***
— Это один из лучших китайский ресторанов Лондона, — говорит Драко, когда мужчина азиатской внешности приносит им небольшое пластиковое меню, а затем быстро уходит, ретируясь куда-то вглубь небольшого ресторанчика. — И что ты посоветуешь? — спрашивает она, обводя взглядом незнакомое меню, названия в котором дублируются на китайском и английском. — На самом деле здесь вкусно все, так что выбор абсолютно за тобой. Но, если ты конечно хочешь немного удивиться, то я могу сделать его за тебя и лишить тебя неудобства делать его самой. Гермиона улыбается, кладя меню на небольшой столик, за которым они сидят. Она откидывается о деревянную спинку стула, почти выжидающе смотря на Драко. Он хмыкает, опуская взгляд в меню, а затем откладывает его в сторону спустя минуту. Драко машет кому-то за стойкой, и к ним почти сразу же подходит взрослый низковатый мужчина. — Уже выбрали? — спрашивает он с сильным китайским акцентом. — Да. Будьте добры, пожалуйста: пельмени в соусе чили, свинину в чесночном соусе с простым рисом и чай. — О, отличный выбор. Вы уже бывали у нас? Драко усмехается. В уголках его глаз просвечивают морщинки. — Было дело. Вот привел свою девушку отведать вашей кухни. — Ооо, — протягивает мужчина, обращая свое внимание к Гермионе, — мы рады, рады такому дополнению в этот вечер, — он почти кланяется. Щеки Гермионы становятся розоватыми от смущения. — Прекрасная женщина. У вас прекрасная женщина, молодой мужчина, — улыбаясь, проговаривает он, смотря на Драко. — Так и есть. Мужчина-официант или Гермиона понятия не имеет кто он здесь действительно, потому что меню приносил другой мужчина, еще раз кланяется и забирает меню с их стола. — Все скоро будет. Хорошая пара, хорошая пара, — говорит он уже себе под нос, уходя от их стола. Гермиона сопровождает его интересующимся взглядом. Она поворачивается на Драко, когда он начинает посмеиваться. Хмурится, замечая глаза полные веселья. — Это был Лиан Ю, он директор этого местечка. Достаточно своеобразная личность, если ты хочешь знать. Когда я впервые побывал здесь, он споил меня и моих однокурсников своей водкой. — Драко передергивает плечами, а его лицо искажается в отвращении. — Должен признать, противнее напитка я еще не пил. Только, может, тот алкоголь тысячелетней давности, который заставил выпить меня отец на четырнадцатый день рождения. Вот то тоже было той еще гадостью. Это так странно, слышать о его прошлом… Они почти никогда не разговаривают об этом. Ни ее, ни его. Будто оставляя все то, что случилось где-то там. И от этого кажется спокойней. — Не знала, что ты заходил сюда. Драко передергивает плечами, прикусывая нижнюю губу. — Не так чтобы часто, но да. Оно не так близко к дому, чтобы я ходил сюда слишком часто. Предпочитаю то, что поближе. — Каково это было? — Что именно? Гермиона передергивает плечами. — Учеба. Оксфорд. Твоя студенческая жизнь. Драко по-мягкому усмехается. — Не слишком ли поздно этим интересуешься? Мне кажется это вопросы для первого свидания. — У нас свидание. Да, не первое, но не думаю, что нашу ситуацию можно назвать хотя бы немного логичной и обычной. — В этом ты права. — Ну так что? Каково это было? Драко тихо вздыхает, подаваясь телом вперед. Он ставит локти на столик и опирается о сомкнутые руки подбородком. Его серые глаза наполнены нежностью. — Тебе действительно интересно узнать про годы моей учебы в Оксфорде? — Мгм. Его губы растягиваются в мимолетной улыбке, видимо, при воспоминаниях о том времени. — Это было занимательно, это точно. Большое количество либо очень богатых придурков либо очень умных. — Гермиона тихо фыркает на его слова. — Что? Это чистейшая правда. — И ты был? — протягивает