Treasure

Бескрайнее море было полно секретов и опасностей. В лазурных волнах скрывались кровожадные пираты, искавшие наживы, и не менее опасные русалки, которые могли с легкостью завлечь неудачных рыбаков или даже потопить целые суда. Вражда русалок и людей зародилась тогда, когда последние придумали, что с помощью необычных «рыбок» можно хорошо зарабатывать, а русалкам пришлось спрятаться глубже в пучины моря, чтобы алчные люди не сумели достать их. Те, кто не хотели прятаться, считая себе намного выше, чем обычные люди, пытались спасаться с помощью сладко-притворных песен. Но даже это не помогало русалкам избежать отлова жестокими людьми, так как они придумали спасение от пленительных голосов; затыкали себе уши ватой. Тогда им предстояло встретиться с острыми русалочьими зубами, оставляющими незаживающие шрамы. Водные существа не хотели терять свою свободу, данную природой. Но, нежить, как считали торговцы, должна приносить пользу или быть убита. Отважные люди отправлялись далеко за горизонт, чтобы изловить пару тройку существ и отдать за хорошие деньги в порт на продажу. Рыбаки накидывали тяжелые сети на русалок, скручивали их руки острой проволокой, чтобы нежить не смогла причинить вреда. Но, к сожалению, за покалеченных существ давали меньше монет, поэтому действовать приходилось деликатнее. Хотя многие считали, что изловить такую морскую тварь само по себе являлось большим подвигом и было достойно большой оплаты. Со временем, русалки становились свирепее, из-за злости и желания выжить. Они чаще стали нападать первыми, даже на тех людей, которые просто отдыхали у берега. Нежить обнажала зубы и впивалась в плоть, оставляя свои следы навсегда, будто в отместку за своих сородичей, которым пришлось испытать такую же боль. Именно так, доселе малоизвестные существа, стали обыденностью в мире людей. Клетки с русалками можно было встретить в каждом порту. Глаза уже пойманных, не выражали надежды на спасение. Люди были заинтересованы в покупке для развлечения. Невероятно мал шанс того, что человек отпустит нежить обратно в море, он скорее спустит ее в свой большой аквариум и будет наблюдать каждый день. Помимо необычных существ, серьезную опасность в море для людей представляли, как не иронично — люди. Пираты, которые нападали на богатые суда, не щадили никого, зачастую затапливая корабль вместе с теми, кто находился на нем. Бороться против людей было легче: все решалось обычной перестрелкой, а иногда случайным тычком шпаги в уязвимое место. Те, у кого руки были по локоть в крови, срывали с уже мертвых дорогие украшения, а после выручали с них хорошие деньги, сходя с корабля в ближайшем порту. Но не все пираты были одинаковыми и преследовали одни цели. Кому-то важнее было получить драгоценность без марания рук. Жажда крови не застилала глаза таким людям. С ними можно было не волноваться за свою жизнь, но стоило волноваться за свои серьги с дорогими камнями.

***

На корабле всегда было очень оживленно. Вечно кто-то кричал, ходил по палубе туда-сюда, создавая суету, стихающую только ночью. Но среди снующих по кораблю, часто можно было заметить небольшой участок, где всегда спокойно и тихо. Это была верхняя палуба. Там находилась капитанша корабля, а также квартирмейстер, что составлял ей компанию. Они вели отвлеченные беседы, когда выдавалось свободное время, или же вели важные разговоры, касающиеся их дальнейших действий. — Уже завтра мы будем в одном из самых популярных портовых городов, — женщина, стоявшая у корабельных кормовых перил, сложила руки на груди, щурясь на яркое дневное солнце. Ее рыжие волосы светились, заставляя капитаншу, также прищурить глаза, когда она поворачивалась в ее сторону. — Да, спустя месяц, можно наконец сойти на сушу, — довольно молодая на вид девушка, улыбнулась. Ее улыбка выражала усталость, но одновременно с этим радость. Она вновь отвернулась от своей собеседницы, смотря на играющие морские волны, — Кое, ты как обычно останешься на корабле? Женщина кивнула, а потом что-то промычала, давая девушке понять свой ответ. Кое Озаки — квартирмейстер судна, капитаншей которого была Чуя Накахара. Они были лучшими друзьями до того, как Чуя собрала команду, не совсем законно раздобыла корабль и отправилась в плаванье за драгоценностями, к которым девушка с детства неровно дышала. Она предложила Озаки пойти за ней, что женщина и сделала, решив отдаться всецело пиратскому делу. На суше ее более ничего не держало. Возлюбленная, с которой Кое собиралась бежать и жить счастливо в отдаленном месте, погибла трагическим образом, у женщины не оставалось смысла жить, но Накахара вернула его, помогла подруге вынырнуть из пучины душевного мрака. Раз в месяц вся пиратская команда, включая капитаншу, покидали судно на целый день и ночь, возвращаясь утром. Кто-то отдыхал и наслаждался прелестями жизни, кто-то продавал награбленное за время нахождения в море, а кто-то и вовсе отказывался