Кошки-мышки.

Тишина и покой! Вот, чего мне не хватало все эти чёртовы дни! — подумал старший Винчестер, со сладостным кряхтением вытягиваясь во всю длину поверх барной стойки. Не глядя, пошарил рукой под столешницей и нащупал пачку сигарет. Чиркнул спичкой, вдохнул и с длинным блаженным стоном выпустил вверх тугую струйку дыма. Которая достигнув беленой арки в ярде над ним, разбилась, окутав едким облачком гипсового ангела с отбитым носом на гипертрофированно скорбной физиономии. В прошлый новый год кто то из гостей, находясь в конкретном подпитии, угодил пробкой от шампанского аккурат в это, с позволения сказать, произведение искусства. На кой черт он всё ещё здесь? Давно пора сбить! Зажав сигарету зубами, Дин стащил с себя толстую домашнюю кофту и сунул под голову, вновь уставился в потолок. Дед вроде рассказывал, до того как он приобрел особняк, здесь было что-то вроде родовой молельни. На чердаке! Видимо, кто-то счёл, что так ближе к богу. Потолок и стены были сплошь расписаны фресками на библейские темы и лепными пернатыми задницами, с арфами, нимбами и прочей атрибутикой. И алтарь имелся. Позже, все это благолепие убрали и закрасили, превратив молельню в банкетный зал. Чему тут самое место! Одного уродца зачем-то оставили. Хрен знает зачем? Вероятно, дань памяти прежним обитателям. Ироничный смешок пробежался эхом по пустому, полу темному помещению. Количество перебывавших здесь шлюх, пьяниц и развратников разнообразных мастей даст фору борделям Сингапура, вместе взятым. Как тебе такое, придурок? — мысленно воззвал Дин к безносому, метко попадая в того финальной порцией дыма. Бросил бычок в стакан, вернул сигареты на место и сложил руки под голову. Кстати о придурках. Как глазищами-то высверкивал! Ух! И потом, когда отдернулся, не было в них ни замешательства, ни испуга. Даже сомнения ни капли, только вызов. Занятная штучка. Балансирует на грани, а страха так-таки нет. Пойдет до конца, если понадобится, не жалея живота, упрямый. Этим он напомнил Дину его самого, и злость сменилась веселым азартом. Ну, что ж, поиграем, засранец. И поглядим, чья возьмёт. Чертовски хотелось расслабиться по настоящему, но вставать и тащиться в один из «кабинетов» за припрятанной там травкой было лень. Даже если и не лень, Сэм унюхает и устроит шоу. Тяжкий вздох. Черт знает, что такое! В своем собственном доме! Несмотря на скопившуюся усталость, настроение наличествовало благостное и Дин с удовольствием углубился в мечтания. Чему немало способствовали тишина, покой и крупные хлопья снега, беззвучно клюющие стекла окон. Когда нибудь у них будет маленькое шале в горах, вдали от цивилизации, в звенящей тишине скалистого леса. Только они вдвоем. Дин займется охотой, а Сэм хлопотами по дому. — Ты чего запыхался? — Тебя искал. Диин… договорились же, в доме не курить! — Я и не курю. Это чердак. — Дин сцепил ладони в замок, вытянул руки над головой и сладко прогнулся. — Ты не знаешь, зачем тут этот урод? — Ты про что? Указательный палец остро ткнул вверх. — А. Не знаю. Наверное, здесь раньше алтарь был. А что? — Бесит. Сэм философски поджал губы. — Я думал, ты у него. — Чего мне там делать? — Ну, не знаю. — Дин бросил насмешливый взгляд на брата, зябко кутающегося в доходивший до пят синий банный халат. — Может книжку перед сном почитать или ещё чего. — пшеничная бровь игриво изогнулась. На лице Сэма мелькнуло и исчезло недоумение. — Дин… — Ммм? — Пошли в постель. — Пошли. Только, мне надо душ принять. — Я подожду. — оживился младший. Вернувшись вниманием к щербатому ангелу, Дин снисходительно хмыкнул. — Сэмми, на тебе живого места нет. — А мы потихоньку. — Угу. Медленно и печально. Вспыхнув до корней волос, Сэм выпятил подбородок. Лисьи глаза злобно сверкнули. — Иди спать, простудишься. Я лягу в кабинете. Губы нервно дрогнули и поджались. — Дин… — Все, я сказал. — Да пошел ты! — выпалил Сэм перед тем, как хлопнуть дверью и сбежать вниз по лестнице. Старший брат на эту по истине детскую выходку фыркнул, устало потёр ладонью лицо и тихо, но от души рассмеялся. Одним движением соскочив на пол, продефилировал к ближайшему окну и приоткрыл его. Словно того и ждавший ветер, вдохнул внутрь стайку снежинок. Неистово вальсируя, они разлетелись в стороны и тихо опустились на пол. Где спустя миг превратились в крохотные, скучные капли. Мрачный Сэм сидел в темной, холодной кухне и жевал