Кевин настоял на том, что он — и, следовательно, Эндрю — должен был находиться в
Запретном месте весь день, чтобы убедиться, что всё настроено в соответствии с его спецификациями и что всё останется так до открытия его выставки в семь часов вечера.
Эндрю ни в коем случае не хотел проводить девять часов в одном выставочном зале, где нечего было делать, кроме как играть в игры на своём телефоне, а затем раздражать Кевина, пока его телефон снова заряжается. Но последнее оказалось единственным реальным источником развлечений, поскольку беспокойство Кевина о выступлении —
ха, и мне интересно, где ещё это проявляется, — проявилось к середине дня и приближалось к своему пику.
И, когда мы достигаем вершины горы, это означает, что остаётся только один путь! Я с нетерпением жду катастрофы, но ждёшь ли ты?
— А что, если им это не понравится? — спросил Кевин, садясь на пол рядом с Эндрю и прислонившись спиной к одной из перегородок. Эндрю, конечно, не приглашал Кевина присоединиться к нему, но его было легче раздражать, когда не нужно было следовать за ним повсюду, пока тот ходил взад и вперёд по маршрутам, которые, по его же мнению, должны были избрать гости. Эндрю подумал, что было бы забавно, если бы тот сделал наклейки со стрелками на полу, чтобы указать путь, только для того, чтобы он мог раскручивать их и разрушать весь смысл «повествования в рассрочку», или как там, блять, Кевин это называл.
Они будут кружить и кружить крошечными маленькими кругами. Что может быть более увлекательным, более интересным, более эстетичным, чем это? Кевин, у тебя нет дальнобойности! Никакого потенциала! Может быть, всё это хранилось у тебя в руке, и оно выскользнуло вместе со всей кровью!
— Тогда они напишут о том, как сильно это ненавидят в своих маленьких статьях, и ты войдёшь в историю как неудачник, — весело сказал Эндрю.
Весело, потому что, хотя ему было любопытно посмотреть, как долго продлится каждое из желаний Нила, он знал, что провести целый день в галерее,
не будучи под кайфом, было бы мучительно скучно. По крайней мере, мания и эйфория прервали этот день. Он знал, что это говорит о зависимости, но до июня он ничего не мог с этим поделать, по крайней мере, не рискуя своими сделками, а об этом не могло быть и речи.
У Эндрю всё ещё были желания Нила в кармане. Он использовал одно из них, как и обещал, ради их
такого драгоценного времени совместной работы. Но, как и ожидалось, всё хорошее в жизни Эндрю длилось недолго. К ночи последствия желания рухнули, и мания восстала из пепла его контроля. Всегда была возможность использовать больше желаний, так как у Нила, казалось, был постоянный запас, если его ожерелье что-то значило. Но Эндрю
больше ни на кого не стал бы полагаться. Он был не из тех людей, которые доверяют кому-то, кроме себя, и даже это не было непоколебимо.
Почему мы должны тебе доверять? Что ты сделал, чтобы проявить себя? Подумай о своих последних сделках — нет, правда. Подумай о них. Чем они закончились? Как они начинались? Я не думаю, что ты такой хороший защитник, каким себя считаешь. Так заблуждался. Так глупо.
В прошлую среду Бетси спросила Эндрю, не хочет ли он —
и разве это не идея! — попробовать другой тип нейролептиков. Последняя марка не сработала после первых двух недель и была более непредсказуемой, чем те две, которые он пробовал,
тестировал и потерпел неудачу! Раньше. Он не видел смысла придерживаться чего-то, что не работало, поэтому заменил одну полоску пластика и фольги на другую.
Ах, чёрт, ну вот опять!
Основываясь на предыдущем опыте, Эндрю ожидал, что следующие две недели будут хуже, чем обычно. Хотя Кевин обычно брал антидепрессанты Эндрю только в те вечера, когда они ходили в
Сумерки, Эндрю сказал ему не брать их и в течение оставшейся части недели, пока его состояние не стабилизируется. Если бы Эндрю был из тех, кто верит в удачу,
надежды, мечты и весёлый выходной для всей семьи, он бы сломал себе пальцы, пытаясь скрестить их настолько, чтобы это каким-то образом превратилось в новые нейролептики, стабилизирующие манию, без необходимости ползти обратно к беглецу с проблемой поведения.
О, пожалуйста, сэр. Пожалуйста, можно мне ещё немного? Просто вторая порция, или третья, или четвёртая, или бесконечная! Убери эту чёртову улыбку с моего лица.
Кевин не ответил. Ему потребовалось два часа, чтобы понять, что Эндрю скажет что угодно, лишь бы вывести его из себя, поэтому он решил, что лучший способ справиться с Эндрю — это игнорировать его.
О, они никогда не учатся. Мир устроен не так, Кев!
К тому времени, когда прибыли Ваймак и Эбби, Кевин уже переоделся в костюм и попросил Эндрю сделать то же самое.
Запрос отклонён! Ваймак быстро оглядел комнату, но внешне никак не отреагировал. Эндрю предположил, что Ваймак уже видел эти фрагменты раньше, вероятно, по утрам в среду и по вечерам, когда Кевин оставался с ним, чтобы «сблизиться». Либо так, либо Ваймак ничего не знал об искусстве —
Боже, хотел бы я быть на его месте. Видишь, Нил? Я использую твои желания. Теперь ты можешь отвязаться от моего члена по этому поводу — и не знал, как реагировать.
— Надеюсь, вы не сами их повесили, — сказал Ваймак, указывая на более тяжелые холсты.
— О, не волнуйся, — сказал Эндрю. — Кевин командовал всеми, кого видел. На два дюйма левее! Нет, на дюйм правее!
— Хорошо, — сказал Ваймак и посмотрел на Кевина взглядом, который, вероятно, должен был быть суровым. — Если твоя рука так сильно чесалась во время настройки…
— Вот уже месяц, как я ни к чему не прикасался, — сказал Кевин.
Кажется, ни к чему, кроме алкоголя. Похоже, у кого-то ещё тоже есть проблема.
— Мы просто не хотим, чтобы ты рисковал из-за своей первой выставки, — сказала Эбби. Эндрю покосился на неё. Из того, что сказал Ники, — Ваймак и Эбби были самой продолжительной ставкой Лисов, и это было невероятно жалко. Ники предположил, что они были вместе, потому что ни один из них не упоминал о других значимых людях, и, казалось, они проводили много времени вместе, также Ваймак установил код для двери в комнату для сотрудников — это последние четыре цифры телефонного номера Эбби. Следуя этой логике, Эндрю предположил, что пароль Ники к его телефону состоял из последних четырех цифр телефонного номера Эрика — так оно и было — и с удовольствием поменял все контактные имена Ники на другие имена. Было особенно забавно слушать, как Аарон разглагольствует и беснуется из-за того, что ему по ошибке прислали обнажённые натуры Ники. Что ж, это была всего лишь карма из-за поощрения честности Ники, когда он вернулся из лагеря пыток.
Кевин сдулся от материнской заботы Эбби и перестал спорить. Этого, казалось, было достаточно для Ваймака, который кивнул и ушёл в поисках обещанной бесплатной выпивки. Эбби осталась рядом с Кевином.
Если бы только мамочка Дэй могла сделать то же самое. Это сэкономило бы нам столько времени, столько усилий.
Ваймак вернулся с четырьмя пластиковыми бокалами игристого белого вина, держа по два в каждой руке, отдал два Эбби, один Кевину, а последний предложил Эндрю. Тот пожал плечами и взял, проглотив всё за один присест, в то время как Ваймак забрал один из бокалов у Эбби. Вино было слишком сухим и недостаточно сладким, но Эндрю отбросил краткую мысль об использовании одного из желаний Нила для воплощения из этого чего-то другого. Он мог бы легко отвести Кевина в магазин через дорогу и заставить его купить Эндрю пакет конфет в качестве оплаты за его услуги — как это было с
Эндрю, который выполнил основную часть работы, подняв уродливые картины на холсте на уровень, который Кевин считал уровнем глаз, а Эндрю считал слишком высоким, в то время как Кевин правой рукой отмечал карандашом места, где нужно было забить гвоздь — ещё одна задача, выполненная Эндрю.
