***
На шоссе произошла авария, и Чимину пришлось петь длинное попурри из песен Диснея, чтобы не сбиться с пути, поскольку его причиняющий муки мозг заставлял его заново переживать собственную аварию снова и снова. Потребовались все саундтреки к Тарзану и Королю Льву, а также несколько композиций из Аладдина и Геркулеса, чтобы помочь Чимину остаться психически невредимым. Хотя у него была проблема гораздо серьёзнее упомянутой аварии. Трафик. Чудовищный, ужасный трафик. — Нет, нет, пожалуйста, — пробормотал себе под нос Чимин, лихорадочно перестраиваясь при любой возможности, хоть это и было незначительное увеличение скорости, и он застрял на участке дороги в полумиле от знака, который дразнил, что до аэропорта осталось менее десяти миль. На экране автомобиля часы отображали 7:20, что означало, что через пятнадцать минут самолёт Намджуна приземлится, а через сорок — вылетит. Как бы то ни было, Чимин оказался в жопе, потому что Намджун был практичным человеком и, должно быть, прибыл в аэропорт за три часа до вылета, а это означало, что он уже прошёл регистрацию и долгий процесс проверки службой безопасности и будет первым на посадку. Чимин уже опоздал, но он не собирался сдаваться и разворачиваться. Нет. Он ни за что не откажется от любви всей своей жизни. В десяти милях отсюда, в аэропорту Лос-Анджелеса, «практичный человек» Чимина изо всех сил пытался найти свой паспорт, нервно хихикая сотруднице British Airways, которая бросала на него самый равнодушный взгляд. — Я, э, знаю, что он здесь, — сказал Намджун. — Сэр, вы копаетесь в своей сумке уже пять минут. Вам нужно отойти в сторону и позволить следующему пассажиру подойти к стойке. Если вы не сможете найти свой паспорт, то не сможете улететь. — Он здесь, — пообещал Намджун, отодвигаясь в сторону и падая на колени, чтобы отчаянно обыскать свой рюкзак и маленький чемодан, куда он упаковал свою одежду, обувь и туалетные принадлежности. Вскоре он разбросал обувь, джинсы и толстовки, почти крича от восторга, когда увидел знакомую синюю обложку. — Нашёл! — воскликнул Намджун, вытаскивая его и возвращаясь к хмурой даме. — Посадочный талон? — О, эм… Его нет в моём паспорте, куда я обычно его кладу. Э-э, но вы можете распечатать ещё один для меня, верно? — Если я должна, — фыркнула она, явно раздражённая, открыв его паспорт и уставившись на фотографию. Намджун был очень напуган. Когда женщина распечатала посадочный талон и дважды перепроверила его паспорт, ему захотелось в последний раз проверить свой телефон. Он знал, что там будут только сообщения от его друзей, умоляющих его передумать. Ему бы это всё равно не помогло. Намджун подавил желание и сосредоточился на нетерпеливой женщине перед ним, которая сунула ему в руки паспорт и талон. — Следующий! — крикнула она. — Хорошо, — прошептал Намджун, собирая свои вещи и снова застёгивая чемодан. Вся аккуратно сложенная одежда теперь была в беспорядке, но об этом он мог подумать позже. Когда он вернётся в… Лондон. Говорить «дом» казалось неправильным, и он задавался вопросом, значит ли это, что он до сих пор не может ассоциировать квартиру, в которой прожил три года, со своим «домом». Где был дом Намджуна? И было бы отвратительно банально переформулировать вопрос и спросить, кто был его домом? Намджун хотел, чтобы ответ не был таким очевидным.***
Чимин припарковал машину на первом попавшемся месте, едва не задев автомобиль рядом с собой из-за того, как резко он открыл дверь и вскочил с водительского сиденья. Он уже бежал, когда нажал кнопку, чтобы автоматически заблокировать двери, и на всех парах ворвался внутрь терминала международных рейсов. Он начал набирать номер Намджуна в ту же секунду, как вышел из машины, но каждый раз его сбрасывало на голосовую почту. — Чёрт, чёрт, — бормотал он себе под нос. Телефон показывал 7:36, что откровенно приводило в уныние. Намджун наверняка уже был в зале ожидания, и потребовалось бы слишком много времени, чтобы выстоять в одной