ржаной хлеб с толстым слоем масла. Свет от уличного фонаря, проникавший сквозь лёгкую штору, рассеяно омывал его фигуру. Угрюмо покосившись на вошедшего, Сэм вновь сосредоточился на еде. — На ночь? Ну-ну… — Дин прошёл к небольшому холодильнику, и вынув из него стеклянную бутылку сока, припал губами к горлышку. — Не твое дело. — буркнул младший, отчаянно работая челюстями. Старший равнодушно повел плечом. — Да как угодно. Только потом не ной, что в штаны не влезаешь. Дожевав и резко поднявшись, ножки стула с противным скрежетом проехались по кафелю, Сэм шагнул к холодильному агрегату и жестом преисполненным непоколебимой решимости, сунул на полку бумажный пакет с хлебом. Большое, красное яблоко, лежавшее там же, выпало, стукнулось об пол и закатилось под стол. Проигнорировав сей момент, Сэм захлопнул дверцу, протиснулся между холодильником и братом, направляясь к выходу. — Подними. — схватив его за рукав, пророкотал Дин. — Тебе надо, ты и поднимай. — Сэм с силой дернул рукой. — Я сказал, подними. — все так же тихо и грозно, мгновенно перемещая хватку на ворот халата. — Да пошел ты! Дважды, это слишком! Намертво сцепив пальцы на запястье брата, Дин молниеносно метнулся ему за спину. Боль в плече заставила Сэма вскрикнуть, а хороший пинок коленом под зад ткнуться носом в стол. — Сдурел?! — Заткнись! — Дин, прекрати. Ты чего?! — Ори громче. Разбудишь нашего гостя, устроим тройничок. А что? Я не против. Выдеру как сучек обоих. — Пусти! Я не хочу! — шипел Сэм, пытаясь высвободиться из-под навалившегося сверху брата. — Хотел же. — Теперь не хочу! — Ну так тебя никто не спрашивает. Одним рывком вытянув из петель пояс халата, Дин быстро и ловко связал запястья Сэма за спиной. — Хватит, пусти! Не смешно! — А кто смеётся? Древняя, вышитая родовыми вензелями салфетка, украшавшая с незапамятных времён центр столешницы, была варварски скомкана и всунута в рот Сэму. И теперь он только и мог, что дёргаться и мычать. Махровая ткань взметнулась, накрыв его спину и связанные руки, попутно обдав холодом оголившиеся части тела. Последовавшие далее удары по голеням принудили раздвинуть ноги. — Прошу, не надо. — промычал Сэм сквозь тряпку. — Будешь рыпаться, сделаешь только хуже. — бархатным, но далеко не добрым голосом молвил Дин, удерживая одной рукой голову брата, пальцы другой погружая в сливочное масло, так опрометчиво оставленное на столе. Не раздумывая, ввел сразу два. Сэм подался вперёд и глухо застонал. — Я вижу, ты сделал за меня мою работу. — выдохнул ему на ухо Дин, двигая пальцами. — Хороший мальчик. Сквозь нарастающий шум в ушах, Сэм уловил звяканье пряжки ремня, и следом же обжигающий, каменный член безжалостно въехал в него до самого основания. Из глаз младшего брызнули слезы. Спустя недолгое время, тяжело и прерывисто дыша, Дин натянул штаны и опустился на прохладный пол. Прикрыл халатом голый зад брата и отвесил по нему хороший шлёпок. — Сползай. Сэм сполз. По пути выплюнув кляп и без особого труда развязав узел на запястьях. — Ты бы мне ещё носок в рот засунул. — бурчал он, усаживаясь напротив и прислоняясь спиной к ножке стола. — Прости, не догадался. Ты б хоть намекнул. — гоготнул в темноте Дин. Подоткнув под себя побольше ткани, Сэм вытянул ноги, завозился, устраиваясь поудобнее. Блаженно вздохнул и причмокнул. — Ага. — кивнул старший. — Славно порезвились. Давненько не устраивали ничего подобного. Ты как? — Прекрасно, сам же знаешь. Дин самодовольнно хмыкнул, и сунув руку в лежащий под столом лоскут бледного света, взял яблоко. — Фуууу… — Что? — С пола! — Аааа, я думал ты про другое. — протянул Дин и демонстративно звучно слизнул с греховного плода сперму брата. Тот качнул головой. — Ты бываешь таким пошлым. — Только бываю? — уточнил старший, с хрустом и брызгами вгрызаясь в сочную плоть. — Хочешь? Он настолько вкусно жевал, что и Сэму захотелось. Но есть что-то покрытое твоей собственной спермой… к такому извращению Сэм готов не был. — Нет, спасибо. Ты это серьезно? — Про фто? — Тройничок. — А ты против? — Вовсе нет. — Угу. Остаётся уломать третью сторону. Возложу эту миссию на твои хрупкие плечи, братишка. Только сначала… — Помню, помню. Отшлифовать алмаз. Черт, все в масле! — растопырив пальцы, Сэм поднес их к лицу и понюхал. — Фу. — вытер об халат. — Теперь полчаса отмываться. — Я с тобой. — бросив огрызок на стол, Дин встал и протянул ладонь. — Не