Или он мог просто пить ещё, пока снова не потеряет вкус.
Нет, так не пойдёт. Кевину нужна была няня на полный рабочий день, и Эндрю уже записался на эту работу.
Эндрю последовал за Кевином, когда гости начали роиться, как мухи, кружа вокруг куч дерьма, которые Кевин был достаточно любезен, чтобы оставить. Каждый раз, когда кто-то из них останавливался, чтобы посмотреть на одну из картин, мысли Эндрю превращались в непрерывный поток
скучного, скучного, скучного, скучного. Имело смысл только начать сбрасывать беспорядочное дерьмо, которое было у него в карманах, на пол, а затем встать вокруг мусора с глубоким и задумчивым выражением лица.
Вау, эта квитанция из Райских Сумерек действительно отражает то, как мы цепляемся за капитализм с сентиментальностью, которой он не заслуживает. Кевин Дэй — гений!
Кевин игнорировал большинство своих гостей, по-видимому, считая себя выше их и их мнения.
Однако было одно исключение из этого надменного безразличия: Джереми Нокс.
Единственное, что Эндрю знал о Джереми, было от Рене, и, хотя Рене часто была слишком сосредоточена на явно положительных сторонах личности других людей, Эндрю был совершенно уверен, что Рене не преувеличивала. Джереми посетил
Запретное место не один, так как группа других студентов-аниматоров окружила его, когда они шли по выставке, каждый из которых вёл свои собственные разговоры, пытаясь вовлечь Джереми во все из них. Тот выглядел так, словно изо всех сил старался уравновесить их всех, и, казалось, был до тошноты рад такой возможности.
В тот момент, когда Джереми заметил Кевина, он на прощание хлопнул одного из своих друзей по спине и направился к Кевину и Эндрю.
— Кевин, ты сумасшедший дурак, — сказал он менее официально и более жизнерадостно, чем большинство гостей пытались приветствовать Кевина. — Ты никогда не перестаёшь удивлять. Ты всегда был великолепен, но я думаю, что эта выставка намного лучше предыдущей.
— Место проведения в лучшем случае посредственное, но большинство людей здесь не знают ничего лучшего, — сказал Кевин.
— Всё тот же старый Кевин, такой же неумолимый и несносный, как всегда, — сказал Джереми, хотя его тон был нежным. Затем он повернулся к Эндрю, как будто только что заметил его присутствие.
О, стоять в тени великого и высокого Кевина Дэя. Какая честь для меня. — Эй, я не думаю, что мы встречались. Ты Эндрю Миньярд, верно? Я Джереми Нокс. Аниматор, — он протянул руку.
Эндрю проигнорировал. Он подавлял улыбку, пока она не стала похожа на хмурый взгляд.
— Не тот близнец.
— О… Извини, Аарон. Я думал, что с… — он замолчал и указал на повязки. Когда он понял, что Эндрю не собирается отвечать, он снова повернулся к Кевину. — Как ты находишь Прагу, если не считать посредственных мест? Я знаю, что сегодня вечером ты даёшь интервью, но ты же знаешь, каковы средства массовой информации. Камеры, похоже, никогда не смогут правильно передать твою улыбку.
При этих словах смуглая кожа Кевина потеплела.
Интересно.
— Это другое дело, — сказал Кевин.
Каким-то образом Джереми обнаружил, что может ответить на этот восторженный отзыв.
— Разве? Я имею в виду, Лондон был великолепен — и я был бы дураком, если бы хотя бы не подумал о твоём предложении, — но Прага… другая.
— Я слежу за твоей работой. Думаю, что Пальметто пошёл тебе на пользу.
Джереми просиял.
— Надеюсь, что и тебе, — он похлопал Кевина по плечу. — Но, эй, дай мне знать, если ты когда-нибудь захочешь найти место получше. Местные всегда знают лучше всех. У тебя всё ещё есть мой номер, верно?
Лицо Кевина вытянулось, хотя разница была едва заметна.
Слишком много практики для этого.
— Нет, думаю, что потерял его.
— Не беспокойся, — сказал Джереми. — Дай мне свой телефон.
Кевин сделал это без колебаний, хотя его руки шарили по телефону, когда он сунул его в руки Джереми. Либо тот не заметил жалкого волнения Кевина, либо просто не отреагировал на него. Эндрю подумал, что это было упущенной возможностью, так как высмеивание Кевина всегда было изюминкой.
Ну что ж. Больше боеприпасов на потом.
Джереми провёл пальцем по телефону Кевина и, по-видимому, добавил себя в качестве нового контакта. Он вернул его с ещё одной ослепительной улыбкой. Эндрю встретил это с собственной маниакальной ухмылкой, хотя Джереми, казалось, не слишком испугался. В отличие от группы его друзей в нескольких ярдах позади, которая немного попятилась, когда поняла, что Эндрю их заметил.
— Напиши мне, ладно? Я покажу тебе город, и ты сможешь рассказать мне всё об этом, — он помахал пальцем вокруг, указывая на выставку. Он сильно сжал плечо Кевина. — Пока, Эндрю.
Джереми скользнул обратно в толпу, и ухмылка Эндрю стала шире при виде задумчивого выражения лица Кевина.
— Осторожнее, Кевин, — сказал он. — Кто-нибудь может сфотографировать эту болезненную улыбку. Какая из твоих работ была вдохновлена этим разбитым сердцем, а?
— Разбитым сердцем? — эхом повторил Кевин, нахмурившись. — Я пытался завербовать Джереми в Воронов на этот год. Он отклонил наше предложение и перевёлся в Пальметто.
Эндрю положил руку на плечо Кевина там, где это только что сделал Джереми.
— Я сожалею о твоей потере.
Кевин нахмурился и стряхнул руку Эндрю.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем люди, о которых Кевин бредил всю ночь, наконец решили появиться. Кэти Фердинанд была главным редактором
ЖУРНАЛА РОЛИ. Эндрю не знал, было ли это инициализмом, или она просто предполагала, что написание заголовка заглавными буквами компенсирует безвкусное содержание. В любом случае, он потратил несколько минут, обдумывая возможные комбинации, пока наблюдал, как она и несколько других типов, похожих на представителей прессы, крадутся по выставке.
Журналисты и критики были не единственными, кто опоздал. Лисы неуклюже пробрались внутрь, на полпути к какому-то спору, дебатам или другому шумному разговору. Если бы Эндрю не привык долго игнорировать неприятные сенсорные ощущения — спасибо, Эндрю, — он мог бы заткнуть уши.
Лисы не разделились на пары, как это было в большинстве групп, а скорее змеились по выставочной дорожке вместе. Эндрю притворился, что не увидел, как Нил заметил его и Кевина, но он признал Рене, когда она привела остальных.
— Эндрю, — сказала она в приветствии с той притворной улыбкой, которую она пыталась сделать искренней. — Кевин, твоя работа прекрасна.
Кевин выглядел немного обиженным таким описанием его картин, но только кивнул в ответ. По реакции Рене можно было подумать, что он упал на колени и заплакал.
В конце концов Кэти подошла к Кевину и поприветствовала его поцелуем в обе щёки.
— Кевин, дорогой, — сказала она по-английски, вцепившись в его руки, как когтями стервятника.
И она порвёт, и она порвёт, и она разрушит твою карьеру! — Это было так давно. Я рада, что мы смогли сделать это сегодня вечером.
— Рад снова тебя видеть, — сказал Кевин на том же языке и улыбнулся, похлопав её по когтям и убрав руку.
За спиной Кэти Дэн притворилась, что падает в обморок в объятиях Мэтта. Эндрю мог догадаться, что их насмешка была ответом на звёздную улыбку Кевина. Кевин был знаком с Лисами всего месяц, но произвёл на них такое неизгладимое впечатление. Эндрю видел Кевина улыбающимся всего несколько раз, один раз, когда он говорил с Ваймаком о своей матери, что было резким и горьким, а остальные были, когда Кевин был слишком пьян, чтобы сохранить контроль над своим лицом.
