(Сан-Франциско, США)
— Ты, должно быть, шутишь, — фыркнул Чимин в свой телефон, пытаясь сохранять спокойствие, пока мчался по автостраде, следуя своему обычному маршруту домой.
— Извини, детка, но у новой девушки моего двоюродного брата смертельная аллергия на арахис, и он твёрдо заявил, что если меню не подойдёт Алессандре, он не придёт. Он вне себя от этой бразильской девушки, — объяснил его жених, Хосок.
— Какая разница, придёт он или нет! — наконец, взорвался Чимин.
— Чимин, — предостерегающе произнёс он его имя. — Он моя семья. Для меня важно, чтобы он присутствовал на нашей свадьбе.
— Твоя семья усложняет то, что должно стать
нашим особенным днём, с того момента, как мы объявили, что поженимся! Твоя мать завладела всем планированием свадьбы до такой степени, что я даже не знаю, где будет проходить наша церемония. Потом твоя сестра забрала из моих рук декор и свадебное путешествие, а твой отец сказал, что наймёт какую-то группу, которая играла на свадьбе твоих родителей — они, наверное, появятся с инструментами в одной руке и капельницами в другой! — и единственное решение, которое мне было позволено принять, то есть кейтеринг, становится невозможным!
— Чимин, сделай глубокий вдох. Пожалуйста, успокойся, ты кричишь мне в ухо, — сказал Хосок так, будто хотел показаться благосклонным и вразумительным, но для Чимина он звучал снисходительно.
— Нет, я не успокоюсь! Свадьба в следующем месяце, а я должен отменить заказ на наш свадебный торт, потому что восхитительная глазурь с арахисовым маслом ядовита для какой-то женщины, с которой связался твой тупой кузен, когда нашёл время, чтобы вылупиться из своего наркозависимого существования. На прошлой неделе это был муж твоей сестры и его аллергия на морепродукты, а два дня назад твоя мать решила отказаться от красного мяса. Что мы вообще можем подать, а?
— Может, курицу? Неважно, мы найдём способ угодить всем и на этот раз выберем торт получше.
— В каком смысле? — голос Чимина понизился до опасного бормотания. — Ты сказал мне, что тебе
понравились и украшения, и вкус торта, которые я выбрал.
— ...И мне правда всё понравилось, но это не значит, что нет места для совершенствования. Знаешь, Минхо сказал, что Алессандра одержима всеми этими шоу Food Network о тортах и выпечке, поэтому она будет для нас незаменимой помощницей, когда мы сделаем окончательный выбор.
— Я больше не могу это терпеть! — вскрикнул Чимин.
— Что терпеть?
Тебя, нас, твою кошмарную семейку, эту свадьбу, которой не суждено случиться.
Чимин вдохнул и собирался повторить свои сокровенные мысли, осознавая, насколько радикально изменится его тщательно выстроенная жизнь благодаря следующему заявлению.
— Хоби, я должен быть с тобой честен. Я думаю, будет лучше, если мы… — Чимина прервали резкий визг шин по гравию и слепящие фары огромной фуры.
Его телефон выпал из его рук, когда он отчаянно пытался вывернуть руль с прямого пути столкновения, но ему удалось спасти себя всего на несколько секунд до удара, прежде чем грузовик врезался в машину со стороны водителя, отправив её по спирали с дороги.
(Лондон, Англия)
Намджуна вырвали из сна сильным ударом локтя в живот, и он проснулся, задыхаясь. Он вскочил, кашляя и хрипя, и посмотрел на человека в постели рядом с собой.
— Ты мелкий ублюдок, — прошипел он, схватившись за живот.
— Ты везунчик, крепко спишь, но мне достаточно громкого автомобильного гудка, чтобы испортить сон, а твой дурацкий телефон звонит уже
пять минут. Я застрелюсь, если ещё раз услышу звонок, — пригрозил Чонгук, едва приоткрыв глаза, чтобы встретиться с гневным взглядом Намджуна.
— Можно было бы разбудить меня помягче.
— Уверен, что можно, — беззаботно сказал он.
— Это последний раз, когда я позволяю тебе остаться, — выплюнул Намджун.
— Ой, я тебя умоляю, ты любишь мои объятия почти так же сильно, как мою задницу, — подмигнул младший, и Намджун только толкнул его, прежде чем наклониться к своей прикроватной тумбочке и схватить телефон.
— Чёрт возьми, 14 пропущенных? — он пролистал список вызовов, снова ругаясь. — Все от Джина и Юнги.
— Должно быть, чрезвычайная ситуация. Ты должен поблагодарить меня за то, что я так эффективно разбудил тебя, — нахально заявил Чонгук.
— Иди на хуй.
— Да, я уже сделал это, помнишь? — спросил Чонгук риторически, выглядя слишком самодовольным.
— Мой вкус в друзьях серьёзно испортился, — пробормотал он, наконец, приняв следующий входящий звонок. — Юнгз, что происходит? Ты помнишь, что я пересёк весь океан, верно? Здесь ещё даже не думает светать.
— Заткнись и слушай, — голос его старшего друга звучал грубее обычного, почти натянуто.
Намджун не думал, что когда-либо слышал, чтобы Юнги звучал так напряжённо.
— Что случилось? — спросил Джун гораздо внимательнее.
— Это Чимин. Он попал в аварию.
Воздух со свистом сорвался с губ Намджуна, предыдущий удар Чонгука ему в живот теперь казался простым дискомфортом по сравнению с этим чувством глубокой агонии.
— Он… Он выжил? — прошептал Намджун и закрыл глаза, готовясь к правде, которую, как он думал, не сможет пережить или когда-нибудь отпустить.
