Найденная и Потерянный

      Мягкая улыбка появляется на ее лице, когда губы Драко касаются шеи со спины. Его руки крепче сжимают ее талию, притягивая к себе, и она упирается в его крепкое тело. Становится теплее. И она чувствует возбужденный член, что упирается ей в поясницу.       Гермиона тихо стонет, не открывая глаз, когда Драко касается ее уха губами, обхватывая и начиная посасывать. Его губы оставляют поцелуй на ее скуле, затем щеке, и он нависает над ней.       — Доброе утро, — сладко шепчет он хриплым ото сна голосом, и она на секунду открывает глаза, блаженно закрывая их почти сразу. Ей хватает секунды, чтобы полюбоваться его лицом.       Драко цокает языком на ее выходку, но она лишь сильнее улыбается. У глаз проявляются небольшие морщинки. Драко усмехается, лаская слух своей усмешкой.       Он опять целует ее в щеку, переходит к шее. Проходит дорожкой поцелуев к плечу, отодвигая пальцами футболку, которая ей велика. Он оставляет влажную дорожку от поцелуев на коже. Отстраняется, начиная слегка дуть на кожу, вызывая мурашки.       Гермиона ежится, укутываясь плотнее в одеяло, но от этого лишь сильнее прижимается к теплой груди Драко, задевая поясницей его возбуждённый член. Драко шикает, сквозь зубы, заставляя Гермиону усмехнуться.       Она чувствует руку Драко, что медленно возвращается обратно ей на талию. Мучительно медленно. Его ладонь обжигает даже сквозь хлопковую ткань футболки, и она замирает. Рваный вздох покидает легкие, стоит ему дойти до края и приподнять ее, скользнув внутрь.       Он пару секунд нежно поглаживает ее живот, отдавая свое тепло ей, пока его язык вырисовывает узоры на коже, там, где шея переходит в плечо.       Гермиона выгибается.       — Ты не представляешь, как я тебя люблю, Гермиона Грейнджер, — хрипло произносит он, на секунду отрываясь от ее кожи, а затем вновь возвращаясь к своим мучительным пыткам. Потому что этого мало. Ей мало. Его мало. Но он продолжает ее мучать. — Я мог бы вылизывать тебя всю жизнь, и мне бы никогда не надоело. — Его рука скользит наверх, и он обхватывает ее правую грудь ладонью. — Ты создана для меня. — Сжимает свои пальцы, заставляя ее сильнее уперется задницей в член.       Гермиона позволяет ему трогать себя, позволяет шептать нежности прямо в кожу, пропитывая ту его теплом. Она позволяет ему все.       Драко обхватывает пальцами ее сосок, слегка сжимая, вызывая стон, что слетает с ее губ от резкой небольшой боли в груди. Боль проносится электрическим разрядом прямо вниз, и она чувствует возбуждение, что скапливается внутри. Драко делает так еще раз, надавливая на сосок подушечкой большого пальца сильнее, чем в первый раз.       — Драко, — стоном слетает с ее губ.       — Так ты проснулась? — с усмешкой интересуется он, подаваясь тазом вперед.       Он терзает ее сосок одновременно посасывая мочку уха. Переходит пальцами к другому, уделяя тому столько же внимания. Вот только его губы возвращаются ей на шею, и она чувствует, как Драко слишком сильно засасывает нежную кожу, наверняка оставляя ей засос.       Соски отдают легким жжением от его пальцев, даже когда он перестает их мучить. Это остается мягким напоминанием. Гермиона прикусывает нижнюю губу, вцепляясь в нее зубами.       Драко медленно спускается рукой вниз, доходя до края ее трусиков. Задерживается там на мгновение, обрывая ее дыхание. Они замирают. Его сердце слишком сильно бьется в груди, передаваясь ей своим ритмом в спину. Ее, кажется, подстраивается под его, синхронизируясь, потому что бьется точно также.       — Драко, пожалуйста, — шепчет она, и Драко позади нее усмехается.       Гермиона пытается выгнуться так, чтобы его рука пошла дальше, но Драко только сильнее нажимает ей на живот, удерживая на месте.       — Тихо, — обжигает своим дыханием ее кожу.       Гермиона вздрагивает. Разряд тока проносится по телу, когда Драко наконец касается пальцами ее клитора, начиная мягко водить по нему. Слишком мягко. Слишком нежно.       — Ты мокрая для меня, Персик? — произносит он, ставя подбородок ей на руку и смотря вниз. Туда, где под одеялом находится его рука. Он продолжает водить пальцами по ее клитору, заставляя Гермиону зажмуриться.       — Сильнее, Драко, пожалуйста.       Он опускается ниже, проходя мимо складок, касаясь пальцами влагалища. Скользит обратно, набрав достаточно смазки, что сочится из нее от возбуждения. Драко опять начинает обводить ее клитор скользкими от смазки пальцами, вызывая едва заметные пульсации в теле. Но этого мало.       Гермионе нужно больше. Внутри нее разгорается настоящий огонь, а пытки Драко лишь подпитывают его. Ей нужно, чтобы он вошел в нее. Она знает, что он тоже этого хочет. Его возбужденный член отдает заметными пульсациями в поясницу.       — Я хочу насладиться этим.       — Драко…       Он цокает, вытаскивает руку из ее трусиков. Гермиона разочаровано стонет, открывая глаза, с негодованием смотря на Драко. Он дотрагивается пальцами до ее подбородка, и до нее доносится сила ее возбуждения. Драко заставляет ее повернуть голову. А затем…       Он целует ее. Проводит языком по ее губам, раздвигая их и проникая внутрь, отдавая теплом. Гермиона поддается, отдает ему всю себя. Она слегка разворачивается в спине еще сильнее, чтобы было удобно. Хватает левой рукой его волосы, притягивая к себе.       Его губы суховаты, но она смачивает их, обхватывая зубами и слегка оттягивая. Не сильно. Драко усмехается, возвращая власть в свои руки. Она даже не замечает, как его пальцы покидают подбородок, возвращаясь вниз.       Гермиона ничего не замечает кроме тепла его тела и сладости губ. Его. Она его. Снаружи и внутри.       Драко закидывает ее ногу поверх своих, а затем она чувствует, как его член упирается во влагалище. Их поцелуй становится глубже. Драко отодвигает ее трусики и входит в нее. Его член и язык поглощают ее тело, заполняя, не оставляя выхода, места.       Он входит медленно. И она чувствует каждую вену, что проступает на его члене, каждую частичку его плоти, которую внутренние стенки влагалища сжимают с силой. Драко сам растягивает пытку, заполняя ее, пока не останавливается.       Их поцелуй на пару секунд прекращается, и он слегка отодвигается, смотря на нее своими темными глазами, которые поглощают саму душу.       — Все хорошо? — Его взгляд блуждает по ее лицу, будто убеждаясь.       Усталая, но мягкая улыбка на губах становится шире, и она кивает. Обхватывает его лицо двумя руками, чувствуя легкую щетину подушечками пальцев.       — Все хорошо, — произносит она, а затем тянется к нему, чтобы вновь утонуть в сладости его губ.       Их языки переплетаются, излучают лишь им одним знакомую мелодию душ. Они перекликаются, соединяясь воедино. Они одно целое.       — Я люблю тебя, — шепчет Гермиона прямо Драко в губы.       Он улыбается, подаваясь тазом назад, а затем вперед, вызывая трение. И Гермиона стонет. Сладкий стон слетает с ее губ. Драко ловит его своими губами, не позволяя тону стать сильнее.       Он продолжает. Его пальцы на ее клиторе. Легкое давление, что вызывает внутри искры чувств и безумия, пока Драко мучительно медленно наполняет ее членом.       Его толчки не ускоряются, не становятся более прерывистыми. Он будто заполняет в ней что-то, зная, что ему некуда торопиться, что у него есть все время этого мира, который сократился до небольшой спальни в нескольких километрах от Лондона на втором этаже чужого дома.       Это слишком сладкая пытка. И Гермиона сама подается ему навстречу, пытаясь ускорить. Но Драко лишь убирает руку с клитора, возвращая на живот, и вновь прижимает к себе, не давая Гермионе пошевелиться.       — Так нечестно.       — Тсс, Персик.       Гермиона разочарованно вздыхает, но расслабляется. Драко возвращает свои губы и руку на прежние места. Гермионе ничего не остается, как полностью поддаться ему, сдаться и капитулировать перед ним. Позволить ему пытать себя, пока ее организм превращается в одну лужицу, и она не перестает окончательно мыслить. Потому что слишком долго, слишком мучительно, слишком медленно.       