она, приподнимая бровь. Драко выпрямляется в спине, оставляя руки лежать на столе. — Министерство хоть и лишило нашу семью достаточного количества средств, но они не тронули то, что принадлежало лично моей матери. Так что конечно первый вариант, — с усмешкой произносит он. — Мне нужна была учеба, а это был единственный вариант. Но это не значит, что я был богатым придурком. Первые года я старался держаться подальше ото всех, проводя почти все свободное время в местной библиотеке, пытаясь разобраться со всем тем, что знали все на курсе кроме меня. — Сложно было? Драко тяжело вздыхает. — Мне пришлось учить буквально все заново, хороший вопрос о том, как я не сошел с ума. Хорошо, что на моей специальности не требовалась сдача точных наук. Я до сих пор не понимаю всю эту математику и физику. Гермиона улыбается. — Я тоже. — Глаза Драко слегка расширяются, а затем губы складываются в знакомую усмешку. — И не смотри на меня так, Драко. Если ты не забыл, то я в тот момент училась кое-чему другому. Страшно признаться, но думаю, ты знаешь обо всем остальном больше меня. Английская Литература в Университете Мельбурна явно не имеет такой же базы, как курс Политики и Истории в Оксфорде. К тому же, я бы совсем не сказала, что окончила университет с хорошими баллами. — Да? Гермиона тихонько кивает. — Я поступила на следующий год, как приехала. С годовалой Линой на руках. Я просто знала, что это нужно сделать, — все тише и тише произносит она. — Большинство профессоров, конечно, входили в положение, — она усмехается, вспоминая те лекции, когда они буквально забирали Лину от нее и развлекали сами. — Порой они забирали ее и развлекали за стойкой. — Драко мягко улыбается, и его улыбка дарит тепло и успокоение. Она окутывает родным прикосновением. — Гарри приезжал в период сессий, чтобы я могла подготовиться к экзаменам. Так что, как-то так. Я сводила концы с концами, учась в университете и воспитывая маленького ребенка. Порой я даже забывала, что она моя младшая сестра, что у нас были родители. Было не до воспоминаний, — тихо договаривает она. Драко протягивает через стол левую руку, и она вкладывает свою в раскрытую ладонь, сосредотачивая внимание на изображении древних богов на его коже. — И вот ты здесь: успешный автор, прекрасная мать, великолепная женщина, — она поднимает свои глаза на него, и он одаривает ее ободряющей улыбкой, сжимая ее руку пальцами, — владелица милого кафе и книжного. Гермиона слегка улыбается. — Да, даже странно поверить, что мы дожили до всего этого. Никогда не думала, что такое произойдет. Особенно тогда… — Мы выжили тогда, выживем и сейчас, Грейнджер, с нашим жили долго и счастливо. Сердце наливается теплотой, перегоняя кровь по венам. Потому что у них будет долго и счастливо. То самое, о котором десять лет назад они даже мечтать не могли. То самое, что тогда не существовало. Но оно есть. Здесь и сейчас. В этом моменте и до конца, когда их сердца перестанут биться, чтобы встретиться в следующей жизни. Ведь как сказала Луна, для них это действительно всегда и навечно. В любом измерении, мире и вселенной. Всегда. — Ваша еда, прошу, — мужчина, который приносил их меню, прерывает все ее возможные мысли, останавливаясь у их с Драко столика с большим железным подносом с едой и чаем. Гермиона скептически осматривает еду, не совсем понимая, что это. Драко посмеивается с ее выражения лица. — Поверь мне, это очень вкусно. — Вкусно, вкусно, — вторит Драко мужчина, ставя на стол чайник с чайными чашками. — Я доверяю тебе, — с небольшим скептицизмом в голосе произносит она, продолжая смотреть в тарелку перед собой, в которой навален рис, покрытый оранжевой массой