Шервуд vs Ноттингем

Сам ли он выбрал себе сына или того привела к нему судьба — об этом не следовало задумываться. Но тяжкие мысли не оставляли Хэрна, бессмертного среди смертных, нашедшего промеж людей избранника, которого скоро — всегда так скоро! — ему предстояло потерять. Человек в капюшоне. Сын Хэрна. Защитник беззащитных. Невидимый, не замеченный никем, Хэрн стоял и смотрел, как Робин из Локсли неохотно склоняет гордую голову перед всадником — беловолосым норманном в кольчуге и синем плаще, — который надменно уставился на него. — Это ты убил королевского оленя, смерд? — высокомерно цедит норманн. — Я, — спокойно отвечает Робин. — Берите меня, а мальчика отпустите. Мач рядом с ним невнятно всхлипывает и бормочет: — Нет, это я, я виноват, я не знал... — Взять обоих, — властно командует норманн. — В тюрьму их! Внезапно он осекается на полуслове. Брови его под шлемом в немом изумлении ползут вверх. Где же олень? На побуревшей траве валяется лишь грубо вырезанная из дерева фигурка с рогами. Хэрн в зарослях боярышника беззвучно хохочет и тут же морщится. Нет. Это самое начало пути, который предначертан Робину из Локсли. Одна нить тянет за собой другую. Норманн судорожно моргает, протирает глаза. На траве — снова окровавленная туша убитого оленя. — Я сказал — взять их! — окрепшим голосом рычит он. И солдаты волокут Робина и Мача в Ноттингем. Первые шаги человека в капюшоне по тропе своей судьбы.