уходить и оставался на корабле. Таким человеком всегда оставался квартирмейстер. Она была единственным, кто оставался и следил за кораблем в отсутствии остальных. Редко с ней оставалась Чуя, проводя спокойные тихие ночи в каюте за разговорами. Было забавно, встречать утром захмелевшие лица некоторых людей, едва ли державшихся на ногах, но сумевших вернуться. Корабль был домом для множества пиратов. — Я слышала от штурмана, что в порту, куда мы направляемся, есть ценность, которая может заинтересовать тебя, — тон Озаки был несколько загадочным, что сразу же привлекло девушку. Она повернулась, ее глаза заискрились от интереса, а может из-за того, что на ее лицо падало много прямых солнечных лучей. — О какой ценности речь? — Девушка старалась быть невозмутимой, но было заметно как она напряглась. От драгоценностей Накахара могла потерять голову. — Русалочий рубин, — гордо заявляет Кое, отойдя от перил, загородив собой солнце, чтобы Чуе было легче с ней разговаривать. Чуя посмотрела на женщину с непониманием и закатила глаза, — ты об этой легенде, — она хмыкнула, а после нахмурила брови, — штурман снова напился и начал рассказывать сказки всем, кто развесил уши? Русалочий рубин — это своего рода байка, ходившая преимущественно среди моряков. Говорят, что загадочный рубин появился в ходе сражения русалок и людей. Камень в ожерелье знатной дамы впитал в себя человеческую кровь и обрел силу, позволявшую русалкам воплощаться в людей. Их было не отличить, так как наличие ног, вместо хвоста, не оставляло сомнений — человек. Существовал всего один такой камень; найти его было большой удачей для искателя сокровищ, или русалки, которая захотела бы обменять хвост на ноги. — Это не сказки, — покачала головой женщина, — а вполне себе стоящая история. Нам все равно нечего терять. К тому же ты любишь все, что блестит, — на ее губах отразилась теплая улыбка, какая могла возникнуть по отношению к самому близкому другу. — Рубины очень привлекательные камни, но таскаться по всему портовому рынку, ради легенды, я не собираюсь, — Чуя задрала голову, смотря на безоблачное небо. Погода будет чудесной. Они доберутся без проблем. — Мы обе знаем, что это не так, — женщина покачала головой, не переставая улыбаться. Сейчас Чуя походила на ребенка со своей упрямостью, что веселило Озаки, — обычно русалочий камень можно найти преимущественно как украшение у самой русалки. Мы уже встречались с ними, ты помнишь, что у них много украшений, может что-то из этого и будет заветной ценностью. — Я подумаю над этим, — Чуя не стала больше отрицать, что она не будет гоняться за несуществующей вещью, потому что она обыщет все, но найдет ее. Девушка была крайне целеустремленной, если это касалось того, что ей нравится. Такая редкость, как русалочий рубин, станет венцом ее коллекции, может быть, она сделает себе из камня украшение и будет носить его с гордостью. Хотя украшения девушка не жаловала, они мешали во время битв, а также легко могли потеряться, но у нее были любимые перстни, которые она надевала только по особым случаям. Нахождение под палящим солнцем утомило Накахару, она была вынуждена оставить Кое в одиночестве и уйти в свою капитанскую каюту. Солнце очень плохо влияло на нее, пусть она и проводила очень много времени под ним, потому что в этом заключалась ее работа. Ее кожа была загорелой, из-за чего на плечах можно было заметить проявившиеся веснушки, на ее щеках и лбу присутствовали такие же скопления солнечных пятен. Кожа была крайне чувствительна к солнцу, потому на плечах Чуи можно было наблюдать покраснения, кожа сгорала и шелушилась. Девушка не обращала на это никакого внимания, но вот Озаки, всегда пыталась присмотреть за ней и позаботиться, потому что считала, в некотором роде, это своим долгом, после того как подруга помогла ей справиться с тяготами судьбы. Прибытие в порт состоялось на следующий день, утром, солнце только поднималось, раскидывало свои обжигающие лучи, куда могло дотянуться. Всю ночь Чуе не спалось, ее мысли были о загадочном рубине, который ей хотелось достать. Девушка будет раздосадована, если все это действительно окажется бредом и она ничего не найдет. Ей придется провести половину дня в торговом квартале, прежде чем идти на поиски в другие места, где драгоценности водились незаконно. Капитанше казалось, что именно в таком месте и стоило начинать искать, но она решила повременить. — Ты точно остаешься? — Спросила Накахара у квартирмейстера, которая провожала всех с корабля. — Да, — женщина утвердительно кивнула, — ты каждый раз меня спрашиваешь, но знаешь, что я скажу. Зачем ты это делаешь? — Кое очень интересовал ответ на этот вопрос. — Каждый раз я думаю, что ты отпустила свое прошлое, — Чуя опустила глаза. Она сказала это зря, но вернуть назад было уже ничего нельзя. Теперь девушке не хотелось смотреть в глаза женщине, потому что она боялась увидеть в них печаль или что-то хуже. — Я отпустила