с добавлением зеленого перца. Вроде это перец. — Это действительно вкусно, — произносит Драко, беря железные палочки из специальной кружки, когда мужчина уходит с опустевшим подносом. — Вот это, — он указывает палочками на небольшую тарелку, в которой лежит каких-то пять треугольников политых красным соусом и посыпанных зеленым луком, — что-то вроде овощных пельменей в остром соусе. А это, — указывает на ее тарелку, — их фирменный рис со свининой с овощами и чесночным соусом. Тоже островатое. Гермиона улыбается, небольшой смешок срывается с ее губ. — Ты заказал острое. — Потому что ты такое любишь. Она облизывает губы, продолжая улыбаться. Потому что по правде говоря, она действительно такое любит. И Драко знает это. В этом не должно быть ничего удивительного, но ее все равно это удивляет. Каждый чертов раз, когда он напоминает ей о том, как хорошо он знает ее. Каждый фрагмент ее души. Гермиона берет железные палочки правой рукой. У нее не сразу получается взять их надежно пальцами. Приходится приноровиться. Она привыкла к деревянным, но у этих сильнее скольжение и ощущение, что они вот-вот выскользнут из ее пальцев. Драко пользуется ими почти без проблем. Но Гермиона должна признаться, что палочки выглядят почти комично на фоне его длинных тонких пальцев, которыми нужно играть на фортепиано. Она обожает его пальцы. Его руки в целом. В принципе можно сказать, что у нее кинк на Драко Малфоя целиком. Начиная с его глаз, заканчивая красивым членом (нечасто встретишь действительно красивый член, между прочим) и подтянутыми ногами от того количества бега, которым он занимается. Драко Малфой ходячая картинка ее возбуждения. Гермиона сглатывает, наблюдая за тем, как он набирает еды палочками и подносит ее ко рту. Губы… чертовы губы. Драко хмурится, замечая ее взгляд, и опускает руку с едой вниз. — Все в порядке? — А? Что? — она слегка вертит головой, пытаясь вставить мысли на место. — Д-да, да. Все хорошо, — запоздало отвечает на его вопрос, заставляя Драко посмеиваться. Звук тихий и мягкий. Она улыбается, чувствуя, как щеки моментально розовеют. — Ешь, — мягко командует Драко спустя время. Гермиона улыбается, беря палочками риса с овощами, как только может. Рот наполняет сладко-чесночный вкус. Она облизывает губы, прожевывая. Вкусовые рецепторы почти взрываются от разнообразия на языке. Малфой прав. Это действительно божественно вкусно. — Черт, это… Драко усмехается. — Я же говорил, что тебе понравится. Гермиона кивает, почти тут же беря палочками кусочки свинины под соусом. Глаза прикрываются от удовольствия, и она мычит от радости и вкуса. Драко тоже продолжает есть свою порцию, но с меньшим восторгом, чем она. Он, кажется, привык к вкусноте этой еды. — Вопрос, — произносит она, отставляя почти съеденную тарелку подальше от себя. Она вздыхает, чувствуя легкую тяжесть в животе. Особенно от тех пельменей, которые Драко скормил ей со своих палочек. Драко приподнимает свою светлую бровь, его взгляд становится серьезней. — Куда ты любил ходить, когда учился в Оксфорде? Его губы слегка растягиваются в улыбке. — Опять вернулись к моей учебе. Мне нравится. Гермиона облизывает губы, слизывая языком остатки сладко-кислого соуса, и слегка наклоняет голову, выжидающе смотря на него. — Хорошо. Было два места, куда я ходил почти каждую неделю. Первое: — он поднимает указательный палец, — итальянская небольшая забегаловка в паре минутах ходьбы от здания университета. Мы с Лукой любили зайти туда после пар и перед тем, как пойти в библиотеку. — Вы с Лукой вместе учились? Драко хитро улыбается. — Он единственный с кем я продолжил общаться после учебы. Хотя наши пути немного разошлись. С его