Вопросы и ответы

      Тяжёлое дыхание срывается с губ вместе с глухим болезненным стоном. Геде́он прикрывает глаза, устало откидываясь затылком на стену. Глубокие раны ноют назойливо, заживают тяжело и медленно, и наложенные швы то и дело упрямо расходятся. У единственного сохранившего верность миру мага не было времени как следует позаботиться о себе, и он снова и снова приносит кровавую плату.       Однако война заканчивается. Мир погружается в тишину и покой. И Геде́он тоже может остановиться. И тогда взор его возвращается к себе самому.       Он осторожно разматывает бинты, скрывающие глубокие раны на груди, животе и спине. Они до сих пор кровоточат — не обильно, но на белой льняной ткани остаются бурые следы. Срастаются мучительно медленно главным образом из-за не надлежащего ухода и постоянного напряжения сил, через которое верховному магу приходилось проходить, сдерживая нечестивую экспансию. Недостаток сна и постоянное переутомление также не способствовали скорой и правильной регенерации, но Геде́он мог лишь снова накладывать швы и махать на себя рукой.       Его навыки и способности были нужнее другим. Его разрывали на разные фронты, спасать тяжело раненых, кому не могли помочь даже ундины, и бороться с врагами, под натиском которых не мог устоять никто, кроме верховного мага. И Геде́он безрассудно бросался в омут с головой, игнорируя боль в собственном теле.       Синеватое свечение целительной магии мигает на кончиках пальцев, которыми он проводит по самой страшной ране, рассекающей живот. Её края постепенно огрубевают и рубцуются — на месте каждого предательского удара останется уродливый шрам. Вечное напоминание о малодушии и слабости, которых можно было избежать.       Он вздыхает, чувствуя боль. Магия проникает глубоко под кожу, нейтрализуя остатки тёмной потусторонней магии Некроманта. Промывает рану от отмерших тканей и засохшей крови, прежде чем наложить новые швы. На этот раз они продержатся гораздо дольше и всё-таки выполнят свою роль, позволяя ране наконец-то зажить и затянуться. Ведь больше никуда бежать не надо. Можно остановиться и отдохнуть, и позаботиться о себе. Даже если хочется умереть — теперь на Геде́оне огромная ответственность за мир, которому удалось устоять и выстоять.       Он зашивает себя сам. Читает исцеляющие заклинания, уменьшая боль и останавливая кровотечение. Раны от чёрной магии заживают долго и мучительно, так что они ещё не раз напомнят о себе. И будут напоминать ещё дольше, давая Геде́ону ощущение того, что он всё ещё жив. Вечное бремя памяти, которое он, вообще-то, заслужил.       Он вздыхает устало, закрепляя шов. Это тяжело и больно, и с физической болью резонирует боль разбитой души. Это невыносимо, но он обязан идти дальше. Он обязан исцелить себя сам, и у него нет другого выбора. А потому...       Чистый бинт прячет уродливые рубцы. Свежая повязка несёт слабое облегчение, и Геде́он закрывает глаза, позволяя усталости поглотить себя. В конце концов даже он заслужил немного покоя, заботы и сострадания к себе. И хоть так... он готов был дать их, становясь для самого себя лекарем, на которого всегда можно положиться.