— Он жив… хотя и не совсем цел.
— Слава богу, — выдохнул Намджун. — Подожди, что ты имеешь в виду? Он потерял конечность или что? Юнги, скажи мне, что он в порядке.
Его лучший друг вздохнул.
— Он был в коме неделю после автокатастрофы, но очнулся несколько часов назад. Врачи говорят, что его состояние в норме, но его мозг реагирует таким образом, чтобы защитить себя, пытаясь оправиться от пережитой травмы. У Чимина несколько трещин в рёбрах, сломана лодыжка и синяки по всему телу, но есть ещё кое-что.
Намджун затаил дыхание в ожидании.
— У него временная амнезия, Джун. Он не помнит последние три года своей жизни.
— А всё остальное? Остальные двадцать один год?
— Воспоминания так свежи, как будто это было вчера. На самом деле, это своего рода предостережение… Чимин считает, что ему всего двадцать один год, он учится на последнем курсе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, готовится к поиску работы и переезду к своему парню, с которым встречается уже два года.
— Своему парню… о. Вот дерьмо.
— Это именно тот вывод, к которому мы пришли. Вот дерьмо. Мы с Джином находимся здесь с первого дня, когда его перевели в реанимацию. Его родители тоже приехали, но постоянно рядом с ним Хосок, его жених.
— Джин рассказал мне о нём несколько месяцев назад, примерно в то время, когда он сделал предложение.
— Чимин хотел пригласить тебя на свадьбу, но мы с Джином убедили его не делать этого.
— Почему?
Юнги помолчал какое-то время, прежде чем внезапно начал говорить, сбив Намджуна с толку.
— Доктор объяснил, что в таких случаях, как этот, когда пациент находится на грани смерти, мозг (такой хитроумный аппарат) принимает решительные меры для самосохранения и ментального выживания. Тело легко заживает. В конце концов, сломанные кости срастутся, а синяки исчезнут, но с последствиями для рассудка не так-то легко справиться. Вот поэтому травма головного мозга приводит к коме, и даже когда больной приходит в сознание, у него может возникнуть амнезия. Это всё часть метода выживания мозга. Он не хочет вспоминать боль аварии или что-то ещё, что привело его к этому.
— Юнги, я не…
— Мозг возвращается к прошлым воспоминаниям, которые он находит идеальными, полными счастья и любви, — продолжил Юнги, игнорируя попытку Намджуна перебить его. — Врач Чимина сказал нам, что его мозг стёр последние три года и ухватился за конкретную версию Чимина, потому что в те моменты его жизни он был наиболее спокоен. Это время, когда он испытывал больше всего радости, тепла, страсти и добра.
— О, — произнёс Намджун, понимание медленно росло.
— Когда Чимин встретил Хосока, все мы — Джин, Тэ, я — сделали всё возможное, чтобы подбодрить его. Сначала он ходил на свидания с Хоби, как будто это было рутиной, словно он делал это только потому, что мы так хотели. Чимину потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что ты не вернёшься, — тихо рассказал Юнги, но его слова пронзили Намджуна, как будто они обрушились на него обвиняющими криками.
— Как только он это сделал, он начал смотреть на свои отношения по-другому, меньше как на обязанность и больше как на возможность узнать что-то новое о себе и о любви. Посмотри на них сейчас — меньше месяца до свадьбы.
Намджун стиснул зубы, пальцы сжались вокруг телефона, всё его тело реагировало на образ Чимина, идущего к алтарю, чтобы встретить на другом конце кого-то, кто не был им.
Прекрати, идиот. Это ты ушёл, а не Чимин. Ты был тем, кто бросил самое лучшее, что у тебя когда-либо было, преследуя мечты и амбиции, которые были бессмысленны в общем масштабе вещей.
— Намджун, — голос Юнги вырвал его из мрачных мыслей, его лучший друг всегда ощущал своим шестым чувством, когда Намджун терялся в собственной голове. — Чимин любит своего жениха, это правда, но ты заметил, чтобы я говорил, что он согласен с тем, что ты не вернёшься? Я не говорил, что Чимин двинулся дальше или забыл тебя.
— Твой выбор слов сейчас имеет серьёзное значение? — он фыркнул.
— Неблагодарный ублюдок, — прорычал он. —
Конечно, имеет. Чимин едва не умер, впал в кому, очнулся и что происходит? Он стирает каждый год своей жизни с тех пор, как вы расстались, а тебя нет рядом. Он всё ещё любит тебя, и его подсознание использовало чёртову автомобильную аварию, чтобы доказать ему это. Чтобы доказать это всем нам. Ты всё ещё любишь Чимина, да или нет? Если это не так, ты можешь залезть обратно под одеяло и притвориться, что этого разговора не было. Ты можешь продолжить свою жизнь, веселиться дальше со своим любимым приятелем по траху и забыть, что Чимин когда-либо пересекал твой путь. Но если ответ положительный...
— Сегодня вечером я сяду на самолёт и прибуду к завтрашнему утру. Пришли мне адрес больницы и дай мне знать, бронировать ли мне номер в отеле или вы с Джином позволите мне немного пожить в вашем любовном гнёздышке.
— Позволим, — Юнги не казался даже немного удивлённым ответом Намджуна. — Ты же знаешь, что тебе всегда рады у нас. Мы твои лучшие друзья. Всегда были, всегда будем.
— Спасибо, — прошептал он.
И Юнги знал, к чему относилась признательность его младшего друга.
— До встречи, — он повесил трубку.
Намджун сразу же открыл страницу своей любимой авиакомпании и купил билет в Сан-Франциско несколькими быстрыми нажатиями пальца.