семейной историей и моей работой, так сказать. Но да… мы оба учились на факультете в один год. На самом деле это он показал мне ту итальянскую забегаловку. До него я даже не знал о ее существовании. — Он хороший. — Драко приподнимает брови. — Я имею в виду, что он хороший для Мерси. Хотя трудно отрицать то, что он красив для глаз. — Грейнджер, — почти рычит Драко, вызывая мурашки по коже от его несуразного приступа ревности. Она соврет если скажет, что ей это не нравится. — Что? Это же правда. — Драко прищуривается, смотря на нее. — Хорошо, что мои глаза могут видеть только одного мужчину в мире, — правдиво и тихо произносит она. — Правда? Она кивает. — Мгм, думаю ты его знаешь, его зовут Лу… Драко резко подается вперед, почти переваливаясь через столик, ставя локти вокруг своей тарелки. — Не дай боже ты закончишь это имя, Персик, — тихо угрожает он, и Гермиона чувствует, как внутри живота начинает гореть от его голоса. Черт… как же он ее возбуждает. Это невозможно. И как же ей нравится его доводить. — Тебя. Я имела в виду тебя. Драко тихо выдыхает, сквозь сомкнутые губы. — Грейнджер? — М? — Если ты не хочешь сидеть на своей сладкой попке следующие пару дней, то так и скажи. — Ее щеки становятся почти красными. — Я с радостью расположу тебя на своих коленях и буду носить на руках, — произносит он тихо, чтобы другие люди в кафе его не услышали. Гермиона сглатывает, слегка ерзая на деревянном стуле, от напряжения, что дошло до самого клитора и теперь неприятно зудит, желая нужного давления. — Поехали, — видимо заметив все на ее лице, произносит Драко. — Переночуем сегодня у меня. Гарри с Луной присмотрят за Линой еще один день. — Н-но… — Я хочу свой десерт, Персик, — говорит он, доставая фунты из своего бумажника. — И я не хочу ждать еще дольше.***
— Видишь, вон там. — Драко указывает рукой на большой светящийся круг почти на горизонте. Он дожидается подтверждения от Лины: тихого мычания. — Это Юпитер. — Юпитер? — восклицает она, смотря на Драко своими большими темными глазами. — Но он же очень далеко. Драко согласно кивает. — Далеко, но он ближе к нам, чем все звезды на этом небе. И сейчас мы можем видеть его. Думаю, возьми мы телескоп из дома, то ты бы смогла разглядеть его текстуру. Ее маленький рот приоткрывается в восторге. — Давайте как-нибудь потом вы воспользуетесь им, — произносит Гермиона, лежа головой на его ногах. — Я слишком удобно лежу. Лина посмеивается. Драко усмехается, опуская взгляд вниз, любуясь своей девочкой. Спустя почти месяц их проживания в этом доме, он наконец устроил для них ночной пикник, который перерос в рассматривание звезд. Прохладный морской ветер окутывает их на открытых просторах поляны, на которой они лежат в десятках метрах от дома, чтобы его свет и он сам не сильно мешали видеть звезды. — А где твое созвездие? — интересуется Лину, крутя головой, осматривая небо. — Тебя же назвали в честь него? — Мгм. — Вон, — мягко произносит Гермиона, указывая рукой почти в самый центр неба. Лина ложится на спину рядом с ней, чтобы было лучше видно. — Видишь, вон ту яркую звезду? Это начало созвездия Лиры. От нее отходят четыре звезды почти ромбом. Видишь? — Вижу! Вон те, да, мам? Лина поднимает свою ручку вверх, указывая Гермионе на звезды. Драко не поднимает голову наверх, прекрасно зная, что он там увидит. Его не интересуют те звезды. Его интересуют лишь две. И обе они находятся на земле. Рядом с ним. — А теперь проведи линию от этой яркой звезды до небольшого ковша. Вот так. Это ковш Дракона. От него идут дальние звезды, образуя линию. Вот эта, — мягким голосом продолжает Гермиона, показывать Лине его созвездие, — и эта. А от них небольшим