подскользнись. Сэм поднялся, продолжая брезгливо морщиться. — Вот, почему я не люблю масло. Ещё и по ногам течет. — Дать чем заткнуть? — Иди ты! — прыснул младший, наклонился, подхватил полу халата и сунул ее между ног. Дин беззвучно захохотал, согнувшись пополам. Отсмеявшись и утерев слезы. — Ты так и будешь стоять? — Подожди, дай впитаться. — Сэм, блять. — рухнув грудью на стол, старший зашелся в истерическом хохоте. — Ты какой-то сегодня подозрительно весёлый. Все? Успокоился? Пошли давай. — Пошли. Стой. — Что ещё? — Масло надо убрать. — О, ты серьезно? Будешь его есть? — А что такого? Членом я в него не тыкал. — Дин, ты ужасен! — Все. Пошли-пошли. Я тебе спинку потру. — поромурчал старший. — А может и ещё чего. Обнявшись и тихо переговариваясь, братья покинули кухню. Оставив после себя умопомрачительную смесь ароматов яблока, спермы и сливочного масла. Неизвестно, какой бес толкнул Каса к необдуманным действиям. А только когда он отдернулся, приготовившись к какой угодно реакции с стороны Дина, от скабрёзной издёвки до удара, лицо того выражало лишь недоумение. И, пожалуй, интерес. Ну, тут-то все ясно. Хорошо, что Сэм вовремя вернулся, это избавило обоих от дальнейших выяснений отношений, которое неизвестно куда привело бы. И к чему Кас совершенно не был готов, потому что, банально растерялся. Оставалось лелеять надежду, его попытка сделать хорошую мину при плохой игре сработала. Простонав, он перевернулся на спину и открыл глаза. Что-то ещё не давало покоя, мешая уснуть. Что-то неуловимое и зыбкое. Наморщил лоб, пристально уставившись в темный потолок. Вскочил, включил свет, и точно гончая, идущая по следу дичи, принялся обшаривать комнату. Знакомый запах вернул его к кровати. Переворошив постель, нашел источник, сунул указательный палец в опаленое отверстие в матрасе. Точно! Он и проснулся от громкого хлопка, и первое, что ощутил сквозь головную боль — запах пороха. Как интересно! Они его совсем за идиота держат? Белье сменили, простреленную, что без сомнения так и есть, подушку убрали, а матрас просто перевернули. В надежде, что он не догадается. Забыли, с кем имеют дело, дилетанты! Ну, хоть пулю вынули и то ладно. А она, судя по расположению входного отверстия, прошла в паре дюймов от головы. В который раз на волосок от гибели, и вновь провидению было угодно, чтобы пьеса его жизни продолжалась. Интересно, кто стрелял? Зачем, понятно, добить. Думали, не очнётся? Или надоело и хотели избавиться? Вряд ли, скорее первое. Насколько же глубоким был обморок? Стрелял, вероятней всего, Сэм. И он не был за, уж очень сейчас суетлив и непомерно услужлив. А Дин, напротив, недоволен, хотел избавиться, но, не вышло. Ну что ж, из этого тоже можно будет что-либо вытянуть. Удовлетворившись, Кас улёгся в постель, поворочался, зевнул и благополучно уснул. Перед тем зафиксировав несоответствующие позднему часу звуки, приглушённо доносившиеся откуда-то из глубины дома. Или соответствующие? Так или иначе, а он слишком устал, чтобы думать ещё и об этом. Пока Сэм, чертыхаясь на чем свет стоит, ползал по полу, вычищая жирные и засохшие пятна — последствия ночного ристалища, Дин не торопясь приготовил завтрак. Поставив газовый вентиль на самый минимум, он развернулся и иронично уставился на торчащую из-под стола корму брата. — Хозяюшка. — Не очень-то и весело. — огрызнулся Сэм, елозя по полу смоченной в мыльной пене тряпкой. — Вообще-то, это ты должен делать. — С чего это? — Твоя идея. — Ага. И масло на столе тоже я оставил. Кроме того, мы забились и ты проиграл. Так что, все по честному. Не найдя весомых аргументов в свою пользу, Сэм заворчал и принялся за работу с повышенным усердием. — Такое ощущение, что абсолютно все им провоняло! — он прервался для того, чтобы высунуть голову из-под стола и сказать с укоризной. — Между прочим, кое-кому следовало бы переодеться. Пахнет в том числе и от тебя. Вынув из холодильника хлеб, Дин стал нарезать его тонкими аккуратными кусками. — Извини, но смокинг в чистке. — Ты свинтус, Дин! Дин согласно промурчал, сегодня ему хотелось быть свинтусом. — Кстати, можешь позвать его. — Ты серьёзно? Я не ослышался? — неуклюже сдавая задом, Сэм выполз из-под стола, волоча за собой пластмассовый таз. Удивлённо воззрился на брата. — Ты позволишь ему с нами есть?! — Все гораздо прозаичней. Я больше не позволю тебе изображать из себя официанта. Хватит. Хочет