Эта улыбка была чем-то другим; это было публичное лицо Кевина, маска, которую он надевал, когда хотел притвориться, что он не сломанный человек со сломанной рукой. Это было предназначено для интервьюеров и критиков, которым лучше не знать высокомерную, безжалостную сторону предполагаемого «гения». Кевин выглядел с ног до головы очаровательной знаменитостью, и у Эндрю не было времени на эту сторону Дэя.
Эй, может быть, Джереми сможет избавиться от этого. Он должен быть где-то здесь— нет. Нет. Кевину нужна нянька. Одна няня для ребёнка-переростка. Дополнительная работа установщиком выставки, если хотите.
Эндрю пропустил остальную часть их разговора мимо ушей, и, когда он поднял руку, чтобы помахать Кэти на прощание, Кевин опустил её.
— Прекрати, — сказал он по-чешски, чтобы Кэти не поняла. — Я должен произвести хорошее впечатление сегодня вечером, или мне конец.
— А разве не уже? — раздался голос позади них. Эндрю повернулся, чтобы увидеть остальных членов весёлой компании Лис, и тем, кто заговорил, был Сет.
Эндрю не стал тратить время на ответ, но у Кевина не было такого инстинкта самосохранения.
— Твоя карьера ещё даже не началась. Предлагаю сделать себе имя, прежде чем ты предпримешь ужасную попытку разрушить моё.
Что бы ни пытался затеять Сет, Дэн положила этому конец раньше, чем это сделал Эндрю. Она схватила Сета за руку и оттащила его назад, толкая к Мэтту, который, в свою очередь, увёл его на другую сторону выставки.
Кэти, казалось, была в восторге от такого поворота событий и окинула каждого Лиса оценивающим взглядом. Она не представилась, и её внимание быстро сосредоточилось на Ниле.
— И ты тоже изучаешь живопись? — спросила она его.
— Иллюстрацию, — сказал Нил, не обращая на неё особого внимания.
— О, какой позор.
Нил медленно повернулся, чтобы посмотреть на неё.
— Прошу прощения?
Эндрю начал смеяться, но Кевин хитро ткнул его локтем в живот. Эндрю вытащил из нарукавной повязки один из своих ножей и приставил острый кончик к спине Кевина. Судя по тому, как Кевин замер, он это почувствовал.
— Кевин, Кевин, Кевин, — пробормотал Эндрю себе под нос. — Всегда держите руки, ноги и локти при себе.
— Имей в виду, из этого получилась бы интересная история, — продолжила Кэти, не обращая внимания на то, что происходило вокруг неё.
Из неё получился бы ужасный журналист, подумал Эндрю.
О, подождите! — Любитель, обученный иллюстрации, берётся за кисть! Кевин говорит, что у тебя есть потенциал стать по-настоящему великим человеком. Такие амбиции и мечты с такого скромного начала, тебе не кажется?
— Нет.
Улыбка Кэти дрогнула.
О, и он даже не начал, Кэти! Просто заведи его и смотри, как он уходит! Кэти потянулась к нему, и Эндрю аккуратно встал у неё на пути с одной из своих лучших улыбок. Она тут же отдёрнула руку. Нил уже отошёл за пределы её досягаемости и с любопытством наблюдал за Эндрю. Милая маленькая Эбби указала на него, молча предупреждая следить за своими манерами, потому что она действительно не знала ничего лучшего. Эндрю проигнорировал её.
Кэти посмотрела через плечо Эндрю на Нила.
— Всё, что я говорю, это то, что, если ты действительно приложишь к этому все усилия, ты мог бы войти в историю. Как называется ваше здешнее здание? Видите ли, он был иллюстратором, но никто не помнит его как такового. Нет, он был
художником.
— Нет существенной разницы между искусством и иллюстрацией, — сказала Дэн. — Или искусством и любой другой второстепенной дисциплиной, если уж на то пошло. Грань, отделяющая искусство от ремесла, носит семантический характер, и её проводят белые мужчины, которые игнорируют определённые дисциплины только потому, что ими занимаются преимущественно женщины и цветные люди.
Кэти издала короткий смешок.
— О, моя дорогая девочка, нет. Это реальный мир, а не какая-то… — она окинула Дэн беглым взглядом, вероятно, отметив, что та не соответствовала гендерной бинарности, когда дело касалось внешности. — …феминистская чушь.
Дэн пробормотала что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы Эндрю мог разобрать, но она остановила Мэтта, схватив его за руку и крепко дёрнув. Эти двое обменялись взглядом, который Эндрю не потрудился истолковать.
Кэти снова уставилась на Нила.
— Ты всё ещё студент, и это самая лёгкая часть. Будь умнее, Нил, — она говорила с видом человека, который всем сердцем верит, что видел гораздо больше мира, чем простой студент колледжа. Эндрю усмехнулся взгляду, который Нил послал ей за это. — Ты не можешь провести свою жизнь, задаваясь вопросом «что, если».
— Я сказал «нет».
Ну, вот и всё, Кэти. Игра окончена. Никогда больше не пытайся!
Вот только Кэти не остановилась.
Он сказал «нет». Этого достаточно. Стоп.
—
Ты не видишь общей картины, - сказала Кэти. - Это решение может полностью изменить мир для тебя. Если ты хочешь чего-то добиться, тебе нужна наша помощь, и никто не поддержит тебя, если ты ничего не сделаешь взамен. Тебя уже поддерживает Кевин Дэй; для тебя всё идеально складывается. Не дай этому рухнуть, иначе ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Кевин, ты то понимаешь, не так ли?
— Он сделает это, — сказал Кевин, потому что он
не имел ни малейшего грёбаного понятия не знал ничего лучшего.
Нил рявкнул что-то на том языке, который, как предположил Эндрю, был японским. Лицо Нила быстро исказилось в сдерживаемой панике, когда глаза Лис метнулись к нему.
О, о, о. Они не знали, что ты говоришь по-японски, не так ли, Нил? Ты должен быть осторожен со всеми этими утечками. В один прекрасный день они могут просто осушить тебя досуха. Нил стиснул зубы и отказался отвечать на их взгляды. Вместо этого он сказал Кевину что-то ещё, снова по-японски. Эндрю начал немного уставать от того, что его оставляли в стороне от разговора.
Улыбка Кевина не дрогнула — он был слишком хорошо натренирован, — но его ответ прозвучал холодно.
Поскольку он не мог понять ни единого грёбаного слова из их разговора, Эндрю вместо этого рассмотрел язык их тел. Напряжённые плечи, вымученная улыбка, расчётливый взгляд. Прошло совсем немного времени, прежде чем от того, что сказал Кевин, у Нила отвисла челюсть. Эндрю почувствовал, как его губы дрогнули.
О, он выглядит так, словно его только что ударили кулаком в грудь. Или как будто он просто... Эндрю остановил эту мысль так же быстро, как она пришла, и отбросил её в сторону.
Нил несколько секунд ничего не говорил, поэтому Кевин кивнул Кэти и, наконец, снова перешёл на английский.
— Это решено.
Улыбка Кэти тут же вернулась.
— Блестяще.
О, Кевин. Тебе действительно следовало придерживаться японского языка. Видишь ли, теперь я не могу дать тебе преимущество невиновности. Он наклонился к Кевину и тихо сказал:
— Кевин. Кевин, Кевин, Кевин. Мы оба знаем, что я делаю с людьми, которые игнорируют чьё-то «нет».
Кевин бросил на него быстрый взгляд. Перейдя на чешский, он сказал:
— Перестань быть ребёнком, Эндрю. Твой отказ работать со мной — это не то же самое, что будущее Нила, —
потому что, конечно, Кевин думал, что всё дело в контексте. Контекст, а не элементарное неуважение.
Эндрю не знал, могла ли Кэти уловить его растущее желание выхватить нож, или ей просто наскучил разговор, который её не касался.