Но она принадлежит ему. Сейчас. В этот самый момент. Она его.       Драко растягивает свою пытку, как ей кажется, на часы. Она в его объятиях, в тепле его рук и тела. В ощущение его губ на своих и трении его члена внутри.       Внизу появляется тянущее напряжение, которое расходится сладкой волной по телу, каждый раз когда Драко вновь входит в нее, растягивая и наполняя. Заполняя каждую пустоту ее клеточки. Каждую пустующую частичку ее души.       Гермиона даже не думала, что секс может выглядеть так. Все до этого складывалось в разгоряченность чувств, а до этого в юношескую неопытность и быстроту. А сейчас… их секс похож на оголенные провода блаженства и мягкости.       Здесь некуда спешить, незачем. Все чувства внутри и на поверхности. Здесь нет страсти. Лишь нежность и любовь, что окутывает в свой кокон розовых линий.       Здесь есть жизнь.       Ее стонов почти не слышно. Они утопают на языке Драко, пока пальцы сжимают все, что попадается под руку. В какой-то момент этим становится рука Драко, которой он продолжает периодически играть с комочком всех нервов, что собрались в организме в одном месте.       На лбу появляются капельки пота, но Драко слизывает их языком. Его дыхание сбивается, и она чувствует, как толчки становятся чуть сильнее и быстрее. Ненамного, но достаточно. Давление на клиторе увеличивается, позволяя ей наконец почувствовать теплоту внутри.       Рваный вздох. Еще и еще. Между медленными поцелуями. И тогда ее мышцы в один момент напрягаются, стенки влагалища сжимают член внутри, а рот приоткрывается в немом стоне, стоит волне наслаждения молнией пронестись по телу.       Ее тело обмякает в объятиях Драко, продолжая биться в легких конвульсиях, пока он продолжает входить в нее членом. Еще немного. Еще чуть-чуть и Драко кончает в нее. Она чувствует, как его член пульсирует внутри, а затем его оргазм наполняет ее.       Они лежат в объятиях друг друга, ее нога скатывается вниз, а Драко медленно выходит из нее. Она почти досадливо стонет, больше не чувствуя наполненности внутри себя. Его место заполняет ощущение того, как из нее вытекают их с Драко соки.       Гермиона вздыхает, чувствуя себя более сонной, чем тогда, когда Драко разбудил ее поцелуями. Медленный утренний секс вымотал ее сильнее, чем любой другой до этого.       Глаза прикрываются, и она вздыхает, пытаясь утонуть в объятиях Драко. В тепле, что окружает ее. Она хотела бы раствориться в этом моменте, запечатлеть и запечатать его в своей памяти.       — Je t'aime, ma pêche, — шепчет Драко ей в волосы, и она сонно улыбается и кивает. — Спи, моя хорошая, — продолжает он, притягивает к себе. Гермиона чувствует его губы на макушке.       Она засыпает с осознанием абсолютного счастья.       

***

                    Драко останавливается в дверном проеме, облокачивается о деревянный косяк, скрещивая руки на груди. Мягкая улыбка трогает его губы, когда он смотрит на спящую на кровати Гермиону.       Она удерживает руками подушку, которая изначально была его, утыкаясь в нее лицом. Ее правая нога перекинута через собранное вокруг одеяло. Гермиона занимает теперь его сторону, ту, что ближе к двери. Он проснулся рано утром, чтобы проверить Альту и выпустить ее на улицу, а когда вернулся, Гермиона уже успела перелезть через всю постель.       Она так там и осталась. Будто самого Драко ей было мало.       На улице идет дождь, и комната утопает в утренней серости. По дому витает сладковатый аромат чего-то вкусного. Драко еще не спускался вниз, но судя по звукам, которые оттуда доносятся. Все уже там. Кроме нее. Них...       Драко вспоминает, как разбудил ее рано утром поцелуями. Ухмыляется, помня, к чему все это привело. Он бы повторял это каждое утро вместе с ней. Вот так…       Тихий вздох покидает легкие, когда он понимает, что должен разбудить ее, хотя не хочет. Но часы показывают уже почти двенадцать дня. Дождь оббивает подоконник на улице, наполняя комнату своим успокаивающим стуком.       