его, — Озаки положила руку на плечо капитанши, — не беспокойся, иди, — квартирмейстер не выразила совсем никаких эмоций по поводу сказанного, словно ей было все равно, пусть это было совсем не так. Чуя так и не взглянула в глаза Кое, но порывисто обняла ее, чем вызвала у некоторых членов команды минутный ступор. Девушка не позволяла себе таких вольностей, как обычные объятия в присутствии посторонних. — Я скоро вернусь, если ничего не найду, — Чуя спустилась самой последней, вся остальная команда уже была на суше. После коротких инструкций от Накахары, все побрели куда глаза глядят. Сама девушка направилась на огромный рынок, занимающий, как казалось, половину города. Когда-то давно, они уже посещали данный порт, но Чуя помнила мало каких-либо достойных мест для посещения. Ей даже захотелось освежить память, но времени на это не хватало. В начале рынка, по обыкновению, продавали цветастые вещи, далее шли торговцы овощами и фруктами, у кого-то были специи. Все старались завлечь покупателей чем-то особенным. Чуя обращала внимание на все, что только можно, ходила от прилавка к прилавку. Но девушка ничего не покупала, она искала только одну конкретную вещь. Капитанше посчастливилось встретить лавки с драгоценностями, но здесь тоже не находилось ничего, что могло бы подойти. Она тщательно осматривала каждый неограненный камень, чем иногда вызывала недовольство у торговцев. — Вы ищите что-то особенное? — Мужчина, продававший редкие драгоценные камни, каждый раз напрягался, когда покупательница прощупывала очередной рубин. Своими пальцами она оставляла отпечатки и камень уже не блестел. Ему придется все натирать заново, это вызывало у него неподдельное раздражение. Накахара на секунду остановилась и посмотрела на торговца, она размышляла, стоило ли ей говорить свою истинную цель. — Рубин, — это было слишком расплывчато, ведь рубинов было огромное множество разных цветов. — Здесь есть розовые, с оттенком фиолетового или оранжевые, — с громким вздохом лавочник стал раскладывать перед девушкой камни. Чуя точно знала, что искомый рубин был ярко-красным, поэтому она лишь покачала головой и покинула лавку, оставив мужчину в недоумении. Торговцы не любили таких клиентов. Так Накахара успела обойти бо́льшую часть лавок с драгоценностями, пересмотреть различные варианты камней, но ей казалось, что все было не то. Даже красные рубины выглядели, как дешевые стекляшки, во многих случаях. К концу рынка она все еще была ни с чем. Чуе думалось, что русалочий рубин, действительно обычная выдумка, с такими мыслями она вышла к особому месту торгового порта. Это был самый конец, где продавали большие клетки с русалками. Место было с гнетущей атмосферой, пахло морем и безнадежностью. Слышался звон цепей, которые надевали на руки русалок после поимки. Их чешуя на хвостах отливала радугой на солнце. Находясь в глубинах вод, русалки не получали достаточно света, чтобы обрести живой цвет кожи, но сидя в клетках под солнцем, их лица становились еще бледнее. Смотреть на трупные лица было тяжело. Чуе было не понять, как можно было покупать такое существо. Чем дальше она шла вдоль выставленных «товаров», тем сильнее ее охватывали смешанные чувства. Множество глаз следило за ней, за каждым ее шагом. Она чувствовала на себе взгляды полные агрессии, ненависти, но также загнанности и тоски. Многие, находящиеся в заточении, тосковали по морским глубинам и своей семье. Девушка высматривала на белых шеях украшения, которые еще не успели сорвать торговцы или наоборот, оставили, чтобы завлечь клиентов, еще и драгоценностями. Правда обычно их продавали за дополнительную плату. Некоторым русалкам удавалось протягивать когтистые пальцы через прутья клеток; Чуе приходилось отшатываться, чтобы не попасться под выпад. Чем дольше девушка находилась в данном районе, тем ярче она начинала вспоминать свою первую и единственную встречу с нежитью в море. Это произошло, когда Чуя со своей командой отправились в первое плаванье. Тогда Накахара не была посвящена в существование таких необычных существ, как русалки. Ночью она прогуливалась по палубе, выглянув за перила, ей показалось, что за бортом человек. Было темно, разглядеть очертание жабер или чего-то необычного во внешности оказалось трудно. Чуя услышала очаровательный голос, который манил ее с собой на морское дно. «Утопающая» тянула к ней свои руки, на которых можно было заметить большое количество украшений. Накахара уже почти перелезла через кормовые перила, но ее остановила Озаки, зажав уши. Песни сирен чаще всего действовали за раз только на одного. Голос становился громче и злее, очаровательная песня становилась похожа на крик. Накахара пыталась вырваться, но женщина держала ее достаточно крепко. Русалочьи чары спали через недолгое время, оставив после себя осадок, в виде сильной растерянности и дезориентации. Нежить наблюдала за этой сценой, но когда встретилась взглядом с одним из