есть, пусть идёт сюда. Нет? Пусть сидит голодный. — Он не пойдет, тебя боится. — Правильно делает. — произнес Дин вслух, а сам подумал, ни черта он не боится! Ещё подумал, что если пойдет Сэм, это даст возможность мелкому крысенышу в очередной раз разыграть из себя святую, затравленную вусмерть, невинность. А жалость, как известно, один из самых действенных приемов манипуляции. Да и вообще, его следует почаще выпускать. Меньше времени оставлять наедине с Сэмом, наблюдать, как они общаются и как ведёт себя с братом чертов коп. Чтоб если что, среагировать и пресечь в корне все попытки подчинения. И про внезапное падение с лестницы или ещё откуда-нибудь, где можно свернуть шею, Дин не забыл. Отложил нож. — Ладно. Я сам. — Дин! — Что? Я буду оооочень нежен. — Дин! — Да успокойся, шучу. На стол накрой. — бросил находу. И уже в дверях, шустро юркнув за косяк. — Масло не забудь. Тряпка влетела в дверной проем, точно в том месте, где секундой ранее находилась физиономия Дина. И влепившись в стену коридора, плюхнулась на пол жирной жабой. За ночь отечность почти спала и нос приобрел свои привычные очертания, а вот глаз и скула… Ну и черт с ним! Бриться не стал, больно. Вцелом, самочувствие было нормальным, голова только немного кружилась, но, это мелочи, пройдет. Влез в огромный халат Сэма, сливочно бежевого цвета, толстый и очень теплый, затянул потуже пояс. Халат вчера принес Сэм с остальными его вещами, чистыми и даже выглаженными. Его вещи! Он уже считает их своими! Есть хотелось зверски. Кас вышел из ванной, откинув назад полы халата, которые, точно шлейф, волочились за ним по полу. Как бы не наступить и не упасть, подумал и ахнул от неожиданности, столкнувшись нос к носу со старшим из братьев. Непроизвольно отшатнулся, наступая на ткань. Ноги уехали вперёд и Кас прогнулся, неловко взмахнув руками. — Ну вот, раннее утро, а ты уже на ногах не стоишь. — насмешливо заметил Дин. — Пусти. — внезапно осипшим голосом прохрипел Кас, чувствую вжавшуюся в поясницу ладонь. — Если я тебя отпущу, ты упадешь, принцесса. — Предпочту упасть. Пусти. Продолжая ухмыляться и не выпуская из рук ношу, Дин в пару шагов переместился к кровати и мягко уронил на нее Каса. Навис сверху, фиксируя его по трем точкам. Правая рука у головы, левая у бедра, колено между ног. Кас метнул взгляд вниз, халат разошелся, оголив лишь их, ничего более. Заморгал. — Ты чего? — Отлично пахнешь. — острый веснушчатый нос прошёлся вдоль шеи оцепеневшей жертвы, и ее бросило в дрожь. — Повеселимся? Тяжело сглотнув, Кас покосился на дверь. — Можем и Сэма позвать. — бесстыжие глаза искрились бесшабашным весельем. — Занимался когда-нибудь сексом втроём? Совершенно окаменев от нахлынувших воспоминаний, Кас облизал пересохшие губы и выдавил. — Нет. — Даю слово, — интимный шепот в самое ухо. — тебе понравится. Ледяная испарина покрыла пленника с головы до ног. — Я не хочу. — А тебя кто-то спрашивает? Левая рука переместилась на бедро и медленно поползла вниз к оголённому колену. Кас напрягся, разрываемый готовностью то ли к истерике, то ли к отчаянной драке. — Да расслабься ты. — снисходительно фыркнул Дин, при виде расширившихся от ужаса зрачков и краски, схлынувшей с лица ангелочка, делая его серо зеленым. — Шучу. Пошли завтракать. Одевайся, жду за дверью. Какого черта, я спрашивается, запаниковал?! Ну вспомнилась та несчастная шлюха, которую они, якобы, обработали вдвоем. Так ничего не доказано! Никаких улик, кроме ее показаний, написанных под давлением, нет. Ну и черт с ней! Кас рывком сел на кровати, взъерошил волосы. Наверное, с головой ещё не всё в порядке или слишком расслабился в тепле да сытости, точно кошка. Ладно, ублюдок, подловил, этот раунд за тобой! Он поднялся и прошел в ванную, умылся ледяной водой, стало легче. Принялся одеваться, прокручивая в голове варианты ловушек, которые, с большой вероятностью, расставили ему братья. Что-то явно, не так. С какой стати им выпускать его? Ещё рано. Странно все это. Взявшись за ручку двери, прикрыл глаза, расслабил мышцы лица. Все хорошо, он справится. И почему, черт возьми, от этого кретина так пахнет сливочным маслом?! — Я готов. — лёгкая улыбка и ясный взгляд. Молодец, одобрил про себя Дин, быстро собрался. От затравленного зверька до полного спокойствия каких-то пара минут. А передави Дин хоть чуть-чуть, забился бы в истерике или, того хуже, потерял