— Ты летишь домой? — Чонгук украдкой сел и заглянул ему через плечо, на мгновение напугав высокого блондина, который забыл о присутствии другого.
— Да, сегодня вечером.
— Ты знаешь, что нам на работу через несколько часов и, хм, ещё всю неделю? Сегодня вторник, ты серьёзно пропустишь одну из наших самых загруженных недель в году? — Чонгук звучал недоверчиво.
Намджун встретил Чонгука в консалтинговой фирме, в которую его наняли сразу после колледжа. Оба они были американцами, хотя и с разных побережий, но обоих привлекла прибыльная репутация фирмы и, конечно же, возможность заработать большие деньги и сделать себе имя в международной профессиональной индустрии. Чонгук с самого начала флиртовал со своим старшим коллегой, но Намджун был слишком зациклен на Чимине, чтобы отвечать взаимностью.
Его чувства к Чимину никогда не угасали, но он был способен отделить их и запереть внутри, достаточно, чтобы почувствовать прикосновения другого человека, а не отпрыгивать инстинктивно, ожидая знакомой теплоты и нежности маленьких рук Чимина. А с Чонгуком всё было довольно... просто.
Они были коллегами, которые занимались сексом, и это привело к тому, что у них возникла странная, но удобная дружба. Было похоже, что совместные оргазмы только заставляли их больше полюбить друг друга как личностей. Чонгук был единственным другом Намджуна в Лондоне (что удручало, когда он думал об этом) и единственным человеком, который знал о нём всё, помимо его лучших друзей и Чимина, конечно. У молодого человека были свои проблемы и предыстория, о которых он рассказал Намджуну за несколькими бутылками виски.
— У меня есть больничные, отгулы
и дни отпуска на выбор. Я никогда ими не пользовался, помнишь?
— Да, твоя жизнь печальна, — прощебетал Чонгук, только смеясь над ударом Намджуна, нанесённым ему в плечо. — Ты уже забронировал билет, но как я заметил, только в одну сторону. Ты явно что-то задумал. Не хочешь ввести меня в курс дела?
— Чимин попал в аварию.
— Он в порядке?
— И да, и нет, — он колебался, но в конце концов рассказал Чонгуку то, что ему объяснил Юнги.
— Блин, это что-то из разряда мыльных опер, — присвистнул Чонгук.
— Замолчи. Это настоящая жизнь, моя жизнь, и мне нужно вернуться и увидеть его. Убедиться своими глазами, что с ним всё в порядке.
— Да неужели? Ты полетишь почти десять часов и соврёшь нашим боссам, потому что собираешься в больничную палату Чимина, чтобы
посмотреть на него? Всего один маленький взгляд, и ты уйдёшь?
— Я не знаю, на что ты намекаешь, — сердито посмотрел он.
— Круто, тогда я тебе скажу. Ты воспользуешься этой чудо-амнезией и отвоюешь Чимина у его жениха, который, очевидно, его не слишком волнует. Я имею в виду, его разум хочет защитить его, давая ему воспоминания о том, когда он был счастливее всего в своей жизни, и выбирает именно это? Не встречу со своим женихом или какой-нибудь момент отношений с мужчиной, за которого он выходит замуж? Это показательно.
— Ты действительно думаешь, что я пользуюсь этим? — он нервно укусил губу.
— Конечно, блять, да, — откровенно ответил он. — Но кто бы не стал? Я думаю, любой на твоём месте поступил бы так же. Он, типа, твой человек.
— Мой человек?
— Да, твоя вторая половинка. Тот, кто должен дополнить тебя и сделать лучшей версией себя. Или что-то в этом роде, — он небрежно махнул рукой, но Намджун ласково ему улыбнулся.
— Посмотри, какой ты романтичный, Куки. Такой милый.
— Заткнись и не смотри на меня так. Прибереги это для своего любимого.
Намджун рассмеялся, кивая.
— Лучше позвоню мистеру Сандерсу прямо сейчас. Я ожидаю, что он будет недоволен.
— Хм, нет, определённо нет, потому что я позвоню ему сразу после тебя.
— Что?
— Да, у меня сильный грипп. Супер заразный. Мне нужна... неделя отдыха... в солнечной Калифорнии, — подмигнул он.
— Ты… хочешь поехать со мной?
— Если ты не возражаешь.
— Но почему?
Чонгук вздохнул, игриво покачав головой.
— Ты иногда такой тугодум. Почему? Потому что я забочусь о тебе. Ты… вроде как мой лучший друг, так что, да, — он отвёл взгляд, выглядя невероятно застенчивым.
— Ой, Чонгук, ты сегодня такой очаровательный! Иди сюда, — он крепко обнял его, осыпая поцелуями его волосы и щёки.
— Боже мой, перестань! Прекрати, мы до сих пор голые, и я не хочу испортить этот милый момент случайным стояком!
Намджун упал с кровати в очередном приступе смеха.
(Сан-Франциско, США)
Чимин нахмурился, глядя на рыжеволосого мужчину, сидящего на больничной койке слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Уже в пятый раз за день он пытался прильнуть ещё ближе, взяв его за руку и склонившись над ним. Кроме того, это был пятый раз за день, когда он получил пощёчину за свои неподобающие намерения.
— Ай! Детка, почему ты не позволяешь мне прикасаться к тебе? — заскулил Хосок.
— Не называй меня деткой. Я ненавижу это ласковое имя, — на лице Чимина отразилось отвращение.
— Что? Ты говорил, что тебе нравится, когда я тебя так называю, — надулся Хосок.