пиратов, которые собрались на корме, она скрылась, сердито ударив хвостом о воду. У Чуи появилась фобия после такой встречи, она опасалась выходить из своей каюты по вечерам, хотя это было самое комфортное время для нее. К своему удивлению, Чуя не нашла ничего особенного даже здесь. Несколько раз она останавливалась, чтобы получше разглядеть украшения, но агрессивно настроенные русалки так и норовили высунуть руки из клеток и поцарапать тех, кто подходили близко. У Накахары оставалось только одно место, где могли находиться редкие камни. Это нелегальный рынок, который находился в другом месте. Капитанше были незнакомы местные торговцы, поэтому искать придется вслепую. Обычно они ошивались в пабах, насколько ей было известно. Неподалеку от рынка находился бар. Подходя ближе к месту, она услышала ругань. Это обычное дело, как казалось, пока Накахара не зашла внутрь. Чуя увидела, что спор происходил между мужчиной и перепившей девушкой. Она не придала этому смысла, так как до драки явно не дойдет. Капитанша села за стойку и заказала ром, отдав несколько серебряных монет за стакан. Она стала наблюдать за развитием событий. Посетительница паба оскорбляла мужчину, который был в несколько раз больше, чем она сама, хотя роста они были примерно одного роста. Она не скупилась в выражениях, тыкая пальцем ему в грудь. В глаза Чуи бросился яркий, но маленький камень, висевший на шее незнакомки. Накахара уловила суть спора, девушка обвиняла посетителя в жестоком и несправедливом отношении к русалкам. Она даже рассказывала какие-то короткие истории в перерывах от ругани. Накахара слушала очень внимательно. Капитанша оказалась не права, когда думала, что это не зайдет дальше. Драка все же началась. Грузный мужчина начал замахиваться на девушку, но та, хоть и выпившая, уклонялась от каждого удара. Она была очень ловкой даже в таком состоянии; из-за резкого выпада противника, бойкая девушка перевернула стол, разбив тем самым несколько бутылок и стаканов. В пабе поднялся шум, кто-то тут же начал ставить ставки на победителя драки, а кто-то пытался угомонить мужчину, но тот отпихивал всех, кто подходил к нему. Было заметно, что девушка совсем не напугана, она ухмылялась; своей самоуверенностью, она только сильнее злила посетителя. Помогать незнакомке не входило в планы Чуи, но смотреть дальше она не могла. Капитанша сорвалась со своего места, когда мужчина замахнулся в очередной раз, а девушка осталась на месте, словно не собираясь уходить от очередного удара. Накахара дернула ее за рукав рубашки на себя, помогая избежать кулака. Шум тем временем нарастал; драку затеял кто-то еще. Мужчина растерялся с появлением Чуи, она воспользовалась заминкой и сама ударила его прямо в живот. Тот скорчился и сделал шаг назад. Сбоку Накахара услышала смешок, на что она повернула голову. — Хороший удар! — девушка, из-за которой все и началось, стояла рядом и улыбалась, слегка пошатывалась, из-за чего вскоре ей пришлось опереться на пиратшу. Чуя лишь кивнула и потянула девушку за собой на выход из паба, пока за ними никто не увязался. Но девушка немного притормозила и схватила со стола бутылку рома. Накахара в очередной раз удивилась ей. На улице они наконец могли спокойно выдохнуть. — Спасибо, — незнакомка улыбнулась и склонила голову в благодарность, — я Осаму Дазай. — Не за что, — капитанша рассматривала девушку, подмечая детали: бинты, выглядывающие из-под рукавов рубашки, также они были и на шее, воротника не было и все было прекрасно видно. Она засмотрелась, из-за чего ответила не сразу, — я Чуя Накахара. — Если бы не ты, он точно бы ударил меня, — Осаму потрясла бутылкой в воздухе, — это тебе за спасение, — она уже не выглядела такой выпившей, как в баре, даже алкоголем от нее почти не пахло. Может быть, Чуе тогда показалось? — Это пустяки, — но бутылку капитанша приняла. Сначала она принялась осматривать бутылку, подаренную ей. Ром был достаточно неплохим, — так ты… Защищаешь права морской нечисти? — Чуя была удивлена этому и решила спросить. «Борцов» за права русалок было крайне мало. — Да, — Дазай гордо подняла голову и поставила руки на бедра, — они не заслужили того, чтобы сидеть в клетках на улицах под палящим солнцем, — она показала рукой в сторону большого рынка. — Ты права, в какой-то степени, — Накахара нервно поправила челку. Она не хотела спорить с девушкой, но это уже было неизбежно, — русалки нападают на людей. — И что с этого? Люди первыми начали охоту на русалок, те лишь оборонялись, а после стали вести себя подобающим образом. Кто скажет спасибо за то, что тебя опутывают колючими веревками и садят в клетку на всеобщее обозрение для продажи? — Осаму казалась воинственной. Она точно собиралась отстаивать свою точку зрения до конца. — Ты права, — повторяет Чуя, стараясь успокоить Дазай, — но я считаю немного иначе. Они безусловно не заслужили такого обращения, но русалки и раньше нападали на людей, только не