***
— Давай. Раз, — Драко опускается вниз в отжимании, держа голову так, чтобы наблюдать за Линой. Принцесса тоже опускается вниз, делая отжимания с колен, но ее руки выглядят почти крючком. Драко усмехается, продолжая дальше. — Два. — Он поднимается. — Три. — Опускается и ждет, пока Лина последует за ним. Он насчитывает пятнадцать, когда Лина глубоко выдыхает и заваливается на траву лицом вперед. Драко посмеивается, делая быстрые дополнительные пятнадцать отжиманий. — Ты сильный, — говорит Лина, когда он заканчивает. Она успела перевернуться на бок и подставить руку под голову. Драко присаживается на пятки, упираясь руками в колени, и дышит, нормализуя дыхания. — Должен же быть, чтобы носить тебя и твою маму на руках. — Эт правильно… А еще, чтобы ловить преступников. Драко слегка наклоняет голову, соглашаясь с Линой. — Это тоже. Но главное, чтобы носить тебя и маму. Лина улыбается, смотря на него своими сияющими карими глазами. Ее щеки розовые от бега и упражнений, а на лоб прилипает пара коротких прядей. На носу почти блестят десятки темных веснушек. — Пошли домой? Лина с энтузиазмом кивает, и Драко поднимается, быстро нагибаясь вперед, слегка растягивая ноги и спину. Лина уже бежит в сторону открытой двери в смотровую гостиную, где сидит Гермиона, не сильно заморачиваясь со всем этим. В конце концов ее растяжка во много лучше, чем у Драко. — Я видела, — говорит Гермиона Лине, когда Драко проходит внутрь. Лина стоит прямо перед ней, загораживая ее своим маленьким тельцем. — А теперь шу… иди мыться. Лина хихикает, убегая в сторону выхода и дальше к себе наверх. Их с Гермионой взгляды пересекаются, стоит блокировке в виде Лины покинуть свое место, и Драко почти хищно улыбается. — Ты тоже. Кыш мыться. Его губы лишь сильнее растягиваются в улыбке. — Я думал тебе нравится наблюдать за мной в таком виде, — Драко опускает взгляд вниз, осматривая себя. Кроссовки и шорты для бега, которые демонстрируют его подкаченный и натренированные бегом мышцы, и прилегающая к телу белая футболка, что обволакивает руки и пресс, почти позволяя просматривать его насквозь. Он прекрасно знает, как выглядит, и как на него смотрит Гермиона. Ее глаза не отрываются от разглядывания его тела, почти обжигая своим напором. Гермиона медленно облизывает губы, что не остается незамеченным от Драко, когда он смотрит на нее из-под бровей. Ухмылка украшает его губы. — Не хочешь составить мне компанию? — невинно интересуется он. — По крайней мере можешь подождать меня, когда я выйду из душа. — Тебе мало было тренировки? — приподнимая брови и улыбаясь, интересуется она. Драко облизывает губы в улыбке. Он медленно подходит к ней, останавливаясь напротив. — Ты же знаешь, — говорит он тяжелым тихим голосом и видит, как Гермиона медленно сглатывает, — мне всегда тебя мало. Они слышат, как наверху включается душ. Гермиона прикусывает нижнюю губу, раздумывая. Но не проходит и минуты, как она убирает свою книгу, кладя ее рядом открытыми страницами вниз и убирает Ферри со своего живота. Кот недовольно мяукает, проходя в другую часть дивана и устраиваясь там. Гермиона протягивает Драко правую руку, прося помощи. Драко, не теряя времени, поднимает ее на ноги, а затем подхватывает на руки. Гермиона тихо взвизгивает, когда он делает это, а затем смеется. И этот звук один из лучших, что ему доводилось слышать. Звук того, что она счастлива. А значит он делает все правильно. Драко приносит ее в их спальню и кладет на кровать. — У нас есть минут тридцать, — тихо произносит Гермиона, смотря на него этими прекрасными глазами, в которых он готов сгореть. — Я быстро, — быстро проговаривает он, почти убегая в ванную, чтобы бегом ополоснуться. Его ноги резко останавливаются, замирая на месте, когда он выходит спустя три минуты из ванной комнаты с повешенным полотенцем на бедрах. Вязкая слюна скапливается в горле, и он сглатывает, любуясь картиной перед своими глазами. И о черт, это одна из его любимых картин. Гермиона Грейнджер лежит поперек кровати полностью голая, если