из этих длинных очередей, купить любой билет и самому попасть туда — не говоря уже о том, что у него не было с собой паспорта. — О боже, его нет, — вслух понял Чимин, прижимая руку ко рту, чтобы заглушить вырвавшийся сдавленный всхлип. Он бездумно двигался к линии безопасности, зная, что это бессмысленно, зная, что он рискует устроить сцену и быть арестованным за подозрительную деятельность, если тут же свалится в слезах с разбитым сердцем. И всё же он не мог заставить себя уйти. Возможно, он упустил свою возможность, но самолёт Намджуна всё ещё был припаркован где-то за пределами аэропорта. Он не поднимется в небо ещё тридцать минут или около того, и Чимин был полон решимости остаться до тех пор. Так символично, они всё ещё были вместе. Всё ещё на одном континенте. — О боже, — прошептал Чимин, чувствуя, как волны физической боли пронизывают его тело. Эта боль была удручающе знакомой. Именно это чувствовал Чимин, когда Намджун внезапно расстался с ним и в первый раз уехал в Лондон. Как замечательно, что это воспоминание вернулось, с горечью подумал Чимин, обхватив руками своё маленькое тело, чтобы предотвратить дрожь, которая последовала за болью в мышцах и суставах. Когда разбитое сердце было достаточно сильным, оно могло обернуться болезнью или недомоганием. Люди умирали от разбитых сердец. Чимин знал. Он часами искал в интернете случаи, подобные его, пытаясь найти в себе силы продолжать жить после того, как яркий маяк, направлявший его жизнь, померк. Он превратился в крошечный корабль, пытающийся добраться до порта, теряющийся во мраке ночи и бушующих волнах. — О боже, — сказал он снова, его тело затряслось. Ему нужно было позвонить Тэхёну, Джину или Юнги. Ему нужен был кто-то, кто не дал бы ему сломаться. Тем не менее, он боялся, что, оторвав руки от собственного тела, он рассыплется на куски прямо посреди аэропорта. Его глаза были залиты слезами, когда он качнулся вперёд, спотыкаясь о ботинок прохожего, и потерял равновесие. Он приготовился к более сильной боли от падения на пол и, возможно, тому, что его растопчут, но этого так и не произошло. Чимин не осознавал, что закрыл глаза, пока внезапно не распахнул их и не был ослеплён флуоресцентным светом аэропорта. Что ж, ослеплён лампами и эфирным сиянием золотой кожи Намджуна. — Намджун, — захныкал он, каждый нерв в его теле разорвался и напрягся одновременно, когда его мозг понял, что он не упал потому, что человек, которого он любил (которого, как он думал, он уже потерял) поймал его. — Чимин, — Намджун произнёс его имя так же, как стихи древних греков — единственных поэтов, которых Джун мог терпеть в колледже. — Они единственные, у кого есть чувство или ритм. Они не пустословили и не использовали раздражающие цветочные выражения, как Шекспир и его группа, — говорил Намджун с явным пренебрежением в голосе, говоря о последнем. Чимин посмотрел на него с благоговением в глазах. — Это… это правда ты? — спросил он с придыханием. — Ты хочешь, чтобы это был я? — ответил Намджун. Чимин не на шутку расплакался, обвив руками шею Намджуна и зарывшись мокрым лицом в тепло его шеи. Лёгкий аромат его лосьона после бритья и одеколона проник в его нос, и Чимин удовлетворённо вдохнул запах бергамота и сандалового дерева — запах его Джуни. — Никогда больше не бросай меня, Джуни. Пожалуйста, скажи, что останешься со мной. — Надолго, Чимини? — спросил Намджун, и Чимин мог сказать, что он начал плакать в их объятиях, слёзы капали на растрёпанные светлые волосы невысокого мужчины. — Навсегда, — страстно пробормотал он. — Ты уверен, что хочешь именно этого? Чимин оторвался от изгиба шеи Намджуна и одарил его слезливой улыбкой. — Без сомнений. Я же говорил тебе, Джуни, единственное, чего я когда-либо хотел больше, чем воплотить в жизнь свою мечту стать профессиональным танцором, это разделить свою жизнь с тобой. И я всё ещё хочу этого. — О, Чимин, — дрожащим голосом выдохнул Намджун, наклоняясь и прижимаясь лбом к Чимину. — Я