так часто. За что заслужили это люди? Капитанша совсем забыла, зачем пришла в этот паб, поэтому решила уйти, так как шум не утихал, скоро из дверей могли повалиться туши проигравших в драках. Она пошла дальше, а Дазай шла за ней, так как их диалог еще не закончился. — Никто не заслужил испытывать боль. Но люди начали это, и это неоспоримый факт, — Дазай проигнорировала доводы Чуи о нападениях нечисти до начала отлова русалок людьми. Она говорила все это таким уверенным голосом, словно в некотором роде была прямым участником событий. — Я не знаю всей истории, к сожалению, — Накахара покачала головой, — поэтому я не могу сказать, кто точно начал это. Может быть, люди начали ловить русалок из-за частых нападений? — Они начали ловить нас, потому что хотели денег, — Дазай вздернула подбородок, идя с Чуей нога в ногу. Она не заметила, что оговорилась. — «Нас»? — Чуя посмотрела на девушку с вопросом. Она поняла, что та всего лишь неверно высказалась, но из-за яркого рубина на шее, у пиратши был маленький шанс на то, что это не случайно. — Я хотела сказать «их», — Осаму не поменялась в лице. Хотя на самом деле занервничала. Чуя не заметила этого, то было хорошо для Дазай. Далее девушки сменили тему, более не препираясь. Чуя открыла бутылку рома, отпивая сама и предлагая Осаму, которая не отказывалась. Речь зашла о драгоценностях, в которых, как оказалось, Дазай смыслила очень хорошо. Накахаре хотелось побольше узнать о украшении на ее шее. — Так это настоящий рубин? От усталости захотелось присесть. Девушки дошли до пляжа, где Чуя наконец могла расслабиться и действительно отдохнуть. Осаму села рядом, вытянула ноги, зарываясь пальцами в горячий песок. Она задумалась на долгое время, прежде чем ответить. — Да, это настоящий рубин, точнее осколок от него, — Дазай посмотрела на украшение и сжала его в кулаке, — это был подарок, — она печально опустила голову и зажмурилась. — Подарок от кого-то близкого? — Чуя заметила смену эмоций собеседницы, наверное, не стоило продолжать эту тему. Капитанша поставила в песок перед Осаму бутылку рома. — Да, это подарок моей близкой подруги. Она… Ее больше нет, — девушка заплакала, но попыталась быстрее утереть слезы, чтобы Чуя не заметила. Но Накахара обняла ее, прижав к своему плечу. Осаму не сопротивлялась, поддержка была не лишней. — Терять близких это нормально, — пиратша пыталась утешить недавно обретенную знакомую, — со временем боль от утраты утихнет, — Чуя была совсем плоха в таких делах, но чему-то научилась из разговоров с Озаки, когда ту накрывало воспоминаниями о своей возлюбленной. Дазай закрыла лицо руками. Ей не нравилось, что кто-то видит выплеск ее эмоций. Теперь голос ее был слегка приглушенным, а из-за слез он начинал надламываться, — она погибла из-за жестокости людей. — Что это значит? — Чуя смотрела на девушку обеспокоенно. Дазай подняла голову и посмотрела заплаканными глазами на капитаншу, а после помотала головой, мол «ничего особенного», но у Накахары осталось чувство недосказанности. Вскоре Осаму успокоилась и они продолжили распивать ром, который быстро закончился, но обе девушки успели захмелеть и даже повеселеть. Чуя рассказала знакомой о том, как она добралась сюда, хвасталась своим кораблем, ну и, сказала причину своего визита в порт, чем удивила Дазай. Но также это развязало девушке язык. Она начала говорить о легенде, связанной с русалочьим рубином, вдаваясь в подробности, о которых никто не знал. Это очень увлекло Накахару, она слушала почти с открытым ртом. От выпитого алкоголя, ей во все верилось охотнее. Чуя заметила, что почти всегда Осаму говорила о русалках, как о тех, кто ей близок, вместо «они» говорила «мы», но капитанша не поправляла ее, боясь, что будто бы спугнет. — Ты знаешь все до таких мелочей, — Чуя потянулась и упала спиной на песок. Они болтали так долго, что солнце начинало садиться, а песок остывать. — Да, — Осаму сделала то же самое. Рубашка задралась, от чего песчинки впились в кожу, но на фоне расслабленного состояния, это не представляло сильного дискомфорта, — я ещё много чего знаю. Ты ищешь очень редкий камень и я знаю где он, — Дазай перевернулась на бок, смотря на Чую хитрым взглядом. Ее щеки были розовыми из-за выпитого алкоголя. Ее вид веселил Накахару. — Я обошла все, что можно было. Рубина не существует, — это был странный вывод. Чуя подмечала все странности девушки, с которой проводит день, но именно сейчас она решила, что все это глупости. Она закрыла глаза и вздохнула; ее убаюкивал шум воды. — Ты так уверена в этом? — Осаму сняла с шеи свое украшение и потрясла им перед лицом пиратши, — знаешь что это? — в момент девушка стала очень взбудораженной. Чуя приоткрыла глаз и посмотрела на камень, — это настоящий рубин, но не тот, что я ищу, — почему-то в этом капитанша и правда была уверена. — Ты всегда так упрямо делаешь выводы? — Дазай закатила глаза и фыркнула. Такой ответ ей не понравился. Чуя словно