не обращать внимания на ее ортезы, и ласкает свой клитор, согнув здоровую ногу в колене, обеспечивая ему лучший обзор на свою киску. — Твою ж мать, Грейнджер, — почти рычит он, отмирая. Быстрыми шагами Драко оказывается перед ней. Гермиона тихо стонет, продолжая водить пальцами по своему клитору, заставляя все внутри него гореть. Кровь быстро приливает к члену. Серо-голубые глаза становятся черными от желания, что бурлит внутри. Зрачок почти все перекрывает. Драко скидывает с себя полотенце, одной рукой обхватывая почти полностью стоящий член. Он проходит по нему рукой, слегка сжимая, мыча от удовольствия и раздражения, потому что это всего лишь его рука. Это не то. — Драко, — срывается почти стоном с ее губ. — Черт тебя, женщина. Это мое, — он откидывает ее руку, залезая одним коленом на кровать. Драко нагибается вперед, проводя носом по внутренней стороне бедра, заставляя ее почти содрогаться. По ее коже бегут мурашки, вызывая у него усмешку. Он целует ее в нежную кожу. Гермиона опускает ногу ниже в сторону, давая ему больше доступа. Драко доходит поцелуями прямо до ее горячего клитора и проводит по нему языком, слегка посасывая. Гермиона стонет. Ее рука тянется к груди, и она играет со своим соском, перекатывая его пальцами. Матерь божья… она слишком чертовски красива… и такая мокрая… Драко немного отстраняется, наблюдая за тем, как смазка покидает пределы ее влагалища. Он смазывает ее языком, проводя от начала до самого клитора. Легкий стон срывается с губ Гермионы. Драко делает так еще раз. Ее спина выгибается. Драко проводит языком по половым губам с каждой стороны методичными медленными касаниями языка, обводя клитор наверху самым кончиком. — Драко, — на вздохе шепчет она его имя, и Драко поднимает на нее взгляд, смотря снизу. Их взгляды пересекаются. Черные глаза заглядывают в самую душу. — Пожалуйста… Он повинуется. Но сначала. Драко целует свободную от крепления ортеза часть кожи на левой ноге. Засасывает нежный участок между губ, заставляя на коже проявиться красному пятно, что останется как напоминание на следующее несколько дней. И лишь затем он возвращается к прекрасной киске перед ним. Его губы смыкаются у самого основания клитора, и он нажимает на него кончиком языка внутри. Делает так быстрее, засасывая чуть глубже, продолжая работать язычком. Дыхание Гермионы становится более глубоким и частым. Драко входит в нее двумя пальцами, легко скользя во влагалище, и слегка сгибает их, касаясь той самой нужной подушечки внутри, вызывая стоны, что не прекращающимися потоками слетают с ее губ. Его член пульсирует только от этих звуков, наливаясь кровью до самого конца. Драко продолжает стимулировать ее изнутри, попутно оказывая давление снаружи языком, чтобы довести ее до оргазма. Он знает, что ей нужно. Гермиона зарывается правой рукой в его волосы, оттягивая пряди. Драко стонет вокруг ее клитора от напряжения у основания волос. — Д-да, да, Драко. Дра… — протяжный стон слетает с ее губ. Ее спина поднимается, а стенки влагалища с силой сжимают его пальцы. Ему приходится прикрыть глаза от этого, чтобы не кончить самому прямиком за ней. А ведь он даже не в ней. Кончик его члена касается живота. Гермиона тяжело дышит, когда он поднимается поцелуями вдоль ее тела наверх. Его губы обхватывают ее соски, и он играется с ними языком, уделяя внимание каждому. Карие глаза следят за ним из-под опущенных ресниц, заставляя уголки губ растягиваться в ухмылке. Ее левая рука дотрагивается до его талии, а правая падает на спину. — Драко, — его имя тихий шепот на ее губах. Драко с причмокиванием выпускает ее левый сосок изо рта. — Да, Персик? — Пожалуйста, — шепчет она, прикусывая нижнюю губу и изгибаясь под ним. — Что, пожалуйста? Он опускает губы вниз, целуя тропинку между ее грудей, а затем проводит по ней языком. Его член скользит по ее бедру, задевая ортез, но Драко старается не обращать внимания на трение материала о слишком чувствительную голову. Его губы обходят ткань плечевого ортеза, идут выше к шее. Гермиона