хочу тебя и только тебя. К чёрту эту высокомерную консалтинговую фирму, к чёрту провокационную зарплату и социальный пакет. К черту всё, что связано с уходом от тебя. Я больше не повторю эту ошибку, клянусь. — Я вспомнил. Наш разрыв и всё остальное. — Я не хочу сказать, что рад, что тебе пришлось заново пережить самую низшую точку моей жизни и то, как я отреагировал, когда опустился на самое дно, но я счастлив, что ты вернул каждую частичку себя. Ты снова чувствуешь себя собой? Ты нашёл Чимина? Чимин издал крошечный смешок. — Нашёл. Он играл в дерзкую игру в прятки в моём собственном мозгу, но как только я выманил его, он как будто никогда и не исчезал. Я чувствую себя целым, Джуни, я снова чувствую покой в собственной шкуре. — Это прекрасно, Чимини. — Я покончил с Хосоком. Включая цирк со свадьбой, которую он планировал со своей матерью, а не со мной. — Ты уверен в своём решении? Чимин мгновенно кивнул. — Я не хочу, чтобы ты сожалел, — прошептал Намджун, впиваясь в Чимина взглядом тёмно-карих глаз, заставив его сердце затрепетать в груди. — Не буду, потому что ты в моих руках, — прошептал в ответ Чимин, прижимая его ближе к себе и позволяя своим глазам закрыться, когда они вдохнули друг друга.***
Они сидели на заднем сидении машины Чимина уже сорок минут, просто обнимая друг друга, поглаживая мягкие волосы и ткань свитеров. Было тепло и спокойно, безопасное место, которое Чимин никогда бы не захотел покинуть. И ему не пришлось бы — потому что эти прекрасные нежные чувства были заключены в каждом прикосновении, которым он делился с Намджуном, и не имело значения, где они находились. Намджун всегда будет его убежищем. — Я знаю, что ты не веришь в подобные вещи, но, думаю, судьба заставила тебя потерять паспорт. Это дало мне время добраться до тебя, — задумчиво пробормотал Чимин. — Была ли это судьба или просто моя несчастная склонность к неряшливости, неуклюжести и общему беспорядку? — Не порти момент, — проворчал Чимин. — Прости, маленький принц, — он поцеловал центр его правой щеки, губы задержались, чтобы пощекотать Чимина этим ощущением. Младший хихикнул, мягко отталкивая его. — Ты такой щекотливый, — рассмеялся Намджун. — И ты всегда этим пользуешься. — Ничего не могу поделать. Я бы сделал всё, чтобы услышать, как ты смеёшься. — Ты милый, — ухмыльнулся ему Чимин. — Мм, только с тобой, — подмигнул он. — Такой же сопливый, каким был в колледже, а? — О, намного сопливее. — Ты по-прежнему пишешь песни, Джуни? — Эм… нет. Чимин поднял бровь. — Я должен поверить в эту наглую ложь? — Это смущает, Чимини, — простонал Намджун. — Почему? Мне нравилось слушать твою музыку. — Это была не совсем музыка. Она едва имела ритм и её спасала только неплохая лирика, — запротестовал он. — Ты сам себе злейший враг, Джун. Я думал, что ты суперталантлив, и парни говорили то же самое. Ты мечтал профессионально заниматься музыкой. Что с этим случилось? — Жизнь случилась, — вздохнул Намджун. — Это было последнее, о чём я думал на последнем курсе, учитывая, что я был идиотом, который считал шестизначную зарплату сразу после выпуска единственной необходимой целью. Независимо от того, насколько хреновым было бы всё остальное. — Если бы ты мог вернуться в прошлое, что бы ты сделал? — Я бы остался рядом с тобой, — без колебаний ответил Намджун, его тёмные глаза излучали глубокую искренность. — Да? — Да. Ты был единственной мечтой, которая имела значение, Чимини. Я был дураком, что забыл об этом. Чимин уткнулся лицом в грудь Намджуна, наслаждаясь теплом и комфортом его присутствия. — Ты можешь спеть мне? — Что бы ты хотел услышать, маленький принц? — Оригинал Намджуна Кима. — Чимини, — Намджун звучал неохотно, но Чимин настаивал. — Пожалуйста, Джуни, впусти меня в мир, который был у тебя без меня. Спой мне несколько строк из песни, которую ты сочинил за эти три года. — …Хорошо. Чимин улыбнулся Намджуну в грудь и стал ждать. Немного погодя Намджун тяжело вздохнул и выдохнул, начав петь