перестала мыслить логически. От внезапной усталости, Осаму сложила голову на грудь девушки. — Да, не ты одна, кому это не нравится, — Озаки тоже часто жаловалась на упрямство Чуи. Капитанша положила руку на грязную от песка спину Осаму, заодно отряхивая ее рубаху. — Я знаю тебя всего ничего, но я бы уже скинула тебя за борт твоего корабля, — угроза прозвучала забавно, Чуя улыбнулась, поглаживая девушку по спине. — Ты оказалась не права. На моей шее висит кусок русалочьего камня, — Осаму приподняла голову, желая посмотреть на эмоции девушки, но Чуя даже бровью не повела. — Хочешь сказать, что ты русалка? — Накахара все же подала голос, он звучал без какого-либо удивления. — Да, — непонятно, откуда у Дазай взялось такое доверие к пиратше, из-за которого она решила в этом признаться. Но девушка говорила очень серьезно и надеялась, что ей поверят. Складывалось впечатление, что русалкам было дозволено заглянуть в самую душу человека и узнать, можно ли ему доверять. Накахара усмехнулась, явно не веря в это. Алкоголь отбил у нее умение складывать факты воедино. Осаму же, не стерпев такого, навалилась на девушку сверху, вжимая в песок. Капитанша растерялась и сначала хотела скинуть Осаму с себя, но ей так же было весело, потому она решила ничего не делать. Дазай же не выглядела веселой, она с серьезным лицом смотрела в глаза Чуи. Тогда пиратша решила разыграть шалость. Она подняла голову и чмокнула Дазай губы, при этом хихикнув, рассчитывая, что она испугается и отстранится. Но вместо этого она почувствовала, что к ней прижались только сильнее, а на щеки легли чужие ладони, которые не давали отодвинуться ей самой. Осаму провела языком по и без того влажным губам Накахары, и слегка прикусила ее нижнюю губу. Она едва заметно улыбнулась, все еще чувствуя смятение девушки под ней. Чуя позволяла целовать себя, ничего не делая, но через несколько секунд она сплела свой язык с языком Осаму. Они целовали друг друга неторопливо, изучая. Но Дазай первая, кто разорвал поцелуй. Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Мимолетная глупость оказалась забавной. — Хорошо целуешься, — Осаму слезла с нее, снова упав рядом. Она положила руку на живот Накахары, ловко забравшись под выправившуюся рубашку, поверх которой был надет серый жилет. Дазай усмехнулась, когда Чуя вытащила ее руку из-под одежды. Тогда она заметила перстень на ее пальце. — Я хотела откусить тебе язык, — капитанша старалась не показывать свое смущение от произошедшего, но подобными словами только хуже это скрывала. Она положила руку девушки обратно на свой живот и переплела с ней пальцы. Осаму рассмеялась, уткнувшись носом в плечо девушки, — не так уж я и плоха в поцелуях, — Дазай облизнула губы, — к тому же, ты начала первая. — Я не думала, что ты ответишь, — Чуя фыркнула, отвернув голову в другую сторону. — Так ты мне веришь? — Дазай приподнялась, чтобы в очередной раз взглянуть в глаза собеседницы. Чуя ответила тихо, но Осаму разобрала «да». Накахара действительно поверила ей, но теперь даже не знала, что делать с этим. Перед ней было то, что она пыталась найти полдня. Она не могла забрать камень с шеи девушки, поэтому решила просто провести с ней вечер. Компания Осаму приносила Чуе умиротворение. Лежать на пляже становилось холодно, песок уже не согревал. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, девушки решили уйти в другое место, где будет лучше продолжить их беседу. Они пошли в сторону порта, где стояло судно Накахары. У них не было цели подниматься на него, но Осаму не могла не начать заниматься очередными глупостями. — Неужели капитанша Чуя Накахара такая негостеприимная? — Осаму улыбнулась, рассматривая корабль некоторое время, а после переводя взгляд на Чую, приподняв бровь. Она определенно ждала приглашения на борт. — Прошу прощения за мои манеры, миледи, — Чуя хихикнула, но старалась показывать всю серьезность. Она сделала поклон и протянула Дазай руку, которую та с удовольствием приняла, — прошу на борт моего скромного судна. Девушки поднялись. На палубе была тишина, видимо, никто еще не вернулся. Накахара даже забыла, что где-то здесь была Озаки. Пиратша сразу же потянула Осаму в свою каюту. Дазай хотела немного осмотреться, но все-таки послушно пошла за капитаншей. В капитанской каюте всегда был порядок, вещи лежали на своих местах, беспорядок Накахара не поддерживала. Она всегда стремилась к чистоте на всем корабле. Когда она зашла, то почувствовала приятный запах. Комната пропахла шалфеем, Осаму заметила на небольшой тумбочке подставку для благовоний. Запах лекарственной травы исходил и от самой Накахары, но он перебивался, в первую очередь, морским запахом. Когда она прошла чуть дальше, то увидела стопки книг у кровати. В свободное время Чуя, вероятно, много читала. На другом конце каюты стоял открытый сундук, где хранилась одежда. Осаму увидела роскошные кафтаны, и не менее роскошные рубашки с воротниками, которые