отклоняет голову назад, позволяя его губам касаться нежной кожи. — Трахни меня, — задыхаясь, наконец произносит она. Хищная улыбка растягивает его губы в районе пульсирующей вены в ее шее. Драко проводит по месту языком, вызывая тихое мычание у нее в груди. Ее правая рука скользит вниз по его собственной. Кончики пальцев проходят по линиям его татуировок. — Как прикажете, моя королева, — сладко произносит Драко, нависая над ней. Его член скользит по ее клитору, задевая. Он целует ее в уголок губ, и Гермиона подается навстречу, ища своими губами его. Они сталкиваются в поцелуе. Их языки переплетаются, играя свои струны в оркестре судьбы. Драко подается немного назад и перелавливает часть веса на правую руку. Он тянется левой до своего члена и направляет его прямиком в горячее и скользкое от ее соков влагалище. Гортанный стон слетает с его губ, утопая на ее языке, стоит ему проникнуть внутрь. Ее стенки с силой обволакивают его член, почти всасывая внутрь, принимая домой. Его дом… Драко подается вперед, доходя почти до конца, трясь лобком о ее клитор, придавая больше трения и возбуждения. Его руки проскальзывают под нее, ловя в капкан, прижимая ближе, удерживая почти под лопатками. Гермиона закидывает правую ногу ему на поясницу, упираясь пяткой в ягодицу. Драко выходит, оставляя внутри только голову, вокруг которой почти пульсируют стенки влагалища, а затем резко входит вперед. Гермиона стонет, ее рот широко открывается, разрывая их поцелуй. Драко подается вниз, утопая носом в ее шее. Его губы обхватывают нежную кожу, посасывая, пока он продолжает медленно, но сильно входить и выходить из нее, опуская таз ниже. Блядь… Моя. Только моя. — Ты моя, Грейнджер, — рычит он ей в кожу. — Моя, — толчок. — Моя. — Толчок, а губы с силой присасывают кожу, оставляя красно-фиолетовый след. Сладкий стон слетает с ее губ, словно сладкий мед, что ласкает все внутри. Она сама как мед. Самый тягучий, светлый и сладкий. Его собственный вид амфетамина. Ее пальцы сжимают его талию с обеих сторон, куда она в силах достать, вызывая тепло в его организме. Теплое дыхание опаляет кожу ее шеи. Тихие вздохи вперемешку со стонами наполняют спальню, позволяя двум влюбленным насытиться друг другом. Толчки становятся более хаотичными. Драко ускоряется, чувствуя, как внизу все горит. Сдерживаться почти невозможно. Внутри ноет, пытаясь вырваться наружу. Драко прикрывает глаза с тихим рыком. Его губы находят ее, проходясь по шее и подбородку. Он вновь нависает над ней. — В глаза, Гермиона, — рычит он. Ее затуманенные глаза впиваются в его точно такие же. Мягкая улыбка касается ее губ, он целует их, наверстывая их собственную с языками игру. — Я… Я… — ее голос утопает в его губах. — Знаю, Персик, — с лаской шепчет он, чувствуя, как ее тело напрягается под ним, дыхание надрывается, а стенки влагалища начинают немного пульсировать, сжимая его член. — Вот так, хорошая девочка. Моя девочка. — Он делает пару сильных толчков, задевая точку G внутри нее. То самое место, что всегда заставляет ее видеть звезды. Гермиона выкрикивает, но он не дает звуку уйти далеко, накрывая ее губы своими в ленивом поцелуе. Ее влагалище начинает с силой пульсировать, обволакивая тисками его член внутри. Драко чувствует, как его головка набухает. Толчок, и он изливается в нее с гортанным стоном. Его глаза закрываются и, с тяжелым дыханием, он опускает голову вниз. Туда, где ее шея переходит в плечо. Ее тело обмякает в его руках. Вдох. Выдох. — Стой, — шепчет она, когда он пытается выйти из нее. Ее руки с силой сжимают его талию. Драко поднимает на нее взгляд, смотря в темные глаза и на розовые щеки, на которых выделяются десятки мелких веснушек. — Подожди еще немного. — Она облизывает губы, вызывая у Драко мягкую усмешку. Тишину наполняет лишь звуки их дыхания и звук воды на втором этаже, потому что Лина любит проводить в душе много времени. Он выключается через минуту, и они оба улыбаются. Драко целует ее в кончик носа, наконец выходя из нее. Он встает на колени между