осторожным, пронзительным рокотом. — Наполненный одиночеством Этот сад расцвёл Усыпанный шипами Я связал себя в этом песочном замке Как тебя зовут? Тебе есть, куда идти? О, разве ты не можешь сказать мне? Я видел, как ты прячешься в этом саду И я знаю Вся твоя теплота — это правда Я хочу держать Твою руку, которая срывает синий цветок Это моя судьба Не улыбайся мне Свети мне Потому что я не могу прийти к тебе Нет того имени, которым ты можешь позвать меня Ты знаешь, что я не могу Показать тебе себя Отдать тебе себя Я не могу показать тебе сломанную часть себя Я снова надеваю маску и иду к тебе Но я всё ещё хочу тебя Чимин почувствовал влагу на лице и понял, что это не его собственные слёзы. Он посмотрел в заплаканные глаза Намджуна. — Есть ещё, — прошептал Джун. — Тебе больше не нужно петь. Я понимаю. — Мне так жаль, Чимин. Мне так невероятно жаль, что я ранил твоё прекрасное сердце и причинил тебе боль. — Джуни, я прощаю тебя, прощаю. — Как ты можешь? — Потому что я люблю тебя, — легко сказал Чимин. — Но… — Ты совершил ошибку, и мы оба пострадали от последствий, но когда ты был мне нужен больше всего — после аварии, в которой я чуть не погиб — ты был рядом. Ты всё бросил и кинулся ко мне. Я бы сделал то же самое для тебя, Джун, и это только из-за того, как сильно я забочусь о тебе и как глубоко я чувствую свою любовь к тебе. Это непоколебимая сила. Она оживляет меня и держит в здравом уме. На протяжении всего этого испытания любовь к тебе была единственным, в чём я мог быть уверен — с воспоминаниями или без них. В этом времени или любом другом я… я бы любил тебя, Намджун. Намджун наклонился, чтобы поймать его губы, вовлекая в такой упоительный поцелуй, что они оба задохнулись. — Переезжай со мной, — пробормотал Намджун ему в губы. — Что? — Мне нужно найти здесь постоянное место жительства, а тебе нужно найти дом, не запятнанный воспоминаниями о фальшивой истории любви с Хосоком. Если только ты не хочешь остаться в доме? — Я не знаю, — покачал головой Чимин. — Цветник угнетает меня каждый раз, когда я вспоминаю, зачем я его посадил. Залы наполнены фотографиями без тебя и без настоящего меня. Я не хочу находиться там. — Ты хочешь снова жить со мной? — Я должен обдумать это, — Чимин постучал пальцем по подбородку, словно глубоко задумавшись. — Живя с тобой в колледже, я узнал обо всех твоих странных привычках, таких как марафоны Looney Tunes по четвергам и завтрак на ужин по воскресеньям. — Я остаюсь молодым в душе, — покраснел Намджун. — Ты неорганизован. — Ты тоже. — Ты всегда забываешь выключить свет, а иногда даже воду в раковине. — …Я могу поработать над этим. — Ты храпишь. — Ха! Больше нет, — ухмыльнулся Намджун. — Ты не можешь приготовить ничего, кроме куриного супа с лапшой. — Я куплю несколько кулинарных книг и возьму уроки у Джина и Юнги. Чимин улыбнулся, очарованный горячностью Намджуна. — Тогда ладно. — Значит ли это, что ты переедешь со мной, несмотря на все мои недостатки как соседа? — с надеждой спросил Намджун. — Ты не совершенен. Как и я. И всё же, когда мы вместе, наши недостатки и уродливые шрамы, оставленные нашим прошлым, не кажутся такими уж устрашающими. Мы можем преодолеть это вместе. — Я так сильно люблю тебя, Чимин. — Я тоже, Джун. Навеки, — поклялся он.Два года спустя
— Честно говоря, я впечатлён, что им удалось вместить всех нас на церемонию, — прокомментировал Джин, потягивая шампанское из своего бокала, прислонившись к стулу Юнги. — Ну, они должны были. Было бы обидно, если бы мы все не были приглашены, — усмехнулся его муж, который был таковым уже два года. — Я бы закатил истерику, — признался Тэхён. — Мы знаем, — закатил глаза Юнги. — Я был так напуган, когда Джун сказал мне, что я буду держать кольца. Думаете, все заметили, как я нервничал? — заволновался Чонгук. — Конечно, блять, учитывая, что твои руки тряслись, и ты вспотел, как в сауне, — сухо заметил Юнги. — Эй, не обижай моего парня! — Тэхён нахмурился. — Я думаю, что