— Кевин, дорогой, ты не мог бы показать мне окрестности? Я бы хотела, чтобы это появилось в нашем выпуске в следующем месяце. И я бы также хотела привлечь к этому делу Нила, — она окинула Нила оценивающим взглядом. — Ты вспыльчивый, и молодые читатели действительно склонны сплачиваться вокруг кого-то вроде этого.
Эндрю не спускал глаз с Нила, пока Кевин жестом велел Кэти идти впереди. Кевин схватил Нила за плечо и подтолкнул его вслед за ней. Нил вывернулся из его хватки и шлёпнул по руке. Кевин сделал вторую попытку схватить его, но Мэтт протянул руку и оттолкнул его назад. Эндрю не позволял себе задаваться вопросом, почему он решил оставить всё как есть.
В конце концов, Би говорит, что не стоит зацикливаться на прошлом! Было забавно наблюдать, как все Лисы ковыляли вместе со своим домашним кроликом, словно на поводке с пятью ошейниками. Эндрю проигнорировал шипение Эбби на них, чтобы они вели себя прилично, а вместо этого склонил голову набок, обдумывая реакцию Нила на всё это. Очевидно, Нил не привык к людям, пытающимся защитить его или защитить его честь. Он наблюдал, как Кевин и Мэтт уставились друг на друга с выражением скрытого замешательства.
Эндрю пристроился рядом с Нилом и задумался, что такого сказал Кевин, чтобы «убедить» Нила позволить ему выйти сухим из воды.
Он, наверное, угрожал переломать все свои карандаши. Когда Нил поднял глаза на Эндрю, тот лучезарно улыбнулся.
— Ты такой глупый.
Нил не защищался, что заставило пальцы Эндрю снова дёрнуться от желания дотянуться до его повязок.
Нет, нет, нет. Так не пойдёт. Нельзя, чтобы маленький старина Кевин сломил твой дух. Ты должен быть бойцом, Нил.
Дэн решила включить себя в их разговор и пристроилась рядом с ними по другую сторону от Нила.
— Нил? Ты же знаешь, что тебе не обязательно это делать.
Нил только покачал головой, стиснув зубы, и ускорился, чтобы последовать за Кевином и Кэти. Эндрю и Дэн замедлили шаг, и Дэн ошибочно предположила, что это было приглашением к разговору.
— Всё будет хорошо, — сказала она. — Работа Кевина блестящая, так что она не может быть слишком строга к нему. И у Нила… ну, он же Нил. Я бы больше беспокоилась о ней, если бы она попыталась критиковать его работу.
Эндрю не планировал надолго выпускать Кевина из пределов слышимости. Он знал, как высокомерие и насмешка приводят в ярость людей с хрупким характером, и Эндрю не собирался рисковать, чтобы ему причинили боль, потому что другие люди не могли держать свои мелкие чувства в узде.
Поэтому он проигнорировал бессмысленную и жалкую попытку Дэн завязать разговор и последовал за Кевином и Нилом.
***
Интервью началось без фанфар. Вокруг них не было камер, и единственным оборудованием, которое принесла Кэти, был аудиомагнитофон, который она протянула Кевину.
— Кевин, Кевин, Кевин, — сказала она, как будто уже не приветствовала его ранее. — Я до сих пор не могу поверить, что мне удалось взять у тебя интервью! Ты был таким неуловимым последние несколько недель. Мы все ждали, сидя на краешках наших кресел, из-за маленького «Где Уолли», которого ты взбудоражил. Надеюсь, ты простишь меня, когда я скажу, что это нереально — видеть тебя здесь одного! Я всё ещё думаю о тебе как о половинке целого.
— По крайней мере, теперь у меня больше места на стене, — сказал Кевин.
Кэти рассмеялась над ловким уклонением Кевина.
— И какой замечательной работой ты его наполнил! Сейчас же, Кевин. Прошёл год с тех пор, как я видела тебя, и месяц с твоего последнего публичного выступления. Это не могло быть полностью из-за твоей травмы. Мы так привыкли видеть, как вы транслируете свои студийные тренировки онлайн. Почему ты так долго оставался в тени?
— Ни для кого не секрет, что Вороны набирали команду на следующий год. Мы потратили несколько месяцев, перескакивая от Эдгара Аллана к художественным школам по всей Европе в поисках потенциальных талантов.
— Все эти усилия по поддержанию репутации Воронов, и ты оставляешь их в Праге? Пожалуйста, не обижайся на это, так как я не имею ничего против твоего нового дома, но почему ты перевёлся в Пальметто? Уверена, что у тебя был выбор. Зачем тебе переходить из одной из самых престижных школ в такую малоизвестную?
— У меня были друзья в Праге, — Кевин изучал шину на своей левой руке с отстранённым выражением лица.
Ха. Отстранённое выражение лица. Здравствуйте, меня зовут доктор Какой-то Там, и я здесь, чтобы удалить ваше лицо. — Врачи сказали мне, что пройдёт много времени, прежде чем я снова смогу взять в руки кисть, и Пальметто принял меня без каких-либо колебаний. Мне нравится здешняя атмосфера и люди, и я не могу дождаться, когда начну работать с ними.
Эндрю чуть не вырвало. С каких это пор, Кевин, с каких это пор? Наслаждался ли ты атмосферой, когда критиковал акустику своей студии? Я думал, ты сказал, что это всё портит.
Но Кэти проглотила это, потому что была слишком недалёкой, чтобы видеть дальше идеальной улыбки Кевина. Она потянулась и похлопала его по руке, улыбаясь, как будто оскал зубов мог компенсировать то, что Рико сломал ему руку.
О, ей следовало бы устроиться на работу в больницу! Извини, я слышала, что у тебя рак, вот тебе пожатие руки и улыбка! Лучше, чем химиотерапия, верно?
— Признаюсь, — сказала она. — Я ожидала, что ты вернёшься к Эдгару Аллану как можно скорее. Но независимо от того, где ты находишься, удивительно снова видеть твои работы и слышать твои надежды вернуться в жизни, — Эндрю ждал взрыва аплодисментов, но, к сожалению для неё, она обращалась только к своей скудной аудитории из трёх человек. — Но, говоря о людях, с которыми ты хочешь работать, я слышала, что ты взял под своё крыло студента-иллюстратора, человека, который готов превратиться во что-то большее, — Кэти жадно перевела взгляд с Кевина на Нила. — Это создаёт интересную картину. Кевин снова в паре, — она подпёрла подбородок рукой, изображая философа.
Видишь это, Рене? Кэти Фердинанд придёт на твоё выступление. О, тебе следовало бы ещё раз взяться за свои ножи, а? — Я не сильно преувеличиваю, когда говорю, что, когда это выйдет наружу, ты ещё довольно долго будешь попадать в заголовки газет, Нил. Ты любитель, который привлёк внимание национального достояния. Такие вещи должны происходить только в сказках, тебе не кажется? Как ты себя чувствуешь?
— Не похоже на сказку, это точно, — сказал Нил. — У них, как правило, довольно плохой конец, но я рассчитываю на счастливый.
О, Нил. Ври слишком много, и они начнут гоняться за тобой с вилами. Как долго ты сможешь сохранять этот оптимистичный вид, прежде чем тебя охватит тревога?
— Я тоже, — сказала Кэти. — Я просмотрела твои работы и прочитала, что у тебя не было никакого формального обучения до Пальметто. У тебя есть природный талант. Представь, где бы ты был сегодня, если бы пять лет назад записался на курсы рисования. Может быть, тебя подхватил бы Эдгар Аллан или кто-нибудь в Штатах, если Кевин прав насчёт твоего потенциала. Почему ты так долго ждал?
— Я не думаю, что моя ценность измеряется тем, на какой стороне планеты я учусь. Пальметто — подходящее место для меня, независимо от того, начинал я десять лет или дней назад. Но чтобы ответить на твой вопрос, Кэти, я никогда раньше по-настоящему не интересовался этим. Я решил, что с таким же успехом мог бы учиться и сам. Отбросить всю эту элитарность, понимаешь? —
О. О нет. Этот грёбаный рот. — Я подал заявление в Пальметто только потому, что там были многие мои друзья.