ее ног, наблюдая за тем, как Гермиона с жадностью обводит взглядом его тело. — Еще немного такого взгляда, Гермиона, и мы пойдем на второй круг. Гермиона хихикает, прикрывая глаза. Драко усмехается, качая головой. — Лежи, я сейчас. Он уходит в ванную, возвращаясь с мокрым полотенцем. Драко вытирает их соки, что вытекают из нее, попутно целуя внутреннюю сторону ее коленки. — Хорошо, что у меня стоит имплант, — тихим, уставшим голосом говорит она, смотря на него из-под опущенных ресниц. Драко сглатывает, но сразу рисует небольшую ухмылку на лице. Да… у нее стоит имплант, который не дает ей забеременеть. Он чувствовал его пару раз в ее плече. Эта штука почти даже просвечивает сквозь кожу. Он понижает шанс до 99 процентов, но никогда до 100. Ничто не дает гарантии. — Мне нравится наблюдать такую картину каждый раз, — продолжает она, не ведая о его мыслях. Она даже не может о таком подумать. Он никогда не скажет ей об этом. Никто не узнает. И это именно тот случай, когда его знание навсегда останется тайной.***
Гермиона с силой сжимает челюсть, когда специальный аппарат вновь сгибает ее ногу до нужного градуса, натягивая связки. Кажется, что внутри что-то хрустит и ходит жидкость, но это не так плохо, как могло бы показаться. Ее колено буквально оживает. Сдавленный выдох через приоткрытые губы. Аппарат вновь опускает ее ногу вниз до самого конца. Она прерывисто дышит в перерыве, который у нее есть. Спустя минуту аппарат вновь сгибает ее колено. Пальцы на руках сжимаются в кулаки, и она откидывает голову назад на кровать, прикрывая глаза. Сгиб всего лишь в тридцать градусов. Она должна дойти до девяносто за следующие две недели. Это ее физиотерапия. — Фак… — выдыхает она сквозь сомкнутые губы, когда аппарат опускает ногу. Это специализированный аппарат для реабилитации нижних конечностей. Драко взял его в больнице у Лексора, чтобы не ездить каждый раз в Манчестер. Аппарат представляет собой небольшую железную установку белого цвета, на которой держится подвижный лоток для ног с мягкими подушечками под колено и под стопу и креплениями для фиксации. Драко приобрел почти такой же и для ее плеча, но тот достаточно большой и в виде стула, на котором нужно сидеть. И черт, как же она устала от всего этого. Ванны и мази лишь ускоряют лечение, но не избавляют от него. Она не представляет, как бы выдержала не будь в ее мире таких трав и растворов. Не будь в нем хотя бы немного магии. Аппарат опять сгибает ее колено после минутного перерыва. Слезы скапливаются на глазах от боли. Она не сильная. Не такая, какая могла бы быть. И не такая, чтобы остановиться. Но… Она устала. Дверь в спальню приоткрывается. Гермиона не поднимает голову, зная и без этого, кто проходит внутрь. Его не было до этого, потому что его команде срочно понадобилась консультация. То, что он не работает, не значит, что ему не звонят. Его работа никогда не сможет прекратиться. И Гермиона понимает это и не имеет ничего против. Драко… Он всегда знает, когда нужно появиться. Предательские слезы скатываются с глаз, рисуя дорожки на щеках. Ей не нужно их открывать, чтобы знать, что он рядом. Тепло, что исходит от его тела, почти обжигает. — Гермиона? — голос тихий, напитанный тревогой. Она слышит, как он присаживается на корточки возле нее. Руки обхватывают ее лицо, заставляя смотреть на него. Ее глаза, полные слез, открываются. Гермиона пытается моргать, но не может, утопая в пасмурности его взгляда. Колено вновь сгибается. Ощущение, что кожа на коленке скоро лопнет от напряжения. Она корчится от небольшого приступа боли, выдыхая через нос. — Очень больно? Она мотает головой. Это не настолько больно. — Точно? Гермиона прикусывает нижнюю губу, продолжая дышать через нос, и кивает. Драко поглаживает кожу под ее глазами подушечками больших пальцев. — Устала? Судорожный вздох, слезы скатываются с глаз. Она кивает. Он понимает. Его губы касаются ее лба. Возможно, они волшебные. Его касания наполненные теплом, заботой и любовью. Они дарят силы. Они… все, что ей