я бы понял, если бы я напугал тебя, — развернувшись к твари, у вида которой даже толкового названия не было, хмыкнул Узаир. — Но эта девушка… — он смотрел на детёныша, и тот словно понимал всё, о чём вампир ему говорил. Смотрел в ответ, прижимая к голове уши, и жалобно мяукнул, когда речь зашла о Маренаин. — Возможно, между ними существует какая-то связь? — предположила та. — И оно помнит, что я была в числе тех, кто убили его сородича. — Кто знает, — светлейший герцог хмыкнул. — Однако с ним нужно что-то делать. Плохо, что твари Пустошей показываются здесь… — он вновь потянулся за мечом, но детёныш, приподнявшись на лапах, выгнулся и бесцеремонно потёрся о ногу вампира, довольно завибрировав. — Он не кажется агрессивным, — с умилением наблюдая за животным, произнесла Маренаин. — Возможно, стоит оставить его, господин? Это может пойти нам на пользу как минимум в расширении наших знаний о фауне Пустошей. Да и к тому же, похоже, вы ему понравились, — детёныш, словно подтверждая чужие слова, завибрировал громче, снова потеревшись о мужскую ногу.       Узаир потёр переносицу, скрывая то ли смущение, то ли удивление. Поразительно — случались ещё вещи, способные удивить его. Однако странное создание и вправду полюбило его с первого взгляда: стоило светлейшему герцогу развернуться, возвращаясь в город, как детёныш послушно посеменил следом, поравнявшись с ним и стараясь не отставать.       Маренаин, наблюдая со стороны, негромко хихикнула, умиляясь. Поспешила за светлейшим герцогом, однако идя в стороне, так, чтобы не смущать животное. Узаир же думал, что ему теперь делать со спонтанным питомцем, даже не догадываясь в тот момент, началом какой крепкой и преданной дружбы стала эта встреча — ревнивей и верней защитника себя и своей семьи светлейший герцог не мог получить больше нигде.