Кэти с пеной у рта слушала яд Нила, думая о своих зрителях.
— Очень надеюсь, что часть этой свирепости передастся и тебе, Кевин. Я могу только представить, что могли бы сотворить Вороны с таким огнём.
— Что ж, я очень благодарен за то, что Нил находится в Праге. Его талант — это то, с чем я могу работать, и я хотел бы превратить его в художника, с которым я мог бы сотрудничать.
Кэти по-настоящему ухватилась за эту формулировку.
— Это означает, что ты рассматриваешь это как постоянную работу. Ты действительно не планируешь возвращаться к Эдгару Аллану?
Пауза Кевина «прозвучала» громко и отчётливо.
Нет, нет, нет, Кевин. Я заключал с тобой сделку не для того, чтобы ты снова подвергал себя насилию. Я не собираюсь кормить тебя, готовя к забою.
— Я хотел бы остаться до тех пор, пока Пальметто принимает меня, —
даже твоему проекту это не нравится, Кев. Заметь, как он на тебя смотрит!
— Ах, Воронам, должно быть, грустно это слышать, — сказала Кэти. — Я представляю, как Рико скучает по тебе.
— Я уверен, что мы увидимся снова. Ты знаешь столько же, сколько и я, насколько взаимосвязаны художественные круги в Европе.
— Вы ещё не говорили об этом?
— У нас не было такой возможности. Тот, кто сказал, что художественная школа — это лёгкий ветерок, явно был не очень хорош, — Кэти рассмеялась над этим, хотя Эндрю не понимал почему. У Кевина было много достоинств, но юмор не входил в их число. — Мы все очень заняты. С ним трудно поддерживать связь.
— Ну что ж. У меня есть для тебя угощение!
Угощение? О, пусть это будет настоящий торт. Зачем ей приносить угощение? Кевин не любит сладкое. Интересно, любит ли Нил сладости. Нет, нет. Это не имеет значения. Больше сладкого для меня.
Мысли Эндрю метались туда-сюда, пока кому-то требовалось — и, судя по выражению лица Нила, конечно, ему, — предупредить Рене о том, что происходит. Эндрю ещё не понял, что происходит, потому что то, что происходило, происходило за одной из грёбаных стен, установленных для выставки. Эндрю мог только смотреть на картины и наблюдать за тем, как кровь отхлынула от лица Кевина, превратив то, что половина Пальметто называла «ангельским», в бледное лицо призрака.
О, Кевин. Ты преследуешь меня? Я думал, мы уже говорили об этом, не так ли? Это был довольно односторонний разговор, но...
Эндрю обернулся, не совсем понимая, чего ожидать, но явно не Рико Морияму на фоне Лис с пустыми лицами. Прежде чем Эндрю успел сделать шаг к нему, чьи-то руки схватили его сзади за плечи и удержали на месте. Он мог только наблюдать, как Рико появился в поле зрения, как его рукав развевается вокруг его рук, будто крылья талисмана его школы, когда он потянулся к руке Кэти.
Самопровозглашенный «Король» королевства масла и холста поцеловал Кэти в щёку в знак приветствия. Эндрю не мог слышать, что они говорили друг другу, но Кэти сияла, когда откинулась назад. Затем Рико повернулся к Кевину, и Эндрю увидел, что он покраснел.
Этого не должно было случиться.
Предполагалось, что Эндрю должен был предотвратить это.
Рико не должен был приближаться к Кевину ближе чем на пять грёбаных футов.
О, и, если ты не можешь защитить Кевина, ты не можешь защитить и Аарона. Кем это делает тебя? Лжецом. Ты ничем не лучше, чем...
Рико улыбался, но Эндрю знал эту улыбку так же хорошо, как свою собственную. Это была улыбка льда и ярости, и Эндрю хорошо знал это.
— Кевин. Это было так давно.
Эндрю попытался вырваться из рук Рене, но, несмотря на три года спарринга, он всё ещё не мог оттолкнуть её, как и убрать руку, зажавшую ему рот.
— Эндрю, мне жаль, — прошептала она ему на ухо, двигаясь так, чтобы встать перед ним, где он мог видеть её, но также закрывая ему вид на Кевина и Рико.
Эндрю услышал, как Кэти что-то напевает с другой стороны от Рене.
— Приятно снова видеть мою любимую золотую пару вместе. Рико, Кевин, от имени всех сотрудников журнала «РОЛИ» я от всего сердца благодарю вас за то, что вы терпимо относитесь к нашему непрекращающемуся фанатизму, — она сделала паузу, и Эндрю хотел использовать это как возможность вырваться из хватки Рене, но та не сдвинулась с места. — Из того, что я только что услышала от Кевина, звучит так, будто никто из вас уже давно не разговаривал друг с другом. Это правда?
— Так и есть, — сказал Рико. — Ты, кажется, удивлена.
— Ну, да, — начала Кэти. — Я не думала, что вы двое можете настолько отдалиться друг от друга.
— Месяц назад это было бы невозможно, — ответил Рико. — Но, может быть, это было неизбежно. Мы сделали живопись центром нашей жизни, Кэти. Мы показали вам всё, что в наших силах, но мы не показали вам, чего это нам стоило. Жонглирование собственной работой, обучение Воронов и общественное давление изматывали нас, но мы отказывались это признавать. Мы не хотели верить, что у нас есть пределы.
— Я даже представить себе не могу этот стресс и давление, — сказала Кэти. — Я полагаю, это должно было подорвать вашу дружбу.
— Иногда мы тоже люди, — сказал Рико. — И поэтому мы не можем не иметь своих различий, а, Кевин?
— Ни одна семья не идеальна, — тихо согласился Кевин.
Проповедуй хору, Кевин. Но нет, твоя семья была не просто «не идеальной», не так ли? Почему бы тебе не рассказать ей настоящую историю, а? Последние новости: Рико Морияма должен умереть!
— Рене, — сказал Эндрю сквозь стиснутые зубы. — Если ты не уберёшь от меня свои руки, я уберу их с твоих запястий.
— Мне жаль, Эндрю, — повторила Рене, но Эндрю не заботили её бесполезные извинения, когда она всё ещё удерживала его на месте. — Но Рико не будет ничего предпринимать на публике, а Кевину нужно, чтобы это интервью прошло гладко. Если мы всё испортим, вся его карьера будет закончена.
Эндрю позволил улыбке расползтись по его лицу, оттягивая щёки до тех пор, пока они не заболели.
— О, Рене. Я пропустил ту часть, где мне было не наплевать на его карьеру. Скажи мне, если бы маги, убившие твою семью, вальсируя спустились на Землю, ты бы отпустила их просто потому, что они не стали бы ничего предпринимать публично? Они бы этого не сделали, не так ли? Нет, потому что они уже стёрли твой вид со вселенной. Вас осталось слишком мало, чтобы представлять угрозу!
Глаза Рене на мгновение похолодели, Натафи, наконец, впервые за долгое время выглянула наружу, но Рене загнала её обратно внутрь.
— Рико не так силён, как маги, и моей семье больше нечего терять. Кевин знает. Не отнимай у него это.
Эндрю проигнорировал её,
что было равносильно самоуспокоению, и снова включился в интервью.
— Хуже всего было иметь всё и потерять это, — сказал Рико. — У нас за плечами было шесть наград и четыре ординатуры. Я полагаю, это был всего лишь вопрос времени, что усилия и жертвы, затраченные на всю жизнь, не всегда окупаются, и в конце концов мы всегда платим по заслугам. И всё же, когда Кевин сломал руку, мы не ожидали таких последствий.
— Всё изменилось, — сказал Кевин так тихо, что Эндрю еле расслышал. — Мы не были готовы признать это. Было проще просто уйти. Неразумно, но проще.