ты прекрасно справился, любовь моя, — проворковал он быстро краснеющему Чонгуку. — Неважно. Перейдём к более насущным вопросам: кто позаботится о квартире и Рэп Моне, пока у голубков медовый месяц? — спросил Джин. — Последнее, что я слышал, и то, и другое будет вашей ответственностью. — Почему? — спросил Юнги. — Потому что, по словам Чимина, мы слишком склонны к «хаотично-доброй» стороне и потенциально можем сжечь квартиру или обратить Рэп Мона в сатанизм. — Я бы не спустил вам с рук, двум придуркам, если бы вы негативно повлияли на этого очаровательного маленького щеночка, — фыркнул Джин. — Но он любит нас больше. Ты даже не позволяешь ему лаять, — вмешался Чонгук. — Ему нужны правила! — Ему одиннадцать месяцев, ему нужна свобода. — Ты хочешь сказать, что лучше нас заботишься о нём? — Джин был более чем оскорблён. — Если бы мы встали на противоположных сторонах комнаты и позвали его по имени, он бы подошёл ко мне и Чонгуку, — заявил Тэхён. — Нет, чёрт возьми, он бы этого не сделал, — прошипел Джин. По мере того как спор становился всё более нелепым и громким, двое женихов подошли к столу, сдерживая смех. — Вы устроили сцену, — сообщил им Намджун. — Нам нужно знать правду. Кого Рэп Мон любит больше? Тэ и меня или эту пожилую пару? — Чонгук ухмыльнулся. — Я в секунде от того, чтобы надрать тебе зад, — предупредил Юнги. — Он любит вас всех одинаково. Рэп Мон слишком милый, чтобы выбирать любимчиков, — сказал Чимин, надеясь, что это решит вопрос. — Так мы можем присмотреть за ним, пока у вас медовый месяц? — с нетерпением спросил Тэхён. — Нет, — хором ответили Намджун и Чимин. Ухмылки Джина и Юнги говорили о многом. Близилась полночь, когда все гости разошлись, оставив только шестерых друзей. Они забронировали небольшое помещение, тайный бальный зал в любимом музее Намджуна и Чимина, за год до мероприятия. Не все знали о его существовании, что делало его элитным пространством, идеальным по размеру и расположению для интимного события пары. Присутствовали обе их семьи, а также несколько коллег, с которыми они сблизились. Коллеги Чимина из студии танцев подготовили хореографию в стиле флешмоба со всеми гостями, оставив женихов аплодировать и ликовать под попурри песен. И некоторые из продюсеров и звукорежиссёров из компании, где работал Намджун, сделали невероятный микс всех песен о любви, которые он сочинил — каждая из которых, конечно же, была вдохновлена Чимином. Их лучшие друзья предложили позаботиться об их доме и малыше, крошечном щенке по имени Рэп Мон (выбор Намджуна после победы над Чимином в «камень, ножницы, бумага»), так что другого подарка молодожёны от них не ждали. Они уже были обязаны им своим воссоединением и укреплением их отношений. Намджун знал, что не смог бы вернуться к Чимину без помощи Чонгука, Юнги, Сокджина и даже Тэхёна, который приложил огромные усилия, чтобы скрепить связь с парнем, женихом, а теперь и мужем своего лучшего друга. Сейчас они были ближе, чем когда-либо. Вот почему Намджун и Чимин были ошеломлены, когда им вручили красиво завёрнутую коробку. — Что это? — сказал Чимин, получая подарок и поражаясь его весу. — Это похоже на книгу, — догадался Намджун, касаясь уголков. — Отличный способ испортить сюрприз, гений, — усмехнулся Юнги. — Вам не нужно было ничего нам дарить, ребята. Ваше присутствие в нашей жизни само по себе уже подарок. — Ты слишком сентиментальный, Намджун. Просто откройте! — призвал Сокджин нетерпеливым жестом руки, заставив Намджуна бросить на него грязный взгляд. — Ладно, — рассмеялся Чимин, передав коробку в руки Намджуну, и принялся разрывать красивую золотую бумагу. — Ух ты. Это похоже на сборник рассказов, но изысканный, со старинной бумагой и иллюстрациями эпохи Возрождения. — Эта сказка может показаться вам очень знакомой, — усмехнулся Тэхён. — Это Красавица и чудовище? Одна из моих любимых, — заметил Намджун. — Угу, вроде того. Мы можем думать о Чимине как о Красавице, а о тебе как о Чудовище. Эй, это