сознание. Так с лица схлынул, бедолага. Оправдывайся потом перед Сэмом, что не хотел. — Извини, но смокинг в чистке. — произнес Кас слово в слово сказанное старшим, не далее нескольких минут назад. Указывая на старую майку Сэма и потрепанные домашние штаны самого Дина. Тот возвел очи горе — кого то волнует как ты одет? Пока шли по длинному, извилистому коридору, Кас впереди, Дин на пару шагов за ним, первый, дабы изгнать из головы мысли о недавнем фиаско, решил сосредоточиться на деле. Ничего лучшего он не сыскал, чем ещё раз прогнать в памяти план дома. Комната, в которую его поместили, на втором этаже, здесь же ещё несколько гостевых. Двери справа и слева. Дальше по коридору за поворотом пара комнат, одна из них хозяйская спальня. Интересно, братья спят вместе? Да какая к черту разница! Так, давай сначала, по всем правилам. Подвальное помещение под домом условно разделено на сектора, центральный и два боковых. В одном из них находится камера. В соответствии с кадастровым планом более чем десятилетней давности, от всех секторов вели подземные ходы, южный, восточный и западный. Выходящие на поверхность примерно в миле от усадьбы. Сейчас они, конечно, надёжно заложены с обеих сторон. Первый этаж: холл, помещения для прислуги, санузлы, кухня и примыкающая к ней столовая. В другом крыле большая гостиная с камином, библиотека и кабинет. Второй этаж понятно. Третий. Сейчас там банкетный зал, кабинеты для интимных утех, уборные для артистов и шлюх. Черная лестница проходит сверху до низу, вход отдельный со двора. Двор. Справа и в глубине бывшая конюшня, переделанная под гараж, служебные помещения для охраны, слева более свежая длинная, кирпичная постройка. Вероятно, псарня. По крайней мере, Кас видел из окна как оттуда выводили собак. Все, как на подбор, овчарки. Немецкие и восточно-европейские, крупные и холеные. По периметру усадьбы кованый забор в три ярда высотой. В ста ярдах от него ещё один. Между ними, как и внутри периметра, циркулирует круглосуточная вооруженная охрана с собаками. Даже если кому-то и удалось бы выбраться из дома, не сломав себе шею, окна второго этажа на уровне десятка ярдов от земли, его сожрали бы. Подать знак из окна тоже не выйдет, дом не просматривается снаружи и с армейского бинокля, проверено. Вокруг густой и высокий ельник. Последнее Кас подумал вскользь как пустое, ни бежать, ни подавать сигналы в его планы не входило. Того бедолагу, что принес записку и был застрелен, провел охранник. Сейчас надеяться на нечто подобное глупо, охрану взял на себя Кроули, а он профи высшего уровня. Лестница внутри дома заслуживает отдельного описания. Она поражает и пугает своей необоснованной монументальностью. Широкая, если стать в центре, то обычному человеку с конечностями средних размеров, не достать ни до кованых ажурных перил, ни до стены. С необычно длинными маршами и крутыми ступенями белого мрамора. Вьется спиралью, образуя колодец, шириной в пять и глубиной двадцать ярдов. Между вторым и первым этажами, Кас это помнил с прошлого раза, когда его, одетого монахом, вели из подвала наверх, натянута тонкая на вид, но наверняка, прочная, золоченая сеть. Безусловно, не для красоты. Кто-то или свалился вниз по пьяни, или покончил с собой, разбившись далеко внизу о большой медный вензель — двойное W. Выгравированный на белейшем мраморе холла. Не очень то приятная картина. Окон нет, как нет их и в коридорах. Дом строился очень и очень давно. Кас свел глаза к переносице, но так и не смог вспомнить дату постройки. Не дом, а крепость, цитадель, тотальная защита от вторжения внешнего врага. А как насчёт внутреннего? — сиронизировал он про себя. Достигли конца коридора и дыхнуло холодом. Обогревать этакую махину, даже имея в кармане миллионы, непросто, а лестницу — бессмысленно. Как и толком освещать. На стенах этажа горели светильники, лестничные же марши и площадка между ними практически тонули во тьме. В прошлый раз под сводом горела громадная, многоярусная, старинная люстра. Слепя глаза и разбрызгивая по стенам радужные, хрустальные пятна. Пленник замер на верхней ступени, задрав голову. Бездонным мрак поглощал и манил, тянул, зачаровывал. Голова закружилась, Кас покачнулся и вздрогнул, когда на плечо легла ладонь. Волосы на затылке встали дыбом, жар опалил тело, мгновенно сменяясь холодным до омерзения потом. Вот оно! Сейчас последует