нужно. Аппарат издает негромкий сигнал, опустив ее ногу. Гермиона глубоко выдыхает, понимая, что время закончилось, но зная, что это еще не все. Драко помогает убрать ее ногу с устройства, кладя ее аккуратно на пол. Он отодвигает тренажер и берет скрученное полотенце с кровати, кладя его под сгиб ее колена. Драко садится рядом с ней на пол, сцепляя их руки. Гермиона кладет голову ему на плечо, смотря на их соединенные в замок пальцы. На браслеты из бисера, что теперь украшают оба запястья. Ее серый с красными бусинами и его черный с серыми бусинами внутри. Два браслета, которые означают совершенно разное, но при этом одно и тоже в словах маленькой девочки. Для нее они одинаковы. — Я люблю тебя, — шепчет Гермиона. Она не смотрит на него, предпочитая смотреть на серое небо за окном. Драко тихо выдыхает и шевелится, а затем его губы оказываются на ее затылке. — Я тебя тоже, моя хорошая, — Гермиона сглатывает, прикрывая глаза, чувствуя, как вниз капает слеза. Внутри нее ничего не переворачивается, но тает с каждым его словом. Она тает, как ледник, от его голоса. Он ее все. Они сидят так какое-то время в тишине друг друга. Нет ничего лучше тишины, которую оба могут себе позволить и не чувствовать нависшего в воздухе напряжения, потому что его просто нет. Спустя минут десять, Гермиона разъединяет их руки и перекладывает сверток из полотенца себе под голеностоп, а затем ее голова вновь располагается на крепком плече Драко. Ее колено больше почти не пульсирует. Полотенце сняло напряжение, поэтому она начинает снова. Гермиона давит на колено вниз, как только может. Небольшими промежутками. Это не так больно, как сгибание с аппаратом. Это терпимо. Рука Драко пробирается на бедро ее здоровой ноги, и он слегка сжимает кожу пальцами. Ее нога кажется почти маленькой по сравнению с его рукой. Он буквально почти полностью может обхватить ее бедро в районе коленки своими длинными пальцами. — Как работа? — спустя минуты, спрашивает она между подходами. — Смог им помочь? Его плечи дергаются под ее головой, и он начинает водить пальцами по коже ее бедра. Драко делает это почти неосознанно. Ему просто нужно держать ее. Это то, что она поняла за последние полтора месяца. Драко не может без нее. Буквально. Каждый раз после их вынужденных недолгих расставаний он не отрывается от нее почти ни на шаг, всегда оказываясь рядом. Всегда на расстоянии почти вытянутой руки. — Думаю, что да. Надеюсь, по крайней мере. Увидим. Мерси, кстати передает привет вместе с Хлоей. — Драко усмехается. — Спрашивает, когда мы вернемся, и вы сможете выпить. Я сказал ей, что кто-то же должен работать, поэтому она назвала меня занудой. Но я все равно сказал, что мы вернемся недели через две. Гермиона прикусывает нижнюю губу, потому что ее подруга не знает на сколько все было серьезно. Не может знать. Иначе сразу бы возникли вопросы обо всем этом. О том, как она может восстановиться так быстро. — Как там Лили? Драко вздыхает. — Все еще пользуется моей квартирой, — Гермиона кивает, потому что поддерживает это решение. — Аренда в Лондоне зверская. — Это да, она была на нескольких просмотрах, но все стоит. Сказала, что рассказала обо всем родителям. Вроде как они дали ей немного денег в помощь. Драко рассказал о Лили еще в больнице, когда Лина упомянула про нее в разговоре, а он просто забыл о ней со всем, что творилось вокруг. Он рассказал все с самого начала. О той операции, о том, как нашел ее, и том, что сделал ее бывший молодой человек. И то, что испытывала тогда Гермиона, слушая Драко, можно назвать лишь одним словом: гордость. Она гордилась им за то, что он сделал. Сделал то, что правильно. Гермиона даже посмеялась с того, что было бы доедь она до него в тот вечер. Драко не оценил шутку. Совсем не оценил. У него просто нет чувства юмора. В тот момент Гермиона была убеждена в этом. Возможно, он был прав. Возможно, это было чересчур. Но это только возможно… — А где Лина? — На площадке под присмотром Альты. — Это хорошо. С другой стороны есть небольшая площадка с турниками, лазелкой, качелями и одной единственной горкой. Это далеко не самая лучшая площадка, которую доводилось видеть Гермионе, но она исполняет свою главную функцию, и Лине нравится порой по ней лазить и качаться на качелях.***