смотрелись очень богато. Девушка не понимала, почему Чуя не ходила во всем этом сейчас, такая хорошая одежда пылилась без дела. — Все рассмотрела? — Накахара встала у кровати и скрестила руки на груди. — Еще нет, — Осаму улыбнулась, подойдя к девушке ближе. Она упала на кровать и раскинула руки, — немного жестко. — Не люблю мягкие матрасы, — Чуя садится на край кровати, смотря на недовольную Дазай. — У тебя так много украшений, но ты носишь всего одно кольцо, — она перевернулась на бок и начала рассматривать различные украшения в деревянной коробочке. Перстни с дорогими камнями, жемчужные бусы, несколько сапфиров. Это была только одна из многих коробок, которые стояли на тумбе. — Я продаю это, а себе оставлю всего несколько побрякушек, — Чуя забрала у Осаму футляр, — я люблю драгоценности, но не носить их. Чтобы вернуть на место вещь, которую взяла Дазай, Чуе пришлось склониться прямо над Осаму, так как по-другому она не дотягивалась до тумбы. Ловкостью рук девушке удалось уронить капитаншу на себя. Накахара вздохнула, но почему-то не поднялась с нее, даже наоборот, легла поудобнее. — Я заметила, что у тебя на столе лежит шляпка. Она твоя? — Дазай указала рукой за спину Чуи. Стол стоял как раз у сундука с одеждой. — Да, я забыла надеть ее сегодня, мы уходили второпях, — Накахара любила носить шляпы, а так как она была капитаншей судна, это только придавало ей статуса. — Тебе она не идет. — Но ты даже не видела меня в ней. — Я просто знаю это. Накахара приподнялась и грозно нависла над Осаму. Она была недовольна, что ее вкус в вещах оскорбляют, да еще и так бесцеремонно. Сцена напоминала ту, что уже произошла на пляже. Только девушки поменялись местами. Сейчас Чуя сама наклонилась к Дазай, целуя в мягкие губы. Их второй поцелуй уже не был наполнен такой нежностью, она уступила место сиюминутному желанию страсти. Чуя залезла руками под рубаху девушки, но наткнулась на плотный слой бинтов, который закрывал кожу на ее животе. Накахара подняла голову и заметила, что девушка под ней смутилась, но капитанша не стала ни о чем спрашивать, оставив как есть. Еще при встрече она заметила, что шея Осаму также замотана. У всех есть свои шрамы, которые не хочется показывать посторонним. Пиратша решила отвлечь Осаму от плохих мыслей, целуя ее розовые щеки, шепча комплименты. Все больше Дазай расслаблялась в умелых руках Накахары. С позволения девушки, капитанша сняла ее верхнюю одежду. Теперь Чуя видела, что бинты на руках доходили до локтей. Она не акцентировала на них внимания, словно совсем не заметила. Это успокаивало Дазай. Из верхней одежды кроме бинтов, на ней осталось украшение, которое снимать было нельзя. Чуя прижималась губами к ключицам, выцеловывая почти каждую частичку кожи, вызывая у Дазай тяжелые вздохи. Она спускалась ниже, остановившись на груди девушки. Когда Накахара начала облизывать и слегка посасывать соски девушки, та мелко задрожала, ее вздохи постепенно превращались в тихие постанывания. Неожиданно Осаму остановила пиратшу от дальнейших действий. Ей не нравилось, что только она была наполовину без одежды. Девушка принялась расстегивать жилет, а за ним и рубашку Чуи. Теперь они были на равных. Дазай с немым восхищением смотрела на девушку, возвышавшуюся над ней. Она вытянула руки, оглаживая ее грудь, немного сжимая. Их губы слились в очередном поцелуе, в требовательном и жаждущем. Девушки становились нетерпеливыми, а их движения хаотичными. Они суетливо сняли друг с друга оставшуюся одежду, в перерывах продолжая целоваться, крайне неохотно отстраняясь. Чуя все также оставалась сверху Осаму. Она раздвинула ноги девушки, оказавшись меж них, Накахара аккуратно целовала нежную кожу бедер. Внутренняя сторона бедра оказалось чувствительным местом Дазай, даже после простого касания губами, она начинала стонать чуть громче обычного. Чуя не отказала себе в удовольствии немного помучить девушку, но таким образом, она также дразнила себя. Осаму начала ерзать и просить Накахару стать более активной в действиях. Капитанша не спорила, отвлекаясь от поцелуев-укусов. Она с осторожностью раздвинула большие половые губы девушки и занялась делом. Дазай вытянула руку вперед и наткнулась на руку Накахары, они переплели пальцы. Чуя прошлась языком по малым половым губам, уделяя внимание чувствительному клитору, из-за чего Осаму снова начала дрожать. Из ее груди выбивались новые звонкие стоны, среди которых иногда проскальзывало имя пиратши, что очень тешило ее самолюбие, иногда она даже поднимала глаза и смотрела на меняющееся лицо Дазай, как она сводила брови и открывала рот, желая вдохнуть немного воздуха. Голос девушки был невероятно красив и мелодичен, он имел что-то общее с той песней сирены. Он также завлекал и вгонял в состояние гипноза. Чуя могла слушать Дазай без устали. Осаму становилась все более раскрепощеннее, вместе с тем и громче, казалось, что ее было слышно на все судно, благо, что