зигзагом, рисуя почти хвост. — Воу. Это так круто. Гермиона мягко усмехается, и Драко улыбается, смотря на них, продолжая сидеть почти не шевелясь, упираясь руками в траву за спиной. — О! А я знаю эти. Это малая медведица. А вон там большая. — Правильно. Но большая медведица выходит за рамки большого ковша. — Да? Теперь они смотрят на небо над морем. Потому что сегодня эти созвездия находятся на западе. — Мгм. Оно намного больше, просто этих звезд зачастую не видно. Но не здесь. Сейчас, — Гермиона прищуривается, смотря на небо. — Нашла. Вон те три звезды, которые похожи на вытянутый треугольник и такой же чуть дальше. — Это она? — Это только лапы. Ты можешь увидеть звезды соединяющие заднюю лапу с ковшом, но нужно очень хорошо присмотреться. — Кажется, я вижу. А какие еще ты знаешь? Драко усмехается, отвечая за Гермиону. — Твоя мама знает их все. — Все? — Лина приподнимается, опираясь о правую ручку. — Какое твое любимое? Гермиона прикусывает нижнюю губу, поднимая взгляд на него. Ее карие глаза почти блестят в темном свете звезд. — Драко, — тихим, почти волшебным для него голосом произносит она. — Моим любимым созвездием всегда было созвездие Дракона, — говорит она уже Лине. — Значит, когда тебе было грустно, ты всегда могла посмотреть на небо и увидеть его? — тихим голосом спрашивает Лина. Драко сглатывает, внимательно смотря на Гермиону, никогда ранее не думая об этом. Смотрела ли она на небо, ища его? — В Австралии были другие звезды, мартышка. Другие созвездия, — тихо отвечает она. — Но, — Гермиона облизывает губы, — когда я жила здесь и после того, как мы переехали, то да. Я часто смотрела на небо и искала его. — Ты поэтому сделала татуировку в Австралии, чтобы смотреть на дракона, когда не можешь. Гермиона тихо усмехается и вздыхает. Драко переводит взгляд на ее левую руку, где под тканью скрывается ее татуировка в виде дракона с надписью memento mori в хвосте. Сердце на мгновение сжимается, пальцы врезаются в твердую землю. Она всегда хотела его рядом, когда он не был. Он всегда был ей нужен. Но судьба вернула их лишь спустя десять лет. Чертовы десять лет, когда она была одна. Когда у жизни не было смысла. — И в кого ты у меня такая проницательная? — В тебя, конечно, ты же самая умная мама на свете, — говорит Лина, ложась обратно с Гермионой. Гермиона поднимает на него взгляд, возвращая его к себе. Драко робко улыбается, говоря этим, что все хорошо, но, кажется, ее это не сильно удовлетворяет. Но она не в силах ничего сделать. Сейчас. Она сделает это потом. Он уверен в этом. — Вот бы и меня назвали в честь звезды или созвездия. Это же так круто. — Тебя назвали в честь Елены Прекрасной, — возвращая свое внимание Лине, произносит Гермиона. Драко приподнимает брови в удивлении. — Да, но это не так прикольно. — Спасибо, — с сарказмом говорит Гермиона, потому что ее назвали в честь дочери Елены Прекрасной — Гермионы. И Драко знает об этом. Он знает почти все о мифологии Древней Греции. И знает, что ее родители любили именно ее, а не Шекспира. — Вообще-то Елена Прекрасная считается прекраснейшей из женщин, — мягко говорит Драко. Лина вздыхает. — Я знаю. Читала. Мама специально купила книжку по древнегреческой мифологии. Точно, — вдруг почти возгласает она, — там же тоже есть Дракон. Гера поместила Дракона на небо, после того как он умер. Да ведь, мам? — Эм… — Правильно, — отвечает Драко вместо Гермионы, зная эту историю. — Гера поместила Дракона Ладона охранять золотые яблоки в саду Гесперид, но Геракл убил его, когда пришел туда. И в качестве благодарности Гера поместила Дракона на небо. — Значит, мы все пришли из Древней Греции, — с радостью говорит Лина, находя что-то общее между ними всеми. — Получается так, — мягко говорит Драко. — А знаешь, что еще говорят о Драконах. — Что? — Они всегда оберегают то, что им дорого, — произносит Драко, подаваясь вперед. Лина широко улыбается, смотря на него, и Драко не сдерживает себя, отвечая ей тем же. И под звездным небом на берегу холодного моря рождалась легенда, которой несколько тысяч лет. Потому что Мойры всегда знают, о чем плетутся их нити.***