Гермиона сглатывает, чувствуя шевеление под своей рукой. Улыбка трогает ее губы. — Привет, малышка, — ласково произносит она, поглаживая место, где толчки сильнее всего. Малышка толкается на ее слова, и Луна посмеивается, водя руками по бокам своего уже достаточно большого живота. Они приехали сегодня вместе с Гарри, чтобы устроить хороший семейный вечер. — Я же говорила, что она тебя слышит. Гермиона усмехается. Для нее всегда это было странным чудом. — Говорила… Но это все равно так странно. С каждым разом она все больше и больше. — Ничего, — Луна кладет руку поверх ее больного плеча и улыбается, — ты тоже это почувствуешь потом. Гермиона прикусывает губу, потому что они не говорили об этом с Драко, но ей кажется, что это и так само собой разумеющееся. — Потом. Хотелось бы сначала попробовать пожить вот так. С ними, — Гермиона поворачивает голову, смотря на улицу, где Драко, Гарри и Лина гоняют между собой футбольный мяч, который привез Гарри. Альта бегает между ними, пытаясь его отобрать. — Мы почти не жили втроем, — тихо добавляет она. — И, даже с учетом того, что Драко, да и я прекрасно со всем справляемся… — Я понимаю, — ласково прерывает ее Луна, слегка сжимая плечо. — Все сначала должны пожить для себя. Даже мы с Гарри. Мы долго ждали эту малышку, — она смотрит на свой живот с нежностью. Гермиона чувствует очередной небольшой толчок своей рукой. — Но вы с Драко. То, что есть у вас, многие семьи не имеют никогда. Вы были созданы, чтобы быть вместе. Гермиона приподнимает уголок губ, ее взгляд наполняется теплотой. — Как и вы с Гарри. Луна издает смешок, а затем улыбается. Ее рука опускается вниз, от нее исходит теплом, когда она проходит пальцами по коже, это почти электризует. Она обхватывает ее руку своей, переворачивая ладонь наверх. Ее большой палец проводит по округлой линии на ладони, прорисовывая. — У нас с Гарри было много счастливых судеб, но ваша… Ваша с Драко, Гермиона, только одна. Гермиона хмурится, на что Луна лишь загадочно улыбается. — Мы с Гарри могли быть счастливы с другими в других временах и вселенных. Наши судьбы связаны, но не так сильно. Они связаны лишь здесь по стечении нескольких обстоятельств. И, хоть я и благодарна судьбе за это, наша связь не сравнится с тем, что есть у вас. — Ты же знаешь, что я не… — Не важно: веришь ты в это или нет, Гермиона. Твоя вера ничего не изменит. Ваши нити судьбы связаны во всех мирах, временах и пространствах. Это что-то большее. Ты бы никогда не смогла быть по-настоящему счастлива и понята с другим, а он в свою очередь никогда не был бы так предан и влюблен в другую, как в тебя. Вы единственные, вне времени, вне пространства, вне всего. Ваши судьбы переплетены и неразлучны. И неважно, что произойдет, даже если бы у нас начался Зомби-апокалипсис, как в том фильме, вы всегда будете находить друг друга. Ваши души всегда будут тянуться к своей половине. И это не фигуративное изображение мысли. Это констатация факта, Гермиона. — Зомби-апокалипсис? — посмеиваясь, спрашивает она. Улыбка Луны становится шире. — Все что угодно. Хоть война и победа тьмы. Твое сердце, — Луна перекладывает свою руку поверх ее груди прямо над бьющимся сердцем, — всегда будет содержать крупицу его в себе, а его будет содержать фрагмент твоего. — Звучит так, будто у нас никогда не было выбора. — Для счастья его не надо. К тому же… он был у вас. Вы могли выбрать другое, не воспользовавшись поворотом судьбы, который был создан специально для вас. Но вы не сделали этого. Чему я безусловна рада. Человеку для счастья нужен его человек рядом. Жизнь без такого, а с его заменой, не стоит того, чтобы называть это жизнью. Тогда никогда не возможно быть по-настоящему счастливым. И может ее сердце действительно всегда тянется к его. И может все, что