сильный толчок и он кубарем полетит вниз. Если сам не свернёт себе шею, то это сделает Винчестер. Наплетёт брату про досадную случайность и тот поверит. А как же иначе? Судебную экспертизу точно проводить не будут. Сдох, ну и сдох. Кому какое дело? Закопают как паршивую дворнягу где нибудь в лесу под сосной, а то и бросят в выгребную яму, так надёжней. Говорят, на пороге смерти перед глазами человека проносится вся его жизнь. Враньё, ничего у Каса не пронеслось. Все, что он ощутил перед полетом во мрак, это горькая досада. Обидно подохнуть вот так. Банально и глупо. Подавив унизительное желание повернуться и встретиться взглядом со своим палачом, приговоренный сделал глубокий вздох и приказал телу расслабиться. Сопротивляться бесполезно, а молить о пощаде он не будет. Ну же! Чего ты тянешь? Черт тебя дери! Толчок, совсем несильный, но достаточный. Чертов коп пролетает пару ярдов. Ломая ребра, скатывается кулём остаток лестницы и глухо бьётся о стену. Тишина. Дин стремительно преодолевает расстояние, щупает пульс. Жив ещё. Одна рука на челюсть, вторая на затылок, хруст шейных позвонков, кончено! Опускает мертвое тело и взлетает наверх, в исходную точку. — Сэм! Это решило бы все наши проблемы, в сотый раз посетовал старший Винчестер. К сожалению, сейчас момент совсем не подходящий. Ну, ничего, возможность ещё предоставится. Он грубовато тряхнул пленника за обмякшее плечо. — Полегче. Тут и шею свернуть недолго. Спустились без происшествий. Пересекли холл, столовую и оказались в теплой, пахнущей кухне. — Привет, Кас. Присаживайся. — Доброе утро. — буркнул хмурый Кас, быстро и незаметно оглядывая помещение. Никого! Относительно успокоившись, занял указанное место. Сэм бросил вопросительный взгляд на брата, тот сделал вид, что не заметил, усаживаясь в плетёное кресло во главе стола. — Все в порядке? Дин. — Все в порядке, Сэмми. Просто кто-то чуть на наебнулся с лестницы. Просто кто-то чуть не наебнул меня с лестницы! — парировал про себя Кас. — Интересно, почему передумал? И это не приступ паранойи, я это чувствовал! Знал! — О, черт! — ахнул Сэм. — Лестницы у нас крутые. И я давно твержу, что нужно что-то сделать с освещением. А до этого грязно приставал! — продолжал накручивать себя Кас. Это вышло уж совсем по-детски, и он, устыдившись собственных мыслей, покраснел. Глядя на эту понурую, с пунцовыми щеками, физиономию, Дин чуть не прыснул от смеха, вовремя закусил губу. Что за черт? — двинул бровью младший. — А я знаю? — пожал плечом старший. Его красноречивый ответ Сэма нисколько не удовлетворил. — Кас, ты как себя чувствуешь? — Хорошо. — отозвался Кас, выныривая из пасмурных дум. — Спасибо. — помедлил. — И спасибо, Дин, что не дал мне свернуть себе шею. А про себя добавил. — Сука. — Обращайтесь. — снисходительное фырканье. Мол, недотёпа, что с тебя взять? — Давайте завтракать. Сэмми, ты у нас сегодня за официанта. Я готовил, тебе прислуживать и убирать. — С превеликим удовольствием. — ядовито откликнулся Сэм. — Если ты мне поможешь. — Я могу. — вяло предложил Кас, чтобы что-нибудь сказать, а не сидеть болваном. — Сиди. — махнул рукой Дин. — Какого черта происходит? — зашептал младший, когда братья отошли подальше и их невозможно было услышать. — Ничего. Все так и было. — Дин. Он сам не свой. Что ещё? Дин поскреб пальцем висок, и сочтя, что чертов ангел все равно, скорей всего, наябидничает, ответил. — Он и в комнате чуть не навернулся. Я его поймал. -? — Он смутился. — не моргнув соврал Дин. И подумал не без удовольствия — перепугался до усрачки. — Дин… — Что? Я ж не виноват, что кое-кто сегодня на ногах не стоит! Про остальное умолчал, тем самым оставив себе лазейку. Если Кас, все-таки, разболтает, это станет известно, Сэм не сдержится от упреков. И тогда Дин будет настороже. Шушукаются. Хмурый синий взгляд сверлил спины братьев, стоявших плечом к плечу. Голубочки. И Дин, конечно же, рассказывает как я очаровательно облажался. Ну и пусть, плевать! Интересно, где все? Кас прислушался. В доме царила полная тишина, ни звука. С улицы же доносились голоса и нетерпеливое собачье повизгивание. Время утренней кормёжки. И почему они так расслаблены? Дин игривый и совсем не злой, не то, что накануне — взвинченный и бурлящий ненавистью. Сэм вообще, мягкий и пушистый. Неужели, на братьев так повлияли их ночные забавы? Кас не совсем дурак и не глухой, слышал кое-что. Стены