— Душераздирающе, — согласилась Кэти, а затем попыталась перевести разговор в ложно позитивный тон. — Но посмотри на него сейчас. Разве не удивительно, как далеко он продвинулся в этом году? Кевин просто рассказывал мне об исторических отсылках в каждом произведении.
— Я не уверен, что это так, — сказал Рико. — Но я говорю это как его брат, как его лучший друг. Ты можешь видеть это в его работах, Кэти. Кевин всегда был привязан к прошлому. В Эдгаре Аллане мы знали, как направить его страсть и энтузиазм в будущее, поэтому обидно видеть, как он возвращается к вредным привычкам. Я беспокоюсь, что эта одержимость ностальгией и принятие желаемого за действительное по поводу его выздоровления приведут к тому, что он снова нанесёт себе увечья. Если мы узнаем, что он не может рисовать так же хорошо будучи правшой, сможем ли мы восстановиться во второй раз, эмоционально и умственно?
Но затем заговорил четвёртый голос, и на краткий миг Эндрю подумал, что ему это послышалось.
Это было бы уже не в первый раз.
— Я думал, друзья должны подбадривать друг друга, — сказал Нил. — Верить в него сейчас — это меньшее, что ты мог бы сделать после того, как полностью отказался от него в прошлом месяце.
Нил, Нил, Нил. Я думал, ты должен был держаться подальше от всеобщего внимания. Опасно играть с огнём, когда единственное, что скрывает твоё прошлое, — это бумага.
Пока Рене ненадолго отвлеклась на то, что Нил пишет приглашения на собственную казнь, Эндрю удалось высвободить одну руку и переместиться туда, где он мог видеть, что происходит перед ним. Рене быстро взяла себя в руки прежде, чем Эндрю смог полностью освободиться.
Эндрю как будто издалека слышал Лис и их жалкое проявление поддержки. Не похоже, чтобы кто-то из них оттаскивал Нила и Кевина от человека, который уже доказал, что переломает им кости, если они встанут на пути его комплекса неполноценности. Они хлопали и аплодировали всю дорогу до своих похорон, а потом плакали над тем, что у них «отняли» их друзей.
Соболезную вашей потере, сказали бы они, как будто не намеренно оставили их позади.
— Ах, прости мои плохие манеры, — сказала Кэти, глупо отступая назад, чтобы позволить Рико и Нилу лучше рассмотреть друг друга. — Я не забыла тебя там, Нил, я просто отвлеклась. Давайте познакомим вас двоих, хотя я не уверена, что кто-то из вас сейчас нуждается в представлении. Рико, Нил. Нил, Рико. Прошлое и настоящее Кевина, или я должна сказать прошлое и будущее?
Рико посмотрел на Нила с видом превосходства и праведности, которые были загнаны ему в глотку серебряной ложкой.
— Чтобы ответить на это твоё обвинение: наши с Кевином отношения уникальны, и я не ожидаю, что ты это поймёшь. Не проецируй на нас свои жалкие представления о дружбе.
— Были уникальны, — поправил Нил. — Я почти уверен, что ваши отношения умерли, когда он перестал быть полезным вашему коллективу.
— Кевин решил уйти от Эдгара Аллана, — сказал Рико. — Мы оплакивали его отсутствие, но были рады услышать, что он нашёл место, где может помогать другим начинающим художникам, пока выздоравливает. Но он знает, что это только временно. Кевин падёт, если останется в Праге надолго. Это очень благотворительно, что он вдохновляет Восточную Европу, но Кевин знает, где создаётся серьёзное искусство.
— Ты так думаешь только потому, что не хочешь смотреть куда-либо ещё с какой-либо другой точки зрения, — сказал Нил. — Что делает серьёзное искусство? Сколько денег ушло на это? Наставничество — это инвестиции, которые легко оплачиваются такими, как ты, и с трудом завоёвываются такими людьми, как мы. Серьезно ли это, когда ты можешь оплатить уроки на весь семестр по своей прихоти? Где же тяжёлая работа? Где же усилия? Где борьба за то, чтобы убедить мир в том, что у вас есть всё, что нужно?
— Нам не нужно бороться, чтобы убедить кого-либо, — сказал Рико с высокомерным смехом. — Наши работы говорят сами за себя.
— Эдгар Аллан больше заботится о своей статистике и мировом рейтинге, чем о своих учениках. Когда в последний раз ты уделял время другому ученику? Если он не Ворон, то ничего для тебя не стоит. И все знают, что Вороны происходят из одного и того же. Кевин был единственным, кто мог видеть дальше того, что было у него под носом. Он был причиной того, что вы даже отправили свою вербовку в Европу. Без него Вороны — это группа усталых клонов без каких-либо признаков инноваций, — тогда Нил улыбнулся, и его ледяная улыбка сравнялась с улыбкой Рико. — Знаешь, Кевин показывал мне некоторые из этих так называемых упражнений по рисованию мирового класса. Мне ясно, что Кевин — причина, по которой Вороны такие, какие они есть. Ты можешь хорошо рисовать, это очевидно, но ты не можешь учить. Ты утверждаешь, что Вороны — твоё наследие, но что у тебя на самом деле есть без Кевина? — Нил не сделал достаточно долгой паузы, чтобы Рико успел ответить. — И ты недоволен тем, что Кевин выставляет свои работы без тебя. Разве не за этим ты проделал весь этот путь сюда? Ты не считаешь, что Кевин должен преуспевать сам по себе, поэтому проделал этот путь, чтобы принизить его достижения, саботировать его интервью и прервать его на проходе. Ты лишишь его шанса на возвращение и заставишь смотреть, как ты и Вороны оставляете его позади. Ты тыкаешь ему в лицо всем, что он потерял, и с того места, где я сижу, кажется, что тебе это нравится.
— Вороны гастролировали по Европе в течение последних двух месяцев и будут делать это в течение следующих трёх недель. Мир не вращается вокруг Кевина, и я попрошу тебя только один раз смягчить эту враждебность.
— Я не могу, — сказал Нил. — У меня небольшая проблема с поведением.
Рико снова улыбнулся своей ледяной улыбкой.
— Небольшая?
Кэти вмешалась до того, как всё стало совсем плохо.
— Нил действительно поднимает важный вопрос, который я хотела бы обсудить. Вы встречались с потенциальными студентами со всей Европы, что является беспрецедентным случаем в истории Эдгара Аллана. Вороны были координационным центром школы в течение многих лет, но эта стратегия набора редко распространялась за пределы Великобритании. Я не думаю, что Нил далёк от мысли, что перемены произошли из-за Кевина.
— Кевин играл лишь небольшую роль в нашем решении, — сказал Рико. — И не по той причине, о которой говорит этот ребёнок. Это было нелёгкое решение с нашей стороны, и мы подверглись за это несправедливой критике. Наши критики в Великобритании говорят, что мы игнорируем собственных абитуриентов из Великобритании, как будто у них когда-либо был шанс получить место, и по всей Европе мы слышим крики о несправедливости из-за того, что у них отбирают студентов. В конце концов, мы лучшая художественная школа Европы, а центрально и восточноевропейские… Ну, они некачественны, если быть вежливым. Честно говоря, они ужасны. Мы надеемся, что Вороны смогут это изменить. Мы здесь для того, чтобы вдохновлять художников в таких странах, как Чешская Республика.
— Вы хотите сделать для Европы то, что Кевин делает для Пальметто, — заключила Кэти.
— Да, но будет намного легче, если Кевин подыграет, — сказал Рико.
— Каким образом?
— Кевин не может и не будет снова достаточно хорош для Воронов. Он знает это; вот почему он не вернулся к нам сразу после травмы. Наша привязанность к нему не прощает его новых недостатков в студии, и он слишком уважает Воронов, чтобы унижать нас. Это не значит, что Эдгар Аллан не его дом. Его работа в прошлом уже доказала, что мы можем найти для него место у нас. Мы бы хотели, чтобы он вернулся к нам в качестве одного из наших наставников.