говорит Луна действительно так. Она всегда знала больше, чем понимала Гермиона. Это другого рода знания. Ее взгляд вновь направляется в сторону окон, за которыми Драко набивает футбольный мяч на ноге. Альта прыгает на лапах вокруг него, но не сбивает. — Фух, — вздыхает Луна, отвлекая Гермиону от разглядывания Драко. — У тебя нет чего-нибудь вкусненького? Эта красавица хочет есть, — проговаривает она, поглаживая живот. И больше нет тех волшебных мыслей, что были у нее две минуты назад. Гермиона усмехается. — Пойдем, найдем, чем покормить мою крестницу. Гермиона убирает ногу в ортезе с небольшого пуфа и берет правой рукой свой костыль, которым начала пользоваться пару дней назад. Она встает, опираясь о него, перекладывая свой вес, и, хромая, идет в сторону кухни. Луна идет рядом, немного разваленной походкой. — Так… Есть какие-то предпочтения? — спрашивает Гермиона, как только они подходят к кухне. Она заходит за кухонный остров, за который присаживается Луна. — У нас есть вчерашняя пицца, пирог с малиной и, кажется, какие-то печенья, — перечисляет она, останавливаясь у столешницы. Нога почти не болит, когда ее не тревожить. Даже не скрипит внутри суставами. Ходить хромая легче, чем проводить тридцать минут физиотерапии дважды в день. — Меня устраивает все. Гермиона усмехается, покачивая головой, и идет к холодильнику, доставая кусочки пиццы. Она ставит их на стол, когда внутрь заходит Драко. Он почти влетает в двери гостиной и быстро доходит до кухни, что соединена с двумя гостиными одним пространством. Гермиона разворачивается, опираясь поясницей о столешницу. — Нет! Нет! Нет! — Драко?! — Какого черта ты творишь, Грейнджер? — почти рычит он, хмуро глядя на нее. Она складывает руки на груди, поднимая подбородок, забывая о костыле, из-за чего переносит слишком большой вес на больную ногу. Тихий стон слетает с губ, когда боль пронзает колено, и она почти заваливается, но крепкие руки Драко в мгновение обнимают ее за талию. — Упертая женщина. Вот скажи честно, что тебя нельзя оставить ни на секунду без присмотра. — Миона, все в порядке? — доносится до нее тревожный голос Луны. Драко поворачивается в ее сторону, и Гермиона уверена, что он смотрит на нее со злобой, поэтому ударяет его в плечо правой рукой, возвращая его внимание себе. — Луна просто проголодалась. Я просто хотела побыть хорошей хозяйкой. — Господи, Гермиона, — он вздыхает, прикрывая глаза. — Давай ты будешь делать это, когда ты действительно сможешь. — Я могу ходить, — уперто произносит она. — И на этом спасибо. Но еще полторы недели назад ты не могла. Так что, пожалуйста, я прошу тебя, не устраивай представлений. Хорошо? — Он смотрит своими серыми глазами полными тревоги, и она сглатывает. — Персик… — тише произносит он ее ласковое прозвище, которое сам же и дал. — Хорошо. Драко расслабленно выдыхает. Он касается своим лбом ее, закрывая на мгновение глаза, и она делает то же самое. Вдыхая в себя его обретенное спокойствие. — А теперь, пожалуйста, иди и сядь за стол, — он поворачивает голову на право, смотря на большой деревянный обеденный стол. — Луна, — оборачивается на нее, — пожалуйста, пересядь за него. — Да, конечно, — быстро произносит она, подмигивая Гермионе, когда Драко опять поворачивается к ней. — Что ты хотела ей принести? — спрашивает он у нее. — Пиццы, печенья и пирога. Его глаза слегка расширяются. — Все? Но мы же будем есть через час. Гермиона слегка улыбается, пожимая плечами. — Она беременна, Драко. Я, конечно, не беременна, — добавляет она, — но от кусочка пиццы тоже не откажусь. Драко целует ее в лоб. — Иди, садись, все будет сделано. Гермиона улыбается, беря костыль рукой, и идет в сторону стола, с каждым шагом чувствуя пульсацию в колене. Сегодняшний вечер пройдет просто замечательно… просто феерично… Какая же она дура порой… Драко приносит им все через пять минут, дополняя еду двумя кружками теплого черного чая. С лимоном и без сахара для нее и с сахаром и без лимона для Луны. — Проследи за ней, хорошо, Луна? Я обещал Лине еще