хоть и толстые, а не звуконепроницаемые. Нет, не то. Слишком банально. Тогда что? Он лукавил, слабая догадка уже нарисовалась, но он отогнал ее до поры, до времени. Спрашивать, где прислуга, не стал, не его это дело. Тем более, что всем вниманием завладела большая сковорода, занявшая центр стола. Под крышкой которой что-то шкворчало и побулькивало. Кас тихонько сглотнул. Если он и дальше будет питаться подобным образом, то при почти полном отсутствии физической активности, очень скоро превратится в откормленного поросёнка. Растеряв при этом всю свою привлекательность. К черту! Бекон, залитый толстым слоем яиц и тёртого сыра! Он сглотнул ещё раз. — Налетай. — скомандовал Дин, укладывая на колени белейшую салфетку. — У нас все просто. Прислуги нет, каникулы. Так что, мы тут без особых затей. Сэмми, прочтешь молитву? — подмигнул он брату. Тот хохотнул. — Всенепременно, только блины из духовки достану. Рядом со сковородой легло блюдо с толстой стопкой горячих блинов. — Ээээ… а где масло? Насколько бы ни был Кас увлечен предстоявшей трапезой, он все же заметил, как в легкой укоризне исказилось лицо Сэма. — Сэмми, тащи масло! Едва запотевшая фарфоровая масленка появилась перед Дином и он снял с нее крышечку, стало понятным и происхождение запаха, идущего от старшего Винчестера, и странное выражение лица младшего, и ночные звуки, доносившиеся, теперь без сомнения, из кухни. На оплывшем квадрате бруска отчётливо виднелись следы пальцев, кто-то погрузил туда сразу два. Зачем? Ну, это же очевидно! Кас наклонил голову, пряча улыбку. Вот же придурки, ей богу! Принялись за еду. Отметив, что братья не пожелали перед тем приятного аппетита, промолчал и пленник. Все верно, приятного аппетита желает прислуга. Трапезничали в безмолвии. О чем разговаривать, когда за одним столом с тобой не пойми кто? Если не враг, то недруг. Кас и не настаивал. Он с аппетитом отдал должное и яичнице, и хрустящему хлебу, и блинам. К маслу, как и Сэм, не притронулся. Его уплетал Дин, время от времени, с хитрой физиономией поглядывая на брата. Когда подали свежесваренный кофе с каптейками, Кас обречено вздохнул и подумал, что обожрется. По тому, как человек ест, можно узнать многое. Из того, что понял Дин, исподволь наблюдая за Касом, их с Сэмом пленник родом из хорошей семьи. Приборы держит непринужденно, ножом орудует с лёгкостью, даже салфетку повязал на шею, поверх растянутой майки. Не спешит, хоть и видно, что голоден. Каким образом он оказался в полицейской клоаке, практически на обочине жизни, загадка. Видно и воспитание, и манеры, да и не дурак. Хоть и придурок. Поблагодарив за кофе, Дин развернул утреннюю газету. — Что пишут? — с ноткой нескрываемого ехидства поинтересовался Сэм, не очень-то тонко намекая, что Дин ведёт себя неприлично. Читать за столом при госте — дурной тон. Плевать хотел Дин на приличия, он тут главный. — Акции «Эдженси оф олл нонсенс» растут в цене. — пробормотал он, шурша сухим листком. — Как захватывающе! — подперев щеку ладонью, Сэм с наигранным интересом уставился на брата. Кас делал вид, что оглох и ослеп, занятый поглощением второго по счету каптейка. — Ещё бы! — ответил Дин. — Надо брать. Прожевав и проглотив истекающий черничным соком кусок, Кас запил его кофе, промокнув губы салфеткой, и как бы между прочим, заметил. — Я бы не советовал. Дин поднял голову и с недоверчивым сарказмом воззрился на него поверх газеты. Сэм удивлённо вскинул бровь. — Это почему же, можно узнать? — Компания на грани банкротства. И вполне вероятно, вскорости пойдет с молотка. — нисколько не смутившись, пояснил Кас. — Соответственно, акции упадут в цене и будут стоить не дороже туалетной бумаги. — Хм…- нахмурил лоб старший. — Об этом ничего не известно. — Так и задумано. У меня приятель в их службе безопасности. Им приказано молчать, а то лишат выходного пособия. Но, он из болтливых, к тому же имеет зуб на руководство. — и немного помолчав, добавил. — Думаю, он был бы не против, если бы затея с завышением цен провалилась. Могу, конечно, ошибаться. — пожав плечами, резюмировал Кас, допивая кофе. — Спасибо, все очень вкусно. — На здоровье. — ответил Сэм. Задумчиво бормоча что-то невразумительное себе под нос, Дин поднялся из-за стола. — Так, вы наводите порядок, а у меня дела. Везде у них вензели, думал Кас, вытирая полотенцем вымытую Сэмом посуду. На салфетках, полотенцах, на