на самом деле отлично подходит! Намджун зыркнул на него, заставив брюнета расхохотаться. — Откройте уже! — сказал Тэхён сквозь смех. — О боже, — воскликнул Чимин. — Давным-давно в далёком королевстве жил принц по имени Чимин. Золотого принца любили многие, но сам он никого не любил. Пока не встретил принца другого далёкого королевства, высокого царственного мужчину по имени Намджун. — Это… сказка про нас? — у Намджуна отвисла челюсть, глаза сканировали подробные иллюстрации и элегантный текст, пока Чимин пролистывал историю. — Мы работали с издательством и командой художников. Мы создавали историю все вместе, и Чонгук сделал фотографии, так что некоторые из них — его оригинальные снимки, а другие — изображения художников, — объяснил Юнги. — На это у нас ушло больше года, — усмехнулся Чонгук. — Я сделал Чимину предложение полгода назад, — приподнял бровь Намджун. — О, я тебя умоляю, никого это не удивило, — закатил глаза Тэхён. — И как только мы договорились о том, насколько крутым и уникальным будет этот подарок, мы немедленно начали планировать. Мы знали, что свадьба состоится, хотя и не знали точно, когда, — Сокджин улыбнулся. — Это… у меня нет слов, — произнёс Чимин, начиная плакать. — Спасибо, что нашли время сделать это для нас. Спасибо, что всегда были рядом, чтобы любить, поддерживать нас и помочь нам сойтись, — тихо рассмеялся Намджун, чувствуя, как проливаются его собственные слёзы. — Ах вы, парочка мягкотелых. Прекратите, я уже израсходовал две коробки салфеток на ваши клятвы и первый танец, — пожаловался Сокджин, хотя все они знали, что он лжёт и скоро снова заплачет. — Я люблю вас всех, — горячо прошептал Чимин. Тэхён инициировал групповое объятие, и вскоре Чимин и Намджун оказались в руках своих лучших друзей, которые дразняще сжимали и тыкали их бока, пока Чимин не начал визжать, когда ему стало щекотно. — Чем закончилась история? — спросил Намджун, как только они отстранились и Чимин снова смог дышать. — Ты сам увидишь, придурок, — улыбнулся Чонгук, потянувшись, чтобы ткнуть своего лучшего друга в ямочку на щеке. Намджун рассмеялся и нежно поцеловал его в голову. — Спасибо, Куки. — Вам двоим пора идти. Наслаждайтесь ночью в ультрароскошном отеле. Не трахайтесь допоздна, — похотливо подмигнул Сокджин. — У вас самолёт рано утром, и вы не хотите прибыть в Грецию потрёпанными и с мешками под глазами, как какие-нибудь безвкусные американские еноты. — В этих предложениях слишком много всего для осознания, так что вместо этого я просто пожелаю спокойной ночи, — кивнул Намджун. — Спокойной ночи, Джуни! Наслаждайтесь медовым месяцем, — он послал каждому из женихов воздушный поцелуй и взял мужа за руку. — Я люблю тебя, мой Чимини. Развлекайся, ладно? — Тэхён взъерошил волосы Чимина и поцеловал его в щёку. — Я тоже люблю тебя, Тэ-Тэ, — ответил Чимин, ещё раз обняв своего лучшего друга, прежде чем сделать шаг назад и переплести свои пальцы с пальцами Намджуна, который держал книгу сказок в свободной руке. — До свидания, ребята! — Чонгук помахал паре, когда они сели в лимузин, который должен был отвезти их в отель. Чимин и Намджун махали в ответ, пока не оказались слишком далеко, чтобы различить силуэты своих друзей. — Не могу поверить, что мы теперь женаты, — Чимин повернулся к Намджуну с широкой улыбкой. — Теперь я мистер Ким. — Знаешь, я бы с удовольствием взял твою фамилию, если бы ты захотел. — Я знаю, но я хотел твою. Это просто казалось правильным. Намджун поцеловал своего мужа и отстранился, чтобы рассмотреть книгу на коленях. — Должны ли мы заглянуть в конец? — Мы уже знаем, что он будет хорошим, — хихикнул Чимин. — Ты уверен? — Конечно, Джуни. Это ты и я. Всё будет чудесно, — любовно пробормотал он. Намджун осторожно открыл последнюю страницу сказки и усмехнулся. — Эти придурки, — нежно покачал головой Чимин. — Думаю, они правы. — Они совершенно правы. И два безумно сопливых, пускающих слюни друг на друга принца жили долго и счастливо. Конец