— Ладно, хватит, Казанова, — Юнги оттащил его от Чимина в больничный коридор.
— Мне нужно оставаться рядом с ним, Юнги. Только так он начнёт меня вспоминать.
— Единственное, что ты делаешь, тесня его — это заставляешь чувствовать себя некомфортно. Ты хочешь, чтобы он ассоциировал тебя с чувством дискомфорта и неприятными ощущениями?
— Нет, конечно, нет, но...
— Послушай, я знаю Чимина дольше, чем ты, а Тэхён знает его почти всю жизнь, так что поверь нам, когда мы говорим, что пытаемся сделать для него только лучшее. И мы оба согласны с тем, что ты давишь на него, заставляя вспомнить тебя, и эти последние три года не в его интересах. Так ты можешь причинить больше вреда.
— Н-но наша свадьба через несколько недель! Как я могу выйти замуж за того, кто даёт мне пощёчину, когда я пытаюсь взять его за руку, и отказывается смотреть на меня?
— Не знаю, — пожал плечами Юнги. — Может быть, придётся отложить свадьбу.
— Что?! Я не могу этого сделать. Приглашения были отправлены по почте несколько недель назад, и вся моя семья играет большую роль в этой свадьбе.
Глаза Юнги сузились до опасных щёлочек, и Хосок сглотнул, отступая на небольшой шаг от мужчины, который, несмотря на свой рост, был чрезвычайно устрашающим (и жутким) по его мнению.
— Мне плевать, если планы твоей семьи расстроены, и тебе тоже не стоит переживать об этом. Ты забыл, что человек, которого ты якобы любишь, чуть не умер?
— Эй, я люблю Чимина! И я был убит горем, когда узнал о несчастном случае. Мы разговаривали по телефону, когда грузовик врезался в его машину, и мне снились кошмары о том, что во всём этом виноват я. Я просто хочу оставаться логичным. Я уверен, что Чимин хотел бы, чтобы я позаботился о нашей свадьбе и продолжил готовиться к ней. Чимин выздоровеет, я знаю, что выздоровеет, — сказал он с гораздо большим энтузиазмом, чем это было уместно в отделении интенсивной терапии больницы.
— Знаешь что, ты прав, — Юнги натянул свою самую убедительную улыбку. — Чимин определённо хотел бы, чтобы ты продолжил свадебные планы. На самом деле, ты должен провести остаток дня, встречаясь со своей семьёй и организатором свадьбы. Остальные из нас останутся с Чимином.
— Правда? Ты уверен? — спросил Хосок, выглядя взволнованным уйти.
— Да, конечно! Не волнуйся. Мы будем держать тебя в курсе, и тебе больше не нужно нарушать процесс планирования, как это уже было со всей этой аварией на пороге смерти.
— Замечательно! — Хосок просиял, явно пропустив каждую каплю сарказма в чужих словах. — Ты лучший, Юнги!
Он потянулся, чтобы обнять его, и Юнги подавил желание ударить его коленом по яйцам. Тем не менее, он сохранял терпеливую улыбку, наблюдая, как Хосок просунул голову в больничную палату, чтобы прокричать: «Пока, детка, люблю тебя!» Чимину, который тут же ответил «Отвали, придурок!».
— Он всё такой же очаровательный, — с любовью покачал головой Хосок, прежде чем снова обнять Юнги и устремиться к лифту.
Джин вышел из палаты и встал рядом со своим парнем, наблюдая, как уходит рыжеволосый мужчина.
— Такой болван, — заявил Джин. — Какого чёрта Чимин выходит за него?
— Что-то пошло не так, — пожал плечами Юнги. — Но я это исправлю.
Джин медленно повернулся всем телом к нему, подозрительно сузив глаза.
— Что ты сделал, Юнги?
— Что? Ничего. Я просто позвонил Намджуну.
— Ты
что?!
— Что?
— Всё нормально? — Тэхён вышел из палаты, почти полностью закрыв дверь.
— Он позвонил Намджуну, — тон Джина был более обвиняющим, чем Юнги хотелось.
— Юнги, какого хуя?
— Окей, мне не нравится, когда на меня так накидываются, особенно потому, что это то, чего хочет Чимин. Он спрашивает Джуна с тех пор, как очнулся.
— Да, потому что он считает, что ему двадцать один год, и он снова влюблён в этого долговязого идиота, — выплюнул Тэхён. — Двадцатичетырёхлетний Чимин не стал бы просить никого, кроме своего жениха.
— Это бред собачий, и ты это знаешь. Вы оба слышали, что сказал доктор. Если бы Чимин действительно был влюблён в этого балбеса Хосока, он бы не стал забывать каждую минуту, проведённую вместе с ним.
— Ты не можешь утверждать, что это было добровольно. Разум работает таинственным образом, — запротестовал Джин.
— Э-э, нет, это сердце. Сердце работает таинственным образом, и
сердце Чимина устроило эту амнезию с его мозгом, потому что он по-прежнему любит Намджуна.
— Не тебе решать, чего хочет его сердце, разум или ещё, блять, что! — прошипел Тэхён.
— О, так это ты решаешь?
— Он мой лучший друг. Мы лучшие друзья с самого детства. Я знаю его лучше, чем любой из вас, включая Намджуна.
— Я не согласен, но ладно, давай примем твой аргумент. Ты знаешь Чимина лучше, чем кто-либо другой, и ты можешь честно стоять и говорить нам, что он хочет выйти за Хосока, и чтобы мы проигнорировали его деликатное душевное состояние и сказали ему, что он должен перестать спрашивать Намджуна, потому что они расстались и ничего не значат друг для друга? Во-первых, мы будем лгать во всех смыслах, а во-вторых, ну, я отказываюсь, — он раздражённо скрестил руки на груди.