постельном белье, даже на халате. Наверное, стоит поставить и ему клеймо на лоб — собственность братьев Винчестер. Тихий вздох. — Все в порядке? — чутко отреагировал Сэм. — Да, красивая посуда. — Старинная. Ещё наших прадедов. — Вот как? Тогда должно быть, род ваш очень древний. — Очень. Настолько, что неизвестно, когда и с кого начался. А ты? — Что я? — Кто твои родители, к примеру? Кас неспешно вытер тарелку с двойным W поверх клейма производителя, и поставив ее в сушилку, ответил. — Обычные мещане. Консервативные и набожные. — Они живы? — Нет, погибли в аварии, когда мне было двадцать. — О, прости. А братья, сестры? Вот к чему эти распросы? Как будто они не проштудировали его личное дело от корки до корки. Просто поболтать? Ну, ладно. — Нет никого, я один. — и чтобы упредить очередное проявление сочувствия, добавил. — Вы этом плане вам с братом повезло, вы всегда будете вместе. А когда вы… — Начали спать друг с другом? Руки Каса на секунду замерли. — Я хотел спросить, когда вы переехали в этот дом? Или вы всегда здесь жили? Собственная оплошность нисколько не покоробила его собеседника. — Десять лет назад. Тогда и стали спать вместе. — Не уверен, что это меня как-то касается. — мастерски разыграл смущение пленник. Сэм выключил воду, опёрся руками о мойку и тяжко вздохнул. — Просто… я не хочу, чтобы между нами были секреты. Какие уж тут секреты? — саркастично подумал Кас. Когда вы лизались на вечеринке как обкуренные подростки. Забыл что ли? И какой же, всё-таки, Сэм щенок! Ну, кому ты это все говоришь? Пленнику, игрушке для утех? Или уже чему-то большему? Вытерев последний прибор, Кас отложил полотенце. Поднял глаза на возвышавшегося над ним верзилу. Какая, однако, несоизмеримая пропасть между этим Сэмом и Сэмом на допросе. Факты лгут? Вполне возможно. Братья, безусловно, не ангелы. А скажите, кто да? Человеческий фактор в оценке личности всегда имеет место быть. Куда без него? Или это игра? И смысл? Кас полностью в его власти. К чему в таком случае строить из себя то, чем не являешься? — Сэм, — начал он, лихорадочно придумывая, что сказать, дабы свести деликатную тему на нет. Но тут, слава Богу, явился Дин. — Кто за то, чтобы промочить горло? Сэм вытаращил глаза от неожиданного проявления несказанного дружелюбия. Повышающего статус пленника, как минимум, на ступень. А Кас привычно скрыл убылку. Судя по довольной физиономии старшего, он последовал-таки не навязчивому предложению и сделал пару звонков. Впрочем, умственной заслуги Каса тут не было никакой. Все вышло случайно, и снова весьма и весьма кстати. До мероприятия оставалась пара дней, и Кас должен сознаться, времени расположить к себе старшего катастрофически не хватало. И тут — улыбка Фортуны! Так почему бы не воспользоваться и не подбросить Дину сладкую конфетку? Прямой благодарности пленник не ожидал, вполне хватало и предложения вместе выпить. Один — один! Он покачал головой. — Спасибо, я пожалуй пойду к себе. — вышло как надо. И не утверждение, и не унизительная просьба. — Валяй. — дёрнул плечом старший. Теперь уместно и попросить. — Можно мне газету? После того, как Сэм, хвала небесам, не возобновивший разговора об инцесте, проводил его до комнаты, пожелал приятного отдыха, закрыл на ключ дверь и ушел, Кас уселся на диван с Портленд Ньюс. Не утруждая себя чтением новостей, сразу открыл страницу частных объявлений. Без труда отыскав нужное, удовлетворенно кивнул. Все верно, как и предполагалось. Небольшое, в пару дюймов, с обычным штифтом, оно пряталось среди десятков себе подобных. «Фрау Марта фон-Бивер с сожалением сообщает: в связи с болезнью любимого племянника, вечеринка в честь ее победы в конкурсе рукоделия откладывается на неопределенный срок.» Кас опустил газету и откинул голову на мягкую спинку. Теперь понятно, отчего братья так расслаблены. Мероприятие переносится. Фрау Марта фон-Бивер — кодовое обозначение Бобби Сингера, а Любимый племянник — агент под прикрытием. В данном случае — детектив Энджелз. Это, конечно, прекрасно, у него появилась куча времени. С другой стороны, черт теперь знает, сколько ещё тут торчать?! Начало клонить в сон. Перебравшись на кровать, Кас свернулся клубком. Полежал, и решив, что благоразумнее будет перевернуться на спину, так и сделал, раскинув руки в стороны. Господи, зачем он так обожрался? Закрыл глаза, и через секунду фыркнул. Конкурс рукоделия!