Драко подходит к Гермионе, присаживаясь рядом с ней на корточки. Кобура с пистолетом на талии привычно утяжеляет движения. Он приехал сюда сразу после работы в полном обмундировании. Это уже привычно. Тяжесть пистолета на теле. Постоянно ощущение пустоты, когда его нет.       — Доброе утро, моя хорошая, — тихо шепчет он, проводя рукой по волнистым волосам Гермионы, убирая те с ее прекрасного личика. Но она лишь сильнее утыкается носом в подушку. Драко усмехается. — Персик, — также ласково продолжает он. Гермиона что-то ворчит во сне, но не просыпается. — Пора вставать. — Драко продолжает поглаживать ее рукой по голове. — Пер-сик, — протягивает он.       Гермиона наконец приоткрывает один глаз, сонно смотря на него. Драко улыбается ей.       — Доброе утро, — с улыбкой произносит он.       Гермиона моргает. Сонная улыбка появляется на ее губах.       — Доброе, — шепчет она в подушку, а затем зевает. — Сколько время?       — Почти двенадцать.       Гермиона разочаровано стонет, и Драко усмехается.       — Давай, Персик. Нас наверняка все ждут на завтрак.       — Мгм, — ворчит в ответ она, прикрывая глаза и вновь утыкаясь лицом в подушку. — Еще пять минут.       Драко вздыхает, качая головой, но отстает.       — Я засек, — спокойно говорит он, целуя Гермиону в висок, вставая.       Она отвечает ему тихим мычанием в подушку, заставляя усмехаться.       

***

      Драко поднимает ее спустя десять минут. Пять из которых он осыпает ее тело поцелуями, слизывая с кожи привкус персика. В этот раз она действительно встает. Драко мирно ждет, лежа на кровати, пока она сходит в туалет и умоется. Ее короткие волосы торчат в разные стороны, и даже расческа ей не помогает.       Гермиона тихо матерится, когда после расчески ее волосы становятся похожи на львиную гриву еще больше, чем до расчесывания. Драко усмехается, но замолкает, ловя возмущённый взгляд шоколадных глаз в зеркале.       Он внимательно следит за тем, как Гермиона переодевается, убрав руки за голову и скрестив ноги в щиколотках. За этим можно наблюдать вечность. Гермиона надевает какую-то слишком большую футболку со стертым рисунком спереди похожим на бывшее название рок-группы и джинсовые шорты.       — Ты уверена? — интересуется он, приподнимая одну бровь и переводя взгляд на окно, за которым все еще идет дождь.       — Мгм, — мычит она, привлекая его внимание. — Тем более, — Гермиона залезает на кровать, начиная ползти к нему, — если вдруг я замёрзну, у меня есть ты. — Она падает ему на грудь, выбивая воздух из легких. Драко откашливается, быстро ловя ее руками, пока Гермиона громко смеется.       Она садится на его торс, кладя руки на голую грудь. Он пока не надевал рубашку. Гермиона внимательно смотрит на его левую руку, которой он удерживает ее за талию. Обводит пальцами по черной краске татуировки, что закрывает всю руку.       Аид.       Зевс.       Посейдон.       Три главных древнегреческих бога, что скрывают под собой страх его юности. Корявую метку, что раньше оживала, обжигая руку. Метку, которая послужила началом конца. Конца их истории, когда он сделал выбор за них двоих.       — Почему все три? — тихо спрашивает она, продолжая водить по татуировке пальцами. Драко сглатывает, пожимая плечами. — Посейдон и Зевс были еще теми ублюдками.       — Предпочитаешь им бога подземного царства? — также тихо спрашивает он, приподнимая брови.       Гермиона закусывает нижнюю губу, внимательно смотря на него.       — По крайней мере, он хранил любовь Персефоны.       — Но он запер ее в своем царстве.       — Он дал ей возможность возвращаться на землю, — произносит Гермиона, обводя бога подземного мира пальцем. — И никогда не изменял ей. Он любил ее. В отличие от своих младших братьев.       — Хочешь сказать, что не предпочла бы Олимп вечной жизни в подземном царстве?       Гермиона многозначительно смотрит на него. Почти серьезно. Ее пальцы замирают, и она слегка наклоняет голову вбок, как порой любит делать он.       — Неужели ты так и не понял, что я всегда предпочитала это…       Драко сглатывает. Тело напрягается, и он слегка сжимает талию Гермионы в руках.       Гермиона наклоняется, почти касаясь своими губами его. Их взгляды пересекаются.       — Герми…       Она прикасается пальцем к его губам, заставляя замолчать.       — Я всегда бы предпочла тебя... даже с твоей тьмой, Драко. У меня был выбор, и я выбрала тебя. Тогда и сейчас. В любом мире я выбираю тебя, Драко Люциус Малфой. Тебя и твою тьму, — шепчет она ему в губы, а потом целует в сладком поцелуе, и Драко замирает.       Он не достоин такой любви. Не достоин ее. Но с каждым ее поцелуем, у него не остается выбора. Он будет с ней, даже когда эти мысли вновь пробираются внутрь. Потому что она хочет этого. И пока она хочет его рядом, он будет.       Если она верит, что он заслужил ее любовь, значит так и есть. Ему просто нужно в это поверить немного сильнее. Из всех вариантов она всегда выбирала его…       Также как и Лина.       Они выбрали его, хотя могли этого не делать. Гермиона предпочла его всем остальным, а Лина предпочла его своему любимому крестному. Драко понимает, но не всегда осознает это. Тот факт, что кто-то мог выбрать его темноту, вместо чьего-то света.       Тихий стук в дверь заставляет Гермиону замереть. Она оставляет легкий поцелуй на его губах и поднимается, в тот же момент как Лина, не дожидаясь ответа, открывает дверь и забегает внутрь.       Малышка запрыгивает на кровать, подпрыгивая на пружинах матраса. Широкая улыбка украшает ее лицо, и Драко лишь потом понимает, что отвечает ей такой же.       — Доброе утро! — лучезарно произносит она, продолжая улыбаться.       Гермиона наклоняется, целуя Лину в волосы, что заплетены в две красивые косички от самого начала до конца.       — Доброе, мартышка, — ласково говорит Гермиона. — Тебя тетя Луна так заплела? — спрашивает она, наверняка зная ответ, когда приподнимает кончик косички с резинкой в виде цветков на конце и показывает Драко, улыбаясь.       Лина быстро кивает головой, подтверждая слова матери. Хотя… кто бы еще мог заплести ее кроме Луны.       — Дядя Гарри пока не может такие же плести, — легко произносит Лина, хватая кончики своих косичек руками и поднося те к лицу. Гермиона опускает руку, широко улыбаясь.       — А что, Поттер умеет плести? — серьезно спрашивает Драко, удивленный словами малышки.       Лина опять кивает.       — Да-а-а, — протягивает она. — Тетя Луна учит дядю Гарри плести на своих волосах. Но на моих у него пока не получается…       Гермиона фыркает, получая сконфуженный взгляд дочери, а Драко усмехается, понимая Поттера. Лина качает головой, видимо, переставая интересоваться тем, почему они с Гермионой себя так ведут, а затем падает на кровать рядом с Драко.       — Красиво, — произносит она, касаясь татуировки своим маленьким пухленьким пальчиком. Драко уверен, что через несколько лет, ее руки будут такими же утонченными, как и у Гермионы, а пока… они просто детские. Он почти смеется с этой мысли. — Ты крутой!       Драко приподнимает бровь, с усмешкой смотря на малышку.       — Почему?       — У всех крутых есть татуировки. У мамы есть. У дяди Гарри и тети Луны тоже. А! У дедушки Виктора тоже. А они крутые. Значит и ты тоже.       — Железная логика.       Лина улыбается, видимо, понимая, что ее логика безупречна, и она права. С другой стороны, Драко не будет спорить с заявлением, что он крутой.       — Говоришь у дяди Гарри и тети Луны есть татуировки?       — У тети Луны есть вот тут, — Лина показывает пальчиком себе на бок, где заканчиваются ребра.       Драко даже не догадывался и не думал, что у Луны или Гарри могут быть татуировки. Поэтому с интересом смотрит на Лину, продолжая удерживать на себе Гермиону.       — И что там?       — Какой-то сундучок из которого растут цветы.       — Это ящик Пандоры, — мягко уточняет Гермиона, с нежностью смотря на Драко. — А из него растут несколько разных цветов.       — Пандора… в честь матери? — тихо спрашивает он, и Гермиона кивает. Драко знает, что мать Луны умерла до того, как она поступила в Хогвартс. Знает, что ее имя было Пандора. А еще он знает, что ее мать была одной из самых красивых женщин, что доводилось видеть Нарциссе Малфой, и то, что Пандора Лавгуд была его троюродной тетей, которую Драко видел только на фотографиях.       Драко не спрашивает про цветы, догадываясь, что те обязательно что-то значат для Луны. Возможно, эти цветы как символы тех людей, что ей дороги. Это было бы в духе Полумны Лавгуд.       — А у дяди Гарри вот тут, — Лина показывает на место чуть выше сердца на груди, — надпись «familia surra sankunem et».       Драко хмурится, не понимая, что только что сказала Лина явно на латыни. Гермиона посмеивается, смотря на дочь.       — Это «familia supra sanguinem est», Лина.       Семья выше крови.       — Я так и сказала, — хмурясь произносит Лина, складывая ручки на груди.       Гермиона смеется и тянется руками к дочери, начиная щекотать Лину по бокам, заставляя малышку заливисто смеяться. Драко посмеивается, смотря на своих девочек. Стонет, когда Гермиона сваливается с него в порыве защекотать Лину, которая пытается уползти с кровати.       — Драко! Драко! Дако, помоги! — Драко смеется еще громче, когда у Лины не получается выговорить его имя правильно, но помогает. Он обхватывает Гермиону за талию, оттаскивая от Лины. Гермиона вскрикивает от неожиданности, когда Драко заваливается на спину, утаскивая ее за собой, позволяя Лине сбежать.       Малышка спрыгивает с кровати, продолжая громко смеяться. Ее щеки стали красными, а глаза наполнены озорством. Она проводит ладошками по голове и устало вздыхает.       — Драко, отпусти меня, — посмеиваясь произносит Гермиона, пытаясь выбраться из его объятий. Драко сжимает ее лишь сильнее, сковывая в своих объятых. — Дра-ко, — шипит она, и Драко делает хватку слабее. Он подмигивает Лине, заставляя ее широко улыбнуться, а затем быстро целует Гермиону в щеку и отпускает.       — Вы идете завтракать или нет?! — слышат они крик Луны снизу, и все втроём поворачиваются в сторону приоткрытой двери.       — А, ой! — Лина прикрывает рот руками, комично округляя глаза. — Забыла, — тихо шепчет она, медленно поворачиваясь в их с Гермионой сторону. — Тетя Луна просила позвать вас завтракать, я забыла.       Гермиона качает головой, садясь на кровати, но Драко видит, что та улыбается.       — Идем! — выкрикивает она в ответ Луне, а затем тяжело вздыхает.       

***

      Они спускаются вниз по лестнице. Гермиона уже жалеет о том, что Драко пришлось надеть свою рубашку, которая теперь скрывает его тело и татуировку. Прошло меньше двух минут, а она уже скучает по теплу его горячего тела.       Лина почти сбегает вниз, топая своими ногами в носках, оповещая всех о том, что они идут. Амо тут же бросается ей под ноги, почти сбивая, но Лина просто смеется, приседая и давая бежевому щенку лизать свое лицо.       Амо появился здесь не так давно, после того, как они взяли его в Поляне. Приюте Виктора, что находится в нескольких минутах от города. Гермиона помнит его там, одинокого щенка, что сидел в конце вольера со щенками. Тогда она даже не догадывалась, что Луна с Гарри возьмут его себе. Они не говорили ей об этом.       С другой стороны, Гермиона всегда узнавала о пополнении в их семье потом. Так, она однажды приехала, а Луна рассекала по полю на вороном коне. Еще раз она приехала и обнаружила, что Гарри построил вольер для кроликов, в котором уже поселились новые пушистые хозяева.       Гарри никогда не мог отказать Луне. Поэтому их дом стал Фермой. И они счастливы.       — Доброе утро, — радушно приветствует их Луна с сияющей улыбкой на лице, сидя за столом и поедая, кажется, оладушки.       — Доброе утро, — отвечает Драко и по-дружески кивает головой сначала Луне, а потом Гарри. Гарри делает то же самое.       — Всем доброе утро, — обходя Драко, произносит Гермиона с широкой улыбкой. — Ты что напекла оладушки? Я тебя обожаю, Луна.       