— Конечно, ты заботишься о Намджуне больше, чем о Чимине.
— Не используй эту эмоциональную манипуляцию со мной, Тэхён, — предупредил он, угрожающе сверкая глазами. — Ты был единственным, кто принял чью-то сторону в их разрыве. Мы с Джином до сих пор дружим с ними обоими, а Намджун может и быть
моим лучшим другом с детства, но я не берусь принимать решения за него, не учитывая его мнение. Я никогда не говорил, что он был прав, когда отказался от своих отношений ради карьеры, которая ему даже не нравилась. Я надрал ему задницу за это, но я не собирался бросать его из-за этой ошибки.
Тэхён уже был готов повысить голос и произнести ещё одно язвительное заявление, когда между ними встал Джин.
— Прекратите, вы оба. Чимин пережил достаточно травм, ему не нужно сейчас случайно услышать ваш мелкий спор. Ни один из вас не имеет права решать, что ему нужно, и я не говорю, что согласен с Юнги, но что сделано, то сделано. Намджун в пути?
— Должен прибыть к вечеру, — подтвердил Юнги.
— Он собирается увидеть Чимина, и Чимин хочет его видеть, — Джин поднял руку, чтобы прервать следующую тираду Тэхёна. — Неважно, что ты думаешь по этому поводу. Мы слышали, что сказал врач, и мы видели доказательство того, в каком состоянии сейчас Чимин. Дополнительная эмоциональная встряска может всё усугубить. Любой шанс помочь его разуму восстановиться и вернуть воспоминания в руках Намджуна, даже если нам не нравится мысль о том, что такая большая ответственность лежит на его бывшем парне.
— Хорошо, но я не запрыгну в приветственный фургон только из-за вас двоих, — прорычал Тэхён. — Мне нужно на работу. Я не могу пропустить операцию на хомяке.
— Какая захватывающая у тебя жизнь, — усмехнулся Юнги.
— Иди в жопу, Юнги. Если
твой друг несчастный снова причинит Чимину боль, ты не сможешь меня удержать. Его долговязая задница прыгнула на самолёт в Англию, прежде чем я успел дать ему заслуженную трёпку, но на этот раз ему не так повезёт.
Тэхён повернулся и так яростно зашагал прочь, что его длинный плащ опасно рассёк воздух, достаточно острый, чтобы пролить кровь, если бы ничего не подозревающие прохожие оказались достаточно близко.
— Скажи мне, что он не вернётся и не укусит меня за задницу, — пробормотал Юнги, глядя, как Тэхён уходит.
— Я не могу.
— Просто солги мне, Джин.
— Всё будет хорошо, солнышко.
Юнги заглянул в больничную палату Чимина и почувствовал, как у него сжалось сердце от увиденного зрелища. Чимин, казалось, погрузился в беспокойный сон, свернувшись калачиком и выглядя как молодой щенок, пытающийся найти тепло собственного тела. Его глаза были закрыты, но так плотно, что в сочетании с его судорожной гримасой он выглядел страдающим.
— Дж-джуни, — захныкал он, маленькое тело корчилось и вертелось под больничным одеялом, которое ему дали, когда он пожаловался, что в его палате холодно, несмотря на то, что остальные уверяли его, что отопление включено на полную мощность, а в Калифорнии разгар нежной весны.
— Всё будет хорошо, — прошептал Юнги, не зная, успокаивал ли он себя или Чимина.
***
— Кук, не мог бы ты, блять, поторопиться? — Намджун заворчал, схватив спортивную сумку Чонгука, чтобы тот мог передвигаться вместе со своей сумкой с камерой, большим чемоданом и чехлом для ноутбука.
— У меня много барахла, перестань торопить меня! Я отказываюсь потерять что-то в аэропорту. Я никогда больше не увижу эти вещи.
— На черта тебе нужно всё это тащить? Ты едешь не на профессиональные съёмки, и ручной клади хватило бы на неделю. Ты просто тратишь моё время.
— Мне нравится иметь выбор, — Чонгук посмотрел на него исподлобья. — Я не хочу наткнуться на первые попавшиеся толстовку и джинсы, которые валяются на полу моей спальни.
— О, ты действительно собираешься критиковать мой стиль одежды? Раньше у тебя никогда не было проблем с моей одеждой или с полом в моей спальне, если уж на то пошло, — его подмигивание было нарочито непристойным.
— Заткнись, — покраснел младший. — И тебе, наверное, не следует быть таким бесцеремонным с отсылками на нашу… сексуальную договорённость. Твой друг сказал, что Чимин думает, что он вернулся в колледж, и вы вместе уже несколько лет, так?
— Ага, — нахмурился Намджун. — Но я не планировал притворяться, что мы снова в колледже.
— Что ты тогда собрался делать?
Намджун проверил очередь на такси и увидел, что перед ними ещё несколько человек. Он посмотрел на часы и провёл пальцами по взлохмаченным волосам, становясь всё более беспокойным по мере того, как шли минуты.
— Я пока не знаю, но никакой лжи… Я не могу врать Чимину. Он этого не заслуживает.
— Ты скажешь ему, что сейчас 2018 год, и что ты бросил его три года назад, чтобы переехать в Лондон и начать трахаться с самым сексуальным мужчиной в Англии?
Намджун недовольно посмотрел на наглую ухмылку Чонгука.