они были одни, почти. Чуя довела Дазай до оргазма быстро, потому что девушка, была словно изначально на пределе. Ее тело в очередной раз содрогнулось и из груди раздался протяжный скулеж, она сильно сжала пальцы Накахары. Но на этом ничего не закончилось. Ненадолго она обмякла и лежала с закрытыми глазами, стараясь отдышаться. Чуя подняла голову, поцеловала дрожащее бедро и легла на девушку, уткнувшись ей в шею. Осаму могла почувствовать, что от волос капитанши пахло морем и шалфеем, которым она пропахла в своей каюте. Русалка зарылась носом в рыжие вьющиеся волосы. Она открыла глаза и провела рукой по голой спине Накахары, чувствуя шероховатости, вероятно, старые шрамы. Дазай высвободила вторую руку из хватки пальцев девушки, желая удовлетворить ее. Чуя была возбуждена, поэтому смазки было достаточно, чтобы Осаму без дискомфорта могла вставить один палец, вместе с чем массируя большим пальцем клитор. Накахара тяжело выдохнула в ее плечо, закусив губу. За первым пальцем пошел второй, а после третий. Девушка была несколько тише своей партнерши и стеснительнее, как оказалось. Даже во время оргазма она не хотела поднимать голову, хотя Осаму очень хотела поцеловать ее. Вместо этого, Осаму погладила девушку по спине и прошептала, что она хорошо справилась. Они лежали в тишине, Чуя не поднималась с Дазай, чувствуя себя очень хорошо, она водила пальцами по ее закрытой бинтами шее. Наверное, ей было очень жарко. — Что ты за ними прячешь? — капитанша лениво подняла голову, дабы посмотреть на Осаму. — Тебе не захочется на это смотреть, — она стушевалась. — Даже если там что-то ужасное, я все равно не отвернусь, — Чуя подтянулась и поцеловала партнершу в щеку, чтобы ободрить ее. — Ты можешь развязать, — Дазай вздохнула, кусая губы. Пиратша начала возиться с бинтами на шее, развязывая их. Первым она увидела шрам, он был почти свежим. Это был шрам от острой проволоки. Чуя осторожно коснулась его пальцами, смотря за тем, чтобы не сделать больно, но Дазай никак не менялась в лице. — Это сделали люди? — Накахара знала ответ на свой вопрос, но по какой-то причине все равно задала его. Она была в ужасе. Увидев деяния людей против морских существ так близко, Чуя уже не хотела так защищать их действия. — Да, меня поймали, но я так отчаянно хотела жить, что на мою шею накинули колючую проволоку. Они едва не задушили меня, — голос Осаму был тише, она с трудом рассказывала об этом, — меня привезли к торговцу. У него мне поставили клеймо на затылке, — Дазай приподняла голову, собрала волосы, давая возможность Чуе прикоснуться к ее затылку. Чуя смотрела на Дазай с сочувствием в глазах, на ее затылке она почувствовала выпуклости на коже, чьи-то инициалы. — Это означает принадлежность к определенному продавцу, — объясняет Осаму, — они выжигают это на каждой пойманной русалке. Накахара не отвечает ей, вместо этого, только крепче обнимает Дазай, словно старается спрятать её в своих объятиях, от всех бед и призраков прошлого. Осаму была благодарна ей за это, все же она боялась услышать что-то плохое. — На твоих запястьях тоже отметины от проволоки? — спросила Накахара таким же тихим голосом. Этот момент был намного интимнее, чем тот, что был до этого. Осаму открывала перед ней свою истерзанную душу. — Да, там тоже самое, — Дазай кивнула, — не на что смотреть. — А твой живот? — пиратша провела ладонью по шершавой поверхности бинтов. — Это долго заживающая рана, которую я получила от тех же людей, — Осаму устало закрыла глаза, — моряки праздновали хороший улов и кому-то пришла в голову мысль попробовать русалочье мясо, но так как мы были товаром нас нельзя было калечить еще сильнее. Меня успели пырнуть, а после человека оттащили, — воспоминания об этом были обрывочными, она была рада, что не запомнила все детально. Далее Осаму рассказывала Чуе, как ей удалось выбраться с рынка, кто ей в этом помог и в конце поплатился жизнью. Она будет бесконечно благодарна своей близкой подруге, которая уже не услышит ее слов. Благодаря самоотверженности ее подруги, в руки Дазай попал осколок волшебного камня, который помог ей избежать участи товара на рынке. Чуя видела, что во время монолога Осаму смахивала слезинки с глаз, тогда Накахара останавливала ее и целовала, стараясь успокоить и отвлечь. Когда каюта погрузилась в тишину, пиратша поняла, что Дазай заснула. Девушка очень вымоталась после такого насыщенного дня и вечера. Чуя укрыла ее одеялом, зажгла благовония, чтобы Осаму лучше спалось. Девушка оделась и решила выйти на палубу, немного подышать воздухом и перевести дух. На палубе стояла Озаки, скрестив руки. Она смотрела на Чую и улыбалась, определенно женщина все слышала. — Ну что, у тебя получилось достать рубин? — Кое подошла чуть ближе, рассматривая девушку, улыбаясь еще шире, видя ее растрепанные волосы. — Мне он ни к чему. Я нашла сокровище намного ценнее, — Чую грела мысль, что в ее каюте самым безмятежным сном спит Дазай.