Она обнимает его со спины, вставая под струи душа над ними. Теплая вода не обжигает кожу, согревая. Идеальной для них температуры. Она касается ладонями его груди, чувствуя, как она поднимается под ними. Он молчит, наклонив голову вниз. Потому что слов не надо. Гермиона касается губами его спины в районе между лопаток, слыша, как Драко протяжно выдыхает. Он обхватывает ее руки своими, опуская их вниз себе на торс. — Я люблю тебя, — шепчет она прямо в кожу, не получая ответа. Но она и не ждет его. Они стоят так какое-то время, не шевелясь. Лишь тихое дыхание и теплая вода, что покрывает их тела своими струями. И биение двух сердец, что слишком отчетливо бьются друг для друга.***
— Мы точно ничего не забыли? — в очередной раз спрашивает Гермиона, сидя за кухонным островом и смотря на то, как Драко надувает воздушные шары гелием. Он завязывает очередной оливковый шар, привязывая к нему длинную белую ленточку. По потолку гостиной уже летает штук двадцать, а на полу валяется примерно еще столько же. Они в трех цветах: оливковый, матовый белый и серебряный. В холодильнике стоит торт, который сегодня забрал Драко от кондитера неподалёку. На большом деревянном столе стоят несколько подарков от них с Драко. Самый большой из них: приставка. Не то, чтобы Лина сильно ее выпрашивала. Но это хороший подарок для нее. Драко оглядывает взглядом большое пространство дома, возвращая его ей с улыбкой. — Я никогда не устраивал дни рождения, Персик, но думаю, все готово. Гермиона нервно мычит, прикусывая нижнюю губу. Она почему-то всегда волнуется в этот день. Она всегда хочет, чтобы все прошло просто замечательно. Двадцать первое августа день рождения Лины. Один из самых главных дней в жизни Гермионы. — И я уверен, что Лина будет в восторге. К тому же ее ждет насыщенный на приключения день. Она будет в восторге. Драко подходит к ней, оставляя свою задачу по надуванию большего количества шариков. Он встает рядом с ней и, обхватывая стул руками, поворачивает его к себе. Ножки стула громко скрипят о пол, но никто из них не обращает на это внимания. Сейчас час ночи, а Лина слишком крепко спит. Его руки обхватывают ее лицо, и она прикрывает глаза, глубоко вдыхая. — Все будет хорошо, Персик. Как насчет того, чтобы ты пока пошла приняла свою ванну, а я здесь все закончу. Гермиона слегка поворачивает голову, целуя Драко в правое запястье. Делает пару глубоких вдохов, успокаивая собственное сердцебиение. — Хорошо, — сдается она, кажется, впервые в жизни в этот день. Она не отставала даже от Гарри, когда он прилетал в Австралию на месяц, чтобы отпраздновать сразу два дня рождения. — Хорошая девочка, — ласково произносит он, оставляя легкий поцелуй на ее лбу. — А теперь иди. Я обо всем позабочусь. Гермиона слезает со стула, когда Драко немного отходит, и забирает свой костыль. Ее нога уже намного лучше, но все еще не совсем. Она опускает взгляд вниз, смотря на то, как из мягкой стяжки торчат черные полосы специального тейпа. Она прихрамывает, идя в их Драко спальню. Альта следует за ней, стоит ей выйти в коридор. Немецкая овчарка все это время лежала у дивана и наблюдала за ними. Она оставляет Драко, закончить все приготовления ко дню рождения их малышки. Их маленькой Лины... Их.