— Конечно, это именно те слова, которые я собираюсь сказать. Нет, идиот. Я не буду перегружать его всем этим дерьмом, но я просто не могу притворяться, что мы те же люди, что и раньше, — он проскользнул в салон, когда такси остановилось перед ними, ожидая, пока Чонгук с водителем загрузят его кучу сумок в багажник. — Он больше не мой Чимин, — пробормотал он.
Поездка в больницу была тихой, Чонгук понимал, что Намджуну нужно побыть в тишине, чтобы подготовиться к воссоединению с Чимином.
— Мы на месте, — объявил водитель, быстро достав багаж Чонгука и ожидая оплаты.
— Я заплачу, — Чонгук передал необходимую сумму и первым направился к больнице.
— Спасибо, — рассеянно поблагодарил Намджун, проверяя свой телефон, чтобы перечитать сообщение Юнги. — Он на четвёртом этаже. Палата 424.
— Я могу подождать здесь? — Чонгук указал на главный вестибюль.
— Э, хорошо. Спасибо. Я вернусь… скоро.
— Я искренне сомневаюсь в этом, но всё в порядке. У меня есть милый отель, ждущий меня всякий раз, когда понадобится. Просто напиши мне, если хочешь, чтобы я ушёл, или если тебе нужно, чтобы я подождал тебя здесь. Я знаю, что будет трудно увидеть его снова.
Намджун только кивнул.
— Спасибо, — повторил он, но Чонгук пожал плечами.
— Иди, — он указал на лифт.
Намджун повиновался, войдя в лифт и пытаясь остановить дрожь, которая угрожала охватить всё его тело. К тому времени, когда лифт открылся на четвёртом этаже, ему удалось локализовать дрожь только в руках. Что ж, это был прогресс.
Он потащил за собой свой маленький чемодан, проговаривая номера палат, когда проходил мимо них.
402...416...418...422...424. Намджун внезапно остановился, уставившись на дверь палаты 424, которая была слегка приоткрыта лишь настолько, чтобы показать ему, что там горит свет. Он затаил дыхание, прислушиваясь к голосам внутри, но услышал только тишину.
Он думал о том, чтобы написать Юнги сообщение и спросить, где он и находится ли Тэхён на территории больницы (Намджун лишь
немного боялся длинноногого ветеринара), но потом передумал. Ему не нужно было, чтобы Юнги или даже Джин держали его за руку или были барьером между ним и Чимином.
Ровно вдохнув один раз, Намджун медленно толкнул дверь. В палате не было никого, кроме одной крохотной фигурки, наполовину скрытой одеялами на больничной койке.
— Чимин, — имя вырвалось, как трепетный вздох, и Намджун вздрогнул, когда фигура переместилась под одеялом, обнажая новые карамельные пряди волос и верхнюю часть лба.
Он тут же почувствовал себя виноватым за то, что пришёл, когда младший спал. Ему нужен отдых, и Намджун не должен его беспокоить. Он попытался выйти из комнаты, но каким-то образом его нога застряла под чемоданом, в результате чего он споткнулся и рухнул на пол, а чемодан невинно покатился прочь. Но ущерб был нанесён. Шум заставил Чимина вздрогнуть в постели, вокруг него упали одеяла.
— Чёрт, — пробормотал Намджун, пытаясь грациозно встать (наречие, которым никогда нельзя было описать его движения).
Всё же ему это удалось, и он остался стоять в нескольких футах от кровати Чимина, наблюдая, как младший смотрит на него. Брюнет был таким же прекрасным, каким он его помнил. Полные розовые губы, которые делали каждый их поцелуй таким нежным (Намджуну нравилось думать об этих губах, как о маленьких облачках, которые сами ангелы создали исключительно для Чимина), широкие шоколадно-карие глаза, сверкающие чем-то, чего Намджун не видел уже давно, светлая, безупречная кожа, милый носик в центре всего этого. Намджун провёл так много часов, глядя на это лицо, провёл так много минут, желая никогда не моргать, чтобы не упустить ни момента великолепия Чимина, провёл так много секунд, благодаря небеса за то, что они позволили ему быть рядом с кем-то таким восхитительным.
Он был настолько потерян, заново изучая каждую молекулу существа Чимина, что почти пропустил его тихо произнесённые слова.
— Джуни. Мой Джуни. Ты наконец пришёл.
А потом он улыбнулся, и Намджун снова упал в кроличью нору.
***
— У тебя другие волосы, — сказал Чимин, слегка нахмурив брови в сосредоточенности. — У тебя всегда были тёмные. За исключением тех двух раз, когда ты красился в вишнёвый цвет и в тот красивый лавандовый оттенок, но только потому, что я попросил тебя, — хихикнул он.
Намджун сглотнул от музыкального звука. Он не слышал его уже три года.
— Да, я помню, — наконец произнёс он, чувствуя, как неприятно пересохло в горле. — Мои профессора смотрели на меня как на сумасшедшего. Наверное, я был похож на клоуна, в лучшем случае на анимешного персонажа.
— Ты выглядел красиво. Ты всегда красивый, цвет твоих волос этого не меняет, — ободряюще улыбнулся Чимин. — Иди сюда, дай мне посмотреть.
Намджун заколебался, но Чимин надулся на него, и этого было достаточно, чтобы заставить его двинуться вперёд. Один шаг, два, пока он не оказался достаточно близко, чтобы коснуться Чимина или, точнее, чтобы Чимин коснулся его. Младший встал на колени, чтобы быть на одном уровне с лицом Намджуна, и тут же вонзил пальцы в его волосы, лаская и двигая светлые пряди.
— Хм, — сказал он минуту спустя (минуту, которую Намджун потратил на попытки дышать ровно, но всё безуспешно). — Я пришёл к выводу, что… мне нравится, — снова хихикнул он, похлопав Намджуна по голове и положив руки ему на плечи. — Как я уже сказал, цвет твоих волос только прибавляет тебе привлекательности.