пару партий в мяч. — Хорошо, Драко. — А ты, — он указывает на нее пальцем, — будь хорошей девочкой. Щеки Гермионы розовеют, но она кивает, слыша, как Луна рядом с ней начинает хихикать. — Я тебе говорю, он буквально все чувствует. И, смотря в удаляющуюся спину Драко, она верит в это. Гермиона кладет руку поверх своего живота, зная, что все реально. Все будет… потом… Луна мычит от удовольствия, откусывая кусок сырной пиццы с каплями грушевого джема. Гермиона улыбается с аппетита подруги, обхватывая правой рукой свою чашку, ощущая исходящее от нее тепло подушечками пальцев. Колено все еще стреляет, но все… Все просто Хо-ро-шо…***
— Мам?! — тихий, жалобный голос Лины пробивается в сознание, и ее глаза резко открываются. В спальне темно, но слышно, как Лина шмыгает носом. Гермиона замечает ее размытую в темноте фигуру. Рядом с ней шевелится Драко, а спустя мгновение с его стороны включается свет. Гермиона приподнимается, смотря на плачущую Лину. Ее брови сходятся на переносице, а лицо наполняется беспокойством и непониманием. — Иди сюда. — Она отодвигает одеяло между ней и Драко. Ей не нужно ее слов, ей нужно, чтобы она оказалась рядом. Гермиона ничего не понимает, делая все почти на каком-то автопилоте. Лина подходит к изножью кровати и забирается посередине, продолжая тихо плакать. Она ложится прямо Гермионе под бок, перекидывая свою ручку через ее грудь. Гермиона сразу обнимает ее правой рукой. — Что такое, малышка? — сонным голосом спрашивает она. — Ни… ничего… можно… можно я с тобой полежу, — тихо шепчет ее принцесса, и ее сердце неприятно сжимается. Гермиона обменивается обеспокоенным взглядом с Драко, который выглядит таким же растерянным, как и она. Лина почти никогда не приходила в слезах к ней по среди ночи. За все шесть лет малышки Гермиона может вспомнить только несколько таких случаев. — Ты хочешь просто поспать с нами? — тихо спрашивает Драко. — Мгм, — тихонько мычит Лина, прижимаясь ближе к Гермионе. — Я могу выключить свет? — учтиво спрашивает он опять. Лина опять одобрительно мычит, и Драко выключает свет. Он пододвигается к ним, ложась на бок. — Тебе приснился плохой сон, и ты испугалась? — спустя время, когда Лина все еще выглядит слишком напряженной в ее руках, спрашивает Гермиона. Лина не отвечает сразу, но потом Гермиона слышит тихое мычание ее дочери, и прижимает ее еще ближе к себе. Лина судорожно вздыхает. — Теперь ты в безопасности, — нашептывает ей Гермиона, проводя рукой по распущенным волосам. — Все хорошо. Мы с папой никому не дадим тебя обидеть и причинить вред. Все хорошо… — Мгм… — тихо мычит Лина, немного отрывая свою голову от ее груди и смотря на нее. Даже в темноте Гермиона видит ее большие черные глаза. — Ты здесь, — шепчет Лина, прежде чем вновь кладет голову ей на плечо. Ее тело начинает понемногу расслабляться в объятиях Гермионы. Ее малышка… ее маленькая девочка… — Твоя мама всегда будет рядом, — слышит она голос Драко. — Я никогда не дам ничему с ней случиться, маленький львенок, — шепчет он ей в волосы. — Никогда. Гермиона сглатывает. Сердце внутри сжимается от боли. Ее малышка почти никогда не видела кошмаров и почти ничего не боится. Она всегда спокойно смотрела все серии «Мыслить, как преступник» и прочие фильмы для детей намного старшего возраста. Она никогда ничего не боялась. До этого момента. До того как могла потерять ее. Они оба могли потерять ее. И для обоих это был бы самый страшный кошмар в их жизни. Хотя оба видели вещи намного страшнее. Но потеря ее лишила бы их сердца и души, оставив одних. Ее потеря — их страшный кошмар. И она знает, что у Драко случаются такие же, когда во сне он сильнее прижимается к ней или сжимает ее руку, будто боясь, что отпусти он ее, она исчезнет навсегда. — Спи, Гермиона, — спустя время ласково проговаривает Драко, — не думай об этом. — Он переплетает их пальцы и перекидывает их руки через Лину, обнимая ее. — Спи… И она спит… не сразу, но его касания всегда успокаивают. И дышать становится сразу же легче… потому что она жива...