— Похоже, это трудный выбор, Кевин, — сказала Кэти. — Я должна признать, что обе идеи завораживают меня. Как бы мне ни нравилось наблюдать за прорывом молодых художников, у меня разрывается сердце, когда я вижу тебя вдали от Эдгара Аллана.
Да, да. Так грустно, подумал Эндрю. Это конец
. Шоу окончено. А теперь все идите по домам.
Увы. Нилу нужно было открыть рот.
— Ты же не хочешь, чтобы он вернулся, правда? Я не могу в это поверить.
— Это не имеет к тебе никакого отношения, — сказал Рико.
— Перестань быть таким эгоистичным, — сказал Нил. Кэти уставилась на него, и на этот раз Эндрю не мог отстраниться от её реакции. Он заметил, как Кевин предупреждающе ущипнул Нила за руку, но тот просто отмахнулся от него. — Если мечтой Кевина всегда было быть лучшим, какое право ты имеешь отнимать это у него? Почему ты просишь его согласиться на меньшее? Пальметто даёт ему шанс восстановиться и снова начать работать, в то время как ты отодвинул бы его на второй план. У него нет причин переводиться обратно.
Я надеюсь, ты это слышишь, Кевин. Похоже, ты наконец-то кого-то покорил! Как думаешь, Нил сможет заменить позвоночник, который ты, кажется, потерял?
— Пальметто — пустая трата его талантов, — сказал Рико, отчаянно цепляясь за утраченные позиции.
— Не такая сильная, как Эдгар Аллан, — сказал Нил. Эндрю громко рассмеялся над этим, но Нил не оглянулся.
Наверное, это к лучшему. — Ваше учебное заведение заняло первое место? Поздравляю. Удерживать верхнюю позицию гораздо проще, чем начинать всё сначала. Кевин делает это прямо сейчас. Его окружают разные люди и преподаватели, и он собирается учиться рисовать своей менее доминирующей рукой. Когда он овладеет этим, а он овладеет, он станет лучше, чем ты когда-либо мог бы его сделать.
Нил, откуда у тебя эта вновь обретённая вера в Кевина? Из мусорного ведра? Нужно ли мне напоминать тебе об этой небольшой речи в следующий раз, когда у вас с ним будет урок, и он неизбежно выведет тебя из себя?
— Знаешь почему? — спросил Нил, но не дал Рико ответить. — Это не просто его природный талант. Это потому, что он с нами. Если Вороны великолепны, то это потому, что у вас есть список заранее подготовленных артистов. Нет ни сплоченности, ни роста. Вы просто решаете, кто будет участвовать в выставке, основываясь на том, чья работа дополняет твою собственную. Если бы вам всем пришлось выставляться сразу, всё шоу превратилось бы в беспорядок. Это не коллектив, если нет сотрудничества. Вы просто группа из одного человека с подтанцовкой.
Эндрю услышал, как Ники прошептал у него за спиной: «О боже, он использовал мою реплику.
Он использовал мою реплику!», но один из других Лис шикнул на него, прежде чем он смог продолжить.
— Ваше учебное заведение — посмешище всей Европы, — сказал Рико. — И у вас совсем нет коллектива, с которым вы могли бы выставляться, не так ли? Ты говоришь о недостатке сплоченности, и всё же у вас нет... как ты это назвал? Подтанцовки? Твоё необоснованное высокомерие оскорбительно для всех, кто на самом деле является частью коллектива. Такой неопытный человек, как ты, не имеет права иметь своё мнение по этому поводу.
— Тем не менее, дам тебе ещё одно, — сказал Нил. — Не думаю, что ты говоришь Кевину отсиживаться из-за его здоровья. Я думаю, ты знаешь, что уход Кевина из Воронов станет катастрофой для твоей репутации. Вы с Кевином провели свою жизнь в тени друг друга. Вы всегда были парой. Теперь вам придётся столкнуться с критикой как отдельным личностям, и люди, наконец, узнают, кто из вас лучше. Они поймут, насколько преждевременным это было, — Нил указал на свою скулу, имея в виду татуировки Рико и Кевина. Его улыбка была ужасной. — Я думаю, ты напуган.
Лёд затвердел, а ярость умножилась.
— Я не боюсь Кевина. Я его знаю.
— Ты проглотишь эти слова, — сказал Нил. — Ты ими подавишься.
— Это звучит как вызов, — вмешалась Кэти, бросив быстрый взгляд между ними. — Кевин, готовится ли новая совместная работа? В этом году так много всего, чего можно ожидать, но один вопрос не может ждать: оранжевый или чёрный, Кевин? Какого цвета твоё будущее?
Эндрю видел, как побелели костяшки пальцев Кевина в том месте, где его рука была сжата вокруг руки Нила.
— Я уже говорил это, — сказал Кевин, избегая взгляда Рико. — Я хотел бы остаться в Праге до тех пор, пока Пальметто принимает меня.
Позади Эндрю Лисы радостно закричали. Кевин посмотрел на них снизу вверх, как будто его клетка была взломана, и он наконец-то увидел, что есть люди, которые поддерживают его больше, чем то, что он может произвести в студии.
О, как это характерно для них. Как тошнотворно сладко. Давайте посмотрим, как долго это продлится в понедельник, когда им снова придётся сидеть в одной студии. Эндрю пропустил их мимо ушей, а Кэти поблагодарила своих собеседников, прежде чем отойти. Эндрю не спускал глаз с Кевина, всё ещё стоявшего неподвижно и уставившегося в стену, пока Рене наконец не отпустила его. Эндрю бросил на неё быстрый взгляд.
— Просто чтобы ты знала, — сказал он. — Я буду помнить, что ты встала между мной и ним.
Она кивнула.
— Я знаю, — сказала она тем слишком всезнающим тоном, который говорил, что она знает больше о том, что происходит в каждой вселенной, чем Эндрю может себе представить. Он отбросил эту мысль как бессмысленную и направился к Кевину.
Нил добрался первым, встав между Рико и Кевином и подтолкнув второго к выходу из выставочного зала. Эндрю заметил Ваймака, стоявшего в нескольких футах от выхода. Когда он понял, что Нил и Кевин уже уходят, он огляделся, вероятно, в поисках Лис, чтобы поставить остальных своих ребят в очередь.
Эндрю наблюдал, как Нил толкал Кевина через всю выставку, пока они не скрылись за другой перегородкой, а затем снова перевёл взгляд на Рико. Рико ещё не заметил его — большая ошибка — и последовал за ними. Эндрю пошёл за ним и вёл себя прилично, пока они оба не оказались вне поля зрения основной толпы.
***
Эндрю услышал их голоса прежде, чем снова заметил Рико, хотя и отказался признать, что совершил ошибку, следуя так медленно. Нет, потому что признать ошибку — это то же самое, что сожалеть, а Эндрю знал, как жить с последствиями своих действий.
Вместо этого он решил в следующий раз не быть таким чертовски глупым и сделать всё лучше.
Он «предполагал», что Нил и Кевин уже должны были выйти из здания, но он должен был знать лучше.
Он услышал характерный звук отброшенного к стене тела и
надеялся, —
о, нет, мы также знаем, что они говорят и о надежде! — что Рене кое-чему научила Нила.
По другую сторону перегородки висела одна из самых ужасных картин Кевина. Выражение лица испытуемого было выражением воюющей муки и славы, хотя Эндрю подумал, что он изобразил гнев не так сильно, как следовало бы. Если бы Кевин прожил всю свою жизнь с Рико как брат, он действительно должен был использовать их отношения в качестве основы.
Рико что-то буркнул Кевину по-японски, и тот вздрогнул и пробормотал что-то, чего Эндрю не мог расслышать, не говоря уже о том, чтобы понять. Рико ткнул пальцем в грудь Кевина и начал громкий и гневный монолог о любых недостатках, на которые счёл уместным указать. Эндрю было достаточно этого в ту же секунду, как Рико дал знать о своем присутствии.
Однако Эндрю был не единственным, кто вмешался.
Какими бы инстинктами самосохранения ни обладал Нил, Эндрю видел, как он поцеловал их на прощание, когда схватил Рико за нелепую рубашку и оттащил его от Кевина.