— С ума сойти, как ты флиртуешь даже после того, как только что очнулся от комы, — покачал головой Намджун, рассчитывая, что комментарий будет простой шуткой, но замер, когда красивое лицо Чимина болезненно исказилось.
— В-врач сказал мне, что я пролежал в коме неделю. Это правда?
— Да, — голос Намджуна стал таким же тихим, как и голос Чимина.
— Я попал в аварию?
— Да, — сказал он снова.
— Что со мной случилось, Джуни?
Чимин выглядел таким потерянным и таким бесконечно молодым, что Намджун поверил бы, что ему снова двадцать один или чёртовы шестнадцать. Зрелище разбивало ему сердце.
— Садись, милый. Я должен тебе кое-что рассказать, — мягко произнёс Намджун.
Чимин сел, но потянул за собой Намджуна, застигнув его врасплох и заставив упасть наполовину на себя, наполовину на край кровати.
— Ой, — пожаловался он, чувствуя, как перила впиваются ему в грудную клетку.
— Иди сюда, — Чимин помог ему переместиться, укрыв их обоих одеялом и не оставив Намджуну возможности возразить.
Он обнаружил, что тёплый, твёрдый вес Чимина прижимается к его боку, и это чувство возвращало его ко всем тем тихим ночам в колледже, когда они оказывались в таком положении просто для того, чтобы вместе помолчать или заняться каждый своим делом — чтением, работой над бумагами, чем угодно, только бы насладиться присутствием другого рядом с собой.
— Ты чувствуешь какую-нибудь боль? — обеспокоенно спросил Намджун, эта мысль пришла ему в голову только после того, как Чимин приложил значительную силу, чтобы уложить его в свою кровать.
— Не совсем. Лекарства, наверное?
Намджун кивнул.
— Каков ущерб? — спросил он, и Намджун пересказал всё то, что Юнги сказал ему по телефону.
— Вау, — выдохнул Чимин. — Я мог умереть.
— Я… Чимин, ты не представляешь, как я невероятно благодарен за то, что ты сейчас рядом со мной. Я никогда не был религиозным, но я… я молился. Много.
Чимин мило улыбнулся ему, поднеся одну руку к щеке и поглаживая место, где появлялась его ямочка.
— Я в порядке, Джуни. Видишь? Весь в целости.
Намджун едва сдержал дрожь от этого предложения.
— Ты… ты помнишь аварию?
Чимин нахмурился, пытаясь вернуться к своим воспоминаниям, но быстро покачал головой, глаза затуманились.
— Нет.
— О, Чимини, не плачь. Пожалуйста, не плачь, — Намджун притянул его ближе, проводя одной рукой по его волосам, вспоминая, сколько раз Чимин говорил ему, как такое прикосновение помогает ему успокоиться.
— Я ничего не помню. Я даже не могу вспомнить, что я делал до аварии. Где я взял машину? У меня даже нет прав. Ни у кого из нас их нет.
— Теперь есть. У меня до сих пор нет, но это на благо остального человечества. Я за рулём автомобиля? Представь, к какому кровопролитию это приведёт, — он слабо рассмеялся, но Чимин с замешательством смотрел на него снизу вверх.
— Теперь?
— Что?
— Ты только что сказал, что
теперь у меня есть права. Как это теперь? Последнее, что я помню, как я шёл на свою дурацкую пару статистики, а у тебя была встреча с профессором макроэкономики. Когда именно я сел в машину? И если бы я попал в аварию, где был ты? Когда ты перекрасился в блонд? Юнги, Джин и Тэ… они тоже выглядят по-другому. Ничего радикального, но это просто как…
— Как? — спросил Намджун, подталкивая его к правде, столкнуть Чимина с которой другие не смогли себя заставить.
— Я не знаю. Я... я думаю, что со мной что-то не так. И ещё приходил один парень, Хосок? Он продолжал пытаться взять меня за руку, хотел поцеловать меня, и я просто шлёпнул его, но он сказал, что я должен помнить его. Помнить что? Я никогда в жизни его не видел!
— Чимин…
— Намджун, скажи мне правду. Что… со мной случилось? Почему врачи, медсёстры и наши друзья ходят вокруг меня на цыпочках? Почему ты смотрел на меня так, как будто прошли годы с тех пор, как ты видел меня в последний раз? Тот Намджун, которого я помню, подбежал бы ко мне и втянул бы в такой страстный поцелуй, что мы оба задохнулись бы. Ты так не решался прикоснуться ко мне.
Намджун смиренно закрыл глаза. Казалось, больше не было смысла тянуть. Он вспомнил, как часто Чимин корил себя за свой ум или его отсутствие. Он всё время называл себя тупицей, сравнивая себя с более строгим в учёбе Сокджином или с Намджуном, одарённым от природы. Намджун пытался убедить его в том, насколько это нелепо, потому что интеллект Чимина отличался от его или более свободолюбивого, натуралистического интеллекта кого-то вроде Тэхёна. Такие моменты подтверждали то, что он пытался донести. Чимин был пугающе проницательным, способным читать эмоции незнакомца и реагировать соответствующим образом. Он обладал шестым чувством обаяния и мог искусно маневрировать в любой сложной ситуации с помощью улыбок и мягких слов. А ещё он был отличным детектором лжи, и именно поэтому Намджун даже не думал о преднамеренном обмане.
— Чимини, у тебя временная амнезия.