Гермиона садится на свое место напротив Гарри. Он одаривает ее широкой улыбкой.       — Доброе утро, Миона, — ласково произносит Гарри, начиная макать оладушек в малиновый джем.       Драко присаживается рядом с ней немного неловко.       — Но для Гарри оно было бы более добрым, если бы кто-то не проснулся в восемь утра, — спокойно произносит Луна, лукаво улыбаясь. Она облокачивается о спинку стула, складывая руки поверх круглого живота.       Драко откашливается, а Гермиона почти уверена, что ее щеки постепенно становятся розовыми. Гарри давится своим оладушком и откашливается, прикладывая кулак ко рту.       — Не то, чтобы я была против. В итоге это даже немного вдохновило.       — Нет, не хочу, — серьезно произносит Гарри. — Не хочу об этом слышать за вторым завтраком. Нет, нет, нет.       Гермиона прищуривается, смотря на своего почти брата.       — А что такое? Я вроде как в монахинь не записывалась.       Она слышит, как Драко усмехается, сидя рядом.       — Поттер, ты же в курсе, что твоя дочь когда-нибудь…       Гермиона смеется, когда глаза Гарри расширяются от ужаса, и он почти в страхе смотрит на Драко, а затем медленно переводит взгляд на живот Луны. Гарри наклоняется, что-то шепча Луне в живот, и Гермиона умиляется.       Когда Гарри выпрямляется, Гермиона прищуривается, замечая странную ухмылку на его лице.       — Если ты не забыл, то Лина…       Он не успевает договорить, как Драко прерывает его:       — Нет! Даже не думай. Лина не будет. Нет, нет, нет. Никаких мальчиков!       Гермиона почти в шоке поворачивает голову на Драко, смотря на его серьезное лицо.       — Ты так уверен? — продолжает Гарри.       Драко прищуривается.       — Лина? — выкрикивает он.       — Да?! — Лина тут же появляется в проходной арке гостиной, вопросительно смотря на Драко.       — Тебе нравятся мальчики?       — Фу! Мальчики отстой! — Лина делает странный звук, будто ее сейчас стошнит. Луна тихо смеется, и Гермиона тоже не выдерживает, начиная смеяться с ответа дочери.       — Вот видишь, Поттер, — говорит Драко, указывая ладонью в сторону Лины. — Мальчики — это отстой.       — Ох, мальчики, — мечтательно вздыхает Луна, качая головой.       — Моя дочь увидит мальчиков, только лет… в тридцать, — убедительно произносит Гарри. Драко поддакивает ему, утвердительно кивая.       Гермиона качает головой, не понимая, как они могли согласиться в… этом.       Луна нагибается через стол в ее сторону, и Гермиона делает то же самое, чувствуя взгляд Драко на себе.       — Они действительно думают, что на что-то влияют? — улыбаясь спрашивает Луна, зная ответ.       — Кажется — да.       Гермиона слышит, как Гарри фыркает, и видит краем глаза, как Драко складывает руки на груди.       — Глупенькие.       Гермиона соглашается.       — И что это было? — спрашивает Гарри, переводя взгляд с любимой жены на Гермиону, когда они садятся обратно.       Гермиона пожимает плечами и накладывает себе парочку пухленьких оладушек.       — Ты о чем?       — Нет, я согласен с Поттером, что это было?       — Ничего не было, Драко, — спокойно произносит Луна, продолжая есть свои оладушки.       Гермиона поворачивается, смотря на Драко, и моргает своими ресницами, делая самое невинное выражение лица из всех возможных.       — Ты же тоже это слышал? — Драко переводит серьёзный взгляд серых глаз на Поттера.       — Мгм.       — Значит, мне не послышалось.       — Двум не могло послышаться одно и то же.       — Мне кажется, именно это и произошло, — пожимая плечами произносит Гермиона, запихивая целый оладушек в рот. — Вам показалось, — говорит она, прожевав.       — А мне кажется, что еще немного и кто-то следующие пару дней проведет стоя, а не сидя, — совершенно серьезно произносит Драко, наклоняясь к Гермионе. Его дыхание и взгляд обжигают, и Гермиона нервно сглатывает, не слыша таких слов от Драко прежде.       Ее рот слегка приоткрывается, и Драко дотрагивается пальцами до ее подбородка, закрывая его.       Твою ж мать…