— Оставь его в покое.
Он переходит все границы дозволенного. Это не то, что я заставлял его пообещать. Я просил его удержать Кевина в Праге, а не защищать его. В чём его игра? Что он попросит взамен?
Мрачный взгляд исказил выражение лица Рико, и лёд превратился в сталь. Он потянулся к Нилу, но Кевин остановил его, поймав за руку. Рико, не теряя ни секунды, врезал локтём в лицо Кевину.
Рико не должен был прикасаться к нему. Вмешался Эндрю.
Когда Нил отступил назад, чтобы увеличить расстояние между Рико и собой — хотя ему оставалось пройти совсем немного, прежде чем перегородка закончилась и он оказался бы на виду у фанатов Кевина — Эндрю встал между Рико и...
Нилом.
Потому что, хотя Эндрю должен был защищать Кевина, он знал, как планировать наперёд. Было ли это чем-то, чему его научила Рене, или какой-то более тонкой частью его существа, это не имело значения. Эндрю знал, что для того, чтобы защищать Кевина дольше, чем сегодня вечером, ему нужен был живой Нил Джостен, готовый сдержать своё обещание.
Эндрю был прав, когда думал, что Кевина нужно отвлечь, чтобы он не убежал обратно к Воронам, но он не совсем понимал, насколько сильно. Кевин был похож на каретную лошадь. До тех пор, пока он мог видеть свою конечную цель — обучить Нила какому-нибудь умению живописи, самостоятельно завоёвывать награды, всё остальное, что он считал подходящим, — Кевин будет тащить весь свой багаж, несмотря ни на что. Всё это насилие притуплялось, когда Кевину было на чём зациклиться.
Эндрю встал между Нилом и Рико и широко развёл руки в насмешливом приветствии.
— Рико. Давненько не виделись.
Эндрю почувствовал, как его губы скривились от попытки Рико контролировать своё лицо, пока он не понял, кто такой Эндрю, а затем усмехнулся необузданной ярости Рико.
— Мы только что говорили о тебе, — сказал Рико.
— Кажется, кулаками, — сказал Эндрю. — Не трогай моё, Рико. Я не люблю делиться, — он протянул руку назад и толкнул Нила в плечо. Нил понял намёк и обогнул их, направляясь к Кевину, схватив его за руку и потащив к выходу. Эндрю не сводил глаз с Рико, но следил за ними боковым зрением, пока они не скрылись из виду.
— Кевин не твой, — сказал Рико.
— Разве? — Эндрю поднял руку с растопыренными пальцами и загинал пальцы вниз для каждого пункта: — Ты сломал ему руку. Он убежал от тебя. Он приехал в Прагу. Он спрашивал обо мне. Он только что снова бросил тебя, прямо здесь, меньше двадцати секунд назад. Только не говори мне, что ты уже забыл.
— Кевин знает своё место. Он вернётся.
Эндрю хмыкнул.
— Я так не думаю. Однако с твоей стороны было смело питать надежду. Это действительно достойно восхищения, по крайней мере, было бы достойно, если бы исходило от кого-то другого. Увы, но с тобой… что ж. Может быть, однажды дойдёт до этого.
— Верь во что хочешь. Кевин вернётся к Эдгару Аллану, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить неизбежное.
Эндрю улыбнулся.
— Однажды, — повторил он. — Я буду держать пальцы скрещенными.
Он отступил от Рико и, обойдя его, направился к выходу. Он проигнорировал укол беспокойства из-за того, что Рико был у него за спиной, но он знал, что может легко победить его в драке, если Рико будет достаточно глуп, чтобы начать её. Всё, чего Эндрю действительно нужно было остерегаться, — это коварных ходов Рико, на которые у Эндрю не было ни средств, ни мотивации, чтобы ответить. Он не видел смысла делать сто шагов, чтобы избавиться от проблемы, если вместо этого он мог сделать один.
Иди прямо в тюрьму, не проходи мимо.
Он вышел из главного выставочного зала и обнаружил Кевина, прижимающего Эбби к себе так, словно от этого зависела его жизнь. Эндрю этого не понимал, но и не пытался.
— Когда я сказал, что мы с Эбби будем присматривать за тобой, — сказал Ваймак Нилу. — Я не имел в виду, что ты должен затевать драку с Рико Мориямой. Должен ли я был сказать это заранее, или ошибочное принятие решений записано в твоём ДНК?
— И то, и другое, — сказал Нил.
Эндрю подошёл ближе, отмахиваясь от беспокойства Ваймака весёлым: «С ним всё в порядке!». По какой-то причине большинство Лис отреагировали так, как будто Эндрю рассказал анекдот. Он проигнорировал их и вместо этого снова сосредоточился на Кевине, всё ещё склонившемся над телом Эбби, как вопросительный знак.
Когда Рико ушёл с дороги, у Эндрю было время собраться с мыслями и обдумать то, что только что произошло: Нил защитил Кевина, когда Эндрю не просил его об этом. Для этого было две возможные причины: во-первых, у Нила была скрытая мотивация, которую Эндрю нужно было раскрыть, прежде чем это приведёт к тому, что Эндрю нарушит обещание; или, во-вторых, у Нила не было другой мотивации, кроме как служить интересам Эндрю, и поэтому он не был реальным. Галлюцинация
. Это было бы уже не в первый раз.
Во время одного из их спаррингов Рене спросила Эндрю, верит ли он в призраков. Эндрю придерживался убеждения, что ему всё равно, реальны призраки или нет, но он доверял тому, что мог видеть, слышать, чуять, пробовать на вкус и трогать. Несмотря на то, что наркотики портили его эмоции, они не имели ничего общего с его воспоминаниями, похожими на галлюцинации. Когда им овладело воспоминание о его прошлой жизни, Эндрю больше не мог полагаться на то, что он видел перед собой. То, что он мог слышать, пробовать на вкус и чуять, было только побочным продуктом.
Но он мог положиться на прикосновения.
Когда Эндрю проходил мимо Нила, он потянулся к его спине, пальцы были достаточно лёгкими, чтобы не беспокоиться о том, что Нил заметит. То, что его пальцы не прошли сквозь пустой воздух, исключало второй вариант. Он не посмотрел, отреагировал ли Нил или нет, направляясь к Кевину. Вместо этого он перевёл взгляд на Ники с бокалом игристого вина в руке, который он всё ещё потягивал, возбуждённо разговаривая с Аароном. Когда Ники поднял глаза, Эндрю мотнул головой в сторону выхода, прежде чем переключить своё внимание обратно на Кевина. Он прогнал Эбби прочь в безмолвном требовании. Она выполнила свою работу, собрав страхи Кевина в вязаный свитер, и теперь Эндрю должен был собрать кусочки и реорганизовать их во что-то, с чем он мог бы работать.
Желания Нила горели в кармане Эндрю. Ему нужно было подумать. Ему потребовалось время, чтобы преодолеть эту манию в своих мыслях и выработать наилучший подход. Кевин только что был на расстоянии вытянутой руки от своего обидчика, вынужден был притворяться, что всё в порядке ради своей карьеры и жизненных амбиций, и всё ещё не мог сломаться, пока они не окажутся дома. Это было в двадцати минутах езды от
Запретного Места, но, если Эндрю хотел полностью контролировать остаток ночи, ему пришлось бы подождать дольше, прежде чем использовать желание. Рико отреагирует на этот беспорядок сегодня вечером, но Эндрю не стал бы беспечно впадать в трезвость, зная, что пройдёт по крайней мере пара часов, прежде чем он увидит последствия глупости Нила. Ему придётся быть терпеливым, и Эндрю привык играть в выжидание.
— Кевин, мы уходим, — сказал он. — Прямо сейчас, хорошо?
Кевин отпустил Эбби, которая пыталась осмотреть его глаз, так как Рико только что ткнул в него локтем, и Эндрю подтолкнул его к выходу, потому что он не выглядел так, будто мог сделать этот первый шаг в самостоятельно.