— Что? Нет, этого не может быть, — усмехнулся Чимин. — Что я забыл? Я помню своё детство и начальную школу с Тэ, поступление в университет мечты, встречу с тобой…
— А последние три года?
— Т-три...
Три года? Ты хочешь сказать, что три года моей жизни пропали? Они просто исчезли?
— Временно. Врачи возлагают большие надежды на то, что со временем эти воспоминания вернутся.
— Этот Хосок. Он…
— Твой жених, — прошептал Намджун.
— Боже мой, — выдохнул Чимин, слёзы начали течь по его лицу, дыхание сбилось от паники, из-за чего брюнет задохнулся.
— Тише, Чимини, чшш, — Намджун обхватил рукой узкую талию Чимина, подняв правую руку к его подбородку, чтобы приподнять лицо. — Чимин, сосредоточься на мне, — сказал он, пытаясь встретиться с диким взглядом младшего.
— Н-не могу. Н-не могу д-дышать, — прохрипел он.
Намджун боялся, что Чимин поддастся настоящей панической атаке, если он не сделает что-то
сейчас же, поэтому он сделал единственное, что пришло в голову, его последнее средство, когда Чимин был в мрачном настроении, депрессии и самоуничижении, объединённых, чтобы задушить его.
—
Не плачь,
Всё наладится,
Просто возьми мою руку и сожми её крепче
Нижняя губа Чимина задрожала, вздохи вырывались между его едва приоткрытых губ, а его глаза больше не метались так бесконтрольно, как несколько секунд назад. Намджун продолжил петь.
—
Я буду оберегать тебя,
От всего, что тебя окружает,
Я буду рядом,
Не плачь
Ты такой маленький
Но такой сильный,
Мои руки будут держать тебя,
Оберегая и согревая,
И наша связь
Не разрушится,
Я буду рядом,
Не плачь
Большие карие глаза Чимина смотрели на него, излучая боль, смешанную с неуверенностью.
—
Потому что ты останешься в сердце моём,
Да, ты останешься в сердце моём
С этого дня,
Отныне и навеки
Ты останешься в сердце моём,
Не важно, что они говорят,
Ты навсегда останешься в сердце моём
Дыхание Чимина становилось ровнее с каждым куплетом, единственными признаками его предыдущей атаки, вызванной тревогой, были слёзы, всё ещё вытекающие из его глаз.
—
Просто загляни за плечо,
Просто загляни за плечо,
Просто загляни за плечо
Я буду рядом всегда
Намджун позволил финальному куплету резонировать в теперь тихой палате, обнаружив слегка ошеломлённое состояние человека рядом с ним. Он заметил, что руки Чимина прижались к его груди, один крошечный кулачок вцепился в ткань свитера Намджуна, другая ладонь лежала прямо на его сердце.
— Это моя любимая диснеевская песня, — сказал Чимин, когда снова смог найти в себе силы говорить.
— Я знаю.
— За исключением того, что мой любимый диснеевский фильм не
Тарзан, а…
—
Питер Пэн. Да, это я тоже знаю.
— Зазнайка, — улыбка Чимина была слабой, но искренней.
— Чимин, мне так жаль.
— Почему?
— Так много всего. Авария, боль и замешательство, которые ты чувствуешь, но в основном потому, что бросил тебя, хотя поклялся, что никогда этого не сделаю.
— Мы не виделись три года, не так ли? — спросил Чимин, но его тон говорил о том, что он уже знал ответ.
— Прошло примерно три года, да. Последнее воспоминание, которое у тебя осталось — о том дне нашего выпускного года в колледже — это было всего за несколько недель до того, как я получил предложение о работе от британской консалтинговой фирмы, главный офис которой находится в Лондоне.
— Ты уехал.
— Я думал, что так будет лучше для моей карьеры.
— И было ли это? — голос Чимина звучал странно спокойно для человека, который так много пережил за столь короткое время, ещё всего несколько мгновений назад его охватывала паническая атака.
— Да. Хотя я бы солгал, если бы сказал, что так было лучше для меня.
Чимин обдумал его слова, но больше ничего не сказал. Намджун колебался, прежде чем решить, что он должен поступить правильно и отстраниться от Чимина (и его жизни, вероятно), потому что младшему он больше не нужен.
— Ты, наверное, устал. Я не знаю, где Тэхён, но я уверен, что он здесь и планирует остаться с тобой на ночь. Я должен идти.
Намджун попытался убрать руки от Чимина и немедленно оказался лежащим на спине, а над ним нависал Чимин со свирепым взглядом.
— Думаешь, получится снова так легко бросить меня?
— Чимин, Юнги попросил меня приехать, но это было ошибкой. Всё, что я сделал, это причинил тебе страдания.
— Замолчи. Я не хочу, чтобы ты оставался и продолжал свою вечеринку жалости.
Намджун в недоумении моргнул.
— Хорошо?
— Ты должен мне кучу объяснений, Намджун Ким, и ты не встанешь с этой кровати, пока я не получу ответы, которые ищу.
Намджун сглотнул от ярости в глазах Чимина, но не осмелился противостоять ему.
— Сначала обо всём по порядку. Когда, чёрт возьми, я получил права и решил обзавестись машиной? Мне всегда не
нравилась идея застрять в калифорнийских пробках на несколько часов и чахнуть под палящим солнцем с мудаками, сигналящими только для того, чтобы добавить хаоса, который нарушает человеческое существование.
Намджун фыркнул и рассмеялся над язвительными словами Чимина.
«Боже, я скучал по тебе», — подумал он, и его губы беспомощно растянулись в ласковой улыбке, пока он слушал, как Чимин продолжает разглагольствовать об ужасах автострад.
